***
— Ро-о-он! Ты забыл шарф! Простудишься! Ро-о-он! Пока Лаванда пыталась докричаться до разминающегося в воздухе Уизли, девушки позади чуть не умирали со смеху. Даже Полумна, которая всегда казалась спокойной, сейчас еле сдерживала улыбку. — Кто ей скажет, что он намеренно её не слышит? — прошептала Пэнси, нагнувшись к Лавгуд и Гермионе. Пока Браун махала шарфом в вытянутой руке, Грейнджер старалась сфотографировать каждый момент этого дня, который казался ей удачным. Некоторые профессора уже поднялись в воздух, кто-то разминался на поле. Со стороны могло показаться, что это обычная тренировка факультетов. Малфоя ещё не было… Но Гермиона уже с ума сходила, так хотелось его увидеть. Он перестал появляться на ужинах и обедах, лишь изредка делал вид, что завтракал. Как там говорила Диана? Ему тоже плохо? Гадство… «Придёт ли он?» И Гермиона прикусила язык, когда белая макушка взлетела вверх. Драко в чёрном облегающем свитере и чёрных джинсах. Его фигура так идеально смотрелась в воздухе, будто он родился на метле. Красивый… убийственно красивый. Ветер облизывал его волосы и зачесывал назад, открывая лоб. Грейнджер подошла к перилам трибуны и сделала кадр. Из-за выкриков команд щелчок получился тихим, но Малфой всё равно услышал его. Повернул голову и метнул на неё взгляд. Господи. Гермиона сразу же стала делать вид, что фотографировала поле. Даже развернулась к друзьям, чтобы и их запечатлеть на снимке. Щёлк. Щёлк. Щёлк. Пэнси пыталась незаметно позировать, что веселило Грейнджер. Но вот лицо Лаванды вдруг изменилось. Она смотрела за спину Гермионы. Удары сердца начали ускорение. — Здравствуйте, профессор Малфой! — Браун помахала рукой, и другие подхватили её приветствие. — Вы так отлично летаете. Вы играли в молодости? А Грейнджер в это время статуей замерла, уставившись на Паркинсон. Та округлила глаза и кивнула в его сторону, мол, развернись, не будь дурой. — Да, приходилось играть за Слизерин. Сегодня буду ловцом вместо Гарри. Его голос так близко, будто он стоял за спиной. У Гермионы уже замёрзли руки держать фотоаппарат. — Как думаете, мисс Грейнджер, — сказал он, и девушка наконец повернулась. — Я поймаю сегодня снитч? «Ты поймал моё сердце, что уж там до снитча…» — Сомневаюсь, — ответила она, но в глаза не посмотрела. Куда угодно, только не на него. — Против вас играет профессор Макгонагалл, она в прошлом чемпионка. Как я помню, вы однажды падали с метлы, а у неё таких промахов не было… На одном дыхании. Чёрт возьми, вновь, даже не обдумав заранее речь. Она ударилась о его улыбку. Тёплую. Красивую. Только для неё. И ей хотелось ещё. Она хотела больше, чем могла себе позволить… Долбанные качели. — Что ж, тогда сфотографируйте меня на память перед моим проигрышем, — он подлетел ближе. Между ними чёртовы два метра. «Дыши. Дыши. Дыши…» — Я могу! — Пэнси поднялась на ноги и выхватила фотоаппарат из рук Гермионы. Толчок в плечо, и Грейнджер у перил. — Я вас вместе сфотографирую, можно? — Буду благодарен, мисс Паркинсон. И Драко добил её, когда его метла замерла прямо позади. Он положил руку на перила трибуны, совсем рядом с Гермионой, словно по-дружески. А у неё сердце перестало работать. — Скажите сы-ы-ыр, — выдала Пэнси, и Грейнджер растянула губы в улыбке. За эту секунду, такой маленький промежуток времени, пока никто не видел, Драко нагнулся к её уху и прошептал простое: — Сделаешь мне копию? И столь же неожиданно Драко отпрянул, улетая к команде. А она стояла с этими словами и давилась ими. Вот бы сделать копию сердца. Выкинуть негатив из грудной клетки и вставить новенькое. Чистое. Без изъянов и сколов. Но Гермиона знала — она сделает. Сделает эту копию… чёрт бы её побрал. Просто чтобы убедиться. Два раза убедиться, что они оба на фотокарточке улыбались. Пэнси исправила свою выходку, потянув Гермиону за рукав и усадив рядом. Видимо, заметив её отрешенность, нагнулась к ней и негромко вправила мозги: — Палишься… Грейнджер знала. Знала, и ничего с этим поделать не могла. Дружественный матч закончился вничью. Дамблдор поровну раздал баллы факультетам, что участвовали в игре. Всем было весело, вот только Гермиона всё это время просидела с дымящимся сердцем…***
