***
— Ах, мистер Дож! — услышали они голос Сириуса. — Лорд… и Леди Блэк! — величественно поклонился старик. — Не могу не отметить, как похорошел дом этого старинного рода при новой хозяйке! — Здгавствуйте, Эльфиас! — улыбнулась стоящая рядом с Сириусом пузатенькая Флер. — Пгосим пгощения за то, что не смогли пгибыть `аньше, но у Сигиуса только вчега закончился семестг… — О, да, Леди Блэк, Альбус тоже никогда не оставляет Хогвартс без веской причины. — Хотите чаю, Мистег Дож? — мило улыбнулась Флер. — Я пгивезла с собой немного выпечки от моего папА… Гарри с некоторым изумлением заметил, что мистер Дож немного заволновался. Гермиона подскочила к Флер и занялась чайником, хитро взглянув на Гарри. «А, блин, — вспомнил он. — Чай и десерт — намек гостям, что пора прощаться!» Как всегда, при воспоминании о том, чему учила его Саманта-Шарлин (причем далеко не всегда ее уроки касались шпионско-диверсионных операций, иногда это мог быть, например, этикет), у него потеплело на душе. Возможно, как раз сейчас они разговаривают с Артуром «там», — решил он. Наверняка ей же интересно, как тут ее ученик справляется… — …Вообразите, Эльфиас, — вел тем временем застольную беседу Блэк, — эта старая гречанка, ее зовут Гайде, оказалась ученицей и, как говорит молва, любовницей самого аббата Бузони! Разумеется, мадам Бэгшот предоставила ей место, и уже через неделю у нас появилось восемь новых студентов. Я не удивлюсь, если и мистер Корнеефф, младший, разумеется, примет наше предложение. — Мсье Когнеефф-младший не только в Чагах, но и в тгансфигугации ненамного слабее мсье Когнееффа-стагшего, — кивнула Флер, — а со вгеменем… — А правду ли говорят, Лорд Блэк… — приподнял кустистые брови Дож, — что Ваш преподаватель Прорицаний — кентавр? — Совершеннейшая правда, — ответил Блэк. — И вы даже можете его знать. Его зовут Флоренц, и раньше он жил в Запретном Лесу, рядом с Хогвартсом. Он немного не поладил со своим табуном… Но все студентки от него в восторге. Точнее, от его, хм… верхней половины... эм-м-м... по крайней мере, я надеюсь, что именно от верхней. Флер шутливо шлепнула его по руке и палочкой отправила в мойку опустевшие десертные блюдца. — Ах, мсье Дож, — в очередной раз улыбнулась она, прибирая и чашки, — благодагю за то, что пгисмотгели за `Арри и Эрмьон. — Но Дамблдор… — Дигектог Дамблдог обеспокоен, — кивнула Флер, убирая молочник и сахарницу. — И я его понимаю. Но увегяю Вас, мы с мужем вполне в состоянии позаботиться о его кгестнике. Тем более нам нужно обсудить несколько семейных дел… — Признаться, я немного устал, — состроил хорошую мину при плохой игре мистер Дож. — Так что я с превеликим удовольствием проведу ночь в своей постели. — Как ты, Щеночек? — спросил Сириус, проводив соглядатая до камина. — Держишься? — Держусь, — вздохнул Гарри. — Хотя и плакать иногда хочется. Мистер Уизли и для меня-то сколько сделал, а уж как их семья теперь будет… Они помолчали. — Как я понял, готовить вам две комнаты смысла нет? — усмехнулся, наконец, Сириус. — Есть, — возразил Гарри. — После похорон Дамблдор наверняка устроит тут целую серию совещаний, ну и все Уизли сюда соберутся, а мы с Гермионой не слишком любим светиться. К тому же Джинни будет лучше с подругой, чем одной… — Ну, а мы с Гарри найдем место. И время тоже, — успокоила Сириуса подруга. — Тогда я поселю тебя в старой комнате Регулуса, Гарри, — кивнул понявший намек крестный. — Тебя слизеринские цвета не выбешивают, а укладывать тебя в одной комнате с Рональдом мне не хотелось бы. — Мне и самому не хотелось бы, — кивнул Гарри. — К тому же к ним приехал Чарли, и вряд ли Молли оставит его одного в «Норе». Гермиона отправилась в их с Джинни старую спальню, а Гарри, Сириус и слегка переваливающаяся с боку на бок Флер поднялись на четвертый этаж. На