Драко часто вспоминал первое ощущение крови во рту. Вспоминал, просто потому, что не мог забыть. Это была отправная точка в его бесконечной новой жизни. Горячая лава новых ощущений и вкуса. Лекарство от жажды. Проклятие.
Но он забыл самое главное: то, что выворачивало нутро наружу, делало его невменяемым, уязвимым. Диана. А теперь и Грейнджер.
Несколько минут назад, когда он вышел из школы, в нос ударил холодный ветер, вгоняя в лёгкие смесь наркоманской дозы. Малфой сразу понял: что-то случилось. Всё то время, пока бежал по запаху, боялся, что не успеет. В воздухе концентрированно застыла грейнджеровская кровь. Много крови. Очень… У него сорвало крышу, но больше от страха, чем от желания согрешить и поддаться зову клыков в пасти, что хотели проткнуть тонкую кожу.
Он отнёс обездвиженное тело к себе в кабинет, потому что он был ближе, чем больничное крыло, и в нём — противоядие. Всё это время Грейнджер не сводила с него замершего взгляда. Глаза в глаза. Драко тонул в тепле её чёрных зрачков, захлебывался, и больше, казалось, не мог вдохнуть — лёгкие похожи на старые мешки для углей. Тоже в пыли, мусоре и пепле.
Он горел.
Горел и падал внутрь своего ада под звуки ударов её сердца. Мерлин…
— Я только посмотрю, — шептал он в немое лицо, пока клешнями легилименции проникал в её мозг. Искал те минуты, что привели к травме. Смотрел. Оценивал — и вдруг ощетинился.
Жалящий плющ.
Драко аккуратно положил Гермиону на свою кровать, дёрнулся в сторону шкафа с зельями. Чётким движением достал с полки камень. Редкий безоар темнел небольшим камушком на его ладони. Он сел рядом, потянулся холодными пальцами к её губам и приоткрыл их. С силой сжатые зубы не поддавались. Малфой навис над Грейнджер, так близко, что хотелось взвыть. Она вся в крови, и Драко думал, просто желая обмануть свой мозг, что это всего лишь грим. Всего лишь её грим на Хэллоуин, чёрт бы его побрал…
— Гермиона, — голос его звучал успокаивающе, для себя или для неё — он не знал.
Время беспощадно бежало вперёд. Он отсчитывал секунды. Нельзя медлить.
Дёрнулась бы она в сторону, если бы смогла? Если бы тело подчинялось ей? Сейчас она вся в его распоряжении, как кукла без мотора. Страшно ли ей от этого? Ему всё равно. Но не всё равно на её жизнь.
Его палец прошёлся по кромке губ. Таких горячих. Таких живых. Аккуратно проник внутрь, ногтем подцепил верхние резцы и осторожно разомкнул челюсть, просунув в жар рта два пальца. Блять. Это какое-то наказание. Другой рукой он покрошил спасительный камень на маленькие кусочки и засыпал его в рот.
«Так не пойдет», — подумал Малфой и начал пальцами втирать лекарственный порошок прямо в язык, щёки, всю слизистую Грейнджер. Подушечки пальцев проходились внутри туда-сюда. Ситуация, до боли в рёбрах, неоднозначная.
Её сердце тарабанило в грудную клетку. Глядишь — и вот-вот сломает пару костей. Будь его сердце живо, то билось бы так же. Боже.
Лицо Гермионы ничего не выражало. Ни единой эмоции. Девушка даже глаз сомкнуть не могла. Лишь смотрела. Смотрела и поддавалась всему, что он сейчас делал с ней. Драко сглотнул, просто потому что больше не мог. Рот наполнился слюной от этой картины. Но когда он почувствовал, как её язык вдруг дёрнулся, то понял, что безоар подействовал — и решил убрать пальцы. Но то, что сделала в следующий миг Гермиона, сорвало крышу ёбанным ураганом.
Она обволокла оба его пальца губами.