Голые стены, как старые друзья, встретили её вечером. Простое патрулирование уже порядком удручало. Ходить из одного крыла школы в другое, проверять, все ли соблюдали комендантский час, давило усталостью на пятки. Конечно, причина была одна. Её никчемное настроение. Её состояние на грани истерики. Она хотела к нему. Желала его. Судьба перерожденной мучала Гермиону. Связывала по рукам и ногам. Не убежать и не спрятаться от своих чувств, которые комом в горле застряли. Хотелось скулить и плакать. Прийти к нему и закричать: почему ты молчишь? Но челюсти, сжавшись, хрустели. Не хотели выпускать из себя ни единого слова. Вот так молча она и шла, не разбирая дороги, пока в очередной раз не остановилась на лестнице. Думала. Так громко, что, казалось, её мысли слышал весь Хогвартс. «Идти или нет?» Всего один этаж. Тридцать ступенек, и она окажется перед дверью… И Грейнджер начала отсчёт. Двадцать девять… Одиночество перезаряжало и стреляло прямо в голову. Беспощадное. Безглазое и безрукое, живущее во всех пространствах её души. Тринадцать… Скучать по нему и по-волчьи выть от невозможности встретиться. Шесть… В мыслях тесно. Душно. В груди давило. Один… Всё то же бушующее море. Всё тот же старый капитан. Шёпот пароля и скрип двери за рамой. И невероятный запах сырости, по которому скучала. Грейнджер бросила люмос в потолок, чтобы убедиться, что она здесь одна. Что не встретит жёлтых глаз. И правда… Одиночество всё так же стреляло в голову. Шуршание ткани формы, и она полетела к ногам. Долой оковы из одежды. Она пришла поплавать. Как там говорил отец? «Вода лечит». «И правда», — подумала Гермиона, когда нырнула в прохладу. Температура воды бодрила и выталкивала её на поверхность, чтобы сделать серию горячих вдохов. Она улыбнулась. Оглядевшись по сторонам, остановилась на резных, во все стены, окнах. «Как же красиво». А там, за стеклом, вьюга. Притягательная. Беспощадная. Белая и живая. Завывая, пела свою песню. Заслушалась бы. Гермиона сделала глубокий вдох, ещё один, и, наконец, погрузилась под воду, болтая руками, чтобы коснуться дна. Лечь на него, распластаться под этой толщей воды, чтобы она скрыла все её печали. Она плакала. Плакала с открытыми глазами. Грудь дрожала от рыданий, а тело было всё так же приклеено ко дну. «Вода лечит». «Лечи. Лечи. Латай мои раны…» И когда сил уже не осталось, она выпустила последний воздух из замёрзших лёгких, наблюдая, как красиво бежали эти пузырьки вверх, сквозь серебро воды. Сквозь её толщу. Сквозь два светящихся зрачка, что подплывали к ней… Ощутимый рывок вверх и глубокий вдох. — Что ты делаешь? — эхом от всех стен. Малфой стоял напротив неё в мокрой одежде и со злющими глазами, которые так обжигали сейчас. Казалось, словно во сне. — Плаваю… — непонимающе ответила она, стуча зубами. Холодно. — Это выглядело, как будто ты… — он стиснул зубы. — Будто ты хотела умереть… Вода правда лечит. Гермиона смотрела на его истерику в глазах. Он вновь пришёл спасти её. — Кто кончает с собой… голой? — спросила она. Драко, будто только сейчас заметив, что на ней нет одежды, отвернулся. Так быстро, что она даже не успела ничего понять. Это обидно. Он вновь не смотрит на неё. Горло сдавило тисками. Внутренности все в клещах. Если оторвать их, то только с мясом. Как