Гарри Поттер и Армия Тревора

      — ЭТО ЛОЖЬ! — услышал Гарри вопль Малфоя, подходя к Большому Залу. — ЭТО НАГЛАЯ, ГНУСНАЯ, МЕРЗКАЯ ЛОЖЬ!       Он вошел в зал. Малфой пытался разбить заклинанием стекло одного из ящиков, в которых Филч вывешивал министерские Декреты и распоряжения Жабы. Крэбб и Гойл за его спиной недоуменно переглядывались. Неужели мадам бывший Генеральный Инквизитор, а ныне Временный Директор, умудрилась достать даже блондинчика?!       Потом Гарри увидел одновременно давящегося от смеха, раздувающегося от гордости и пытающегося засунуть в рот полоску бекона Дина Томаса, вспомнил не такой уж давний разговор с ним и все понял.       — Хм… Драко, а откуда ты знаешь, что это действительно ложь? — спросил он. — Ты что, видел ягодицы профессора Амбридж?       За стеклом вместо, Гарри уже не помнил, какого по номеру декрета, кажется, двадцать восьмого по счету, красовалась журнальная колдография дряблой задницы с воспалившимся шрамом в форме надписи «Я НИКОГДА НЕ БУДУ ПЫТАТЬ СТУДЕНТОВ!» и рекламой антицеллюлитного зелья.       Судя по качеству печати, это был «Ведьмополитен».       — ПОТТЕР, ТЫ…       — Я тут ни при чем, — выставил перед собой левую руку Гарри; правая, с палочкой, находилась в боевой готовности у бедра, — сам впервые вижу. И поскольку я не готов судить, ложь это или не ложь, то как раз и спрашиваю того, кто вполне может знать это из личного опыта.       — Я НЕ… ТЫ, ПОТТЕР… ПЯТЬ БАЛЛОВ С…       — Тише, тише, Драко, — попытался успокоить его Гарри. — Ты не волнуйся так. Во-первых, баллов, чтобы снять, у нас все равно нет, а я просто пытаюсь разобраться. Во-вторых, Паркинсон была права: девочка, пусть и старенькая, все-таки лучше, чем двое мальчиков. Но это неважно. Так что, ты правда этой жопы не видел?       — При чем тут жопа? — взвизгнул Малфой. — Я не… Я никогда…       Гарри заблокировал потянувшуюся было за палочкой руку блондинчика. За спинами Крэбба и Гойла внезапно образовались трое Уизли — близнецы и их сестренка — и, разумеется, прилагавшийся к Джинни Невилл с прилагающейся к Невиллу угрюмой рожей.       Убедившись, что все под контролем, юноша вгляделся в листок за стеклом, которое пытался разбить Малфой; слизеринец, к слову, дернулся, но не слишком убедительно. Листок оказался свежим номером «Придиры», с крупным заголовком на первой странице, на совершенно определенной латыни.       Заголовок гласил «SEXUS VITA AD BUFO ET VIPERA». Прямо под ним слегка подергивалась, подобно колдофото, карикатура: здоровенная, слегка розоватая жаба оседлала гадюку и совершала немного нервные, но вполне узнаваемые движения. В принципе, статья, первый абзац которой успел прочитать Гарри, казалась на первый взгляд совершенно безобидной: в ней описывались натуралистские (Гарри чуть не прочитал «натуралистические») наблюдения за окружающей Хогвартс земноводно-рептильной фауной.       То есть Лавгуды, что дочка, что папа, ошибку с чересчур прямолинейным описанием казуса Стабби Бордмана старались не повторять.       — По-моему, это называется стихийным химерогенезисом, — обратился Гарри к мисс Грейнджер, — и, вроде бы, что-то такое есть в учебниках по УЗМС для старших курсов. Надо бы Хагрида порасспросить… Не переживай, Драко, — обратился он к Малфою. — Я уверен, что любое сходство здесь чисто случайно!       — Разумеется, Гарри, — кивнул вместо блондинчика Фред. — Так всегда бывает.       — Я только не понял, — почесал затылок Джордж. — Это теперь официальный документ Министерства?! Раз уж оно в этих ящиках висит?       — Ну…       — ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! — раздался голос одного (точнее, одной) из прототипов карикатуры; другой прототип мог только тяжело дышать.       В общем, уроки на этот день отменили, как и ланч — вероятно, чтобы дать свеженазначенному Временному Директору время и место для решения проблемы с замененными черт-те на что декретами.       Всех присутствовавших в зале на момент появления мадам Амбридж школьников (кроме, разумеется, Инквизиторской Дружины) отправили драить полы к Филчу, а сам Филч вместе с Временным Директором весь день пытались либо открыть ящики и вернуть в них прежнее содержимое, либо сорвать их, либо хотя бы разбить.       Безрезультатно.       — В библиотеке Блэков я нашла довольно интересную модификацию Чар Вечного Приклеивания, — работая шваброй, сообщила Гарри мисс Грейнджер, и выглянувший было из-за угла Пивз немедленно ретировался. — И модификация Чар Неразрушимости там тоже интересная, близнецы были в восторге.       Юноше стало немного обидно: он в который уже раз оказался за бортом событий. Но что уж тут поделать: во-первых, он смог с чистой совестью заявить, что на официальные декреты Министерства он не покушался, а во-вторых, у него было чем заняться и без этого. Впрочем, о «во-вторых» он, разумеется, не заявлял.       — Директор Амбридж — лучшее, что могло случиться с Хогвартсом, да, Поттер? — услышал он за спиной голос Филча; видимо, они с Амбридж то ли справились, наконец, с ящиками, то ли отчаялись справиться, и Гарри уверенно ставил на второй вариант.       — Просто благодать — никто не разбрасывает бомбы-вонючки и Чихательные Драже, полы чище, чем когда-либо в истории, а? Ничего, она еще вернет старые добрые наказания! Если бы кое-кто повисел под потолком, подвешенный за лодыжки, а пару-тройку таких вот фиф раздели бы, да всыпали бы хотя бы по десятку розог, да по нежной спинке…       Взгляд старого сквиба, направленный на Гермиону, пересекся с бешеным взглядом Гарри, и старик отшатнулся.       — Девушек-то понятно, не я, девушек-то сама госпожа Дирек… — это звучало похоже на оправдания.       Очень плохие, совершенно неудачные оправдания.       Филч, видимо, не лишенный остатков инстинкта самосохранения (или, как вариант, остатков же попного мозга), осекся, сделал еще два шага назад и, бормоча, удалился. Миссис Норрис виновато мяукнула и последовала за ним.       — Только не убивай его, — попросила Гермиона.       — В кого ни плюнь, убивать нельзя, — еле слышно пробормотал Гарри. — Странная какая-то война. Добром это не кончится.       Когда они, наконец, вернулись в Большой Зал на ужин, ящички с декретами были занавешены поеденными молью бархатными портьерами, которые, впрочем, то и дело отдергивались от «совершенно случайных» сквозняков.       — А это еще что? — тихо спросила Лаванда. — Что здесь делает папа?       