«Блять…»
— Гер… Гермиона, — на выдохе.
«Это неправильно», — закрутилось в голове. Неправильно — в такой ситуации. Не так. Не сейчас, когда она была на волоске от смерти, чёрт возьми!
Малфой отстранил руку, напоследок пройдясь большим пальцем по нижней губе. Теперь глядя прямо в глаза: а там стоял туман. Туман от его действий. Её биение подсказывало ему, что она чувствовала.
— Поспи немного, — успокаивающе произнёс он. Погладил по скуле, наблюдая за тем, как её веки задрожали и наконец сомкнулись.
Малфой резко поднялся на ноги. Ему нельзя находиться в такой опасной близости с ней, когда клыки так сильно ноют. Он аккуратно прикрыл дверь спальни и вышел в кабинет. Рука дрожала, когда он взялся за пушистое перо. В записке оставил одно лишь слово:
«Срочно».
Генри поймёт. Обязан.
На жёрдочке, не сводя с хозяина два рубина глаз, сидел ворон. Когда Малфой подошёл, тот вытянул клюв и забрал кусочек бумаги. И после слов «отнеси Генри», он вылетел в раскрытое окно.
Драко наблюдал за удаляющейся бессмертной точкой ещё с минуту, быстро соображая, что ему нужно предпринять. Ничего не выходило. В голове — нависшее «иди к ней». Он не воспротивился мысли, так и поступил. В комнате стоял полумрак. Пламя свечи у кровати тряслось мелкой рябью, будто дрожало от того, что приближался нечеловек.
Гермиона успела повернуться на бок и теперь посапывала, сжимая в руках подушку. Он повёл взглядом по её телу и остановился на щиколотке. Ткань разорвана, на оливковой коже виднелась запекшаяся корочкой кровь. Кулаки в карманах сжались с хрустом в костяшках. Драко взял полотенце, висевшее рядом с кроватью, и палочкой смочил его.
И что дальше?
Трогать её… касаться, пока Гермиона спала?
Ему всего-то нужно оценить степень повреждения. Всего-то…
Кровать под его весом прогнулась.
«Салазар!»
Драко приподнял подол платья, чтобы стянуть колготки, и выдохнул, когда обнаружил край чулка. Задача облегчилась. Почти невесомо просунул палец под ткань, аккуратно стянул вниз и снял туфлю, высвободив ногу.
Место, куда пришёлся укус плюща, немного припухло, коленка, что была разодрана от падения, ещё кровоточила. Драко не дышал. Не позволял себе этого. Осторожным движением он омывал её ноги, положив их себе на колени. Призвал акцио бадьян — хватило всего пары капель, чтобы раны стянулись моментально.
Гермиона пошевелилась во сне. Малфой замер от её стона, когда девушка перевернулась на спину и подогнула одну ногу, уперев ступню прямо о его бедро, в опасной близости от паха.
«Блять…»
Острая коленка застыла в сантиметрах от его лица. Драко даже видел пару веснушек на ней. До чего чарующее зрелище. Не поддаться бы… Но он не послушался, и будет зол на себя — потом. А сейчас… Сейчас холодные губы коснулись тёплой кожи, прямо там, где веснушки давились одна на другой. Он сходил с ума. Подол платья немного задрался, обнажив её молочные бедра, проведи рукой выше и…
Грейнджер — ад. Самый что ни на есть настоящий ад.
— Нет… пожалуйста…
Малфой сглотнул, когда её бормотание во сне приобрело смысл. Он устыдился своих действий и положил руки на её колени, чтобы выбраться и встать. Но когда Гермиона дёрнулась, он замер.
— Кто ты… — хриплым голосом во сне.
Он вновь будет жалеть. Сколько этих сожалений уже накопилось? Но поздно. Поздно отступать. Малфой повернул в её сторону голову, прикрыл глаза и прошептал заклинание.
— Легилименс…
Он внутри.
Внутри её сна.
Внутри её кошмара.
Тесно.
