Чужими руками

Комната не особо больших размеров — метра три в глубину и около пяти в ширину. Стены окрашены сланцево-серым, во флуоресцентном свете они кажутся практически синими, на одной из стен в рамках висят фото порнозвёзд. Внутри находится обитое чёрной кожей кресло для занятий любовью и в таком же стиле диван, в углу простой чёрный столик, мини-бар с напитками, раковиной и парой сидений. У правой стены прикреплён андреевский крест, там же находится обитая кожей пыточная лошадка с заострённой поверхностью. По предположению Ганнибала, в стоящем рядом шкафчике должны находиться специального назначения вещи вроде ремней, повязок на глаза и набора лубрикантов. У противоположной стены находится странного дизайна стул, и странность эта заключается в дырке на месте сидения, вполне очевидно, для лёгкого доступа к определённым частям тела, ещё набор каких-то девайсов, также в стену встроена кожаная подушка с прикреплёнными к ней металлическими зажимами, чтобы можно было пристёгивать что-либо или кого-либо. Такая же конструкция находится на полу в центре комнаты. — Стань здесь, — мягко указывает Уилл, кивая на крепление в центре. Когда Ганнибал выполняет требование, по всему его телу пробегает дрожь. Кожаный квадрат кажется достаточно чистым, и, прежде чем ступить на него, Ганнибал снимает обувь и аккуратно пододвигает её к стоящему рядом диванчику. — Теперь снимай свитер. Голос Уилла звучит слегка нетвёрдо, а сам Ганнибал не находит в происходящем ни малейшего удовольствия. Они, не моргая, смотрят друг на друга, когда Ганнибал подчиняется и этому требованию. Избавившись от указанного предмета гардероба, Ганнибал аккуратно складывает свитер на спинку дивана. Уилл направляется к шкафчику с выдвижными ящиками, чтобы достать что-то из самого верхнего. Когда же он возвращается, Ганнибал видит у него в руках кожаные ремни с мягкой обивкой изнутри, чтобы они не могли причинить существенного дискомфорта, даже будучи плотно затянутыми. Ганнибал протягивает вперёд запястья, и одновременно с этим в уголках его глаз формируются морщинки, свидетельствующие о царящем внутри веселье. Уилл взглядом отслеживает это движение, и его губы слегка приоткрываются в ожидании; в полумраке комнаты Ганнибал способен рассмотреть, как его зрачки расширяются, чёрный цвет поглощает синий. Прикосновение Уилла аккуратное, мягкое, словно он пробует допустимые границы, обхватывая запястья Ганнибала и застёгивая и затягивая каждый наручник поочерёдно. Дыхание Ганнибала замирает каждый раз, когда его задевают чужие пальцы, Уилл пробегается по окантовке кожаных лент, а следом оглаживает мышцы предплечий. Он издаёт мягкий, приглушённый вздох, когда задевает подушечкой пальца выступающий шрам — его появление непосредственно связано с предыдущими действиями Уилла. Внимание Ганнибала захвачено его реакцией. Затем он сжимает и разжимает кулаки, проверяя натяжение наручников по мере того, как напрягаются мышцы под кожей. Всем его телом овладевает внезапное желание податься вперёд и поглотить Уилла любым доступным ему способом, вобрать в себя целиком и полностью. И пусть Ганнибал в силах справляться с бушующими внутри страстями, но он вполне резонно предполагает, что нечто в его лице, дымка волн на поверхности океана выдаёт его глубинный шторм. Уилл продолжает созерцать его широко раскрытыми глазами, и пальцы его по-прежнему поглаживают выступающие шрамы. Он резко вдавливает ногти в податливую поверхность предплечий, а затем отстраняется вовсе, перемещаясь за спину Ганнибала. Когда Уилл склоняется над ним, Ганнибал ощущает покалывание от его дыхания у себя за ухом: — На колени. Ганнибал послушно выполняет и это указание, опускаясь вниз, мягкий вздох самопроизвольно слетает с его губ, голова падает вперёд. Исходящий от Уилла жар, такой близкий, телесный, покалываниями пробегает по коже Ганнибала, воздух трескается от напряжения между ними. Ганнибал отклоняется назад, чтобы соприкоснуться плечами и спиной с