Аномалия

      С раннего детства Кларисса Джексон не была особо общительным ребёнком и возникали многие проблемы в коммуницирование со сверстниками. Приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы проявить инициативу и интерес к кому-то, буквально через силу заставляя себя общаться, только лишь бы родители чувствовали себя счастливыми, от того, что их чадо нормальное. Притворяться, изначально было тяжело, но потом, изрядно приноровившись, это перестало казаться чем-то плохим. Главное, делать невинные глаза и с упоением и всем рвением детской фантазии рассказывать.       Конечно, если размышлять об этом сейчас, возможно, отец догадывался обо всех этих проделках, но тактично молчал, давая дочери свободу действий. Матери было относительно все равно; В приоритете было, чтобы в глазах окружающих семья смотрелась хорошо и по рассказам девочки, так и было.       Правда дружить получалось не со всеми: женский пол отчаянно не замечал её в упор, а когда была возможность, дразнились. Все эти детские забавы проходили мимо маленькой мисс, Кларисса не хотела обращать внимания на такие мелочи. Вовсе не беспокоили и эти сплетни, и ругательства, не беспокоило также то, что её круг общения ограничивался несколькими парнями, а после, в подростковом возрасте, в доверительный круг вошёл и её старый учитель-знахарь.       Спустя столько лет, привычки Джексон не изменились от слова совсем, и не изменяя себе, она снова окружила себя мужским кругом общения, во главе которого стоял командор Эрвин. Он почтительно, как и обычно, занимал главенствующее место, холодно глядя, но при этом отдавал небывалое тепло. В эту скоромную компанию затесалась и ХанджиЗоэ с атипичным характером и громким смехом, заставляя остальных неудобно глядеть и отходить в сторону. Но Клариссу абсолютно все устраивало, и она благодарила Господа за хорошие, но такие шаткие и хрупкие, словно хрусталь, отношения с друзьями.       За быстро пролетевшее время, Кларисса достаточно хорошо сблизилась с начальством, позволяя неформальные разговоры, шутки и переглядывания в толпе, вызывая улыбку и сдержанный кивок в ответ. Этого жеста было достаточно, чтобы знать, этот скрытный и властный мужчина, медленно, но, верно, подпускал к себе Джексон, стирая нарисованные грани.       Именно поэтому, ещё одной приятной привычкой было заходить к Эрвину по утрам и в тихом умиротворение, в преддверии суетного дня, сидеть и пить чай на этих жесткий стульях у дубового массивного стола. Смотреть в большое витражное окно, сохранившееся в прекрасном состояние и лицезреть медленную смену времён года, постоянно отмечая малейшие изменения природы в разговоре с, уже не просто командиром, а другом.       Командор Смит всегда тяжело смотрел на Клариссу, когда та по неосторожности могла задеть какой-нибудь важный документ или нагло просматривать его стратегические заметки. Одёргивал в обществе, не терпел противоречий, но взамен, слушал. Внимательно слушал, не задавая вопросов. Просто был рядом, и она это ощущала, радуясь, неизвестному чувству, которое трепетало в груди, как мотылёк, который завидел свет. — Эрвин, сколько я ещё могу находиться в заточение в замке, как принцесса из мифов и сказок? Позволь выбраться на волю! — мечтательно упрашивала Клара.       Это был ещё один разговор, ставший обыденностью, в серых буднях командора. Её так тянуло на волю, но он видел, что новоиспечённая воительница, ещё не готова. — По-моему, я отвечал на этот вопрос более дюжины раз. Или ты думаешь, по прошествии недели, что-то кардинально изменится? — бровь вопросительно изогнулась, успешно сопровождая любопытный тон. — Нет, но я думаю, что уже прошло почти пять месяцев и я могу… — Остановись. Ты ещё ничего не можешь. Кадеты проводят в учебных академиях пять лет прежде, чем вступить в разведывательный корпус. И многие из выпускников не выживают, с чего ты решила, что успешно справишься?       