двери комнаты, соседствующей со спальней Сириуса и Флер, висела маленькая, едва заметная табличка. «Не входить без ясно выраженного разрешения Регулуса Арктуруса Блэка», — прочитал Гарри — Эту табличку я оставил, — вздохнул Сириус. — Признаться, братец мой был надеждой семьи, правильным и почтительным сыном, он и к Волдеморту-то с полного одобрения матушки примкнул… Но я все равно ее оставил. Комната брата Сириуса действительно была отделана зеленым шелком с серебром и чисто прибрана — не иначе, летними стараниями Винки. Одна из стен была сплошь завешана вырезками из «Пророка» и других волшебных изданий, и все они были посвящены Волдеморту. — Чары Вечного Приклеивания, — вздохнул Сириус. — Не смог эту гадость убрать. Я свои плакаты так же намертво цеплял, чтобы матушка не сорвала. Флер они не слишком нравятся, особенно те, что с маггловскими девушками, но теперь их только со штукатуркой отскребать. Гарри вгляделся в старую колдографию, на которой была изображена студенческая команда по квиддичу, разумеется — слизеринская. — Он был ловцом, — вздохнул Гарри, — как и я. — Откуда ты знаешь? — удивился Сириус. — Парень в центре похож на тебя, — ответил Гарри, — внешне, конечно. А центр первого ряда — место ловца. Сириус вздохнул. — Я все еще надеюсь, что в конце Рег разочаровался в… Реддле, — сказал он. — Эми Боунс сказала, что он не был убит аврорами, Грюм утверждает то же про Орден… Думаю, Реддл сам убил его. — Вряд ли, — сказал Гарри. — Он сказал, что, служа ему, погибли шесть человек. Из других источников мы знаем, что трое — Розье, Хвост и Барти — погибли уже позже, двоих ликвидировал Грюм… И все. Больше ни про кого не известно. То есть он уверен, что твой брат… Впрочем, это слишком хлипко. К тому же Том мог иметь в виду и Яксли, пусть он и почти что сам его убил! — Возможно, — кивнул Сириус. — Что ж, Щеночек, спокойной ночи я тебе желать не буду… Он подмигнул Гарри и вышел.***
Утром, когда Гарри уже готовил завтрак, он услышал сначала грохот снесенной тролличьей ноги, а затем приглушенные голоса. — Здравствуй, дорогой, — тихим голосом сказала возникшая в проеме кухонной двери Молли. — Почему бы тебе не пойти встретить друзей и племянницу? Я сама справлюсь. — Миссис Уизли, я… — Пустое, Гарри. Что бы ни случалось в этой жизни, завтрак должен быть приготовлен. А у меня это получится лучше и быстрее, чем у тебя. К тому же, — она всхлипнула, — к тому же готовить на одного человека м-меньше это… это все-таки лучше, чем сидеть и… — Я помогу, — ответил юноша. — Ну и просто рядом буду. Он подвинулся, продолжая разбивать в миску яйца. Миссис Уизли почистила овощи и отправила их жариться на сковородку. — Где же тут были сардельки? — сказала она. — Артур…. Артур очень любил, когда в яичнице их много. Каждый раз он приходил из гаража, забывая помыть руки и… Иногда я была слишком громкой, когда требовала от него помыть руки, да? Гриффиндорец просто не знал, что сказать. — И спасибо тебе, Гарри, если бы не ты… Благодаря тебе я смогла хотя бы поговорить с ним. Он знал, что умирает, кроветворное зелье уже не справлялось… Гарри механически нарезал хлеб. — Артур сказал мне, что умирает за правое дело, за наших детей… И просил меня не торопиться за ним, ведь я так нужна им, им всем… И еще он просил передать тебе и Дину вот это. Она смахнула рукавом мантии слезы и достала из кармана фартука кусочек пергамента. «Секретный Бункер Артура Уизли находится на заднем дворе «Норы», между старой яблоней и мастерской. Постучать палочкой по тринадцатой заклепке сверху по часовой стрелке», — прочитал он. В его голове вспыхнула картинка: Артур держит за руки его и мадам Лонгботтом в балахоне из драконьей кожи, они делают шаг вперед… Гарри удивился, как это он до сих пор не замечал небольшой холмик с круглой, как