Мистер Браун, в аврорской мантии и с хмурым лицом, стоял за спинкой бывшего кресла Дамблдора, в котором (явно не доставая ногами до пола) устроилась Амбридж. Его взгляд то и дело обращался к столу Слизерина, к группе дружинников в приталенных черных мантиях и с зеленой повязкой на рукаве. Однако никаких мер он не предпринимал — вероятно, судя по хмурости взгляда, в связи с распоряжением мадам Временного Директора. Но вот что мистер Браун сделает и с кем переговорит после смены с дежурства…       — Внимание, дети, — проквакала своим тоненьким голоском мадам Амбридж. — Важное объявление. В связи с возмутительным покушением на официальную документацию Министерства, власти Магической Британии приняли решение установить в замке дежурство авроров. Они будут обеспечивать порядок и безопасность…       — Он же в резерве Аврората был, папа твой? — уточнил Гарри у мисс Браун; та кивнула. — Значит, Фадж послал сюда кого не жалко, «на отвяжись». А наиболее доверенных держит при своей тушке.       Он задумался. С одной стороны, авроры, да еще и не из лизоблюдов Министра, не дадут Жабе развернуться во всю ширь и еще больше дискредитировать Фаджа. Первое было плюсом, второе — минусом.       С другой — устроить свидание Долорес с портретом Геллерта теперь было сложнее. Нет, судя по той — домашней, уютной, практически в кругу семьи — экзекуции у Браунов, одинокого аврора он, исключительно на эффекте неожиданности, пожалуй, нейтрализовал бы, причем достаточно деликатно, но… Но тогда неизбежно появились бы вопросы, на которые и Аврорату, и ДМП непременно захотелось бы ответить, что рушило самую суть его Операции, когда по ее результатам вопросов не возникает ни у кого… Он снова пожалел о том, что тогда, в Запретном Лесу, не разрядил «с перепугу» в шуршащие кусты хотя бы полбарабана.       Впрочем, от сожаления о неслучившемся пользы, как правило, мало, а Операция… Он подумает об этом позже, а сегодня, прямо сейчас, ему еще предстояло очередное «дополнительное занятие» с профессором Снейпом…

***

      — Вы опоздали, Поттер, — холодно сказал Снейп, когда Гарри затворил за собой дверь.       Профессор стоял спиной к Гарри, вынимая, как обычно, пряди своих воспоминаний и бережно опуская их в одолженный у Дамблдора Омут памяти. Положив в каменную чашу последнюю серебристую прядь, он повернулся к вошедшему лицом.       — Ну, что ж, — сказал он. — Палочку к бою, Поттер. Итак, на счет три. Раз… два…       Дверь кабинета со стуком распахнулась, и внутрь влетел Малфой.       — Профессор Снейп, сэр… Ох, извините!       Малфой с удивлением переводил взгляд со Снейпа на Гарри.       — Ничего, Драко, — сказал Снейп. — У Поттера дополнительные занятия по зельеварению.       Вряд ли две направленные друг другу в лицо палочки — профессора и студента — напоминали занятие по зельям. Но Драко то ли не придал этому значения, то ли просто решил поддеть заклятого врага. Он ехидно улыбнулся и открыл было рот, чтобы наконец-то расквитаться за все унижения.       — Итак, Драко, так в чем же дело? — спросил Снейп, не опуская, впрочем, палочки.       — Директору Амбридж нужна ваша помощь, сэр, — сказал Малфой, косясь на застывшего в боевой стойке Гарри. — Они нашли Монтегю, профессор! Кто-то засунул его в туалет на пятом этаже.       — Надеюсь, Монтегю сказал, кто это был? — осведомился Снейп, его черные глаза предвкушающе блеснули.       — Нет, сэр, у него вроде как в голове помутилось.       — Ну что ж, очень жаль… — сказал профессор. — Поттер, придется нам перенести занятия на завтрашний вечер. Ведите меня, мистер Малфой, надеюсь, мы управимся не больше, чем за полчаса.       Когда дверь за Снейпом и Малфоем захлопнулась, Гарри сверился с Картой, которую таскал с собой как раз на такой вот случай. Оба слизеринца действительно торопились на пятый этаж, и полчаса-не полчаса, но минут пятнадцать у него точно было.