Противопоставлений оставалось все меньше и как гениальный стратег, Эрвин вновь выиграл словесную битву. — Начнём с того факта, что титаны меня не видят! — На нем и закончим. Это очень сомнительный довод, ты не можешь им оперировать, — парировал Эрвин. — Есть множество факторов, которые могли влиять на твою способность. Возможно, психологический фактор или фактор страха. Почему именно, способность заработала? Ты все ещё недостаточно ловкая, чтобы расправиться с титаном в одиночку, в случае неудачного эксперимента.       Гиперопека со стороны Смита были ей понятны и рациональны, но, если посмотреть с другого угла, сколько можно тянуть? Неужели столько усилий оставить её при служение ему, были сделаны с целью отправить на экспедицию через долгих пять лет?       Разговор стал заходить в не разрешаемый тупик, и чтобы не доводить до перепалки, Клара молча отступилась, понимая, что это не первая и уж точно не последняя её попытка. Язвительно улыбнувшись, она поджала ноги под себя и молча уставилась в окно. — Снег окончательно растаял. Наконец-то бегать будет не так проблематично. — Шульц все ещё гоняет тебя? — О, когда за нами наблюдает чёртов Леви, он готов из кожи вон вылезти, лишь бы показать, что он такой же садист, — девушка поморщилась, вспоминая последнюю тренировку.       Неделя тогда выдалась премерзкая: снег шёл практически каждый день, а солдаты, как заведённые игрушки, не прекращали каждодневных тренировок. Им будто неведома зимняя тоска или какие-нибудь грустные чувства, в которые ударялась каждую зиму девушка. Мороз явно придавал какую-то мотивацию, другой причины, почему они с таким наслаждением бегали в снегопад, еле перебирая ногами из-за сугробов, она не находила. Возможно, просто больные на голову.       К сожалению, её наставник, курирующий на протяжение всего времени, не изменился и ещё к большему сожалению, пытался подражать капралу Леви. Какой из этих фактов был хуже, неизвестно, но страдала от всего это именно Клара. Вставать ни свет, ни заря, умываться ледяной водой и завтракать неизменным подобием каши, которая с месяцами стало ещё хуже и ещё жиже. А потом бежать, бежать и бежать, пока не догонишь неизвестно что. Хотелось бы догнать тёплую погоду и остановиться в таком краю, но увы, бегала страдалица лишь по кругу, уподобляясь остальным.       Когда капрал Леви оказывал честь и появлялся на таких ежедневных ритуалах, все будто тотчас сходили с ума: занимались активнее, усерднее, кидая боевые кличи. Каждый раз удивленно поднимая брови, Кларисса не понимала, чем этот недоросток вызывает такое восхищение. У неё он ассоциировался с диаметрально противоположными приятным чувствам, эмоциями, поэтому завидя его, приходил какой-то упадок сил. Гюнтер, недовольный такими результатами, бранился и заставлял её делать чуть ли не тройную работу, демонстративно возмущаясь и показывая мистеру «я-всегда-недоволен-и-хочу-спать», как сильно он старается.       Поэтому талый снег был весомым поводом для радости и способствовал поднятому настрою и боевому духу. — Леви отнюдь не садист, — спокойно ответил Эрвин. — Это, потому что с тобой он ведёт себя как преданный пёс, который ловит каждое слово. Мы же знаем его, с другой стороны. «Как бешеная дворняга, не иначе». Но эти мысли остались мыслями, потому что Эрвин бы явно не обрадовался такому неподобающему сравнению.       Посидев ещё чуть-чуть в кабинете, ставшим уже почти, как родным, Кларисса махнула на прощание рукой и отправилась вниз, в столовую. После этого её ждали не самые приятные часы с Гюнтером и знакомство с новым тренером, который вернулся в строй, после долгой болезни.       