Холодно. Туман опоясывал всё вокруг. Драко увидел Гермиону, которая бежала. Бежала и оборачивалась, чуть не падая на землю. А когда услышал чей-то шёпот, то рык заклокотал в глотке, вырвавшись криком. Его криком.
«Я — догоняю, ты — бежишь, если жизнью дорожишь…»
Видение прервалось от всхлипа Гермионы. Он отчаянно втягивал воздух, глядя прямо в её раскрытые глаза, которые, в свою очередь, смотрели на ноги. Драко мазнул взглядом и заметил, что сжал её бедра, с силой, до мелких морщинок на коже. Резко отстранился и приподнял её колени, чтобы встать.
— Прости… прости меня, я не сдержался…
А внутри пекло. Ему не послышалось. Не причудилось. Даже будь это чужой голос, он всё понял. Эта ёбанная считалочка была предзнаменованием. Это был Карлос.
Его плечи мелко задрожали, прямо под её быстрое дыхание. Обернуться равносильно тому, чтобы умереть во второй раз. Страшно. Страшно посмотреть на неё и убедиться в своих предположениях.
— Давно ты видишь такие сны? — не разворачиваясь спросил он.
Грейнджер сглотнула. Послышался шорох одеяла.
— Видела в детстве и… сейчас.
Вот теперь он обернулся. В два шага преодолел расстояние между ними. Присел на корточки, коснулся плеча и вновь заговорил. Не выдать бы панику в голосе…
— Ты его видела?
В карих глазах замер ужас. Лицо в крови добавляло поленьев в общий костёр истерики.
— Кого?
Драко сжал ладонь на её плече.
— Карлоса! Ты его видела во сне?
Она испугалась. Вздрогнула, когда его холодные пальцы ещё сильнее стиснули ткань. Малфой зарычал, поднялся на ноги и отошёл подальше от девушки, чтобы не напугать ещё сильнее.
— Что происходит? Вы думаете, это Карлос?
Хотелось рвать на себе волосы. Потому что все его опасения могли оказаться правдой.
«Салазар, что же делать?»
— Прости… прости, что испугал тебя. Ты можешь отдохнуть здесь, я тебя не побеспокою, — два шага к двери. Позади копошение и звуки босых ног по полу. Касание её руки.
«Не добивай, прошу…»
— Зачем мне здесь оставаться? — голос ломался на каждой букве. Ещё чуть-чуть, и она расплачется. — Зачем вы помогаете мне? К чему эти загадки? Почему вы думаете, что в моих снах Карлос? Почему?
Последнее слово затерялось во вскрике. Малфой обернулся и ударился о её влажные от слёз глаза. По-сучьи взвыть хочется. Обнять её. Успокоить. Да вот только в нём самом страх. Опять. Всё происходит опять.
— У меня была жена… — так бесцветно, что поверить невозможно.
Гермиона отступила назад, приоткрыв рот, но тут же его захлопнула и прикрыла ладонью. Её брови надломились в вопросе. И когда Драко начал свой долгий рассказ, Грейнджер села. Видимо потому, что не могла стоять от такого потока информации.
— Я тебе рассказывал, что Мартин убил дорогого мне человека, и мне пришлось убить его за это. Это была Диана. Он таким образом просто наказал меня, потому что я не захотел стать охотником и примкнуть к нему. Карлос очень опасен. Извращён в наказаниях. Я видел, что он делал с людьми. Видел, как он наслаждался этим. Сукин сын…
— Но при чём здесь я? — не выдержала Гермиона.
Он не успел ответить.
Они оба обернулись, когда в окно гулко постучали. Малфой подошёл к нему и раскрыл створку, пропустив Лорда внутрь. В клюве записка. Генри его ждал.
— Ты можешь остаться здесь, привести себя в порядок. Мне нужно уйти, — он скомкал в руках бумагу. И, не оборачиваясь, зашагал к двери. — У меня закончилась кровь… Сложно сдерживаться.
