Гарри Поттер и Армия Тревора

      Если пятикурсники и не сошли с ума от напряжения вследствие надвигающихся СОВ, то только и исключительно потому, что экзаменационная лихорадка разбавлялась лихорадкой квиддичной.       Последний матч сезона, Рэйвенкло — Слизерин, уже ничего не решал в судьбе Кубка (Гриффиндор, несмотря на массовые отстранения игроков и конфискацию метел, выиграл все три матча), но эта игра была столь же принципиальной, как и предыдущая.       Поскольку общение между учениками разных Домов было запрещено, а на очередном совещании командного состава Армии Тревора было решено не создавать лишних проблем перед экзаменами (ключевое слово тут было «лишних», нелишние-то всячески одобрялись), Гарри прямо из пещеры послал Хедвиг к Бутлегеру, и уже утром четверга весь Гриффиндор и, к удовлетворению Гарри, добрая половина Хаффлпаффа щеголяли в синих с бронзой шарфах, причем его затраты в фунтах окупились в сиклях и галеонах по очень хорошему курсу.       Разумеется, немедленно последовал еще один Декрет, на этот раз запрещающий школьникам носить цвета чужих Домов, но, во-первых, дело было уже сделано, а во-вторых, следующим, субботним утром, утром того самого матча, вахта Инквизиторской Дружины рядом с ящичками была обнаружена сладко спящей, а текст Декрета теперь просто и незатейливо гласил: «АМБРИДЖ — ДУРА»: видимо, фантазия у Дина и его группы уже закончилась.       В качестве еще одной мелкой жабьей пакости Ли Джордан был отстранен от комментирования матча. Это снова было запоздавшей мерой: если бы Паркинсон комментировала еще и прошлую игру — кто знает, удалось ли бы Рону собраться и встать стеной перед кольцами.       — Хм. Там и правда сидит Тедди Татсхилл! — сказала за спиной Гарри профессор МакГонагалл; она снова села рядом с Ли Джорданом — видимо, по привычке. — Думаю, Ваш совет, мистер Поттер, действительно был неплох.       Гарри заметил, как Чжоу оживленно рассказывает что-то пожилому, столь же сурового, как и МакГонагалл, вида, джентльмену.       — И посмотрите на ловца Рэйвенкло! — захохотала из комментаторской кабинки Панси Паркинсон. — Это же Полоумная Лавгуд! Смотрите, смотрите, она же даже не знает, как сидеть на метле!       Гарри бросил взгляд на Луну. Она действительно уселась на метлу боком, словно в дамском седле — точно так же она сидела в начале года на фестрале Тенебрусе.       — Ну что ж, Рэйвенкло в этом году проиграл все матчи, какая жалость! — продолжала измываться Панси.       — А теперь Вы можете оценить Вашу манеру комментировать, так сказать, с другой стороны, мистер Джордан, — мрачно бросила Ли профессор МакГонагалл.       Мулат тяжело вздохнул.       — Итак, свисток! Лавгуд трусливо бросается вверх, подальше от схватки, надеюсь, она все-таки навернется, с квоффлом Пьюси, пас Ургхарту, заменившему не вовремя заболевшего Кассиуса Уор… И… И ВСЕ?!       Луна, взлетевшая прямо в зенит, подняла руку, запрокинула голову так, что ее белые волосы рассыпались по синей спортивной мантии — и в ладони странной девочки затрепетал серебряными крыльями золотой шарик. Мадам Хуч дунула в свисток.       — ЭТО ЖУЛЬНИЧЕСТВО! ЖУЛЬНИЧЕСТВО! ПРОВЕРЬТЕ…       Мадам Хуч, подлетев к Луне, дотронулась палочкой до снитча.       — «СОНОРУС!» МИСС ЛАВГУД ПОЙМАЛА СНИТЧ ЧЕРЕЗ СЕМНАДЦАТЬ С ЧЕТВЕРТЬЮ СЕКУНД ПОСЛЕ НАЧАЛА МАТЧА, ПРЕВЗОЙДЯ РЕКОРД МИСТЕРА ПОТТЕРА ОТ ДЕВЯНОСТО ВТОРОГО ГОДА! ПОБЕДА КОМАНДЫ РЭЙВЕНКЛО СО СЧЕТОМ СТО ПЯТЬДЕСЯТ — НОЛЬ! «КВИЕТУС!»        — ДАВАЙ! — заорал Ли Джордан.       Больше полусотни палочек взлетели вверх, и огромный, составленный из ярких искр, коронованный орел расправил крылья над трибунами Гриффиндора.       — ВСЯ! ВСЯ КОМАНДА РЭЙВЕНКЛО…       Амбридж никто не слушал.       Гарри увидел, как Луна, не меняя посадки, спикировала к трибунам воронов и, спрыгнув с метлы, бросилась в объятия Чжоу. Благо обе они были студентками одного и того же Дома.

