Ожидание смерти подобно

— Прошу, все за мной! Гермиона улыбнулась Хагриду. Они вместе вели первогодок к причалу, чтобы помочь детям переправиться через Чёрное озеро. Она понимала их смущение и взволнованность, вспоминая себя в первый год в школе. Трепетное чувство приятно покалывало в голове. Грейнджер была уверена на тысячу процентов, что будет скучать по всему этому. Скучать по отправной точке в мир волшебства. По стенам Хогвартса. По занятиям, господи, по запаху школы, в которой чувствовалось вековое наследие всех волшебников, что учились здесь. Последний год. От этого становилось тоскливо. Здесь, в этих квадратных каменных метрах, была частичка её жизни. Друзья, воспоминания, ночи без сна за учебниками, которые она так любила. Всё. — Встаньте плотнее, и скоро вас пригласят в Большой зал! — наконец она справилась с задачей, передав первогодок профессору Макгонагалл. Поприветствовав её, девушка юркнула в полуоткрытые двери зала. Все уже сидели на местах и ждали появления детей. Шум давил на уши. Ещё бы. За три месяца многие успели соскучиться и теперь навёрстывали общение. Пока она шла к своим друзьям, то украдкой глянула влево, на слизеринский стол. Он был там. Сидел со скучающим видом, но когда поймал на себе её взгляд, растянул губы в улыбке. Боже. Ей хотелось стереть себе память Обливиэйтом, лишь бы забыть последний год с ним… — Гермиона! — Гарри отогнулся назад, выглянув из-за спин сидящих за столом однокурсников, и махнул ей рукой. — Сюда! Поттер сидел рядом с Джинни. Гермиона села рядом с подругой и вновь поприветствовала всех. — Жаль, что в этом году ты будешь жить не с нами! Я буду скучать по нашим ночным разговорам, — грустно улыбнулась Уизли. — Я буду приходить в гости, — успокоила её Грейнджер. Хотя понимала, что статус старосты школы обязывал её к сокращению личного времени. Значок она получила ещё в конце шестого курса, и отнеслась серьёзно к своим новым обязанностям. Вот только понимание того, что делить башню придётся с тем, кого она не хотела видеть, просто убивало её. «Мы же всё равно будем с тобой встречаться», — врезалось в мозг иглами. Она помнила тот день, как вчера. Мерлин, это был самый худший июль в её жизни! Когда она была с ним в его лондонской квартире. Той, о которой не знали его родители. Тео говорил ей, когда они начали встречаться, что семья не примет её. Но он клялся. Обещал, что всё уладит, потому что любил только её. Лжец. — Повтори? — зашипела она и от услышанного попятилась назад. — Прошу, давай без этого! — он шагнул ей навстречу. — Без истерики? — она засмеялась, но скорее от нервов, которые накалились внутри. — Ты только что сказал, что женишься на Астории сразу после седьмого курса! — Но мы же всё равно будем с тобой встречаться… Тишину разбила хлёсткая пощёчина. Грейнджер никогда не чувствовала себя такой разбитой и оскорблённой. Тот парень, что стоял напротив, был ей незнаком. Это не тот Теодор, в которого она влюбилась год назад. В чуткого, доброго, обаятельного, который любил её больше всех, а не в этого, чёрт возьми, человека, который сейчас был в комнате. С холодным взглядом и усмешкой в глазах. «Кто ты?» — Я не могу изменить традиции, Гермиона. Ты сама об этом знаешь! — вновь оправдывался он. Она молчала, но только потому, что хотелось проглотить сердце, познакомить его со своей пищеварительной системой. Ждала, когда оно переварится, чтобы, господи, перестало болеть. Шок сковывал по рукам и ногам. Не пошевелиться и не уйти. Её затрясло, и Грейнджер почувствовала, как в глазах собрались слёзы. — Ответь только на один вопрос, Тео, — заговорила она, вытирая пальцами глаза. — Ты знал про помолвку до того, как мы начали встречаться? Он ничего не сказал. Она всё поняла сама. Его взгляд без слов ответил на вопрос. — Боже… — вымученно простонала она. — Поверить не могу… — Это ничего не значит, я буду любить только те… Грейнджер не услышала окончание предложения, потому что аппарировала из его квартиры, в которой теперь хотелось только блевать. Она никогда в жизни не ощущала себя такой униженной. Никогда. Господибожемой, Грейнджер отдавала всю себя только ему. Тому, кого полюбила. И сейчас же он убивал её этим. Гермиона считала, что обладала врождённой развитой интуицией. Но, наверное, сейчас она дала сбой, потому что самое страшное уже произошло. Нотт разрушил всё. Сделал это с ней ещё до того, как они в первый раз поцеловались, до того, как начали встречаться. Знал, что будущее свяжет с чистокровной, и всё равно наплевал на это, даже зная, как Гермионе будет больно. Он знал, а вот она ничего не поняла. В