бы не с подводной лодки снятой, железной дверью, хотя прожил в «Норе» целое лето. — Вот ключ, — сказала Молли. — И… Дин Томас уже был там. Он не успел на похороны, их не отпускали из школы, но вчера он приехал на маггловском такси и что-то забрал оттуда, какую-то тяжеленную железяку в чехле. — Это хорошо, — сказал Гарри. — Это значит, что Артур им еще покажет, даже после… Его глаза тоже стали влажными, он снял очки, чтобы вытереть их. — Останьтесь живыми, дети, останьтесь живыми. Не надо мстить. Месть не сделала бы меня счастливой снова и не вернула бы Артура. А удовлетворение от мести не стоит того, чтобы вы… — Дело не в мести, Молли, — вздохнул Гарри. — Дело и правда не в мести. Эта штука, которую Дин забрал… В общем, это как раз для того, чтобы они, — они оба знали, кто эти «они», — больше никого не могли убивать.***
— `Ональд! — услышали они голос Флер: видимо, Лорд и Леди Блэк спустились приветствовать гостей. — Пгимите мои соболезнования. Я знаю, каково это — тегять близких, и… И я хотела бы поблагодагить Вас. — За что? — проскрипел Рон. — За возможность познакомиться с моим мужем, `азумеется! Без Вашей помощи он пгосто не смог бы пгоникнуть на тот Бал, и в Озего тоже! В гостиной раздались звуки двух поцелуев, как догадался Гарри — в обе щеки Рона, и его икание. Молли сдвинула брови и поджала губы. — Рону тоже тяжело, — шепнул ей Гарри. — Пусть он о чем-нибудь другом поговорит. Ну и подумает. — Стабби! — Билл явно старался держаться так, будто все семейство только что не вернулось с похорон. — И почему я не удивлен, что ты заполучил в жены прекраснейшую женщину мира! — О, прости, Билл! Дорогая, это Уильям Артур Уизли, лучший разрушитель проклятий в Гринготтсе. Мы с ним уже немного, но довольно плодотворно поработали вместе, а теперь хотим обсудить некоторые… коммерческие вопросы. Разумеется, вместе с тобой. — Очень пгиятно, Лорд Уизли… — Наша семья никогда не слыла аристократичной, сударыня, — возразил Билл. — Мы предпочитаем дела, а не впечатления или титулы. Так что зовите меня просто Биллом. — Мне кажется, это и есть суть истинной агистокгатии, — заметила Флер. — Это, а не та шелуха, котогую выставляют напоказ… некотогые фамилии с длинной вегеницей чистокговных пгедков, подобные кагтошке. – ...? — Гарри ясно представил себе недоуменные выражения лиц Билла и Сириуса одновременно. — У этих ужасно-агистокгатических семей, как и у кагтошки, все лучшее — в земле, — пояснила Флер; Сириус, Билл, Чарли и близнецы беспардонно заржали. — И честно говогя, тепегь я пгосто счастлива, что была отобгана на тот тугниг. Я никогда не думала, что смогу встгетить в Бгитании столько… пгимечательных людей сгазу — мой муж, `Арри, ВиктОр и, газумеется, Вы, Билл… — Просто я неплох в окклюменции, — усмехнулся Билл, и Гарри понял, что Флер имеет в виду способность не терять разум в ее присутствии. — Тогда зовите меня пгосто Флер! — с ясно слышимой в голосе улыбкой произнесла Леди Блэк. Юноша скосил глаза на Молли. Та снова хмурилась: видимо, считала, что Флер флиртует с ее сыновьями. Ну и пусть: это были все-таки сегодняшние заботы, пусть и выдуманные, а не тоска по Артуру.***
— Там есть над чем поработать, — сказал Билл, убирая палочкой с одежды подвальную пыль; чета Блэк, Гарри с Гермионой и он сам устроились в кабинете главы Рода за бутылкой прекрасного французского коньяка. — Во-первых, что-то явно есть в глухой стене между выходами, прямо напротив лестницы и чуть правее того костыля с кандалами. Они, кстати, в отличном состоянии и ощущаются достаточно прирученными. — Это теперь питомец Гарри, — усмехнулся Блэк. — Они с мисс Грейнджер смазывают эти кандалы каждую ночь… Ну или раз в двенадцать ночей, по «нижнему» времени. — Я заметил на них портальные чары, — кивнул Билл. — Видимо, они использовались