плата за долбанное счастье. Но она хотела его. Хотела кусочек счастья… Щёки грели слёзы, которых Грейнджер уже не стеснялась. Сердце клокотало и рвалось на куски. «Смотри на меня! Только на меня!» И он услышал её отчаяние. Склонил голову и обернулся. Медленно. Чтобы убедиться. В его глазах — целая вселенная сожаления. Он нахмурил брови. Гермиона, сквозь мутную плёнку соли в глазах, видела, как сжались под водой его кулаки. Ещё чуть-чуть, и она завоет во весь голос. — Влюбись в меня… Слова сорвались с её губ — или вырвались прямиком из сердца. Честно. Навылет… — Влюбись в меня, Драко. Только в меня… И Малфой шагнул вперёд, к её истерике. — Я уже, Гермиона… уже… Он окутал её объятиями, зарылся пальцами в мокрые волосы, чтобы притянуть ближе. К себе. Грейнджер чувствовала, как его грудная клетка ходила ходуном. Как он отрывисто дышал. Дышал ею. Она подняла голову. Посмотрела на блики в зрачках. Завораживает. Очаровывает. И Драко не выдержал. Наклонился и поцеловал её. Глубоко, влажно, до истерики. Пульс Гермионы стучал в ушах. Вдохи были тяжёлыми и прерывистыми, воздуха не хватало. Малфой проникал языком глубоко в тепло её рта, и не имело значения, что Гермионе не хватало кислорода. Он дышал за них обоих. Вместе. Идеально совпадая…. Её веки зашторили глаза, когда холодные руки под водой сжали бёдра и усадили на себя. Она сквозь свои стоны чувствовала, как плывёт к бортику. К тому самому, где они впервые поцеловались. Цикличность… «Только я! Смотри только на меня!» — эгоистично сбоил голос в её голове. Пальцы впились в рубашку и с силой стиснули мокрую ткань. Она держалась за него, словно боялась, что Драко исчезнет. — Идём, ты замерзла, — прошептал он в губы и отстранился. Но Грейнджер не слышала. Не хотела. Зачем, зачем, если он наконец-то здесь… — Ты же волшебник, придумай что-нибудь, — улыбнулась она лишь уголками губ. А самой хотелось смеяться как обезумевшая. Драко наклонился к ней, но только для того, чтобы дотянуться до палочки на полу. Его губы тут же зашевелились. Гермиона не услышала ни одного звука, но зато почувствовала, как вода моментально потеплела. Ещё один взмах, и она забурлила, выбрасывая на поверхность пузырьки, которые тут же превращались в пену. Он сделал шаг назад, потянулся к своей рубашке, которая облепила его как вторая кожа. Длинные, узловатые пальцы забегали по пуговицам, и Гермионе захотелось, чтобы он просто их выдрал. Ткань мокрой тряпкой отлетела куда-то позади неё, и в этот момент Драко погрузился под воду, спрятавшись от её взгляда под пенным слоем. Секунды жирели. Грейнджер сделала шаг вперёд, вытягивая руки. Сердце отбойником стучало в висках. Мысль вновь потерять его даже на минуту отдавалась в груди болезненным воспоминанием. Она добралась почти до середины бассейна, когда вдруг почувствовала позади себя холод. Этот контраст температур сносил крышу. Он намеренно дышал ей в затылок, обжигая холодным дыханием. Сойти с ума. Вместе. Сейчас. Она обернулась и встретилась с его совершенными глазами. Красивыми, белыми, подсвечивающимися зрачками. Невероятное зрелище пленило. — Я никогда больше тебя не отпущу… — прошептал он и коснулся её щеки, второй рукой притягивая к себе за талию. — И не надо… Гермиона сдалась первой. Провела ладонью по выпуклым дельтам и дальше, к развороту ключиц. Наблюдая за его реакцией, тихо застонала, потому что он, ломая брови, возбужденно приоткрыл рот. Господи, красивый. Он мелко вздрогнул, когда её пальцы поплыли вниз по животу, к косым мышцам, и остановились посередине. Последний вдох и руки обхватили член. — С-с… — втянув воздух, он запрокинул голову, отдавая себя Гермионе. Ей нравилось. Нравилась его покорность. Его возбуждение в её руках. Кадык на его шее скакал