лёгких леденело от безысходности и унижения. От этого конца, который настиг её словно гром среди ясного неба. Два долгих месяца тянулись как деготь, растягивая её разбитое сердце, будто издеваясь ещё больше. Ей было больно до сих пор. — Ты можешь остаться в общежитии Гриффиндора, — осторожно прошептала Джинни, когда закончился ужин в Большом зале. Гермиона улыбнулась одним уголком рта, натягивая на себя маску притворства. — Всё в порядке, я справлюсь. Бежать от него? Скрываться? Прятаться? Грейнджер такой не была. Прямая осанка и полный игнор. А дальше… дальше оставалось надеяться, что время сумеет залечить эту брешь. Когда девушка отвела всех первогодок в гостиную Гриффиндора, она задержалась там, чтобы побыть с друзьями. Все предвкушали новый год в школе. — Ты в этом году будешь праздновать свой день рождения? Ребята в гостиной болтали со всех сторон, и вопрос Гарри почти никто не услышал. — Ещё не знаю, можно просто собраться здесь и посидеть, как в старые добрые… Гермионе не хотелось ничего отмечать. Не оставалось сил на веселье. Тянущее чувство какой-то необъяснимой тревоги с каждым днём подкрадывалось к ней всё ближе. Что это могло быть — она не знала. Наверное, это были лишь к чертям истерзанные нервы. — Гермиона, — Поттер положил ей на плечо руку и нагнулся к самому уху. — Если он ещё хоть что-то сделает, я… — Не надо, — она закачала головой, поднимаясь с места. — Он уже всё сделал. Ещё больше задеть меня уже невозможно. Её улыбка показалась другу фальшивой. Гарри точно её раскусил, об этом говорил его сочувствующий взгляд. — Всё хорошо, — добавила Грейнджер. — Мне ещё нужно сделать обход. Так что увидимся завтра на занятиях. Единственное, что Теодору не удалось сломать в ней, так это любовь к своим друзьям. А он пытался. Только после их разрыва, когда Гермиона анализировала все действия Нотта, она увидела маленькие намеки ревности к гриффиндорцам. Он каждый раз просил её проводить с ним больше времени, когда Грейнджер хотела посетить друзей. Или просто игнорировал их, когда они собирались все вместе. Как, дьявол, она этого не заметила раньше? Не заметила его настоящую сущность? Только друзья помогали ей справляться с этим. Не напирали с расспросами. Просто отвлекали её всем, чем могли. Грейнджер была безмерно благодарна им за это. Семь лет настоящей дружбы. Семь лет настоящих людей. Гермиона глянула на наручные часы. И удивилась, что пробыла с друзьями больше, чем планировала. Уже перевалило за одиннадцать. Осталось пройтись по коридорам замка и проверить, все ли соблюдали комендантский час. Она любила южную часть замка, где располагалась астрономическая башня. Оттуда, с балкона, можно было увидеть всю красоту и мощь замка, окружавшие его горы и лес. Невероятное зрелище захватывало дух. Она уже подумывала свернуть в ту сторону, чтобы проветрить голову, как её резко схватили за руку и потянули за собой. — Отпусти меня! — она светила палочкой перед собой, выхватывая в клочках света спину, которую узнала бы где угодно. Боже. — Нам нужно поговорить! — его голос был злым. Неузнаваемым. Тео потянул её в широкий коридор пятого этажа. Одним резким движением он выхватил из рук Гермионы палочку и спрятал её за спиной. — Ты с ума сошёл? Верни немедленно! — она сделала рывок вперёд, и Нотт воспользовался положением. Он пригвоздил девушку спиной к холодной стене, выбив из её лёгких воздух. Гермиона никогда не видела его таким рассерженным. Она оказалась перед ним безоружной. Ладони вспотели. Она уперлась ими в его грудь, чтобы не позволить приблизиться ещё плотнее. — Верну после того, как поговорим! Ты игнорировала мои письма! — прошипел он сквозь зубы. В темноте ничего не было видно, лишь слышно его сбитое дыхание. — Я думала, мы всё выяснили, Нотт! А теперь попрошу тебя отдать мою палочку! — выделяя интонацией каждое слово, бросала она в черноту перед собой. Лишь тусклое очертание его фигуры помогало понять, где находилось лицо. — Мы не договорили тогда! — чуть спокойнее произнёс он. Гермиона почувствовала на своём предплечье его пальцы, которые сползли до ладони. — Прости меня, слышишь? Это ничего не значит, я люблю тебя! Господи, ей хотелось рассмеяться. Прямо здесь. Забыв про всё на свете — потому что его слова были дикостью, упираясь костью в глотке. — Я всё сказала. Всё кончено, — твёрдо. Если бы было видно его лицо, она бы смотрела прямо в глаза. — Гермиона, — он сделал шаг вперёд, почти вплотную. Обхватив её плечи, притянул к себе. — Прошу… Странно, но сейчас ей было только жаль его. И себя. За прошлое. Сердце избивало рёбра. Колотило. Хотело