Драко закрыл за собой дверь, разделив тем самым всю недосказанность с Гермионой. От этого не легче. Он знал, что у неё появилось больше вопросов, на которые она потребует ответы. Как на них отвечать, Малфой ещё не понимал…
Он влетел в «Дуэлянты», игнорируя приветствие Генри. Выхватил из его рук чемодан и мигом направился в уборную. Срочно. Ему срочно нужна долбанная кровь. Господи. Руки дрожали, когда он вонзался клыками прямо в пластик пакета и моментально всасывал содержимое. Кинул его в раковину и потянулся за следующим. Быстрее. Нужно быстрее потушить пожар жажды в глотке.
Малфой дышал. Просто потому что нужно. С сопением втягивал воздух в мёртвые лёгкие и смотрел на своё отражение в зеркале. Он монстр. Грёбанный монстр, что так хотел единственного. Крови.
Её крови.
Драко поднёс к лицу свои руки и вздрогнул от того, что заметил на подушечках пальцев запекшуюся кровь. Грейнджеровскую кровь. Вспомнил, как проводил по лицу, убирая волосы, чтобы дать безоар. Вспомнил, как этими пальцами погружался в жар её рта и, чёрт возьми, он ненавидел себя и свою реакцию на это. В паху тяжелело от этих видений.
«Долбанный извращенец».
Но ничего не мог с собой поделать.
— Что я творю? — сам себе, в зеркало.
Приоткрыв рот, Драко обволок свои пальцы губами и прикрыл глаза, когда вкусовые рецепторы распознали тот самый наркотик. Единственный в своём роде. Он помнил вкус жены до мельчайших подробностей, и сейчас, когда на языке оказалась кровь Грейнджер, Малфой понял. Она идентична.
— Блять! — кулак полетел в своё же отражение, оставив на нём трещинки и сколы.
Вот бы можно было так же ударить себя. Разрушиться трещинами и в конце взорваться вместе со всей паршивой болью, что он приносил. Поздно. Слишком, мать его, поздно. Он погряз в этой яме и тянул за собой всех, кто был дорог. Даже эту девятнадцатилетнюю девчонку, что смотрела на него глазами оленёнка, угодившего в ловушку. Только вот Драко не хотел быть охотником.
Он уничтожил пакеты, восстановил разрушенное зеркало и долго отмывал под холодной водой кровь с рук, собираясь с мыслями. Клялся самому себе, что во всём разберётся.
Генри встретил его встревоженно. На его лице читался немой вопрос, и Малфой сам ответил ему, рассказав в подробностях про сны Гермионы, про вкус её крови. Друг с минуту молчал и наконец сказал:
— Это могут быть всего лишь сны, как… из её прошлой жизни. Раз ты убедился, что их кровь идентична, это логично?
Малфоя это не успокоило. Ни капли. Но он лишь кивнул — проще согласиться, чем наводить смуту. Хоть кто-то должен оставаться хладнокровным. Пусть это будет Генри.
Драко так же быстро покинул Хогсмид как и пришёл. Генри сказал, что увеличит партию пакетов. Лишь бы он не срывался. Малфой был благодарен Лорду, что он так понимал его — без лишних вопросов.
Море на картине всё так же бушевало, а одинокий моряк всё так же пытался спастись. Драко прошептал пароль, и картина пропустила его внутрь.
Ему необходимо было успокоиться. Привести мысли в порядок. Сформировать план, которому нужно будет придерживаться рядом с Гермионой.
Первое, что он точно знал — это кровь. Точно такая же, как у Дианы, что ещё больше подтверждало теорию о перерождении.
Второе — это то, что Грейнджер была не похожа на неё. Мелкие черты — возможно. Но характер отличался в край.
Малфой плавал от бортика к бортику, вспоминая все их встречи. Даже то, как он наблюдал в Большом зале за Грейнджер, когда та, сидя за гриффиндорским столом, что-то обсуждала с друзьями, шутила. В ней не было мягких повадок Дианы. Гермиона была резкая, на слова и действия. Говорила прежде, чем думала. Смелая — больше, чем та, что умерла. Чёрт, он так запутался. Становилось тошно от самого себя.
