Аномалия

      Кларисса проснулась в середине ночи, гонимая ночными кошмарами, которые начали беспрецедентно, с момента недавних событий, вмешиваться в сладостные сны и портить их, обагряя все кровью с железным привкусом. Он чувствовался во рту и на пересушенных губах, словно бальзам, смазывающий верующие уста. Проведя тыльной стороной девичьей ладони по нижней губе, она желала стереть несуществующее наваждение, однако почувствовала действительно что-то вязкое, что в пару секунд пересушило нежную, не знающую бугристых мозолей или старых ран, кожу. Кошмары, приносящие боль и физическую и душевную. Соскочив босыми ногами на холодный, каменный пол, девушка приоткрыла окно, откуда повеял ночной осенний ветерок. На этой территории ещё не было так холодно, так что набросив на себя рубаху и натянув постиранную юбку, Кларисса обулась, чтобы прогуляться по угодьям, не в силах больше сомкнуть глаз.       «Сколько ещё раз я должна увидеть, что тетушка умерла, чтобы мне перестали видеться эти сны?», — думала знахарь, тихо спускаясь по витиеватой лестнице в другом конце коридора.       Стараясь не ступать слишком громко, она бесшумной тенью проскользнула в большой деревянный проем, ведущий на желанную свободу. Перед дверью стоял караульный с фонарём, грозно уставившись на гостью. — Из какого отряда? Отбой был давным-давно, нечего тут шастать, — мужчина был явно уставшим, так как под глазами пролегли тёмные мешки, умещающие в себе и грусть и жалость к своей персоне. — Ты глухая? Если сейчас же не вернёшься в комнату, утром получишь выговор!       На долю секунду оторопев, она поплотнее сжала полы длинной рубашки и начала теребить, не зная, что ответить. — Не обращай внимания, Хоргнус. Она просто умственно-отсталая, раз нарушает комендантский час. Я сам сопровожу даму в покои, — Леви схватил за предплечье стальной хваткой, таща вовнутрь крепости.       Его пальцы были очень холодны и настолько длинными, что было смешно. Достаточно непропорционально мелкому росту, который его ни сколько не волновал. Даже сейчас, ссутулившись и поспевая за капитаном, она была выше на полголовы, однако сил у коротышки было не занимать. — Все, хватит! Достаточно, капрал! — Кларисса попыталась выдернуть, начинающую ныть руку. Руку, напоследок дёрнув, все-таки отпустили, но тут же приперли к стене, давя взглядом.       Расстояние было приличным, но все равно знахарь ощущала на себе мнимый вес, которым он придавливал её к каменной кладке. Глаза горели обжигающим равнодушием, а под лунным светом приобретали более белёсый оттенок, делай зрачки слегка темнее желтоватой от усталости склеры. Капитан опалял горячим дыханием и его кулак, находящийся в миллиметрах от плеча, буквально наносил несуществующие побои. — Вздумала сбежать? Совсем потеряла остатки ума и страха? Или нужно отпинать тебя и бросить в карцер за непослушание и дезертирство? Так вот я могу.       О каком дезертирстве шла речь было непонятно, но судя по вкрадчивому голосу и глубине его почти что рычащего, утробного тембра, можно было понять, что он давно приписал её к Легиону, не дожидаясь соглашения.       Передернув плечами, Кларисса шумно выдохнула. С Леви нужно вести себя очень сдержанно и продуманно, высчитывая шаги, как в партии шахмат, за которыми коротал часы её покойный отец. В данной игре она несомненно была пешкой, когда капитан уверенно и достаточно долго примерял на себе образ ладьи. Но пешку всегда можно обменять в дамки, если сделать правильные ходы. И Клара была грозно настроена победить и съесть ненастную фигуру Леви. — Прошу прощения, капитан. Я лишь плохо себя чувствовала в комнате и была намерена прогуляться, чтобы стало полегче, — голос был совсем тихим и терялся в величественных сводах замка. — Ни в коем случае не была намерена предать ваше гостеприимство.       