***

      — Мистер Поттер, — услышал Гарри за спиной незнакомый мужской голос.       — Мистер Татсхилл? — обернулся он.       — Не могу ли я попросить Вас о помощи, мистер Поттер? — спросил мистер Татсхилл.       — Перевести Вам, о чем говорит Луна, сэр? — справа от мистера Татсхилла стояла черненькая рэйвенкловка, слева — беленькая, а чуть поодаль улыбались коротенький Флитвик и высокая МакГонагалл.       — Признаться, это было бы не лишним, мистер Поттер.       — Ну… Я, конечно, не могу общаться со студентами других Домов, сэр, нам это запрещено Министерским Декретом… Но, полагаю, Луна сообщила Вам, что она не ловила снитч, а просто позвала. С тренировочными снитчами такое не проходит, сэр, только с турнирными. Ну и, наверное, она сказала, что раз уж она позвала один снитч, другой к ней уже не прилетит. Как-то так.       — То есть, поймать снитч таким образом можно только один раз?       — Ага, сэр!       — Потому что снитч — совсем как сниджет, — пояснила Луна. — А зачем волшебнику или ведьме два сниджета? И они это знают!       — То есть, Вы хотите сказать, ловцы просто не могут повторять этот трюк постоянно и мой бизнес в безопасности? Никаких внезапных изменений в правилах?       — Бизнес делают нарглы для того, чтобы кормить других нарглов, а сниджеты нарглов очень боятся, и поэтому их так трудно догнать, мистер Теодор Татсхилл, сэр! — пояснила Луна.       — Луна говорит, что у того, кто зовет снитч, должны быть чистые намерения, — перевел Гарри. — Иначе призвать снитч не получится и придется его ловить. Это не совсем точный перевод, сэр, но в общем так.       — Почему-то я так и думал, — усмехнулся мистер Татсхилл, — но… всегда удивительно открывать что-то столь прекрасное, не правда ли?       Лицо прожженного бизнесмена на мгновение стало мальчишески-мечтательным.       — Если бы Вы уже не поймали свой первый снитч, Вы могли бы тоже призвать его, мистер Теодор Татсхилл, сэр! — захлопала в ладоши Луна.       — То есть где-то в глубине души у меня еще остались чистые намерения? — притворно изумился мистер Татсхилл. — Благодарю Вас, мисс Лавгуд! И… Мистер Поттер, мисс Чанг рассказала мне…       — Я только кое-что заметил, сэр, в том, как она летает, ну и рассказал ей об этом. В основном ее тренировал ее отец, и… И сама Чжоу, как и мистер Чанг, тоже очень хороший тренер. Она проводила наши утренние «наказания» по программе своего папы, и она делала это намного лучше, чем я. Да и как ловец она тоже лучше.       — Минерва сказала, — задумчиво произнес мистер Татсхилл, оглядываясь на главу Дома Гарри, — что, по Вашему мнению, мисс Чанг превзойдет самого Крама. А ведь Вы довольно плотно общались с Виктором…       — Возможно, уже через три года, сэр. Примерно к следующему Чемпионату. Если, конечно, она будет тренироваться, как…       — Я не понимаю, зачем все эти разговоры, Теодор! И мистер Поттер, и мисс Чанг, и теперь уже и мисс Лавгуд отстранены…       Жаба тяжело дышала после забега по влажной весенней тропинке. Слизеринская команда — к сожалению Гарри, без черных мантий и гриндевальдовских повязок, на которые было бы не грех посмотреть мистеру Татсхиллу — столпилась шагах в двадцати дальше.       — Можете засунуть это идиотское отстранение себе в Вашу же татуированную жопу, Долорес, — обернулся к мадам Амбридж мистер Татсхилл, теперь его лицо было суровым лицом бизнесмена и тренера, а его привыкший приказывать голос был достаточно громким для того, чтобы его услышали и слизни. — И даже не трудитесь сворачивать его в трубочку. Мне — да и другим владельцам команд — насрать на ваши с Фаджем попытки мелочной мести.       — Как Вы…       — Да очень просто. Мы получаем свое золото не из рук Фаджа, а из рук ведьм и волшебников, довольно многочисленных, знаете ли. И попытка Министерства помешать нам доставлять им радость приведет к тому, что все команды Британии, все без исключения, выступят с совместным заявлением в прессе, причем не только в британской. После чего и Вам, и Вашему боссу останется только молиться, чтобы не встретиться где-нибудь в Косом Переулке ни с одним болельщиком… избежать которых, впрочем, вам будет довольно затруднительно.       Казалось, Жабу сейчас хватит удар.       — Мисс Чанг, мисс Лавгуд… Не хотите ли вы прямо сейчас отправиться на трехнедельные сборы «Торнадос»? У меня с собой разрешения от ваших родителей, и я уже договорился с Минервой и вашим деканом, — Заместитель Директора МакГонагалл улыбнулась и кивнула. — К сожалению, я не могу пригласить Вас, мистер Поттер, исключительно из-за грозящих Вам СОВ, но Вы всегда желанный гость в нашем клубе.       — «ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!» — крикнула Чжоу, и из ее палочки вылетел серебристый лебедь; он прошел на бреющем над макушкой Амбридж, заставив ту распластаться на едва подсохшей от утренней росы траве, и взмыл в зенит, подобно Луне Лавгуд четвертью часа ранее. Профессор Флитвик даже подпрыгнул от восторга на высоту собственного роста.       — Как я понял, это было «да»? — усмехнулся мистер Татсхилл. — Мисс Лавгуд?       — Я останусь, мистер Теодор Татсхилл, сэр. Забвялики не могут поймать моих мозгошмыгов и…       — Луна говорит, что на нее не действует «Обливиэйт», сэр! — перевел Гарри.       — Летом мы обязательно встретимся с мистером Поттером, сэр, и я проверю, не забыл ли он этот разговор, — разумеется, в силу Запрета Чжоу обратилась к мистеру Татсхиллу, а не к самому Гарри.       — Ну что ж… Желаю Вам удачи, мистер Поттер. Я думаю, мы с Вами тоже вернемся к этому разговору, скажем, в июле. И, я надеюсь, Минни, после экзаменов мы с Филиусом и Помоной поспорим с тобой о… например, о достоинствах Гарпий, причем не обязательно холихедских!       Если бы взгляды могли убивать, все шестеро уже давно лежали бы бездыханными. Но бог не дает рогов даже бодливой корове, а уж жабе-то… Тем не менее, вернувшись в Замок, Гарри приказал Армии Тревора удвоить осторожность.       Еще Гарри очень не понравился жалобно-сочувственный взгляд, который бросила на него по возвращению в замок Гермиона. Попытка уверить подругу, что никаких чувств к оставившей их Чжоу, несмотря на Патронус, у него нет, позорнейшим образом провалилась: Гермиона просто уходила от разговора.       Еще хуже стало, когда встреченная им в коридоре Луна Лавгуд задрала глаза к потолку и мечтательно сказала:       — К сожалению, я не могу говорить с Гарри, но, если бы я могла, я сказала бы, что с Чжоу все будет хорошо, потому что снитч, который прилетел сам, и который я ей подарила, приносит удачу.       А еще у него снова начал болеть шрам.