бёдрами Уилла, Уилл дразнится, едва задевая касаниями его плечи, а затем обходит Ганнибала сбоку и присаживается рядом. Находящуюся на запястье застёжку он прикрепляет к находящемуся на полу крюку, далее проходит на вторую сторону и повторяет действие симметрично со свободной рукой. Он поднимается, оставляя Ганнибала в достаточно непривычной позиции. Кажется, что сомнение опять пробегает по его лицу, когда Уилл смотрит на Ганнибала сверху вниз. — Стоит ли тебе… нам… — начинает он. Ганнибал безмолвно смотрит в ответ. — Стоп-слово. Полагаю, вам следует придумать стоп-слово. Даже если ты не собираешься его использовать. Уилл звучит достаточно уверенным в своих словах, а Ганнибала разбирает гордость от того, насколько точно он в целом предвидел дальнейшее развитие событий. Некоторое время он находится в раздумьях. — Овсянка. Уилл достаточно громко прыскает смехом, а затем проводит ладонью по лицу: — Мда… пожалуй, мне не следовало бы удивляться. Ну ладно. Овсянка так овсянка. Любые сомнения покидают его, и Уилл вновь выглядит расслабленным. Он склоняется вперёд и тянется к лицу Ганнибала: волосы беспорядочно спадают на глаза, и Уилл убирает их в сторону. Ганнибал решает не интересоваться у Уилла, что именно значит этот жест, ведь он получается достаточно самопроизвольным. А ещё Ганнибалу не хочется, чтобы Уилл прекращал так делать. — Жди здесь, — приказывает Уилл, словно у Ганнибала есть вариант убежать. — Я скоро вернусь. В этом месте всё продумано, ремни действительно сделаны добротно. Эксперимента ради Ганнибал тянет за них — длина креплений позволяет ему разве что стоять на коленях с ровной спиной, но при этом достаточно дискомфортно, а чтобы вывести их из строя, пришлось бы приложить немало усилий. Так что Ганнибал снова присаживается на пятки и выжидает. Отсутствие Уилла ощущается не заранее разработанным планом, а пустотой внутри. Секунды ощущаются часами, минуты годами. И пусть Ганнибал никогда не отличался повышенной нетерпеливостью, но сейчас томящееся на дне его желудка беспокойство не даёт ему покоя. В комнате нет часов, да и наручные часы Ганнибал оставил дома, поддавшись требованию Уилла выглядеть не чересчур эксцентрично. Это было абсолютно глупым решением. Несмотря на всю внутреннюю тревогу, Ганнибал всё же уверен, что Уилл не бросил его. Ну, вероятнее всего. По его внутренним расчётам проходит не менее получаса, прежде чем Уилл возвращается. Глаза Ганнибала сияют удовлетворением, а запертый в лёгких воздух покидает его, позволяя вдохнуть полной грудью. Напротив него стоит тот красивый парень с тёмными кудрями, и он улыбается. Уилл улыбается также. — Ты подумал было, что я бросил тебя? — Такая мысль даже не пробегала в голове, дорогой мой Уилл, — Ганнибал улыбается в ответ, демонстрируя оскал. — Ты ведь вернулся с подарком. — Вероятно, мне придётся использовать кляп. — Но ведь ты хочешь слышать меня. — Да, — произносит Уилл, и это признание звучит вздохом. Он жестом приглашает стоящего на пороге парня пройти внутрь комнаты и закрывает дверь. — Ганнибал, это Абдул. Абдул, это Ганнибал. — Твой парень сказал, что я тебе понравился. — Абдул медленно приближается к Ганнибалу, всё его тело напряжено от предчувствия. — Сообщил, что ты наблюдал за мной как только зашёл в клуб. Ганнибал бросает взгляд в сторону Уилла, а затем возвращается к Абдулу. — Всё верно. — Также он сказал… — Абдул делает шаг вперёд, и теперь они максимально близко друг к другу. Затем он проводит ладонью по плечу Ганнибала и обходит того со спины. — Что он ревнует, и что хотел бы тебя наказать за такое поведение. Когда Ганнибал напрягает запястья, ремни только сильнее впиваются в кожу, голова невольно падает вперёд, когда он пытается восстановить дыхание. Он слышит, как позади него Абдул открывает выдвижной ящик, что-то ищет внутри и закрывает снова. Ганнибал не слышит, как тот приближается, но может почувствовать его запах. На нём запах дюжины других людей, с которыми тот был до, а