Как перестать видеть в ней Диану, как перестать их сравнивать, если это был один и тот же человек? Он разрывался. Совершенно разные и одинаковые одновременно.
Но всё, что ему было важно сейчас — узнать, что Карлос так и остался пеплом, не был тем живым, преследующим Гермиону во снах…
Драко костьми ляжет, но не позволит ему появиться и отобрать у него…
А была ли Грейнджер его?
Малфой дёрнул ручку двери своего класса и вошёл внутрь. Зубы моментально стиснулись. Гермиона там. Сидела за последней партой. Он заметил, что она уже переоделась в джинсы и свитер. Её пульс зашкаливал. В помещении темно из-за закрытых штор, но он-то видел. Видел, как её взгляд метнулся в сторону двери, на прослойку света из коридора. Закрой её, и станет черно, как в его душе.
Она поднялась на ноги и сделала шаг вперёд.
— Закройте, пожалуйста, дверь…
Драко так и поступил. Положил чемодан на пол. Она смотрела прямо ему в глаза, светящиеся зрачки были ориентиром, как для мотылька. И Грейнджер летела. Навстречу. В два шага преодолела между ними расстояние и врезалась в его грудь лицом, обнимая с силой, сжимая в кулаках рубашку на его спине.
— Я бы не сделала этого, будь здесь свет… — почти шёпотом, таким, что у Драко гнулись кости от него.
«Что же ты со мной делаешь, Гермиона…»
— Спасибо, что спасли меня…
И всё по новой: её запах, щекочущий ноздри, её тепло, её жизнь в его руках, которые он сомкнул на её талии. Боже, блять, правый.
Объятия невинны. Как благодарность за спасение. Драко это понимал. Прикусил щеку с внутренней стороны, потому что где-то, на дне души, хотелось большего…
Гермиона запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. То в правый, то в левый. Дышала прерывисто. Её сердце колотило прямо ему в грудь. Как же хорошо сейчас. Как же хотелось не отпускать её.
— Это неправильно? — сломила она очередным вопросом.
И Драко выдохнул. Коснулся её щеки и обжёгся от тепла. Грейнджер облизнула губы. Чёрт. Хотелось выть. Но он лишь ответил:
— Я не знаю…
Гермиона нахмурилась и отстранилась, обошла его справа и, нащупав ручку двери, ушла не прощаясь.
***
Она не избегала Малфоя. Нет. Гермиона просто дала себе время подумать. Разложить мысли по полочкам и сформировать их в единое целое. Неделя прошла почти незаметно. О том, что случилось у леса и после, никто не знал. Только вот Невилла она отчитала по полной, отругав за то, что позволил опасным растениям так разрастись. Друг с досадой извинялся за это, пообещал, что уничтожит каждое растение. Объяснил всё тем, что в последнее время он словно потерялся. Эта подготовка с курсовой для аврората мешала ему жить. Долгопупс был весь на иголках от страха, что провалится, и поэтому времени на теплицы у него не оставалось. Гермиона сжалилась, сказала, что ему не о чем переживать, что проверит его курсовую и поможет с ней. На этом они и разошлись.
На уроках у Драко Грейнджер вникала в материал, тем самым не давая ненужным мыслям захватить разум. Но каждый раз, когда их взгляды встречались, сердце пропускало удар.
В мыслях всплывали его холодные пальцы у неё во рту, которые проходились по языку и внутренней поверхности щёк. Скользили туда-сюда. Она моментально краснела от этого, мысленно била себя по лбу, вспоминая, как сомкнула губы и обвела языком подушечки пальцев. Господи. Грейнджер никогда так не было стыдно.