***

      Сразу после матча экзаменационная лихорадка вспыхнула с новой силой.       Хорошо хоть Амбридж, видимо, напуганная словами мистера Татсхилла, не слишком зверствовала, вернувшись, в рамках поправления нервов, к наблюдениям с балкона за строевыми экзерцициями Инквизиторской Дружины, которые, к слову, изрядно отвлекали тех от подготовки к СОВ и ЖАБА. Только Уоррингтон, так и не оправившийся от амбриджита, спокойно готовился к экзаменам в тиши Больничного Крыла.       Впрочем, пяти- и семикурсники прекрасно сходили с ума и без ее заботы.       Драко Малфой бегал по всему Замку и, уставившись в потолок, воодушевленно декламировал про особые отношения, связывающие его отца и главу Экзаменационной Комиссии профессора Мэрчбэнкс, так что ему и его друзьям не составит никакого труда сдать экзамен, а вот всяким грязнокровкам — ДА, ГРЯЗНОКРОВКАМ! — ничего не светит, потому что его отец может быть ОЧЕНЬ убедительным.       — Наверное, это у Малфоев наследственное, — так же в потолок заметил во время особо удачной речи блондинчика Невилл. — У Драко особые отношения с мадам Временным Директором, а у его отца — с мадам Гризельдой, которая, говорят, еще у Дамблдора экзамены принимала. Такое случается.       После чего Малфой вспыхнул, обернулся к своим вассалам, обнаружил их аккуратно прислоненными к стеночке, пробежал взглядом по широкому полукругу немного нервных перед экзаменами пятикурсников с трех разных факультетов и невозбранно (исключительно по причине усталости бойцов Армии Тревора) удрал.       — Врет он все, — усмехнулся Невилл. — Мадам Мэрчбэнкс с моей Ба дружит, и про Малфоев она говорит исключительно нехорошими словами. Ну и подкупить ее еще ни у кого не получалось, так что я пойду, повторю Чары.       Эрни МакМиллан задолбал всех громкими и тоже направленными в потолок рассказами о том, сколько часов в день и как именно он готовится к экзаменам. Потолок внимательно слушал, но ничего не отвечал.       Так и не вступивший в игру вратарь Рэйвенкло Кармайкл был застукан Тони Голдштейном и Падмой Патил при попытке продать, несмотря на риск отчисления за общение со студентами других факультетов, бутыль «Мозгодопинга Баруффио», оказавшегося на поверку разбавленной маггловским бензином мочой нюхлера.       Поскольку Тони и Падма решили, что именно Эдди запускал нюхлеров к Амбридж, сдать его не сдали, но вытащили на утреннюю пробежку, где и объяснили хитрожопому софакультетнику всю его неправоту.       Впрочем, в магозоологическом теракте Кармайкл так и не признался.       Гермиона вообще была на грани нервного срыва, и даже Рон Уизли, в компании Фэй Данбар, зарылся в книги и строчил заметки не хуже мисс Грейнджер.       Фэй, к слову, заметила направленный на них обоих задумчивый взгляд Гарри и что-то шепнула Рону.       Поэтому Гарри не слишком-то и удивился, когда вечером Рон подошел к нему и, пряча в карманах руки, сказал:       — Мне кажется, Поттер, у нас с тобой остался нерешенный вопросик. Поговорим?       — Поговорим, — кивнул Гарри.       Он остановил попытавшуюся было тоже вскочить Гермиону и вышел вслед за Роном в коридор.       — Итак, Поттер, ты полагаешь, что Рон Уизли не может быть хорошим вратарем?       — Скажем так — мне не очень-то верилось, что ты можешь не психануть при таком давлении, — сказал Гарри. — И видеть тебя за учебниками тоже… не слишком-то привычно.       — О, разумеется. Полагаю, версия того, что псих, говнюк и лентяй Рон Уизли одержим злым и коварным волшебником, рассматривалась в первую очередь?       — Она рассматривалась. Насчет очереди не скажу… Но вот прямо сейчас ты напоминаешь мне вежливого Малфоя, Уизли. Если ты понимаешь, о чем я.       — Какое… лестное сравнение, — усмехнулся Рон. — Нищеброд Уизли и богатенький Малфой… да еще и Тот-Который…       Гарри захотелось достать палочку. Очень сильно захотелось, просто невыносимо. Сейчас Рон напоминал Вежливого Драко еще больше, чем за секунды до этого.       — СВОЛОЧЬ ТЫ, ПОТТЕР! — заорал Рон, теперь это был натуральный Рон, багровый от ярости. — У МЕНЯ ОТЦА УБИЛИ! А ТЫ НЕ ПОНИМА… — он внезапно замолк.       — Понимаю, — прищурился Гарри. — У меня тоже убили отца. И мать.       Рон выдохнул. Его широкий рот словно бы скривился от боли.       — Опять психанул, — сказал он, сжимая кулаки. — Старался же… И… Я… В общем… Извини, Поттер. Был неправ.       — Извиняю, — ответил Гарри.       Драко тоже временами возвращался к своему натуральному мерзкому характеру, так что выглянувший из-под маски настоящий Рональд Уизли мало что значил. Но… Но попный мозг Гарри все-таки немного, хотя и не полностью, успокоился.       — И что ты собираешься делать, Рон?       — Собираюсь пойти в Аврорат. Я об этом с МакКошкой говорил. Потому и учусь.       — Помочь? — спросил Гарри.       В конце концов, Рон действительно не стал стучать Амбридж даже в обмен на значки префекта и капитана квиддичной команды, те самые, которые рыжий видел на первом курсе на своем отражении в Зеркале ЕИНАЛЕЖ.       — Мне Фэй помогает. Она тоже аврором стать хочет, знаешь?       — Я это еще на лекции мадам Боунс сообразил, — кивнул Гарри. — Данбар на нее так смотрела, что я на твоем месте начал бы ревновать.       — Ну, ты же Грейнджер к МакКошке не ревнуешь? — ухмыльнулся Рон. — Хотя она на нее всегда именно так и смотрит.       Гарри усмехнулся и увидел, что Рон уже не ухмыляется, а улыбается — так же по-детски, как года три назад.       — Ну… удачи тогда, что уж. Обращайся, если что.       — Сам справлюсь, — буркнул Рон, — точнее, сами. И… И НЕ ЛЕЗЬ К ФЭЙ, ПОНЯЛ?       Он развернулся и двинулся в сторону портретной дыры.       Гарри показалось, что он хотел сказать еще что-то (или, скорее, в чем-то признаться), но не решился.

***

      — Итак, — сказала профессор МакГонагалл на последнем перед СОВ занятии по трансфигурации, — расписание экзаменов на доске. Как правило, теоретическая часть будет проводиться утром, а практическая — после обеда, за исключением, разумеется, практического экзамена по астрономии, который состоится ночью.       Ученики заскрипели перьями.       — Отмечу, — продолжила декан, — что на СОВ меры против попыток обмана, как правило, намного полнее, чем на обычных годовых экзаменах. К сожалению, в каждом году находится как минимум один ученик, считающий, что ему удастся обмануть Комиссию. Надеюсь, гриффиндорцев среди таких учеников не будет. Тем более в этом году, когда мадам Временный Директор вовсе не желает, чтобы хоть какое-нибудь происшествие бросило так называемую тень на ее новые порядки. Разумеется, мадам Амбридж хотела бы показать значительные успехи и в плане успеваемости… по крайней мере, у большинства школьников… Но это не повод для всех вас несерьезно относиться к результатам экзаменов, которые в значительной степени определят вашу дальнейшую жизнь.       Гермиона вздохнула и проверила, не потерялась ли ее забитая учебниками до состояния не такой уж и маленькой библиотеки сумка.

***

      Воскресным вечером, явившись на ужин, Гарри заметил, что преподавательский стол претерпел некоторые изменения. Теперь он был разделен на две половины монументальным возвышением наподобие кафедры или того самого балкона, с которого Амбридж принимала свои парады. Золоченый трон Дамблдора был также поднят на возвышение, так, что его спинка, казалось, уходила под самые своды зала.       Справа и слева от трона с потолка свешивались длинные зеленые полотнища с белыми кругами и черными, поделенными пополам, треугольниками со вписанными в них окружностями. Факультетские знамена терялись на фоне этого помпезного убранства.       