от того, что Драко уже через рот глотал клочками воздух. Словно задыхался, пока толкался в её кулак. Они даже не начали, а её вело так, что очередной сорванный стон прокатился по трахее, попал на голосовые и вышел откровенным, громким и взрывающе уязвимым. — Повернись, — попросил Драко, положив на её руку свою ладонь. И у Драко сорвался голос. У Драко. Сорвался. Голос. Она не успела переварить столь хриплый тембр, что врезался в её перепонки, потому что уже сама на грани. Он резко притянул её к себе за живот и повёл вперёд, к бортику. Навстречу её забвению. «Боже. Боже. Боже…» Молиться бесполезно. Здесь все мертвы по-своему. Даже стены, что отражали её дыхание. Она облизнула губы, когда его руки легли на грудь, пропуская между пальцев соски, немного сжимая. Грейнджер откинула голову ему на плечо и прогнулась в спине, упершись в пах. — Драко… — на выдохе. — Вставай на ступеньку, — прошептал он и резанул языком её артерию на шее. Гермиона приподнялась, чувствуя, как вода и пена облизывали бёдра, скатываясь к коленям. Малфой провёл руками по её плечам, локтям, и в итоге перекрестил их пальцы, уперев руки о бортик, нависая над ней. Когда Гермиона почувствовала, как головка члена упёрлась прямо ко входу, она дёрнула бёдрами назад. Просто не могла больше терпеть. Но Малфой отпрянул, освободил одну руку и поднес к её рту. — Оближи… В животе горячо и тяжело потянуло только от его голоса. Она открыла рот, пропуская в себя два пальца. Язык грел, обсасывал. Гермиона застонала и сильно прикусила фаланги, но Малфой не отвёл руку, не выдернул пальцы, а лишь чуть глубже засунул в горячий рот. Ей хотелось кончить только от этого. От того, как холод проник на язык, как по-хозяйски и грубо он обходился с ней. — Какая ты горячая, Салазар… Он убрал пальцы, и в момент, когда они коснулись её внизу, вошёл с размаху, сразу увеличивая темп. Гермиона задыхалась от таких ощущений. То, как он стимулировал её и вдалбливался так яростно, сводило с ума. Ей нравилось, блять, нравилась такая агрессия в сексе. Холодные губы коснулись мочки, и Грейнджер вздрогнула от невыносимой сладкой судороги, что прошлась до самого копчика. Он зарычал прямо ей в ухо. Гортанно, по-зверски. Она обвила его шею и притянула к себе, повернув лицо. Губы в губы. Одно дыхание на двоих. «Смотри. Смотри на меня». Мокрые звуки секса разносились по бассейну, глушились стонами. Удваивались, ускорялись, пока не достигли пика. Гермиона подстраивалась, покорялась, с каждым движением сжимая член сильнее. И когда Драко услышал её крик, застонал сам и окончательно перестал контролировать собственное тело. Оргазм, выворачивающий и лишающий ориентиров, настиг обоих. Дышать больно, потому что лёгкие работали на износ. Она почувствовала, как Драко нежно приподнял её на руки и опустил в воду, расслабляя тело. Зрение и слух вернулись спустя несколько секунд, и когда Гермиона открыла глаза, то встретила его полный теплоты взгляд. — Кажется, вода остывает, — улыбнулась она, пряча лицо в разворот его шеи. И он ещё крепче прижал девушку к себе. То ли в бесполезной попытке согреть. То ли потому, что больше не хотел отпускать. А за окном всё так же выла метель…***