Утренняя суматоха оживляла этот затхлый замок, видавший не одно столетие. Казалось удивительным, как он мог быть таким чистым и опрятным несмотря на то, что разваливается, но эти еженедельные уборки, которые проводятся под неустанным присмотром капрала Леви, давали о себе знать.       Кларисса успела поучаствовать в одном из дежурств, и поняла, что нет более педантичного, чопорного чистоплюя, который бы смог посоревноваться с их гномом. Её и ещё несколько рядовых, обязали убраться на первом этаже. Смахивая эту бесконечную пыль и отмывая пол до блеска, ей казалось, что быть уборщицей у неё получается лучше, чем солдатом. Капитан элитного отряда вроде как оценил её работу. Ну, как минимум, не заставлял перемывать, как остальных. Это уже было победой над маленьким злом. — Доброе утро! Снова была у Эрвина всё утро? — Ханджи сказала это так громко, что окружающие любопытно повернулись.       Хотелось с треском провалиться под каменную кладку замка и умереть от стыда. Репутации легкой девицы ей точно не хватало в этом змеином обществе. — Скажи об этом ещё громче, конечно, — фыркнула Клара, еле заметно сжимаясь.       Под пристальным взглядом зевак, из-за резких реплик Зоэ, они добрались до столовой и встали в очередь. — Мне кажется, если я ещё хотя бы раз съем эту кашу, то сама стану, как эта жидкость. Ханджи звонко рассмеялась. — Тут все такие, ты просто не обращаешь на это внимание. Никто не рад, но Эрвин пообещал, что в следующем квартале у нас будет больший бюджет. — Неужели? Звучит, как сказка, — сказала Клара. — Почему у нас бюджет не как у остальных назначений? Гарнизон питается намного лучше, но практически ничего не делает.       Джексон долго думала, что не так с казначеями или теми, кто отвечает за расходы финансов. По её наблюдениям, и рассказам остальных, разведывательный корпус делал намного больше, чем другие, но довольствовался крохами и приходилось постоянно ущемлять себя в чем-то.       Во время помощи в лазарете, она часто наблюдала печальную картину больных, некоторые из которых лежали без частей тела, вызывая рвотные позывы. Непонятно как они будут жить дальше, потому что государство не выделяло субсидий и льгот для таких инвалидов, жертвовавших собой, чтобы наконец освободить людей от гнёта титан. Печальнее было то, что оторванные конечности были платой за бесполезный труд, который ни к чему, как итог, не приводил. — Тоже мне, сравнила, — выдохнула женщина, поправляя очки. — Король спит и видит, как бы найти хороший аргумент, чтобы прикрыть наш штаб. А ты говоришь о бюджете.       Получив свои порции, они прошли за привычный стол, присоединяясь к Гюнтеру, Эрду, Оруо и Петре. Леви обычно появлялся позже всех, и девушка редко его видела, что не могло не вызывать радости. — Добрейшего утречка всем! — поприветствовала сидящих Ханджи. Кларисса молча кивнула, присоединяясь и слушала новости сегодняшнего утра. — Эй, Эрд, дружище, во сколько мы собираемся на празднование? — Празднование чего? — недоумевающе спросила Джексон. — Как чего? Так у Эрда же день рождения. Я тебе, балде, говорил вчера об этом на тренировке, — осуждающе ответил Гюнтер. День только начался, а ей уже во второй раз хотелось провалиться от стыда, в аккомпанементе смеха остального отряда и Зоэ. Клариссе было до жути неловко и, уязвлено глядя на Эрда, она решила, что лучше поздно, чем никогда: — Мне очень неловко, извините. Эрд, прости, я совсем позабыла. Поздравляю! Джин демонстративно отмахнулся от слов, грустно улыбаясь. — Не переживай. Я не особо люблю этот день. Каждый раз вспоминаю, что уже почти тридцать, а за плечами ничего нет. Гол, как сокол, — сказал он. Атмосфера, надо сказать, стала ещё более унылой и вину от этого ощущала на себе именно Клара. Надо же было забыть о таком событие, так ещё и сделать положение ещё более удручающим. Неловко