***

      Кто-то схватил Гарри за шиворот и грубо выдернул из воспоминаний.       — Наслаждаетесь, Поттер? — прошипел Снейп.       Судя по гримасе на бледном узком лице, зельевар удерживал себя от немедленного убийства только усилием воли. Возможно даже, последним усилием.       — Никак нет, сэр! — ответил гриффиндорец и добавил: — Абсолютно не наслаждаюсь, профессор!       — Вы настолько избаловались и разленились, Поттер, что разучились даже врать! Я же видел, как Вы раз за разом пересматривали…       — А! Ну… Это были не Ваши воспоминания, сэр! Ваши — вон там! — он указал на длинный рядок хрустальных флаконов на дальнем краю стола, заполненных жемчужным клубящимся содержимым. — Мне действительно нужен был Омут, сэр, только Омут. Так что я достал из него Ваши воспоминания, разместил их по флаконам, и…       Снейп отшвырнул его к столу — ну, как отшвырнул, Гарри просто позволил себе отлететь поближе к каменной чаше — и склонился над флаконами.       — Вы же не надеетесь обмануть меня, Поттер? — с презрительной гримасой спросил он. — Предупреждаю: опытный легилимент в состоянии отличить истинные воспоминания от поддельных!       Не дождавшись ответа, Снейп наугад откупорил один из сосудов, подцепил палочкой белесую нить и аккуратно заправил ее себе в висок.       Судя по выражению лица зельевара, воспоминание было не из приятных.       — Что Вы там смотрели, Поттер? — спросил он. — Я…       — Не стоит этого видеть, сэр, — быстро прикрыл собой Омут Памяти Гарри. — Особенно Вам.       — Это почему же? — прищурился Снейп.       — Ну… Вы же в разных компаниях бываете, сэр, — пояснил Гарри. — А в некоторых компаниях за такую память, вроде этой вот… Ну, убивают, в общем. Сразу, не думая. Чтобы наверняка.       — Вы полагаете, Поттер, я не смогу защитить свой разум? — презрительно скривил рот Снейп.       — Ну… Я точно знаю, что... эм-м-м-м... босс одной из таких компаний, про которые я говорил, смог добыть воспоминания, удаленные «Обливиэйтом», сэр. Так что… Так что действительно не надо этого делать!       Снейп все еще корчил зверскую рожу, но как-то менее уверенно, чем еще минуту назад.       — Тогда почему бы Вам просто не уничтожить это воспоминание, Поттер?       — Ну, за него, за воспоминание это, не просто же так убивают, сэр, — пояснил Гарри. — А потому что оно… Оно очень важное. Правда.       — Тогда… Тогда забирайте его и выметайтесь! И завтра, в это же время…       — Да, сэр! — кивнул Гарри, подцепил палочкой плавающую в омуте коротенькую серебристую нить и вложил его в свой висок, точно так же, как в прошлом году, когда он зарисовывал перед третьим заданием план Лабиринта.       — Неприятно, Поттер? — насмешливо произнес Снейп.       — Да, профессор, — ответил Гарри. — Не думаю, что это воспоминание сильно приятнее Ваших.       — Откуда Вы можете знать, мальчишка? — плюнул ядом зельевар.       — Догадался, сэр. Ну и… Вы сморщились, когда это воспоминание обратно в голову вкладывали. Я могу идти?       — Стоять.       Снейп подошел к двери, проверил, насколько крепко она заперта, и сделал короткое движение палочкой, видимо, накладывая дополнительную защиту. Теперь их разделял стол, и это было очень кстати.       — Вы знаете, что там? — резко спросил профессор, указывая на хрустальные флаконы.       — Одно из двух, сэр. Там или о Во… Томе, или о моем отце. Может быть, и о том, и о другом, но скорее второе.       — Ваш отец, Поттер, был… А почему Вы так считаете? — внезапно спросил Снейп.       — Потому что Вы убирали воспоминания не во флаконы, которые легко спрятать, а в Омут, где их, наоборот, легко посмотреть. Причем Вы «прятали» их в моем присутствии и, простите, сэр, немного слишком демонстративно. А значит, Вы хотели, чтобы я их увидел. И Вы не сказали мне «Выметайтесь!», когда ушли с Малфоем, да еще и предупредили о сроке Вашего отсутствия, сэр.       Реплика «Вы тупы, упрямы и самонадеянны, Поттер!» была в данном случае немного не к месту, так что Снейп промолчал, лишь шевельнул бровью. Гарри подумал, что над подобным жестом ему еще работать и работать, и продолжил:       — Воспоминания о Томми показывать мне – слишком опасный вариант, сэр, потому что я еще не умею защищать свои мысли, и…       — Наконец-то Вы это признали, Поттер!       — Я и не спорил, сэр. Ну вот, если бы Том нашел у меня в голове картинку, которую я мог бы подсмотреть только у Вас, он наверняка усомнился бы в Вашей лояльности, сэр.       — И Вы знаете, кому на самом деле принадлежит моя лояльность, Поттер?       — Да, сэр.       — И кому же? Альбусу Дамблдору?       — Нет, сэр. Она принадлежит Лили Эванс.       Снейп дернулся, как будто получил очередной удар Гарри-С-Дубинкой, а затем взревел:       — Ваш отец был подонком, Поттер!       — Допускаю. Но знаете что, профессор… Он до последнего старался защитить и мою мать, и меня! И для меня это намного важнее вашей школьной вражды, важнее того, что, судя по записям Филча, они с Блэком иногда напоминали Дадли с его бандой, и уж тем более того, что он отбил у Вас мою маму, — палочка Гарри смотрела в стол, левая рука была опущена.       — Он все равно что убил ее!       — Этот список достаточно длинный, сэр. «Все равно, что убили ее» Блэк, Петтигрю, Дамблдор, я, потому что вообще имел наглость родиться в неподходящее время, профессор Трелони, ну и, наверное, я еще кого-то забыл, да, профес?..       Глаза Снейпа полыхнули черным огнем.       — Молчать, Вы, ублю… Вы ведь знаете… — Снейп не спрашивал, а утверждал; его палочка снова смотрела между прикрытых посеребренными очками глаз Гарри. — Вы же знаете и про содержание, и про… — кончик палочки слегка задрожал.       — Да, сэр. Так что Ваши чувства ко мне взаимны.       — И как же Вы собирались убить меня?       — Ну, если Вы не нашли этого в моей памяти… А Вы искали, точно! Причем даже не хотел ли я сделать, Вам нужно было знать, как именно я… Вы встречались с миссис Кейн? — прищурился Гарри.       — Не понимаю, о чем Вы, Поттер, — надменно произнес Снейп. — А теперь — ВОН! И… И больше я не хочу Вас видеть иначе как на обычных уроках. Потому что это все равно бесполезно, — вздохнул он. — Что бы там ни говорил Дамблдор… Вы слишком тесно связаны с Ним, Поттер, и даже если Вы в состоянии создать трудности мне, против Него…       — Слушаюсь, сэр! Есть прекратить занятия, сэр!       Гарри попал в сложное положение. Если он сейчас отойдет от стола, Снейп заметит…       — Стоять! — снова приказал профессор.       Он снял с двери чары, которые наложил несколькими минутами ранее.       — Сейчас я сотру себе память об этом разговоре, Поттер. Думаю, Вы в состоянии догадаться, зачем, даже с Вашим куцым… Хм… Разумеется, я не буду сопротивляться сам себе, и какое-то время буду беззащитен, — он развернулся спиной к Гарри и начал нить за нитью доставать воспоминания из пузырьков и стряхивать их в Омут.       Гарри тихонько (и с огромным облегчением) спрятал револьвер, который он держал в левой, прикрытой столешницей, руке.       — Мисс Грейнджер, разумеется, научила Вас «Конфундусу»? — Снейп обернулся к Гарри; тот кивнул. — Отлично. Вам надлежит внушить мне, что я застал Вас за просмотром не Ваших, а моих собственных воспоминаний… Ну, а дальше — на Ваше усмотрение, разумеется, в рамках правдоподобности. И достаточно общего посыла: детали объект этого заклинания додумывает сам. Конечно, будь моя воля…       Гарри подумал, что дело, скорее всего, не в воле, а в том, что зельевару просто не к кому обратиться, кроме него.       — …И я счастлив, что вскоре забуду и этот факт тоже, — скривился Снейп. – Надеюсь, мистер Поттер, хотя бы тут Вы в состоянии не напортачить?       — В состоянии, сэр. И… спасибо.       — Оставьте Ваше «спасибо» при себе, Поттер, потому что я делаю это не ради Вас. Итак…

***

      Гарри выскочил из класса и стремительным шагами почти побежал к лестнице: ему хотелось оказаться как можно дальше от профессора Снейпа прежде, чем тот оклемается от Дезориентирующих Чар.       Отмахав два этажа, он остановился у подоконника и достал блокнот.       «1. Бэтмен подтвердил, что он (как опытный окклюмент?) в состоянии противостоять Заклинанию Забвения, — написал он. — В беспомощном состоянии сопротивление невозможно. 2. При «Конфундусе» объект самостоятельно додумывает детали внушенного».       Он тщательно изолировал воспоминания о том, что пять или шесть раз успел просмотреть в Омуте. Да. Пять. Все точно. На другой страничке блокнота он описал самое важное, вырвал страничку, сложил пополам и запечатал ее заклинанием. После чего вызвал Гарри-Хранителя-Ключей, который и спрятал воспоминание в бронированный сейф для особо важных и одновременно особо опасных эпизодов. Так, с этим разобрались. Осталось менее важное и, одновременно, более рискованное, причем рискованное не для него.       Он вздохнул, спрятал блокнот в сумку, достал палочку, нацелил ее на себя и произнес: «ОБЛИВИЭЙТ!»