затем Ганнибал чувствует мягкое прикосновение к пояснице, аккуратное движение следует вверх, к плечу, ключицам. Когда Абдул появляется в поле его зрения, Ганнибал видит, что в руках тот держит ударный девайс. С одной стороны это многоконечный флогер с лентами кожи, с другой плотная кожа сложена в стек. А ещё в этот момент Ганнибал не может видеть Уилла. Но ему так необходимо смотреть в его лицо. — Уилл, — делает он вздох. — Мне нужно видеть тебя. — Я здесь, — слышится неровный голос, и Уилл появляется в поле его зрения. Он выглядит очарованным происходящим, и такое же очаровывающее действие он производит на самого Ганнибала. — Ударь его по груди. Той стороной, которая многохвостка. Абдул так и поступает, сначала ударяя легко, пробуя инструмент. Затем сильнее, по соскам Ганнибала, по животу, сладкая боль румянцем проступает на коже. И если на протяжении всего вечера Ганнибал и так ощущал себя отчасти возбуждённым, то сейчас жар расползается по животу, а член уже полностью встал. Он бросает краткий взгляд на Уилла, а затем силой воли заставляет себя обернуться обратно к Абдулу. Ганнибал принимает решение играть таким образом, словно это Абдул самое прекрасное создание к данной комнате, и будто именно его действия доставляют Ганнибалу максимальное удовольствие. — Сильнее, — командует Уилл, голос грубый от напряжения. Плеть опускается жёстче, оставляя красно-розовые рубцы на груди. Ганнибал не дёргается, но дыхание срывается, а удерживаемые ремнями руки максимально напряжены. Абдул начинает перемещаться, он меняет силу и направленность ударов, переходя к бокам, плечам, а потом к спине. Второй рукой он сначала поглаживает, успокаивая, а следом ногти впиваются в свежие царапины. Ганнибал шипит от прикосновений, а дальше запрокидывает голову назад. Он уже собирается повернуть голову, чтобы снова взглянуть на Абдула, но в этот момент Уилл наконец обрывает происходящее. — Остановись. Подожди. — Уилл резко делает шаг вперёд и кладёт свою ладонь поверх руки парня, придерживая её. — Что-то пошло не так? — переспрашивает тот. Уилл качает головой. — Нет, всё прекрасно. Просто… — Он протирает ладонью лицо, и Ганнибал чувствует приятное покалывание победы. Уилл опускается на колени перед Ганнибалом на ту же кожаную подушку, на которой тот стоит, и пытается расстегнуть ремень, неумело обращаясь с застёжкой от охватившей его дрожи. Затем делает глубокий вдох и продолжает, практически вырывая ремень из шлёвок и отбрасывая в сторону, дальше приступает к пуговице на штанам. — Ты таки надел этот клятый ремень, — шепчет вполголоса. — От него не так-то сложно избавиться, — отвечает Ганнибал. Ещё один вздох, и Уилл стягивает штаны Ганнибала вниз вместе с бельём, и они так и остаются спущенными до бёдер. Член Ганнибала активно выступает вперёд, раскрасневшийся и возбуждённый, Уилл оказывается застигнут врасплох этим зрелищем, словно он не знал, чего следует ожидать в результате собственных действий. Он сдавливает бёдра Ганнибала, глубоко впиваясь ногтями, чтобы остались царапины, и жёстко проводит по коже. Уилл смотрит на него в упор, затем качает головой и кратко прикрывает глаза, а когда открывает их вновь, отпускает хватку. Руки спадают вниз по бокам, затем Уилл несколько раз повторяет это поглаживающее движение. Затем он отстраняется от Ганнибала и протягивает руку Абдулу: — Дай мне плеть. Тот выглядит слегка разочарованным, но всё же выполняет требование. Ганнибал чувствует, как кожаные наконечники щекочут спину, Уилл нежно протягивает флогер вдоль позвоночника и между лопаток. Он пробует щёлкнуть кончиками многохвостки под разными углами, мягко, потом жёстче, и тогда Ганнибал стонет. Словно он может почувствовать нарастающее внутри Уилла напряжение, которое высвобождается с каждым щелчком плети, а потом вновь пробуждается то странное желание поглотить его полностью. Угловым зрением Ганнибал замечает, что Абдул вновь появляется в поле его зрения. Он приносит стоявшее у противоположной