улыбнувшись, она продолжила есть, но после произошедшего, аппетита не было от слова совсем. — Так, все, заканчивайте ваш парад грусти! — басистым голосом воскликнул Оруо. — Как будто и без этого поводов для грусти мало. Соберёмся сегодня вечером в столовой, отметим. — А отмечать чаем и кашей будем? — поинтересовалась Зоэ. Весь отряд ещё больше осунулся от такой «заманчивой» перспективы и состроил недовольные лица. — Не унывать, я сказал! — воодушевленно прикрикнул Оруо. — Далтон привёз из дому прекраснейший виски, домашнее вино и сивуху. Так что празднику быть!       Раздалось счастливое улюлюкание и все радостно начали обсуждать предстоящий вечер. Кларисса осталась в стороне, потому что алкоголь и она — две параллельные, которые пока что никогда ещё не пересекались.       Джексон не деспотично относилась к выпивке, но возможности попробовать не было. Лишь в церкви в стенах столицы, когда была маленькой и они с отцом путешествовали по его делам в большой город. Священник дал кагор, который на вкус был, как прокисший виноград, с тех пор воспоминания об алкоголе отдавали трепетной кислинкой.       Завтрак подходил к концу и попрощавшись со всеми, девушка с Гюнтером направились на площадку, под его не совсем интересные рассказы о пьянках за прошедшие лет пять точно. Зато с каким наслаждением он вспоминал каждую деталь и с ещё юношеской гордостью уточнял, как именно он выделялся, своими навыками, среди старых друзей из деревни. — Ладно, что было, то прошло, а сейчас разминка, потом бег и тренировка, — старый Шульц вернулся и начал командовать, раздавая указания. — Ты поэтому битый час поседлала мне эти истории? Твои друзья уже моими стали, после этих разговоров, — пошутила Кларисса.       Получив недовольный взгляд в ответ, девушка закатила глаза и начала разминаться. Вот бы день поскорее закончился и отправиться к Эрвину, чтобы просто разговаривать и не чувствовать себя лишней. С ним такого уж точно не будет.       Тренировка медленно, но верно заканчивалась, и Клара чувствовала себя, как никогда изнеможённой. Вместо радости от тёплой погоды, пришло негодование. Слякоть и талая вода дали себе знать, вся обувь промокла и чувствовала себя девушка соответсвующие. Был только полдень, а это означало знакомство с новым обучающим. Знала она о нем не так много, включая факт, что он должен принести виски, вино и сивуху. А ещё, что он длительное время болел, отчего был отослан назад домой, в опасение, что может умереть. В конечном итоге, это слишком мало, чтобы хоть что-нибудь сказать.       Внутри таилась надежда, что он будет не таким, как Леви, потому что даже с тяжелым характером Шульца и Бозарда, она смирилась. Эта парочка была достаточно тяжелой и требовалось время, чтобы раскусить их натуру и привыкнуть к извечным шуточкам и неуместным высказываниям. Но что-то в них было, и Кларисса не могла понять, что именно. Однако элитный отряд определенно стал ей чуть более роднее, чем изначально и это не могло не радовать. Правда, часто она ощущала себя чужой, но Зоэ быстро исправляла ситуацию. — Кларисса, верно? — к ней медленным шагом подошёл мужчина и присел рядом.       Скопировав недовольный взгляд Шульца, который она видела каждый день, девушка повернула голову в бок и оторопела. Всемогущий Господь, такие красивые мужчины действительно бывают? — Да, а Вы, видимо и есть Далтон? — Именно. Рад знакомству. Эрвин описывал тебя более… иначе. Как ты сюда попала без надлежащей подготовки? — спросил он. Вопрос с подвохом? Она помнила, что рассказывать направо и налево о своей способности нельзя, это являлось некой тайной и Эрвин по голове не погладит за её длинный язык. — Думаю, этот вопрос стоит задать Эрвину, — попыталась выкрутиться из сложившейся ситуации девушка. Далтон рассмеялся. А такой смех и голос действительно существуют? Потому что, звучит так неправдоподобно, будто сейчас следует проснуться от хорошего сна. — А ты не промах, — заметил мужчина. — Называй меня сокращённо Дэл, если тебе так удобнее. Пошли, довольно отдыха.       