Родильные страсти (дети - это счастье)
14 августа 2021 г. в 21:46
Чимин вскочил, широко раскрыв глаза, и уставился в одну точку, не понимая, что произошло. Огляделся: спальня, Юнги дрыхнет, живот на месте — растёт. А внутри тревога. Загудел телефон. Он взглянул на экран — Тэхён.
— Алло, плюшечка!
— Чима… — голос Тэхёна звучал еле слышно, — Чима, — повторил он шёпотом, — что-то не так, мне плохо…
Чимин услышал звук падающего телефона.
— Плюшечка, не отключайся! Я сейчас! Юнги! — закричал он, что есть мочи.
Юнги шевельнулся, но продолжал спать. Чимин схватил подушку и огрел ею мужа:
— Мин Юнги! Подъём!
Юнги с трудом раскрыл глаза и посмотрел на Чимина мутным взглядом:
— А?
— Я сказал — подъём! — крикнул Чимин и снова огрел подушкой и без того помятое лицо главы семейства.
— Что, Чима, что? — Юнги попытался отмахнуться рукой, как от мухи.
— Вызывай скорую, Тэхёну плохо, собирайся, мы едем к нему!
— А? — повторил Юнги, с трудом въезжая в происходящее.
— Я рожаю! — тихо с угрозой в голосе произнёс Чимин.
— Чима, я сейчас! — Юнги мгновенно продрал глаза и потянулся за ключом зажигания.
— Ты проснулся? — уточнил Чимин.
Юнги кивнул.
— Бери телефон и вызывай скорую для Тэхёна.
— Для Тэхёна, — повторил Юнги, хватая телефон, — подожди, — у него наконец-то включился мыслительный процесс, — для Тэхёна?
— Юнги…
— Ты́ рожаешь?
— Посмотри на меня, Тэхёну плохо, Чонгук уехал на пару дней в командировку. Дома никого, только Сынгу. Нужно действовать, ты меня понял?
— Алло, скорая… — Юнги диктовал адрес, Чимин направлялся к дверям спальни.
— Ты куда? — спросил Юнги.
— Детей собирать.
— Мы тоже едем?
Чимин окатил Юнги таким взглядом, что любой водопад по сравнению с ним показался бы жалким ручейком.
— Почему у нас нет няни? — сетовал Юнги обращая этот вопрос больше к себе, чем к кому бы то ни было.
— И это говорит человек, который даже меня к старшему сыну через раз подпускает, — Чимин испепелял взглядом и негодованием.
Юнги молчал. У Булочки плохое настроение, Булочка в положении — надо терпеть.
Чимин отправился в комнату младшего сына. Тэмин не спал, он сидел на кровати в кепке и безуспешно пытался пропихнуть в штанину ногу, обутую в кроссовок.
— Папочка, мы к дяде Тэхёну едем. Я всё взял! — и он тряхнул своей любимой погремушкой, давно забытой среди старых игрушек и неизвестно откуда взявшейся посреди ночи.
— А это зачем? — спросил Чимин.
— Блатику подалю.
Чимин почувствовал, как у него потекли слёзы:
— Золото ты моё, — прошептал он и прижал к себе сына.
Юнги в это время пытался разбудить Юнхо.
— Сынок, просыпайся!
Юнхо не шевелился.
— Ну открой глазки.
Юнхо потянулся к отцу и обнял его.
— Вставай, нам ехать нужно.
— Нет, — ответил он.
— Сыночек…
— Нет, папа.
Юнхо медленно раскрыл глаза и тут же заметил на пороге комнаты пару устрашающего вида: Чимина в розовой шёлковой пижаме и Тэмина с погремушкой в руке. Он перевёл на отца тоскливый взгляд взрослого шестилетки:
— Я понял, папа…
Чимин усаживал детей на заднем сидении автомобиля. Он не сразу заметил Юнги, который появился на пороге дома, одетый в длинный почти до пят пуховик и шлёпанцы, натянутые на тёплые шерстяные носки. Ноябрь на улице — без носков никак. Чимин невольно раскрыл рот, наблюдая пришествие мужа в носках.
— Так и поедешь? — спросил он, кивая вниз.
— Мы же к Тэхёну, — невозмутимо ответил Юнги, что подразумевало: «Если Тэхёну настолько плохо, что пришлось вызвать скорую, то мой внешний вид — это самое последнее, на что он обратит внимание, если вообще меня заметит».