*** На следующий день, когда Грейнджер с чемоданом спустилась вниз, её поймала Пэнси. — Идём скорее! Мне уже хочется уйти отсюда! — Где твой багаж? Пэнси вздёрнула бровь и скрестила руки на груди. — Эльфы уже доставили во Францию, — ответила она так, будто у неё спросили глупость. Гермиона проигнорировала нетерпение подруги и, обойдя её, зашла в Большой зал. Многие заканчивали завтракать, шум стоял невероятный. Учащиеся поздравляли друг друга с наступающими праздниками, прощались на каникулы. Обе девушки прошли до стола Гриффиндора и сели вместе, поприветствовав друзей. — Я так вам завидую! — начала Браун. — Две недели во Франции, с ума сойти! Гермиона на это лишь неловко улыбнулась. — Поверь, там очень скучно, — слишком серьёзно Паркинсон выдавила из себя ложь. Пока ребята общались, Грейнджер пыталась найти в толпе того, с кем бы хотелось попрощаться ей. Вчерашняя ночь закончилась волшебно. Драко проводил её до башни, и они почти не разговаривали. Да и как она могла говорить, когда щёки болели от улыбки, что просто не сходила с её лица? Она помнила его «будь осторожна» и пожелание счастливого Рождества. А после… после губы ещё полчаса гудели от поцелуев. Гермиона чувствовала себя окрылённой. Будто и не было всех тех тяжёлых недель. Она просто позволила себе начать всё сначала. И наконец, встретившись с ним взглядом, Грейнджер прикусила губу, потому что Драко смотрел на неё сквозь весь зал, сидя за преподавательским столом. «Привет», — шепотом сорвалось с её губ, и Малфой кивнул. Она моментально отвернулась, пряча от него красные щёки. Боже. — Я надеюсь, тебе понравится твой подарок, — Лаванда обратилась к Паркинсон и налила себе тыквенный сок. — Ты купила мне подарок? — у Пэнси вытянулось лицо. — Но я ничего не приготовила. Браун будто оскорбили этим. — Конечно! Так делают друзья, — выделив последнее слово почти обиженно, она нахмурилась и сделала пару глотков из кубка. Друзья планировали провести Рождество сначала в Норе, а потом у Поттеров. Гермиона тепло вспоминала прошлогодние праздники у семьи Уизли. Сложно было не ощущать себя там ещё одним членом семьи. Молли обожали все, так же, как и она каждого приходящего в их дом. Грейнджер помнила, как набрала пару лишних килограммов только потому, что не могла перестать есть стряпню миссис Уизли. А вот у Поттеров всё было по-другому, но не менее любяще. Джеймс, Люпин и Сириус каждый день водили своих близких по местечкам в Лондоне, где они любили зависать ещё в молодости. Она помнила, как вся эта орава занимала практически все места в барах и ресторанах, даже на ярмарки они ходили как на экскурсии — толпой. В этом же году ей предстояло провести Рождество вдвоём с Пэнси. Девушка предвкушала их новые приключения. Когда все начали расходиться и прощаться, обнимая друг друга, Паркинсон остановилась и обернулась к ребятам. — Эй, Браун! Лаванда вскинула голову. — Надеюсь, тебе тоже понравится мой подарок, — и улыбнулась, когда увидела на лице гриффиндорки такой детский восторг, что удержаться было сложно. А затем мельком посмотрела на остальных. — Как и всем вам. Грейнджер хотелось аплодировать. Такая ситуация была на миллион. На все миллионы мира. Паркинсон проявила свою дружелюбность даже не застеснявшись этого. Поразительно. Вот так они и шли вместе в Хогсмид, улыбаясь. Пока Гермиона тащила чемодан, Пэнси перечисляла подарки, что приготовила всем. На улице шёл снег, и хотелось быстрее добраться до отправной точки. На её ладонь на ручке чемодана опустилась чужая рука. Гермиона повернула голову и чуть не задохнулась от неожиданности. — Я провожу… Малфой забрал чемодан и покатил его за собой, встав рядом с ней. — Я жду тебя у начала улицы, — сказала Пэнси и быстрым шагом пошла вперёд. Драко, в чёрном пальто, которое даже не застегнул, идеально вписывался в эту белую атмосферу. — Чем займешься на каникулах? — спросила Гермиона и отошла на шаг в сторону, чтобы другие проходящие мимо люди ничего не заподозрили. Просто профессор, который помогал своей студентке с чемоданом. — Нужно с Генри уладить пару дел с работой в США, — ответил он, неотрывно глядя на неё. — Прости, не могу отвести от тебя взгляда. Грейнджер пропустила вдох, словно маленькая влюблённая школьница. Никогда она не испытывала таких чувств. Она ощущала