После последних слов, кулак медленно отдалился от нежного лица Клариссы и та громко сглотнула, все ещё находясь под пристальным прицелом глаз. Помощь пришла от куда не ждали в лице тихой Петры Рал, которая кашлянула пару раз, пытаясь сглажено и нерезко привлечь к себе внимание капрала. Однако тот не отрывая глаз, поинтересовался, что стряслось. — Капитан, пришёл полный отчёт о разгроме в Тросте. Думаю, это те конфиденциальные документы, о которых вы говорили. Гостья перевела взгляд на тонкие пергаменты, переплетенные между собой бечёвкой. В них была какая-то секретная информация? С большей вероятностью, хотя бы маленькая колонка, но была посвящена её скромной персоне. Благо больным любопытством Джексон никогда не страдала, поэтому, заняв выжидательную позицию, с уверенность глядела в глаза капралу, который сейчас сдаст свои позиции в их незримой игре и пойдет просматривать свои бюрократические и бумажные проволоки. Резкая перемена в лице и ухмылка невольно сама нарисовалась, образовывая мягкую дугу в уголке большого рта. «Победа» — окрестила в мыслях Клара и была готова сказать это лично в лицо противному капралу, что мнил себя всевидящим и всеуспевающим.       Леви грациозно развернулся на каблуках чистых и начищенных ботинок, и легко забрал документы в свою цепкую хватку. — Сопроводи эту аномальную в её комнату и проследи, чтобы она вновь не попыталась сбежать. В случае чего, — он вполоборота развернулся и впился взглядом в помрачневшее лицо. — Можешь применить силу. Разрешаю.       Он исчез так же быстро и внезапно, как и появился, а Кларисса осталась хватать ртом воздух от его вездесущности и упорства. Чертов баран. Рал кивнула головой, тряхнув своими короткими волосами в сторону лестницы, и молча побрела вперёд. Почему капитан даже на этот раз выразил своё недоверие, когда Клара смиренно начала играть в его игру, подаваясь и подавляя свой взбалмошный нрав? Юная особа не терпела к своей персоне несправедливого отношения, привыкнув к узкому кругу людей, с почтением и уважением относящихся к ней. Её же кошмар-наяву, как окрестила для себя Леви знахарь, пытался задавить Джексон всем своим весом, ростом (что достаточно иронично) и энергетикой. Получалось у него достаточно хорошо, как можно было заметить из их предыдущих стычек, где девушка всегда выходила проигравшей с упадком собственного самомнения. Было бы неплохо, если бы Петра прояснила весь исток враждебность капрала, о котором оставалось лишь догадываться, но это немногословная и миниатюрная солдафонша только четко отбивала ритм при ходьбе, демонстрируя армейское воспитание. Ни йоты намёка на хороший душевный разговор. Было трудно не заметить постоянных взглядов на объект вожделения со стороны русоволосой, во время обеда и утренних тренировок, которые Клара имела честь посетить. Рал безусловно испытывала определённые чувства к этому бесчувственному механизму, называющего себя человеком. Это ставило ещё большие преграды для начала общения с единственной знакомой девушкой, помимо майора. Петра просто напросто не захочет делиться сокровенным, во-первых, а во-вторых, благодаря её буквальному идеализированию капрала, она разделяла его взгляды по поводу самой Клары. Что же, информацию можно будет получить только благодаря Ханджи, по всей видимости. Остальные либо не замечают, либо не переваривают перспективную защитницу человечества.

***

…       Последний день тянулся, к сожалению, в обычном темпе, неумолимо подгоняя Клару к разговору, к которому она была ещё не готова. Как можно решить своё дальнейшее будущее за трое суток, где её периодически гнобили, а потом не жалеть о сделанном выборе? Метод кнута и пряника, введеный главнокомандующим действовал как положено. С одной стороны всё естество Клариссы отказывалось от столь тяжелой ноши представленной службой, долгом и клятвой пред Государством, рисуя в воображение картины печальной концовки; с другой же стороны сладкими речами заманивал в свой капкан Эрвин, прекрасно зная, на что давить сердобольной и потерявшей многих, девушке. Замечательный оратор использовал свои искусные познания в этой области и поистине был её личным змеем-искусителем, подначивающим на пробу чего-то запретного и такого манящего. Прерогатива защитить, отомстить, узнать — манила, если не ослепляла фиалковые глаза. От собственных возможностей, девушке казалось, что она действительно такая необыкновенная и неприкасаемая, а фантазия белённой застилала трезвый взор и белённой рисовала героические картины спасения Королевства.       В такие моменты, на удивление, помогало перекошенное лицо капитана, взращивающего в ней семени сомнения в собственных силах. Его равнодушный и презрительный взгляд, который оценивающе проходился по хилой, ещё юношеской фигурке и брезгливо морщившегося, будто съел целый чан цитрусовых.       