По ночам, лежа в кровати, она позволяла себе думать. Много думать о той картинке. Ласкала себя от этих воспоминаний. От глаз, что так жадно смотрели на неё, пальцев, что словно лёд обжигали язык. Их взаимные объятия. Запах холода, что он источал… Гермиона день ото дня кончала лишь от этого. Мерлин!
Но когда нега спадала, в голове крутилось его:
«Не знаю…»
Да, он спас её. Рассказал про Диану и тем больше запутал. Какова была причина его внимания к Гермионе? На это он не ответил. Грейнджер подождёт. Она правда подождёт. Всему своё время.
В пятницу вечером, когда она пришла к нему в кабинет, всё осложнилось. Легче было при свидетелях, на уроках. А сейчас, когда они вновь одни, чувства обострились, в крови бурлил адреналин.
Гермиона молча нарезала ингредиенты для предпоследнего зачёта в её нормативах. Пытаясь сглотнуть ком, что застрял у основания горла, она старалась не дышать и не двигаться, потому что за спиной, за преподавательским столом, сидел тот, кто мучил её каждую ночь, позволяя сладко кончать. Боже, блять…
— Ты плохо себя чувствуешь? — взволнованно донеслось из-за спины, прошив до основания каждый позвонок в её теле.
— Нет, всё в порядке, — соврала она.
— Я слышу твоё сердце.
И это последнее, что добило её. Она пристыженно обернулась и замерла прямо с ножом в руке.
«Не может быть!»
— Вы слышите биение? — она наконец протолкнула комок внутрь.
Драко улыбнулся, кивнул. Видимо, понял, что ей стало не по себе от такого заявления. Поднялся на ноги и, обойдя стол, приблизился. Между ними — кипящее зелье в котле и куча вопросов.
— Я должен объясниться с тобой, — начал он, и Гермиона, делая вид, что слушала продолжала нарезать сушеные стебли водорослей, чтоб их. — Всё дело в твоей крови.
Гермиона резко подняла взгляд вверх и ударилась о скол айсберга его глаз. Он серьёзен.
— Меня влечёт к тебе из-за твоей крови. К запаху… — он сделал паузу, и в эти секунды у Грейнджер защипало где-то в груди. — Я лишь однажды испытывал такое влечение. Непреодолимое желание только такой крови.
«Диана».
Конечно. Грейнджер затрясло на все семь баллов по шкале Рихтера от такой очевидности. От обиды. Мерлин, что она себе навыдумывала? Всё дело в её крови!
— Вы хотите, чтобы я давала вам свою кровь? — вяло спросила она.
И вздрогнула, когда Драко обошёл стол и с такой яростью заглянул ей в глаза, что отвернуться было самым верным решением. Выдержать такой взгляд невозможно.
— Ни в коем случае! — с рыком выплюнул он. — Я справлюсь! А ты не должна даже думать об этом!
Уродство мыслей очернило её разум. Это как пощечина. Такая отрезвляющая, что с ног сбивало. Какой же она оказалась дурой… Глупой — самой умной ученицей. Кровь. Всё дело в ней. Все его поползновения в её сторону только из-за этого эликсира в венах.
Гермиона не на шутку разозлилась.
«Навыдумывала…»
Чувства, что колыхались в ней стебельками ржи на полях, сейчас чернели ёбанным пепелищем. Сжечь дотла! Она оказалась уникальной для Малфоя только из-за вкуса и запаха. Так он сказал?
Ручка ножа намокла из-за вспотевших ладоней. Разрезать бы этим лезвием леску их взаимоотношений. Чёрт возьми!
— На следующей неделе твой последний зачёт, — улыбнулся он. Гермиона на периферии взгляда видела, как Драко облокотился о стол.
— Да, приду к вам
в последний раз.
Казалось, он не заметил разницу в её поведении. И казалось, что хоть с этим Грейнджер справилась.
На душе отвратительно пусто…
***
Утро субботы тихое. Многие ещё спали, и Гермиона решила, что это идеальное время побыть одной, развеяться. Да и чернила уже заканчивались, нужно было пополнить запасы. Тепло одевшись и спустившись во двор, она резко остановилась, не сделав и пары шагов — желание пойти за покупками отпало.