лёгкость рядом с ним. Гермиона ещё вчера рассказала ему о причине путешествия во Францию. Драко её поддержал, сказав, что их с Пэнси дружба поистине невероятна. Спасти от общества жениха и быть той, кто в нужный момент уведёт её от француза, казалось ему благородным. — Обязательно побывай в ресторане «Fleur Мagique», там очень атмосферно, — улыбнулся он, глядя вперёд. Гермиона даже немного замедлилась от услышанного. — Ты был там? — Ресторан держит поколение семьи волшебников, но он считается магловским. Бывал там с Генри несколько десятков лет назад. Не думаю, что в нём что-то изменилось. Сильный порыв ветра, так неожиданно достигший её лица, заставил девушку зажмуриться и втянуть голову в плечи. Драко остановился и стянул с себя шарф, быстро обмотав его вокруг шеи Гермионы. — Тебе он нужнее… «Боже». Никто не смотрел на двоих, застрявших между заснеженными деревьями, ветки которых навесом скрывали их от чужих глаз. Этот безопасный клочок земли — как последнее их уединение перед разлукой. И Грейнджер вдруг стало грустно. — Я буду скучать, — сказал он. В нескольких метрах от них стояла Паркинсон, которая почти идеально делала вид, что не замечала их. Драко передал чемодан, и когда их руки соприкоснулись, сердце бешено заколотилось в рёбра, это было почти болезненно. Она моментально почувствовала, как щёки ошпарило румянцем. — Я тоже, — шёпотом. Ресницы дрожали от падающего хлопьями снега, который так бесцеремонно падал на лицо. Малфой протянул руку лишь для того, чтобы смахнуть с её щеки уже успевшую растаять снежинку. — Кхм-кхм, — донеслось сбоку грубым голосом Паркинсон. Гермиона сделала пару шагов в сторону подруги, но Драко вновь остановил её. — Будь осторожна, пожалуйста. Пришли мне патронус, если… Грейнджер кивнула, обрывая его. — Конечно… Счастливого Рождества, Драко… — Счастливого Рождества, Гермиона… Глаза зацепились за улыбку. За прищур его глаз. За его мимику. Ей хотелось запомнить каждую черточку, чтобы вот таким счастливым его и вспоминать все эти дни. Хлопок аппарации, и Малфой исчез, взмахнув падающий снег вокруг. И у Гермионы кольнуло где-то в сердце ржавой иглой. — Я сейчас сдохну от этой вашей неловкости! — возвратила её Пэнси на землю. — Коли! И перед ними мгновенно появился эльф, поклонившись своей хозяйке. — Возьми багаж, — скомандовала Паркинсон, но Гермиона тут же замотала головой. — Не беси, Грейнджер. Отдай ему багаж, он перенесет его. Или ты с ним будешь шататься, пока мы будем гулять? Гриффиндорка, извиняясь, отдала домовику чемодан, и он тут же исчез, чтобы через несколько секунд вновь появиться. — Прошу вас, — протянул он маленькие ручки к девушкам. И прежде, чем коснуться его, Гермиона в последний раз обернулась, поискав взглядом знакомую фигуру. Но вокруг лишь счастливые лица студентов, которые спешили на поезд. И нет среди них тех самых галечных глаз. Хлопок, и трое исчезли.***
Первые десять минут Гермиона привыкала к такому количеству снега, даже глаза заболели. Яркое солнце только усугубляло ситуацию, выбеливая всё вокруг. Снег везде. На крышах, на кустах, на елях и на макушках гор, что укутывали собой городок. Даже небо казалось белым. Пэнси была права. Здесь и вправду словно в сказке. — Это ты ещё вечером здесь не была, — воодушевленно сказала Паркинсон и повела её вперёд, сквозь небольшую улицу, украшенную к Рождеству. Ёлки были у каждого дома, тянули за собой гирлянды. — Разве не потрясающе? Грейнджер могла только кивать, потому что слова кончились. Она не знала, как описать всю эту красоту. Что самое главное — люди, проходящие мимо, улыбались каждому. Гермиона не разбирала французской речи, но наслаждалась его звучанием. Даже подумала взять репетитора, чтобы начать изучать этот язык