твоими предками не только для удержания пленников, но и для их, скажем так, доставки в место заточения. — К сожалению, из-за «Фиделиуса» мы не можем опробовать эту их функцию. Разве что на Дамблдоре, — посетовал Сириус. — Я пока не готов… высказать свое отношение к нему, — пожал плечами Билл. — Ясно, что его руководство Орденом осуществляется не лучшим образом… Но пока я не вижу другого лидера, способного противостоять Сами-Знаете-Кому. — Флетчер, — предложил Гарри. — Не как лидер, в смысле, а как подопытный. Сегодня он явно размышлял, не слетел ли его Непреложный Обет из-за смерти Артура. — Я не готова впускать мсье Флетчега в главное достояние Блэков, — нахмурилась Флер. — Ну или, по кгайней меге, выпускать его оттуда уже после этого… экспегимента. Тем более, что в том когидоге, котогый мы успели пговегить, я насчитала шестьсот девятнадцать стасемидесятигаллонных бочек и ни одной камегы для узников. — Мы всегда можем пожертвовать одной из бочек и устроить Дунгу счастливую смерть, утопив его в виски, — усмехнулся Сириус. — Разумеется, это шутка — я не готов переводить антикварный продукт на этот навоз. Но я посмотрю, что тут можно сделать. А что за дальними воротами, Билл? — Они защищены намного лучше, и пока я не готов их вскрывать. Мне нужно кое-что посчитать… Но, судя по запаху и шуму, там Темза. — Логично, — кивнул Гарри. — Должны же были Блэки как-то привозить и вывозить такие объемы. Видимо, там причал для барж. Ну или два причала. — Если второй коридор сравним по длине с первым, — задумалась мисс Грейнджер, — то общая емкость подвалов составит приблизительно семьсот пятьдесят тысяч литров, что, при плате за двенадцатилетнюю, — она изобразила пальцами кавычки, — выдержку около десяти фунтов за литр… — Это пгимегно двести тысяч галлеонов в год, — прикинула Флер. — Пги минимальных издегжках. Все переглянулись. — Сомневаюсь, что подвалы можно расширить, — вздохнул Сириус, — но и так понятно, что стояло на кону. Так что ты продешевил, Билл. — Я готов добавить к своему гонорару выдержку одного бочонка нашей пародии на кальвадос ежегодно, — усмехнулся Уильям. — Мистер Томас недавно собрал маме неплохую перегонную колонну, так что дело только за выдержкой. — Вы неспгаведливы к плодам вашего сада, Билл, — покачала головой Флер, — по кгайней меге, ваш сидг пгевосходен даже по фганцузским мегкам. — Тогда договорились, — кивнул Сириус. — Семья Уизли может выдерживать напитки из собственных плодов сада «Норы» в подвалах Блэков бесплатно, отныне и навсегда. — Это будет уже пять или семь бочонков, — усмехнулся Билл. — Но я, разумеется, ничего не имею против. — Вскоре после Нового Года я встречаюсь со стариком МакМилланом, — пригубил из бокала Сириус. — Он обещал мне защиту, — успокоил он встревоженную Флер, — а я хотел бы посмотреть, как Министерство будет штурмовать замок клана. Ты сможешь пробиться на пристань к этому времени, Билл? Чтобы я мог говорить с кланом более предметно? — За пять-то бочонков в год? — усмехнулся Разрушитель Проклятий. — Если ты дашь мне в помощь мистера Поттера и мисс Грейнджер, вполне успею. Когда Флер утянула Гермиону на пошептаться, Сириус поставил стакан на стол и упер тяжелый взгляд в Уильяма. — Война началась, — сказал он. — И твой отец стал одной из первых ее жертв. Я обещаю, что Блэки не оставят Уизли в беде, но… у меня тоже есть просьба. У Флер — девочка, — сказал он. — И я прошу, чтобы, если что-то случится со мной, ты позаботился о моей жене и дочке. В конце концов, в тебе тоже четверть крови Блэков. — Я удивлен, что ты не упомянул Гарри, — заметил Билл, гоняя по дну бокала последний глоток коньяка. — Боюсь, что, во-первых, до формального совершеннолетия, а то и до двадцати одного года, никто не признает Гарри регентом, — вздохнул Сириус. — Как и Ремуса, в связи с его «маленькой пушистой проблемой». А во-вторых, у Гарри и так есть и о чем, и о ком позаботиться. И он наверняка будет… в самой гуще событий. Да, собственно, он уже там. Билл рассмеялся. — На самом деле, я думал, что ты попросишь меня позаботиться и о Гарри тоже, но теперь, подумав, я понял, что это он заботился о тебе все два с половиной года после твоего побега. — Так оно и было, — усмехнулся Сириус. — Точнее, так оно и есть.***