Пальцы впились в светлые волосы и потянули в стороны, пытаясь привести воспалённые мысли в порядок. До назначенной с утра встречи со Смитом, оставалось пару часов. Ничто, для мечущейся в агонии сомнений, девушки.       Подушечки пальцев начали воспроизводить круговые движения по всей голове, снимая закаленное напряжение. Что ей делать среди этих мужланов и женщин, которые потеряли всю женственность и дары материнства, рискуя всем на передовой? Эта отважная братия никогда не примет к себе в ряды взращённую в любви отца, а после тётушки, Клариссу. Она будет бельмом в глазу, белой вороной на, окрашенной в красный, толпе смертников.       Эфемерная свобода была как никогда рядом, казалось, можно ощутить кончиками пальцев, проведя по железным прутьям окна. Вроде, как в клетке, а вроде вольна, как птица. Сможет ли она самолично захлопнуть дверь на свободу? Терпеть унижения и надобность доказывать свою полезность. Сможет ли она после всего, чего переживет в недалеком будущем, найти оазис посреди хаоса? В комнате, наполненной звенящей тишиной, раздался горький смешок. Кларисса забыла, что жизнь и есть хаос. В комнату раздался громкий стук, будто кто-то отчаянно тарабанил по хлипкой двери, а после, не дожидаясь ответа, в комнату влетела Ханджи. — Драгоценная моя, как твои дела? — буквально пропела свой вопрос исследовательница. Клара исподлобья взглянула на неё и вымученно улыбнулась. — Я запуталась! Не понимаю, что к чему и как лучше поступить. — Ты до сих пор думаешь? — разочарованно спросила Зоэ. — А ты видишь, что я сижу в форме Разветотряда или что я убиваю гигантов? Картина, развернувшаяся перед Зоэ на самом деле была далека от приятной. Кларисса как зверёк забилась в свою нору, не желая выползать. Вид девушки тоже оставлял лучшего: она была какой-то потрепанной, измученной и бледной, только волосы смотрелись по-прежнему изумительно. Кожа почти как прозрачный шифон выдавал все неудачно набитые и полученные синяки, вены и ярко демонстрировал круги под большими глазами. — Тяжела ноша… Совсем плохо выглядишь. Хватит себя изнурять. Клара звонко рассмеялась. Изнурять? Да она занималась самоедством с момента появления в замке, демонстрируя блестящие успехи на этом поле боя. Пытается извернуться от цепкой хватки Смита и Леви, однако это заведомо проигрышная партия. И она это знала. Пешки никогда не выигрывают в таких грязных играх. Слишком наивны и доверчивы. — Я просто боюсь, что будет дальше, ясно? Я бы не изнуряла себя, не будь тут капрала, который постоянно пытается унизить или Эрвина, давящего на меня морально со всех сторон. Я не глупая, ясно? Наверняка и тебе что-то от меня нужно! — девушка едко улыбнулась и елейным голосом продолжила. — Ах да, я же прекрасная находка для такой повернутой, как ты. Ханджи нахмурилась, не находясь в ответе, тем временем, Кларисса уже встала и расправив острые плечи, двинулась на майора. — Каждый чертов человек в замке и в этом Королевстве будет хотеть поиметь что-то от меня. И никогда не прекратит хотеть этого. А оно мне надо? Поэтому я и изнуряю себя думами, Зоэ! — Кларисса перешла на крик, тыча указательным пальцем в растерянного майора. Наконец, приходя к определённому консенсусу, оказалось, что Клара приняла позицию загнанного зверя до конца. Особенно этим солдатам, давшим присягу. — И знаешь, черт возьми, я готова пойти и высказать всё это Эрвину, чтобы наконец вырваться отсюда. И чтобы вы, стервятники, оставили меня в покое!       Стремительно вылетев из комнаты, она громко хлопнула дверью перед носом ничего непонимающей Зоэ. Бежав изо всех сил на третий этаж в сторону кабинета Смита, она с каждым шагом убеждалась в правоте своих действий. Ей абсолютно плевать, если этот прогнивший мир сгинет и сгниет под весом собственного уродства. Зато она урвёт хоть маленький кусочек собственного счастья.       