— Что у тебя там? — Чимин ткнул пальцем в центр композиции. Юнги опустил голову:
— Там у меня, что должно быть там.
— Покажи!
Чимин явно перегибал палку, пользуясь своим положением и безграничным терпением Юнги, который нехотя раскрыл полы пуховика.
— Супер! Костюм для Хэллоуина. За трусы — лайк! — Чимин повернулся спиной к Юнги и направился к машине, тихо ворча себе под нос: — Эксбиционист на пенсии.
— Чё сразу — на пенсии? — возмутился Юнги.
— А эксбиционист не смущает?
Юнги опять распахнул пуховик и посмотрел вниз: «Отличный вид: всё на месте, в тепле».
— А я смотрю — тебе понравилось. Махать. Мы едем или нет? — Чимин открыл дверцу автомобиля и вскарабкался на сидение. Юнги вздохнул в ответ, но заметив мордашку Тэмина, который наблюдал из окна, подмигнул ему и улыбнулся.
Вся семья молча ехала по шоссе. Юнхо спал, Чимин думал, Юнги не мешал.
— Папочка, я люблю тебя! — неожиданно громко произнёс Тэмин, улыбнулся и повернул голову в сторону Юнги: — Папуля, я люблю тебя!
— Карапузик, чего ты хочешь, скажи сразу.
— Машинку!
— Всё-таки в кого он такой подлиза? — недоумевал Чимин.
— В папулю, — тут же ответил Тэмин, в силу своей наивности предполагая, что «подлиза» — это хорошее слово, а папуля — главный, в его руках исполнение всех желаний Тэмина. Чимин отвернулся к окну и затрясся от смеха. Юнги молчал. «Ну и ладно, — думал он. — Не будь я подлизой, некого и не с кем было бы сейчас сравнивать».
Перед домом Тэхёна стояла машина «Скорой помощи». Чимин выскочил из автомобиля и побежал, но в дом попасть не успел, бригада врачей уже выносила Тэхёна.
— Плюшечка! — крикнул Чимин и попытался дотронуться до брата.
— Вы кто? — спросил врач.
— Я его брат, я могу с вами поехать?
— Конечно.
— Я сейчас, — Чимин вернулся к машине, возле которой стоял Юнги: — Забери Сынгу, поезжай домой. Да, Чонгуку позвони, — и, выписав весь набор указов, побежал обратно.
— Слушаюсь, — тихо ответил Юнги, провожая взглядом отъезжающую скорую. Он достал телефон и отправил сообщение Чонгуку: «Техён в больнице. Позвони, как сможешь».
Чонгук перезвонил, как только Юнги отправил сообщение:
— Что с ним?
— Я не знаю. Чимин поехал в больницу. Сынгу будет у нас.
— У меня посадка, прилечу через два часа.
— Ок.
Завершив сухой по делу разговор, Юнги отключил телефон и заглянул в салон: Юнхо продолжал спать, Тэмин с любопытством смотрел на отца. Юнги открыл дверцу:
— Идём, подлиза, сын подлизы.
Они, держась за руки, зашли в комнату Сынгу, который, также как и Юнхо, не обращая внимания на посторонние звуки, спал крепким сном.
— Сынгу, вставай, Юнхо плиехал! — закричал Тэмин, сопровождая слова ударами погремушки. Юнги от неожиданности отпрянул. «Что ж вы оба такие громкие?» — подумал он, имея в виду младшего сына и Чимина, который уже успел продемонстрировать сегодня силу своей звуковой волны.
Сынгу заворочался и открыл один глаз:
— Дядя Юнги?
— Сынгу, поехали с нами, твой папа прилетит скоро, а Юнхо тебя в машине ждёт.
— Хорошо.
Упоминание Юнхо срабатывало всегда. Между детьми, родившимися в один день, но не являющимися при этом кровными родственниками, была такая сильная почти телепатическая связь, что их родители постоянно шутили на эту тему и пользовались при необходимости данной особенностью. Вот и сейчас Сынгу в полусонном состоянии собирался к Юнхо, чтобы в машине отключиться, привалившись к плечу своего друга.
— Ладно, все в сборе, — подытожил Юнги. — Едем.
— В больницу, — громко сказал Тэмин.
Юнги повернулся назад и внимательно посмотрел на сына:
— Почему в больницу?