Рождественским утром Гарри проснулся от пения Сириуса: тот спускался по лестнице в очень хорошем настроении, напевая «Храни тебя Господь, веселый гиппогриф!» Видимо, свой первый утренний подарок, от Флер, он уже получил. Гарри скосил глаза на кучу пакетов и коробок рядом со своей кроватью. «Интересно, — подумал он, открывая коряво надписанный подарок от Хагрида, — а мой-то подарок до него дошел?» В свертке оказалась памятная Гарри портупея Хагрида, ну или пояс — с перешитой под револьвер кобурой и кармашками под патроны четыреста пятьдесят пятого калибра. Разумеется, теперь она была изрядно уменьшена. На одном из свободных от кармашков мест была прилеплена пергаментная нашлепка с надписью «Капать тута» и короткой инструкцией. Гарри усмехнулся — теперь летнее смущение Таннера стало ему полностью понятным. — Привет, — заглянула к нему взъерошенная Гермиона, — можно к тебе? — Можно, — сказал он, — ты как раз вовремя! — Вовремя для чего? — с подозрением прищурилась мисс Грейнджер, на всякий случай поправляя волосы. — Я проснулся и решил, что самое время с тобой поспорить, — объяснил он. — На шляпу твою? — спросила она. — Нет. Спорим на эту сумку, что в ней лежит «Новейшая теория нумерологии, с дополнениями и диспутами»? — Не может быть, — строго возразила мисс Грейнджер. — Она должна выйти из печати только в конце февраля! — Угадала, — ответил Гарри. — Там только купон на ее получение во «Флориш и Блоттс», когда она выйдет. Так что сумка теперь твоя. — Хитропопый слизеринец, — пробурчала мисс Грейнджер. — Ой. Это же… — Это бывшая школьная сумка моей мамы, — пояснил Гарри. — Она такую историю набрала, что в ней теперь спать можно. Одному, конечно, точнее, одной, и клубочком, но можно. — Опять, полагаю, кровью активировать придется? — прищурилась она. — Таннер по-другому не делает, — пожал плечами Гарри. — На то он и Кровавый. — Ой, Гарри, — воскликнула она, проведя все положенные манипуляции и залечив ранку. — Подумать только! Тут и отделение для перьев… И для запасной палочки… И кобура для «Вальтера», встроенная… И даже косметичка! Я… Она замолчала, потом вскочила, бросилась к горе подарков рядом с кроватью Гарри и, выхватив одну из коробочек, крепко прижала ее к груди. — Мне… стыдно, — сказала она. — Мне очень-очень стыдно! Гарри смутился. Что же такое там может быть, особенно после прошлогодней фотографии?! Мисс Грейнджер смущенно глядела в пол. — Там ежедневник, — наконец, сказала она. — Такой сложный ежедневник, с планировщиком… Он даже диаграммы Ганта-Драмкнотта умеет строить, я сама заколдовывала. Но… Гарри удивился. Не танцуют же по страницам этого планировщика-ежедневника голые Гермионы? — Но я туда напоминалку включила. Такую, знаешь… — Ой. «Morgen, morgen, nur nicht heute sagen alle faule Leute?» — спросил он. — Не удивляйся, это из того немногого, что я по-немецки знаю. Остальное как-то в голове не задержалось, вместе с французским. — Ну… да, — она опустила голову еще ниже. — Еще «Кончил дело — гуляй смело», «Терпенье и труд все перетрут…» Гарри заржал. — Ты… Ты только отключалку звука туда добавь, — простонал он сквозь слезы. — А то забуду я что-нибудь, пойду вас на дежурстве прикрывать… А тут Амбридж навстречу, а из моей сумки… Хи… хи-хи-хи-хи! — Добавлю, — подняла глаза Гермиона. — И ты на меня правда не сердишься? — Нет, — сказал Гарри. — Я его внимательно прослушаю… И использую, если мне снова придется столкнуться, хи-хи, с боггартом. Разумеется, он немедленно получил по тупой гриффиндорской башке подушкой.***