стены старое кресло и устанавливает его прямо перед Ганнибалом, присаживается на него, и не без доли восхищения Ганнибал отмечает, что Абдул планирует нечто, что сам Ганнибал не мог бы срежиссировать искуснее. Абдул чувственно прикусывает губу и ныряет рукой в собственные штаны, лаская себя. Ганнибал способен ощутить перемены в настроении Уилла за несколько секунд до того, как тот ударяет по его заднице уже другой стороной, стеком. Удар получается жёстким, и Ганнибалу приходится моргающим движением закрыть глаза. На втором ударе низкое рычание в его горле превращается в откровенный стон. Абдул расстёгивает штаны и надрачивает свой член всё настойчивей, и Ганнибал не в силах сдерживать разрывающие его желания. — Ты просто такой… — вздыхает он. — Красив, как распустившийся цветок передо мной. Абдул улыбается ему и раздвигает ноги пошире, открывая более удобный вид на то, как он медленно и по всей длине водит рукой по собственному члену. Третий удар, потом сразу ещё один, сильной хваткой Уилл оттягивает его волосы на затылке, а губами прижимается к уху. — Прекрати смотреть на него. — Как я могу упустить такое зрелище, если он демонстрирует себя исключительно для моего удовольствия? Он отталкивается от Уилла вперёд, и Уиллу приходится опуститься вниз, чтобы отцепить его наручники от креплений на полу. Ганнибал падает вперёд, упираясь на ладони и тяжело дыша. Он прикладывает максимум усилий, чтобы убрать с лица расплывающуюся по нему торжествующую улыбку. — Поднимайся, — командует Уилл, и в звучании его голоса переплетаются злоба и желание одновременно. После длительного нахождения на коленях встать довольно проблематично, но Ганнибал прикладывает значительное усилие. — Могу я избавиться от брюк? — спрашивает он предельно нейтральной из возможных интонаций. Уилл резко кивает, и Ганнибал быстро стягивает штаны, затем Уилл резко тянет его за один из ремней, так чтобы тот не успел приняться за складывание одежды. Накопившееся внизу живота желание волнами возбуждения распространяется по всему телу. «Уилл ведь ревнует». — Этот факт приносит удовлетворение. — «Он такой собственник». Одна мысль об его нарастающей ревности осознаётся гораздо более возбуждающей, чем любые другие действия, а также порождает множество новых идей, пока Уилл тащит его к андреевскому кресту для пыток. Он пристёгивает каждый наручник к креплениям на верхних концах досок, затем следует к инструментарию, чтобы добыть ещё пару креплений для лодыжек. Когда Ганнибал полностью зафиксирован, Уилл бросает взгляд в сторону Абдула. — Пожалуйста, проходи сюда, — он протягивает ладонь. Абдул тоже находится словно под гипнозом от происходящего, он следует указанию Уилла, разок спотыкаясь о съехавшие к коленям штаны. Когда Абдул всё же приближается к Уиллу, тот мягко поглаживает ладонью его лицо. Ганнибал сжимает челюсти так крепко, что едва не скрипит зубами. — Ты принёс нам достаточно удовольствия, Абдул, благодарю тебя, — шепчет Уилл, сливаясь с его фигурой настолько близко, что задевает своим губами его ухо. — Хочу, чтобы ты опустился на колени перед ним. Прямо сейчас. Абдул горячо кивает и опускается перед Ганнибалом, поглаживая внешнюю сторону его бёдер. Затем руки обвивают Ганнибала сзади и со знанием дела массируют ягодицы. Ганнибал смотрит вниз, когда чувствует на себе горячее, влажное дыхание, но Уилл плотно сжимает его подбородок и запрокидывает голову назад. — Ты будешь смотреть на меня, — произносит он низким голосом. Ганнибал чувствует, как пульсирует кровь в сжимающем его запястье, хотя, вполне возможно, он чувствует собственный сдавленный пульс. — Да, — шепчет он в ответ. Разминающие задницу руки спускаются вниз по бёдрам, сам Абдул подаётся вперёд, чтобы робко слизать капающий с головки члена преякулят. Веки Ганнибала трепещут от полноты ощущений, а Уилл обращает взгляд вниз, на этот раз погружаясь ладонью в спутанные волосы Абдула, притягивая его к себе за затылок. — А ты, — резко