Драко тоже заметил её, повернув голову и кивнув в приветственном жесте. Он стоял с пятикурсницей, которая, уперев ладони в колени, пыталась отдышаться. Грейнджер поравнялась с ними. Глупо было развернуться и уйти обратно.
— Мадам Помфри… — сбившимся дыханием начала когтевранка, — она послала меня за вами. Сказала, что срочно. У неё закончилась мазь от гнойных угрей, а в больничном крыле всё забито! Кто-то подшутил вчера и подсыпал порошок… Вас просят срочно приготовить мазь!
Девушка распрямилась, поправляя мантию. И ждала ответа.
Гермиона поняла сразу — по лицу Малфоя — что он недоволен. Он посмотрел в сторону Хогсмида, и Грейнджер сложила два плюс два. Ему срочно нужна была кровь. Первое слово она произнесла даже не задумавшись о последствиях.
— Профессор Малфой, я могу забрать то, что вам нужно, мне всё равно по пути.
Он перевёл на неё взгляд. Гермиона выдержала его.
— Я вернусь через двадцать минут, — добавила она для убедительности. — А вы будете готовить мазь не меньше часа.
Когтевранка, поняв, что её дело сделано, попрощалась и забежала обратно в школу, прячась от холода.
— Я не хочу напрягать тебя, — мягко улыбнулся он. И Гермионе плохо от этого.
— Нисколько. Мне не сложно зайти в ещё одно место.
«Наверняка, — думала она, —
он слушает сейчас моё сердце».
Это несправедливо. Гермиона не могла скрыть своих чувств, когда он сам оставался для неё загадкой.
— Генри безобиден, не бойся его, — он обернулся, поглядев по сторонам, и вполне себе прилично коснулся её плеча. Устоять бы на ногах… Господи! — Если будет донимать историями из своей жизни — беги. Это надолго.
Грейнджер подавила смешок. Кивнув, она бодро зашагала в сторону деревни. Лишь бы ещё дольше не простоять в его власти. Это больно.
Уже в Хогсмиде она быстро расплатилась за чернила и перья и направилась в «Дуэлянты». Как только колокольчик над дверью брякнул, Генри моментально обернулся. И по мере её приближения улыбка на его лице становилась шире.
— Привет, — она села напротив. — Мистер Малфой не сможет прийти и попросил меня взять…
Она не успела договорить.
— Я понял, — он подвинул чемодан под столом ближе к Гермионе и начал рассматривать её без стеснения. С каким-то интересом. — Справляешься? — его вопрос поставил в тупик.
Гермиона нахмурилась. Сидя за одним столом с бессмертным нужно подбирать слова. Она знала хорошо — в понимании слова «хорошо» — Драко, но не Генри. Со всей своей улыбчивостью, молодостью и манерами он казался вполне себе приятным. Даже с прошлого раза у Грейнджер остались лишь приятные ассоциации. Но, быть может, это чувство обманчиво?
— Да, стараюсь… — она смущенно отвела взгляд. Говорить о вампирах с вампиром было тем ещё испытанием.
Харрингтон тянул из бокала вино. Это казалось смешным, если учитывать, что сейчас раннее утро. Но для бессмертных, не знающих сна, время двигалось своим чередом.
— Ты не боишься, — сказал он и пальцем указал на её грудь. — Твоё сердце спокойно.
«С тобой — да».
Она улыбнулась.
— Когда узнаешь больше информации о вас и крови, то становится легче, — ответила Гермиона. С этим парнем было легче рассуждать на такие темы. С Драко язык не поворачивался.
— Узнала о крови? — нахмурился он.
И, будто бы поняв, что Гермиона задела не ту тему, она захотела оправдаться.