У самого кабинета она остановилась, давая себе время громко вздохнуть и выдохнуть, призывая все внутри успокоится и не клокотать от волнения и страха. Но чем дольше она тянет, тем хуже для неё, поэтому слегка постучавшись для приличия, она вновь вошла в кабинет, не дождавшись разрешения. — Добрый вечер, Эрвин, — Клара оглядела комнату, не находя лишних свидетелей. — Я пришла поговорить. — Отлично. Что же, присаживайся. Документы для твоего перевода я уже подготовил. Нужна лишь твоя подпись. Остальными документами я займусь сам, — не глядя, мужчина протягивал документ за документом, а после передвинул чернильницу поближе. Бровь Клариссы изогнулась в дуге непонимания и негодования. Её уже считали шавкой Государства, ожидая от неё покорности. Ну уж нет. — Это все лишнее, командор. Я вас покидаю и отказываюсь вступить в силы Легиона. Можете сами бросаться в пасть титанам, исполняя фальшивую браваду, гнуться под гневом народа и разгадывать какие-то там тайны всея человечества под вашим началом. Ваш капитан элитотряда отлично справится со всем этим, — Клара сложила руки на груди, недовольно смотря вперёд на Эрвина. Несмотря на её пламенную речь, он все равно выглядел так, словно ждал от неё такого хода. Но один мускул не дрогнул на величавом лице, а глаза лишь отражали толику насмешливости над ней, будто не она сейчас подвела их всех и пытается уйти с гордо поднятой головой. Истинный ферзь на шахматном поле жизни. — Да когда ты уже собьёшь спесь с этой девчонки, Эрвин? Или мне этим заняться? Мы можем завербовать тебя даже без твоего согласия, а после растрезвонить как голосистые девицы, что ты не хочешь служить на благо Его Величеству. И пойдёшь под трибунал. Такой расклад устраивает? — Леви оказался неожиданно близко, вновь давя своей фигурой и энергетикой, нагоняя на девушку страх. Сильнейший воин человечества был достоин своего звания. Спина ровная, будто кто-то примотал металлическую трубу к позвоночнику, а взгляд такой же колко-равнодушный; он стоял в стороне от неё, но достаточно близко, чтобы схватить и избить, как полагается, за выдуманное дезертирство. Клариссу изначально ни во что не ставили с её желаниями? Все оказалось намного проще, чем она могла вообразить. Придумывая тысячи исходных вариантов и то, как все могло развиться, она понимала, что они поступят как можно прямее и грубее — не в их характере проявлять нежность и лояльность. Но то, что её обставят вот так, как малое дитё? Надо было бежать изначально, прямо там, в Тросте. Или броситься в пасть к титану. Действия имели равноденственный эффект: ни там, ни там, ее не ждало бы желаемое. — А ещё лучше, отправить тебя в Подземный Город, чтобы ты хорошенько усвоила урок и имела представление, где твое место в этой иерархии.       То ледяное спокойствие с которым он расписывал перспективы её будущего безумно тревожили и сердце выписывало кульбиты, намереваясь выбиться из-за хлипкой грудной клетку. Выпрыгнуть, разбить окно и отправиться куда-нибудь восвояси, где лес цветёт и зеленеет, а рядом всегда витает такой простодушный и родной запах свежеиспеченного хлеба. И умыться бы в кристально-чистой воде реки, подле всего этого чуда. Но все омрачает осознанием того, что бежать некуда, а все грезы утопали в запахе испаряемой серы и едкого железа. Кларисса хранила молчание, понимая, что наверняка не имеет правильного ответа на весь этот сюр, возлагаемый к её ногам. Весь мир вокруг, явно тонувший в эгоизме и отвратности, был предоставлен ей. — Достаточно, капрал Леви. Если Кларисса хочет быть свободна, её воля на этом будет исполнена. Вы можете покинуть штаб завтра утром. А теперь, освободите кабинет.       В неверии уставившись на командора, который все это время разглядывал капитана за монологом и молчавшую Кларису. Теперь он снова принялся что-то выписывать витиеватыми закорючками, демонстрируя умение писать. Документы на вступление он так и не забрал от неё. Не выдерживая затянувшуюся сцену, Леви схватил девушку за предплечье, потянув за собой силой. Дежавю вчерашней ночи. Грубо втолкнув в проход Джексон, сам капрал остался в кабинете, громко хлопнув дверью.       Ватные ноги не удержали от столь резких передвижений и она оказалась на полу, раздирая колени и зарабатывая новые синяки на костлявых ногах. За дверью послышались громкие голоса, но не став дожидаться своего мучителя и его личного сопровождения до комнаты, Клара встала и быстрым шагом поплелась в комнату.       По щекам бежали слезинки, которые ничуть не мешали и не напрягали девицу, даже когда на встречу шли солдаты. Ей было приятно осознавать счастье свободы и ценность этого мига. И, если о ней подумают, как о несдержанном подростке — пусть. Сейчас, когда дороги будущего вновь расцветали пестрыми узорами перед ней, она была готова стерпеть все.