произносит он. — Ты будешь слушать меня. Абдул кивает, немного ограниченный удерживающей его хваткой. Уилл ослабляет хватку и мягко поглаживает его, пробегая ладонью по кудрям. В ответ Абдул практически мурчит, потираясь об его ладонь. — Сейчас, — командует Уилл, глядя строго на Ганнибала. — Удерживай руками его бёдра и посасывай головку. Нежно. Пальцы пробегают по вьющимся волосам Абдула, словно направляя его. С удовлетворённым стоном Абдул подаётся вперёд, выполняя указание Уилла, губы обхватывают основание головки и слегка засасывают её. По телу Ганнибала пробегает дрожь, ладони сжимаются в кулаки. Внимательный, испытующий взгляд Уилла сковывает его сильнее любых ремней. — Умничка, ему нравится. Возьми глубже, совсем немного. Уилл прерывает зрительный контакт исключительно для того, чтобы разместить одну ладонь Абдула на мошонке Ганнибала, повернув таким образом, чтобы пальцы надавливали на промежность. В любом случае это движение приятно, но сам факт того, что это ладонь Уилла направляет руку Абдула, что это именно Уилл показывает движениями то, чего он желает… эта мысль возбуждает Ганнибала так сильно, что всё его тело напрягается, изгибаясь дугой, член толкается в обхватывающий его рот. Второй рукой Уилл продолжает удерживать флоггер, но затем опускает его ради того, чтобы прижаться обнажённой ладонью к груди Ганнибала. Пальцы подразнивают, задевая кожу в разных местах, Уилл искусно пробегает подушечками вокруг сосков, погружается в густую растительность на груди, местами задевает ногтями кожу, чтобы сильнее расцарапать оставшиеся от ударов плетью следы. Дыхание Ганнибала поверхностное и сбивающееся, мышцы болят и ноют, время от времени он позволяет себе болезненно повиснуть на обхватывающих запястья браслетах, чтобы разгрузить находящиеся в неудобной позе колени. Далее Уилл обхватывает шею Ганнибала и надавливает, совсем чуть-чуть, а затем наклоняет голову, чтобы скользнуть своими губами по губам. Это нельзя назвать поцелуем, скорее поверхностной лаской, очередным поддразниванием — близости ровно столько, чтобы разделить одно дыхание на двоих, почувствовать кожу поверх кожи. Уилл отстраняется. — Захвати его настолько глубоко, как только у тебя получится. Ноги Ганнибала подкашиваются, когда он кончает, его финальный стон настолько же полон боли, как и удовольствия, он запрокидывает голову, упираясь на балку пыточного креста. Абдул сглатывает и поднимается; его дыхание также тяжёлое после оргазма, ведь он продолжал ласкать себя, пока обслуживал Ганнибала. Далее он тянется к застёжке на штанах Уилла, но тот твёрдо останавливает его поползновения. — Благодарю тебя, — отвечает он Абдулу любезнейшей из улыбок. — Ты сделал достаточно для нас… сейчас… не обижайся, если я попрошу тебя уйти. Абдул отстраняется и возвращает ему улыбку, в его интонациях проскакивает игривость. — Конечно же, я понимаю, что ты хочешь побыть наедине со своим парнем. — Он следует к умывальнику и вытирает себя сухим полотенцем, прежде чем снова надеть штаны. — Всё было так ярко и непривычно и всё же… спасибо, что пригласили меня. Ганнибал не обращает на их беседу никакого внимания, по-прежнему концентрируясь на том, чтобы выровнять дыхание в своей неудобной позе. Когда внимание Уилла вновь переключается на Ганнибала, он словно удивлён тем, что тот находится в настолько затруднительном положении. — Ох… знаешь, я забыл. Прости. Он торопливо освобождает его запястья, дальше — ноги, и Ганнибал всем весом падает поверх его тела. В итоге они оба оказываются на полу, Уилл обнимает его и укладывает голову Ганнибала себе на грудь. Ганнибал же продолжает восстанавливать дыхание, с головой укутавшись в запах Уилла, он тонет и согревается в тепле его тела. — Всё в порядке? — шепчет Уилл ему в затылок. — Конечно, — тяжело отвечает он, в глубине своего сознания испытывая злость на то, как трудно сейчас формулировать даже самые элементарные фразы. Никто из них не обращает внимания на захлопнувшуюся дверь.