Инквизиторская Дружина выстроилась в шеренгу, спиной к возвышению, приняв (видимо, пока что) стойку «вольно» — со слегка расставленными ногами и сложенными за спиной руками. Они были при полном параде — к черным мантиям и зеленым повязкам добавилось серебряное шитье на воротниках, а над нагрудными карманами почти у всех появились серебряные же значки и нашивки.       Гарри почувствовал себя в маггловском фильме про вторую мировую войну, действие которого проходило где-то в Берлине… причем приблизительно ранней весной сорок пятого года.       — «Каменное Мясо» — это за участие в попытке схватить близнецов Уизли, «Семь Успешных Патрулей», «Больничный Крест с Прыщами и Незабудками», ну и «Дубовые Биты» к нему, «Нюхлер Голыми Руками», «Болотный Щит»… — перечислила Лаванда регалии Малфоя. — А что? — похлопала она глазами. — Конечно же, я их все знаю, нашивки эти и блестяшки, я же их сама с той книжки перепридумывала!       — Никогда бы не подумала, что самым умным из змей окажется Уоррингтон, — пробурчала себе под нос Кэти Белл.       Действительно, охотник слизней и не собирался выздоравливать до завтрашнего утра, и Гарри, мысленно хмыкнув, записал его в короткий список настоящих слизеринцев, который еще на втором курсе открыл Терри Хиггс.       — Встаньте, дети! — Жаба попыталась величаво подняться с трона (снова не очень успешно, в смысле величавости: регулярно подпиливаемые ножки кресла Дамблдора столь же регулярно отрастали обратно), подняла руку ладонью вниз, дружинники щелкнули каблуками, отставив локти слегка назад и упирая сжатые кулаки в бедра, и двери Большого Зала отворились.       — Это они… Они! — раздался ропот.       — ТИШИНА! — своим тонким девчоночьим голосом провозгласила мадам Амбридж, дружинники вздернули подбородки.       — ХМ! — провозгласила вступившая в зал мадам Марчбэнкс, глава Экзаменационной Комиссии. — ТАК… ТАК-ТАК-ТАК… А ГДЕ ГЕЛЛЕРТ?       — Какой Геллерт, Гризельда? — немного недоуменно спросила у Председательницы Комиссии мадам Амбридж.       — Я ИМЕЮ В ВИДУ ГЕЛЛЕРТА ГРИНДЕВАЛЬДА, КОНЕЧНО!       По залу разнесся ропот. Малфой, судя по судорожному движению кадыка, нервно сглотнул. Крэбб и Гойл недоуменно переглянулись.        — Я думала, Вы спросите про Дамблдора! — воскликнула Амбридж. — При чем здесь вообще Гриндевальд?       — НУ, ЕСЛИ У ВАШЕЙ, ДОЛОРЕС, ГВАРДИИ ФОРМА ГРИНДЕВАЛЬДА, ЗНАМЕНА И ПОВЯЗКИ С СИМВОЛОМ ГРИНДЕВАЛЬДА, САМИ ВЫ ПРИВЕТСТВУЕТЕ НАС В МАНЕРЕ ГРИНДЕВАЛЬДА… ТО ГДЕ-ТО РЯДОМ ДОЛЖЕН БЫТЬ И САМ ГРИНДЕВАЛЬД!       — Здесь нет никакого Гриндевальда! — взвизгнула Амбридж. — Это сознательные школьники, помогающие мне, как назначенному лично Министром Директору и Генеральному Инквизитору Хогвартса, поддерживать порядок и спокойствие в школе для Высшего Блага!       — ЕЩЕ И ВЫСШЕЕ БЛАГО, ДОЛОРЕС? ВМЕСТЕ С ВАШЕЙ МАЛЕНЬКОЙ ЧАСТНОЙ АРМИЕЙ?       — Да-да, Долорес, — поддержал древнюю ведьму почти столь же древний профессор Тофти, Гарри помнил его по его предыдущим визитам в школу. — Помнится, Гриндевальд действительно использовал этот девиз – «Для Высшего Блага»… Может быть, у вас в подвалах и... м-м-м… Специальные Лаборатории тоже открылись?..       Гарри заметил, как дернулся кадык Снейпа.       — Или попросту в Министерстве остались только недоучки, которые, подобно Вам, завалили Историю Магии и не помнят даже того, что происходило всего полвека назад? — уже намного тише пробормотал профессор Тофти и уже почти совсем неслышно добавил: — А ведь какие надежды подавал этот весьма талантливый молодой человек, и как печально кончил…       Зал озарила вспышка колдокамеры.       — КРИВИ! — воскликнула мадам Амбридж. — Считайте себя отчис…       — При чем тут этот многообещающий малыш? — сверкнула золотом улыбки Рита Скитер, пряча в сумочку портативную колдокамеру. — Если не ошибаюсь, мадам, Вы сами аккредитовали меня для освещения Ваших блистательных успехов в Хогвартсе? И, кстати, благодарю Вас! Изумительная картинка, Долорес, просто-таки сенсационная! Подумать только — нелегальная армия под знаменами предыдущего Темного Лорда!       