— Да, вчера мистер Малфой рассказал мне о моей крови, — слова дались легко, что очень странно. — Сказал, что моя кро…
— И как? — Генри взволнованно перебивает её. — Ты чувствуешь её в себе?
Вот теперь Грейнджер точно запуталась. Как можно чувствовать кровь в себе? Лорд заметил её сконфуженность и добавил:
— Ты чувствуешь Диану в себе?
Страх лизнул её куда-то за ухо. Каждая буква её имени прошлась мурашками по телу. Она подавила вздох.
— Почему я должна чувствовать в себе его жену?
Это словно ударило Генри под дых — он понял, что только что облажался. Проговорился. С губ сорвалось то, что ей не следовало слышать. Гермиона подавила истерику, которая так и не успела начаться. Она позволила ярости в груди сменить её. Хотелось рвать и метать. Все загадки вокруг неё и Драко уже порядком надоели.
— Если ты сейчас ничего мне не расскажешь, я клянусь, Харрингтон, — ткнула она в него пальцем, — через минуту здесь появятся авроры и уволокут тебя как магла, которому вообще не следует здесь быть! А если они узнают, что ты бессмертный… боюсь, быть беде.
Генри ухмыльнулся, откинувшись на спинку стула. Пристальным взглядом он словно играл с ней в войнушку.
— Я не предам его секреты.
— Которые ты уже выдал? — прошипела она. — Мне надоело, что меня водят за нос! Все эти сны, Карлос… — на его имени Генри раскрыл шире глаза. Вот чем нужно было пугать, а не аврорами. — Моя кровь и теперь Диана во мне?
Он молчал. Обдумывал.
— Ты не предашь его, но рано или поздно он всё расскажет. Просто сделай так, чтобы это случилось сейчас. Или я достану палочку и взорву этот чёртов чемодан! Боюсь представить, сколько будет крови!
Вот он. Надлом. В нём. В ней. Во всей грёбанной ситуации.
— Что ж, сам Бог свидетель, что я говорил ему, чтобы он всё тебе рассказал. Надеялся, что это оттолкнет тебя.
— Говори! — Гермиона ударила кулаком по столу, уже не в силах сдерживаться. Она уверена, что Генри сейчас слышал, как бешено и беспощадно её сердце убивало кости в груди.
— Что ты знаешь о перерождении?
Грейнджер слушала и не могла даже пошевелиться от той истории, которую вливал в её уши Лорд. Дыра в груди жирела. Росла с каждым словом. Просто в голове не складывалось всё то, что услышала Гермиона. Она и Диана один и тот же человек? Переродившаяся? Его жена?
Стало холодно.
До жути холодно от страха.
От чужой жизни в своей.
Она никогда не слышала о перерождении, но всё сходилось. Её кровь, запах, сны с Карлосом. И господи — родинки. Грейнджер метнула руку к шее, задев подаренную родителями цепочку, и положила пальцы туда, где примерно находились две родинки. Она никогда не задумывалась об их значении. Но теперь, представив в уме чьи-то клыки, так удачно подходившие по размеру этих пятнышек, стало до ужаса жутко. Мурашки покрыли тело в мелкой дрожи.
Она не прощаясь вышла из бара, крепко сжимая чемодан.
«Меня влечет к тебе из-за твоей крови. К твоему запаху», — всплывало в голове словами Малфоя.
«Чёртов лжец!»
Она посмотрела на часы. Поняла, что пробыла с Генри около сорока минут. Явно больше, чем обещала Драко. И теперь, подходя к Хогвартсу, заметила его приближающуюся фигуру и ускорила шаг.
С неё достаточно! Она просто устала!
— Я так и знал, что Генри будет донимать тебя рассказами, — улыбнулся он.
Он улыбался…
Как он мог?
Малфой моментально нахмурился, прислушавшись к тишине. Он слышал. Слышал её сердце.
— О, да… — начала она, выплевывая яд. — Он приятно удивил меня рассказами. Например тем, что я, оказывается, ваша Диана?
Нет. Назад пути нет. Теперь точно.