Тэмин пожал плечами.
— Какую машинку ты хотел? — решил начать издалека Юнги.
У Тэмина загорелись глаза:
— Как у тебя.
— Чёрную?
— Большую!
— Абсолютно не конструктивный разговор.
— Сейчас папочка позвонит, — Тэмин резко потерял интерес к машинке и начал чертить пальцем на сидении повторяющийся узор. Юнги по инерции бросил взгляд на чёрный экран телефона и снова посмотрел на сына, в эту же секунду телефон завибрировал у него в руке, Юнги вздрогнул.
Забравшись в машину «Скорой помощи», Чимин пытался поговорить с братом, Тэхён ещё был в сознании, даже изображал подобие улыбки, а потом сказал:
— Чима, когда я умру, забери сына к себе.
— Что… Что ты. У него же отец есть, что значит умру? Плюшечка, — Чимин не обращал внимания на то, что у него вовсю текут слёзы, — тебе нельзя.
— Не реви, тебе ещё рано… — Тэхён отключился.
Пока врачи пытались реанимировать Тэхёна, Чимин находился в ступоре. Он категорически не мог принять и согласиться со словами брата, потому что всё это неправильно.
Он вышел из машины, следуя за носилками, в коридоре его остановили, он кивнул и сел на скамейку, доставая телефон и набирая номер мужа, всё это проделывая в сомнамбулическом состоянии.
— Юнги, он сказал, что умрёт, ты можешь приехать?
— Ты в больнице?
— Да.
— Мы едем.
Юнги в сопровождении старших детей, держа на руках младшего, вошёл в двери больничного корпуса.
— Кого Вы ищете? — спросила регистратор.
— Сюда сейчас привезли брата моего мужа, и муж с ним, они оба беременны.
— Ваши? — спросила регистратор, улыбаясь и кивая на детей.
— Мои.
«Какой мужчина! Кто бы меня так в декрет отправлял».
— Они оба рожают?
— Нет. У моего двадцать одна неделя — рано ещё.
«Господи! Срок в неделях знает! Ну где такого же найти?»
— На лаботе, — сказал Тэмин, как бы отвечая на не озвученный вопрос, и тряхнул погремушкой.
Юнги улыбался, делая вид, что он ничего не понимает и не слышит.
— Что — на работе? — переспросила регистратор.
— Ваш дядя на лаботе.
— Они у меня не выспались, можно где-то их пристроить? — Юнги попытался отвлечь внимание на себя.
— Идёмте.
Регистратор повела их по коридору, и тут Юнги увидел Булочку, которая прикорнула к стене, не замечая ничего вокруг.
— Чима! — он передал Тэмина регистратору и подскочил к Чимину.
— А про какого дядю ты говорил?... — спросила регистратор, закрывая двери в детскую комнату.
— Булочка, ты как?
— Его увезли туда, — Чимин махнул рукой в сторону операционной, — он сказал, если умрёт, забрать его ребёнка. Почему он должен умереть? Юнги, ведь он не умрёт, правда?
— Тихо, тихо, тихо, — прошептал Юнги, прижимая к себе Чимина и пытаясь предотвратить эмоциональную бурю, которая забрезжила на горизонте. — Всё будет хорошо. Подождём…
Тэхён лежал на операционном столе, но происходящего вокруг он не видел, продолжая пребывать в бессознательном состоянии. В какой-то момент он словно очнулся и ему показалось, что вокруг туман серый, плотный, его даже можно было потрогать. Сквозь туман начал проглядывать силуэт человека. Очень знакомый силуэт. Чем отчётливее проявлялся силуэт, тем светлее становилось вокруг. Тэхён вздрогнул и подался вперёд:
— Гуки!
— Малыш! — его Чонгук шёл навстречу, улыбаясь. — Привет! — он взял Тэхёна за руку.
— Гуки, ты же умер, откуда ты здесь?
— Это физическому телу нужны дороги и переходы, а душе такие условности ни к чему. Идём, — Чонгук потянул Тэхёна за руку, уводя вперёд: — Смотри.
Тэхён оглянулся: они стояли на поляне, за их спинами виднелся лес, а метрах в десяти расположился одноэтажный белоснежный дом с зелёной черепицей на крыше. Перед домом на клумбе пылали алым цветом тюльпаны.
— Нравится? — спросил Чонгук.