Пользуясь замешательством, Колин Криви тоже сделал несколько снимков: Амбридж было не до него.       — Надо уведомить Верховного Чародея Гольдштейна, — встревоженно обратился к мадам Мэрчбэнкс незнакомый Гарри волшебник с бородавкой на носу, возможно, он приходился родственником сестричкам Смаггли. — Не исключено, что согласно Постановлению Международной Конфедерации от сорок шестого, придется снова созывать Нурменгардский Трибунал!       Малфой грохнулся в обморок.       — Хм… Вряд ли Трибунал соберется из-за неуместной детской шутки, — резко сменила курс Генеральный Инквизитор; ее голос из визгливого стал ласковым и примиряющим. — Дети, — обратилась она к моментально растерявшим весь лоск дружинникам (нет, на эсэсовцев-то они похожими остались, просто теперь это были эсэсовцы, которым сообщили, что они окружены русскими танками и казаками). — Немедленно переоденьтесь! И по десять баллов с каждого из вас за нарушение формы одежды!       — Э-э-э… У нас нет баллов, мадам! — пролепетал МакЛагген, глядя, как изумруды Слизерина улетают вверх из почти до горлышка заполненной колбы, выделявшейся на фоне девственно пустых сосудов остальных факультетов прямо-таки неприличной роскошью.       Диггори оказался поумнее и жаловаться на то же самое не стал, впрочем, это уже ни на что не влияло.       — КАКАЯ ИНТЕРЕСНАЯ КАРТИНА! — указала своей узловатой клюкой на факультетские часы мадам Мэрчбэнкс, краем глаза наблюдая, как Крэбб и Гойл волочат по полу тщедушное тельце Малфоя.       — Да-да, коллега, — поддержал ее профессор Тофти. — Такое впечатление, что в школе не осталось факультетов, кроме Слизерина! Нет, я понимаю Гриффиндор — я не удивился бы, потеряй эти сорвиголовы все накопленные баллы за одну ночь! Но, например, Рэйвенкло…       — ЭТО БЫЛ ЗАГОВОР! — Амбридж снова верещала; Гарри понял, что она находится на грани безумия, а может, уже и за ней. — Они сознательно теряли баллы и…       — То есть, Вы полностью упустили контроль над тремя Домами из четырех, Долорес? — уточнил профессор Тофти. — И это после всех полномочий, которые дал вам Фадж?       — Я полностью контролирую Хогвартс! И я не допущу здесь никакой мягкотелости и либерализма! И даже если Корнелиус предал меня, тем хуже для него! Пора вспомнить, что Хогвартс независим от Министерства и…       — То есть, мы можем отправляться назад, профессор Амбридж? — осведомился профессор Тофти. — Она вообще в своем уме? — очень тихо осведомился он у колдуна с бородавкой.       — Не уверен, — пробормотал тот. — Похоже на синдром Морганы… В любом случае, Игнациус, нам стоит остаться здесь, чтобы защитить детей…       — Согласен.       Гарри скосил глаза на сидящего на самом краю слизеринского стола Теодора Нотта. Тонкое лицо молодого человека, обыкновенно мертвенно-бесстрастное, мрачно сияло. Его месть, если еще и не свершилась, была уже практически неизбежной.       — Нет-нет-нет! — Амбридж с трудом собралась и, видимо, даже до ее безумного мозга дошло, что отъезд комиссии будет катастрофой. — Полагаю, что, несмотря на некоторые… недоразумения, мы должны выполнить свой долг перед учениками, не так ли?       — НУ-НУ, — обронила профессор Мэрчбэнкс. — ЧТО Ж… Я НАДЕЮСЬ, НАМ ПОКАЖУТ НАШИ КОМНАТЫ?       Ужинать в Большом Зале комиссия явно не собиралась.       — Дружи… Префекты! — воскликнула Амбридж. — Проводите… Хотя нет, я сама покажу уважаемым гостям их апартаменты!       Видимо, она опасалась, что сопровождающие гостей префекты могут стать для них слишком хорошим источником информации.       — Я пошлю сову Руфусу, — услышал Гарри тихий голос волшебника с бородавкой, пока комиссия выходила из Большого Зала под гробовое молчание студентов. — Полагаю, подготовка мятежа — это все-таки больше по его части…