любви. Таким он был нежным. — Мне кажется, это единственное место, где волшебники так удачно вписались в городок маглов, — Пэнси вела её под руку. — Вон там книжный магазин. Только маглы, когда заходят в него, видят обычные, привычные им книги, а вот маги видят свои. Она указала рукой вперёд. — А это… — «Fleur Magique», — перебила её Гермиона, увидев знакомые буквы. Именно об этом ресторане говорил Драко. Она улыбнулась. — Да, это ресторан семьи Гаранж. Там очень вкусно. Гермиона остановилась. — Давай зайдём туда пообедать? После того, как ты покажешь мне всё здесь? — сказала она и наткнулась на ухмылку Паркинсон. — Ты хочешь просто посмотреть? Или потому что его порекомендовал Малфой? Грейнджер захлопнула рот от такой неожиданности. Значит, подруга слышала всё. — Подслушивать неприлично, Паркинсон! — толкнула она Пэнси в бок, не злобно, и укуталась в шарф, чтобы скрыть лицо. И моментально потянула носом такой знакомый и полюбившийся парфюм. — Ладно, — слизеринка догнала её. — Дай мне настроиться на колкости. У меня есть время до завтра, чтобы приготовиться отбиваться. Завтра, в канун Рождества, они обе пойдут на приём, которые устраивали чистокровные семьи, что приезжали сюда из года в год. На этом приёме она должна была познакомиться с Мишелем лично. По плану Паркинсон — Гермиона поняла, что подруга сделает всё возможное — она собиралась оставить о себе самые отвратительные впечатления, и Грейнджер должна была помочь ей в этом. Они даже заготовили речь. Гриффиндорка будет говорить, какая Пэнси ужасная в отношениях, грубая, неверная и транжира — и Мерлин ещё знает кто. Завтра сложный день, а пока они обе наслаждались компанией друг друга и гуляли по городку. Пэнси в совершенстве говорила по-французски, общаясь с продавцами, со встречными людьми, которые желали счастливого Рождества. Всё так идеально, что хотелось растянуть эти моменты. — Ты так красиво говоришь, заслушаться можно, — похвалила её Гермиона. — Приходилось учить три языка с самого детства. У чистокровных это вроде традиции, — в голосе не гордость. Обида. — Ну что, ты проголодалась? Грейнджер кивнула, и они направились в тот самый ресторанчик. Уже заметно начало темнеть, и она наконец заметила то, о чём говорила Пэнси. Вечерние улицы завораживали тёплым свечением гирлянд. Здесь было очень романтично. — Bonjour. Une table pour deux, s'il vous plaît*, — прощебетала слизеринка, когда к ним подошел администратор. Гермиона сразу почувствовала себя комфортно. Внутри ресторана было уютно, играла лёгкая, расслабляющая музыка. Но самая изюминка заведения была в том, что весь потолок был увит зеленью, словно растения росли сверху. Они вписывались так естественно, что Гермиона догадывалась — здесь не обошлось без магии. Профессор Стебель была бы в восторге. Официанты помогли девушкам занять места, отодвинув стулья у стола возле самого большого окна, которое выходило на улицу. Они сели спиной к залу, чтобы наслаждаться своей компанией и видом за окном. — Очень рекомендую здесь попробовать хлебный суп, — Паркинсон указала ногтем в меню, помогая подруге разобрать французский язык. — Представляешь, они подают его в маленькой запечной тыкве! Я чуть с ума не сошла от восторга в детстве! Гермиона кивнула, полагаясь на вкус Пэнси. Они ещё с минуту заглядывали в одно меню, как вдруг позади к ним подошли. Паркинсон с улыбкой обернулась, чтобы сделать заказ, но за секунду сжала в кулаке бумажное меню. Грейнджер подняла голову, чтобы в отражении окна увидеть… — Прошу прощения, мы можем сесть с вами? А то здесь совсем не осталось мест, — уронил Генри сквозь улыбку. Она смотрела в отражение на того, в кого влюбилась с грохотом раз и навсегда. Он обещал, что больше никогда её не отпустит…