выпрыгнуть наружу и разбиться, в очередной долбаный раз. Она отстранилась от его объятий. Но за последующую секунду не успела понять, не успела увидеть и почувствовать, как Тео обхватил её лицо и притянул к своим губам. Сухим и ненавистным. Гермиона задёргалась, заскулила, пытаясь смахнуть его ладони. Но он был выше и сильнее, и чем больше она сопротивлялась, тем крепче его руки сжимали лицо. Она вскрикнула, размыкая губы, когда Тео вдавил бедро между её колен. Чем он и воспользовался, вонзив в рот горячий язык. «Мерлин…» Они оба дёрнулись от того, как слева от них, вдалеке, хлопнула дверь. Нотт отстранился. Нащупал её руку, вложил палочку и, прежде чем уйти, прошептал: — Мы ещё не закончили… Под удаляющиеся шаги Тео девушка пыталась восстановить сбитое дыхание, вытирая рукавом рот. Шок сковывал всё тело, гнул кости. Слизеринец показал свой гнев. И она боялась, что на этом он не закончит. Прежде, чем пойти в башню и по пути не попасться Филчу, она посмотрела в сторону, где хлопнула дверь. И на секунду ей показалось, что в нескольких метрах от неё засветилось нечто, напоминающее зрачки. Два глаза, уставившись на неё, даже не моргали. — Люмос! В коридоре оказалось пусто…

***

— Выглядишь плохо, — сказала она Гарри, когда они собирали учебники и пергаменты с последнего урока трансфигурации. — Не смог вчера уснуть. Сбитый летом режим вообще вывел меня из строя. Гермиона улыбнулась. Каждый год одно и то же. Многим удавалось восстановить режим сна только спустя пару месяцев после начала учёбы. Она радовалась, что не болела этим. Уже на выходе из класса её окликнули. — Гермиона? Она даже поворачивать голову в том направлении не хотела. Идущие рядом Гарри и Рон сразу встали по бокам от неё. — Идём, тебе здесь нечего делать, — потащил её за собой Уизли, бросая на Тео грозный взгляд, полный презрения. Пока они проходили мимо слизеринцев, которые должны были зайти в класс, она на секунду остановила взгляд на Астории. Та посмотрела на неё в ответ. Полный победы взгляд чистокровной. Грейнджер сжала зубы, отводя взгляд вперёд. Но в подкорку мозга уже впечаталось лицо Гринграсс. Надменность. Ощущение неуловимой значимости для Тео, гордость за будущую помолвку. Она просто издевалась над Гермионой. Молча. Отвратительно. Когда они встречались с Ноттом, Грейнджер даже не догадывалась, что слизеринка тоже знала будущее Тео. Их будущее. Позволила Гермионе полюбить, чтобы по итогу она осталась с разбитым сердцем. Униженной. Чёрт возьми. Грейнджер возненавидела змей. — Пойдешь к нам на тренировку? — спросил Гарри, когда они отошли на приличное расстояние от мерзкой картины. — Нет, я до ужина должна помочь Макгонагалл проверить ведомости, — сухо ответила она, не выдавая своего сбитого дыхания. — Годрик! Сегодня были первые занятия! — возмутился Гарри. — Это не отменяет канцелярию, — выдохнула она. По правде говоря, ей хотелось сменить расписание в табеле для старост, отменить двойное патрулирование школы, чтобы, как вчера, не столкнуться с ним в коридоре. Вчера, когда она вернулась в башню, то направилась прямиком к себе. Заперла дверь и наложила защитное заклинание. Лишь бы не повторился случай в коридоре. Невыносимо быть рядом с ним. Больно и обидно. И терпеть ей это целый год. Господи… Когда она уходила от Макгонагалл, та предупредила, чтобы на ужин никто не опаздывал. Гермиона приняла это всерьёз, ведь она староста школы, и это было её обязанностью. Уже к семи часам она вела младшекурсников в Большой зал. Было хорошим решением посадить детей за столы заранее. Пусть уж лучше они там болтают и дурачатся перед трапезой, чем потом ловить опоздавших по коридорам и лишать их баллов. Старшекурсники пришли вовремя. Выдрессированная пунктуальность появлялась после пятого курса. Этим грешили все. — Зачем нас собрали так рано? — Джинни перегнулась через стол, чтобы посмотреть на Гермиону. — Тебе Макгонагалл что-то говорила? Грейнджер покачала головой. Не успела развить мысль, как к трибуне подошёл Дамблдор. Взметнув руки вверх, он привлек внимание всех учеников. — Добрый вечер. Прошу немного вашего внимания. Хочу представить вам… Позади послышался скрип дверей, но никто не обратил на это внимание. — Нашего нового преподавателя по зельеварению! — он махнул рукой вперёд. От дверей, отчеканивая шаг, шёл молодой человек. Походка была плавной, но быстрой. Руки вонзились в карманы костюма угольного цвета. Всё в нём было чёрным. За исключением пепельных волос. Когда он поравнялся с директором, тот пожал ему руку и улыбнулся. — Прошу любить и жаловать! Профессор Драко Малфой!