— Красиво.
— Это наш дом.
— Наш дом, — повторил Тэхён.
— Помнишь день, когда я умер?
— Помню, мы поехали за город к друзьям.
— Мы сюда ехали. Я купил этот дом для тебя и не успел…
— Ты купил дом? — Тэхён никак не мог осознать услышанное.
— Прости меня, Малыш.
— Прости меня, Гуки.
— За что? — образ Чонгука источал свет и покой.
— За нашего ребёнка, за то, что я его потерял и не сказал тебе ничего.
— Ты не виноват.
— Я не знал, — Тэхён продолжал говорить. — Я очнулся в тюремной больнице после драки, и врач сказал, что у меня больше не будет детей. Я не смог тебе об этом рассказать.
— Малыш, я всё знаю. Тебе нужно вернуться.
— Я не хочу. Я хочу с тобой. Я люблю тебя.
— Тебе ещё рано. У тебя ребёнок, ты ему нужен, а я всегда рядом, я никуда не уходил.
— Гуки…
— Возвращайся, Малыш…
Тэхёна вывезли из операционной. Чимин вскочил с места, завидев каталку:
— Что с ним?!
— Вы его брат? — спросил врач.
Чимин кивнул.
— Не волнуйтесь. Он жив. Роды, конечно, преждевременные, но с ребёнком всё в порядке. Придётся полежать в больнице, но страшного в этом ничего нет. Не нужно себя накручивать.
— Спасибо!
Чимин опустился на скамейку, посмотрел на Юнги и глубоко вздохнул:
— А где дети? — неожиданно вспомнил он и начал крутить головой.
— В детской. У Тэмина аншлаг, он медперсоналу рассказывает про их будущих мужей. Суперприз — главврач больницы.
Чимин придвинулся вплотную к Юнги, обхватил его руками за шею и потянулся к губам.
— Чима, мы в больнице, — прошептал Юнги.
— Когда это тебя останавливало? — Чимин продолжал наступательные действия. — Ты мой остров спокойствия, счастье моё, любовь моя…
— Чима, я ведь не железный.
— Ладно, поехали домой.
— Ну куда ты, — теперь наступал Юнги, — родишь, вообще некогда будет.
— До марта ещё есть время.
— Вредина моя, иди сюда…
— Ну вы даёте! — Чонгук смотрел на них в оба глаза.
— А чего это мелкий выступает? — спросил Чимин, глядя на мужа.
— Действительно, — поддержал его Юнги. — Ты где должен быть? Возле Тэхёна, он родил. Тебе. Сына. Иди поздравляй, блюститель нравственности. Никакой субординации, — продолжал ворчать Юнги.
— И не говори! — поддакнул Чимин.
И они оба заржали, снимая таким образом напряжение, накопившееся за последние часы.
Тэхён проснулся от знакомого запаха. Он практически сутки был без сознания. Возле кровати, сидя на стуле, спал Чонгук. Его запах. Тэхён попытался восстановить события. Опустил взгляд вниз, живот стал меньше — ребёнка нет, значит, родил. Где ребёнок? Он провёл взглядом по всей палате — никаких признаков присутствия новорождённого.
— Гуки! — позвал Тэхён. Чонгук тут же проснулся.
— Тэхён, я не сплю.
— Где ребёнок?
— А? Сын? С ним всё в порядке. Он в кувезе. Немножко не донесли мы с тобой.
— Ну так носилкам уже тридцать девять лет. Битые они. Гуки, я хочу его увидеть.
— Тебя нельзя вставать.
— Гуки, это мой ребёнок, я хочу его увидеть, — Тэхён почувствовал, как у него по щеке бегут слёзы. — Гуки, пожалуйста!
— Тихо, без истерик, я сейчас.
Через несколько минут Тэхён ехал, лёжа на каталке, к отделению с недоношенными. Он сразу узнал своего, сердце забилось. Его подкатили вплотную к кувезу. Ребёнок спал, иногда подёргивая пальчиками.
— Какой маленький, какой красивый, — Тэхён рассматривал сына и улыбался. — Гуки, — он взял Чонгука за руку, — спасибо!
— За что? Оба старались.
— Ты — больше.
— Поехали обратно. Режим никто не отменял.
— Поехали.
Тэхён продолжал любоваться сыном, пока его везли, не замечая подвешенной к кувезу погремушки…