— Так, — сказал Сириус, обозрев старавшиеся казаться по-рождественски веселыми лица. — Я все понимаю, но… Все посмотрели на меня. И всем налить огневиски! Он выпрямился во весь рост, оглядывая как-бы-праздничный стол. — Детям тоже, — приказал он. — И тебе, любовь моя, совсем немного. Но налить. Молли то ли не имела сил, то ли не смогла возразить. Флер выглядела удивленной, но подчинилась. — Мужчина пользуется жизнью и счастьем исключительно в долг, — сказал Блэк. — Этот долг может быть и не предъявлен к оплате, но… Но, когда он предъявлен, всем нам предстоит просто-напросто заслонить свой дом и своих близких от того опустошения, которое несет война. И нет для нас большей чести. Гарри и пятеро сыновей Уизли подняли стаканы. Гарри показалось, что Сириус процитировал какую-то маггловскую книжку, но не мог вспомнить, какую. — Да простят меня наши воительницы, — Флер, Гермиона, дежурящие сегодня Гестия Джонс вместе с Эммелиной Вэнс, да и Молли с Джинни, переглянулись. — Но единственный способ для нас, мужчин, продлить свой род — это не только найти прекраснейшую из женщин, которая согласится стать матерью наших детей, но и сделать так, чтобы беды не затронули их, разбившись о нашу грудь. Это не всегда происходит героически внешне, да и что героичного может быть в простой и естественной отдаче долга… Молли всхлипнула, но подняла свой стакан. — Те из нас, кто выплатит свой долг своей жизнью, просто повторят то, что сделал Артур. А те, кому посчастливится выжить — никогда не оставят семьи тех, кто встретил свою судьбу. Я не говорю: «Мы остановим их или умрем». Нет. Мы просто остановим их. В том числе и так, как это сделал Артур Уизли, который не стремился быть воином, но стал им, выплачивая долг своей счастливой — и мы знаем это! — жизни. Теперь все стаканы были подняты. — Хотя я, как глава семейства, всегда отличавшегося хорошей памятью и твердыми, хотя и несколько мрачноватыми, моральными принципами, предпочту отправить на суд Артура наших врагов. Думаю, он сумеет разобраться с нарушителями, со своим-то опытом, — подмигнул Блэк, тень от его головы, подсвеченная пылающим в руке бокалом, металась по стене и потолку. — «Ну что ж, Томми, — весьма похоже сымитировал он спокойный голос Артура. — Здесь я вижу явное нарушение Закона Бытия номер тридцать один дробь семь «Об Обращении с Душами». К сожалению, я не уполномочен решать Вашу судьбу окончательно, поэтому предлагаю Вам спуститься на девять уровней вниз и получить там свое наказание!» Близнецы переглянулись. — За тебя, Артур! — воскликнул Сириус, затем он сделал глоток и выплеснул остатки огневиски в камин. Его примеру последовали все остальные, и когда в огонь отправилась последняя порция, от Молли, пламя закрутилось жгутом и расцвело похожим на яблоню деревом, которое втянулось в трубу и отправилось в небо, озаряя ярким светом лицо миссис Уизли. — А теперь мы будем радоваться вместе с Артуром! — воскликнул Сириус, вызывая из кухни стаю кастрюль и трансфигурируя их в ударную установку. — Гарри, тащи из моей комнаты две гитары, для меня и для Билла! Я знаю, Молли, что Артур втихушку от тебя слушал «Гоп-гоблинов»… — Я могу… я могу играть на клавишных! — предложила Гермиона. — Не очень хорошо, но… Но я уже достаточно выпила! — Ха! — обрадовался Сириус. — Значит, не зря я не разломал на дрова и не сжег в камине этот дурацкий клавесин, которым меня мучили с пяти лет! — упомянутый клавесин провалился через образовавшуюся в потолке дыру и с глухим стуком опустился на пол в углу гостиной, вслед за ним точно так же грохнулась вертящаяся табуретка. — Погнали!