***

      — Вот разрешение мистера Поттера на возвращение с дополнительных занятий в неурочное время, мадам! — как сквозь вату услышал он голос Чжоу Чанг. — И выданное мне распоряжение сопровождать мистера Поттера до его гостиной.       — Я могу посмотреть на это, милочка? — этот мерзкий голосок Гарри узнал бы в любом состоянии.       Послышался шелест пергамента и неразборчивое бормотание.       — Оба документа действительно подлинные? — в голосе Жабы слышалось удивление, правда, наигранное. — Тем не менее, я лично провожу мистера Поттера к…       — Прошу прощения, мадам, — промолвил сопровождавший Временного Директора мистер Браун, — но, согласно имеющейся у меня Инструкции, мне необходимо встретить моего сменщика и сдать дежурство. Впрочем, замок представляется мне вполне безопасным, так что Вы можете сопроводить мистера Поттера и без охраны.       — Кхе-кхе. Ну, если Вы считаете, что Замок действительно безопасен, аврор… Тогда я, пожалуй, познакомлюсь с Вашим сменщиком и проведу краткий инструктаж, — Гарри готов был поспорить на шляпу Деллы даже с Чжоу, что лично для себя мадам Амбридж замок безопасным не считала; ну и не зря, в общем-то. — Префект Чанг, сопроводите мистера Поттера до его гостиной. И соблюдайте приличия, иначе я буду иметь разговор с профессором Флитвиком относительно того, насколько Вы достойны Вашей должности.       Она развернулась и заторопилась прочь, мистер Браун подмигнул Гарри и отправился следом за ней.       — Зачем ты это сделал, Гарри? — спросила Чжоу. — Зачем ты стер себе память? Я видела это, но просто не успела…       — Память? — не понял юноша. — Я правда себе память стер? Ну… ну, наверное, так надо было. Сама ж понимаешь, после той-то истории…       Глаза Чжоу наполнились слезами.       — Я… Я понимаю, — сказала она. — Я виновата и…       — Забей, — через силу улыбнулся он. — Я знаю кучу народа, которые в чем-то виноваты, ну, или были в чем-то виноваты. А если кто и не виноват, хоть в чем-то, так это я, наверное, просто не все про них знаю. И не все из них плохие люди, некоторые так вообще очень хорошие.       — Только не говори «как профессор Снейп», — сквозь слезы усмехнулась Чжоу. — Ты же и правда от него идешь?       — От него, — не стал отпираться Гарри. — Но я бы не назвал его «хорошим», а уж тем более «очень».       — Ты потер себе память из-за него?       — Чжоу, — усмехнулся Гарри. — Ну мне-то откуда знать? Если, конечно, я действительно это сделал. Странное чувство… — пожаловался он.       Разумеется, он лгал: дыра в его воспоминаниях совершенно определенно приходилась на конец (или даже конец вместе с серединой) разговора со Снейпом, но Чжоу не была Гермионой, так что не лгать и даже не умалчивать (если, разумеется, речь не идет о жизни или смерти) он ей не обещал.       — И правда, — кивнула она. — Я действительно дура… Знаешь, — задумчиво сказала она, — когда ты тогда вывалился из камина и сразу посадил меня на попу… Папа сказал, что из тебя вырастет великий боец. Но вряд ли ты примешь интересы Семьи как свои собственные, так что он не будет… настаивать на…       — Скажи уж «не будет приказывать тебе охмурить меня», — усмехнулся Гарри. — Ну… И он прав. Насчет семьи… — он не стал уточнять, что семья Чангов — это одно, а вот его собственная была бы чем-то совершенно другим. — Он у тебя не просто умный, а мудрый. Батя у тебя молодец, все правильно сделал.       — У меня была роскошь выбирать, — пожала плечами Чжоу. — Самой выбирать. Это редкость в… таких семьях, как наша. И я, сама причем, выбрала Седрика. Он мне и правда очень нравился. Высокий, красивый… Нет, знаешь, ты мне тоже нравился, но…       — Но я был мелкий задохлик, — кивнул Гарри. — Бывает. Знаешь… Мне одна умная женщина сказала… Нельзя выбрать все сразу. Ты всегда выбираешь из многих дорог одну и потом не можешь вернуться на ту же развилку. И никогда точно не знаешь, что там, в конце. Иногда дорога заводит тебя в болото… Но ты выбираешься и идешь дальше. А там, впереди, развилок еще дофигища же будет, считать замаешься!       Чжоу хохотнула от внезапной смены стиля в этой нудновато-назидательной поначалу притче.       — Я и выбираюсь, — сказала она. — Ну и, как я поняла, ты не возражаешь, если я пойду рядом с тобой… какое-то время?       — Так ты уже идешь, — ухмыльнулся он. — И, кстати, спасибо, что выручила.       — Пожалуйста, — сказала она. – И… я делаю это не только для того, чтобы извиниться. Просто у меня теперь есть счет к… Ну, знаешь, к кому.       — А также хорошая память и твердые моральные принципы, — подтвердил Гарри. — Там, дальше, опасно, — сказал он на всякий случай; разумеется, он имел в виду вовсе не исчезающую ступеньку в конце лестницы.       — Я знаю, — ответила она, изящно, как и положено спортсменке, перепрыгивая ту самую ступеньку. — Но… Пенни тогда струсила, и… Это оказалось неверным решением. Сейчас… Ну, сейчас трусить просто глупо, а у нас глупых не очень-то уважают.       — Я заметил. Рэйвенкло единственные, кто не зашкварился. При том, что даже у нас МакЛагген нашелся.       — В нашем Доме тоже желающие были, — Чжоу словно бы невзначай взяла его под руку; Гарри не сопротивлялся, но и не придвинулся ближе, — и я не про Эджкомб. Мариэтта… Она… Понимаешь, Амбридж ее шантажировала. Грозила уволить ее маму, и… И она решила, что мой «Патронус» — это ничего особенного, и ничего страшного, если она про него расскажет. В общем, — ушла она со скользкой темы, — несколько наших мальчиков подумывали о присоединении к этим поджабникам, но мы устроили научный диспут…       — А кстати, в чем разница между диспутами, дебатами и дебошами? — похлопал глазами Гарри. — А то Констебль МакМиллан, дедушка Эрни с Хаффлпаффа, их все время путает!       Чжоу, наконец, засмеялась, будто серебряные колокольчики рассыпались по камням.       — Все было очень по-рэйвенкловски, — церемонно сообщила она. — Мы просто объяснили этим мальчикам наиболее вероятные последствия такого шага. И они согласились, что данная стратегия не оптимальна.       — Люблю умные слова, — пробормотал Гарри. — А особенно целые выражения.       — Я знаю, что будет опасно, — тряхнула вороной гривой Чжоу. — Нет, разумеется, я не знаю всех деталей… Но я правда согласилась сама и добровольно. На все. Ты же им, ну, ты-понял-кому, доверяешь, а значит, и я тоже. Так что… Так что не бойся за меня.       — Когда я такое слышу, самое время бояться-то и наступает.       — Все будет хорошо, — улыбнулась ему Чжоу. — Точно. Я сама пересчитала действие…       Она не договорила, улыбнулась, поцеловала его в щеку и, пока он хлопал глазами, убежала вниз по лестнице, ловко прыгая через две или даже через три ступеньки.