Ну как сказать, довольно? Она только присела после адского количества кругов, у неё жутко мокрые ноги, а после серии атак Гюнтера, Кларисса достаточно сильно устала. Нельзя сказать, что во время десяти минут, девушка прилично и довольно отдохнула. Даже дух перевести времени не хватило. Но перечить не было возможности, потому что Дэл ушёл довольно-таки быстрым шагом вперёд и стоило бы его нагнать. — Ненавижу, — процедила сквозь зубы Кларисса и быстро встав, легким бегом побежала за наставником. Шествие до плаца продолжалось в тишине. Времени хватило, чтобы изучить всю местность от неловкой тишины и всмотреться в лицо Далтона, вынося окончательный вердикт, что это один из самых красивых мужчин, которого она видела.       Список был не так уж и велик, если припомнить всех, кто когда-либо внешне её привлекал. Был восьмилетний мальчик Том, из времён, когда все ещё были беззаботными детьми и проблемой было явиться домой вовремя, чтобы не получить нагоняй от матери. Карл, который нравился уже в подростковом возрасте. Это был мужчина значительно старше по возрасту, что остановился в деревне во время своей поездки. Он был художником-натуралистом, продающий картины богатым и знати. Он часто рисовал портреты на заказ и единожды, нарисовал и саму Клариссу, пока та собирала нужные травы в лесу. Неизвестно, чем именно мужчина, годившийся ей в отцы, захватил внимание оной, но ещё долгое время после его отъезда, он не выходил из головы. Эрвин, несмотря на смущение, от этого факта, тоже входил в список привлекательных мужчин. И тоже был старше её в полтора раза. Правда, он был холоден, но это и притягивало, ведь ей чудилось, что ещё чуть-чуть и он раскроется пред ней так же, как весенние цветы или почки, на изголодавшихся по теплу, деревьях. — Итак, с чего бы начать, — в слух спросил Далтон. — Нужно отточить скорость и точность в бою. После перейдём на УПМ и будем пытаться сделать все в воздухе. — Звучит, как непосильная задача, — расстроилась Кларисса.       Нынешнее результаты давались с непосильным трудом, но она была чрезвычайно горда, произошедшими изменениями. Как минимум, нельзя пришибить соплей, как раньше, а это уже стоило всех мучений. — Не печалься, это лишь звучит трудно. Будем распределять все равномерно, как ты и не заметишь, какой быстрой и сильной станешь. Встав на плаце, друг на против друга, Эббот начал показывать движения и упражнения, требующие нагрузки на определённые опорные части. — Как только ты научишься распределять силу в ногах, то получиться бегать быстрее и ловчее. Это не прибавляло уверенности и лёгкости, но пришлось пробовать и отрабатывать каждый шаг, как показывал мужчина.       Кларисса постоянно поглядывала на его лицо, чтобы увидеть злость от неправильного выполнения или раздражённость, но не замечала ни малейшего проблеска агрессии. Он лишь теребил край рубашки, не повышая свой голос, в спокойствие ожидая хороших результатов.       Начинало темнеть, но даже в сумерках хорошо было видно, его красивое, худое лицо, испещрённое тонкой паутиной морщин и легкой щетиной. Даже в слабом, отраженном от далеко стоящего уличного фонаря свете были видны, его глубокие, темно-зелёного цвета глаза, словно были дорогими фианитами. Не хватало должного внимания и все это сказывалось на небрежности. Далтон глубоко вздохнул: — О чем ты думаешь, Кларисса? Мы уже битый час делаем одно и то же, сосредоточься. — Простите, — девушка пожала плечами. — Я занимаюсь целый день, сил не осталось уже ни на что. Мужчина понимающе кивнул и оповестил, что на сегодня тренировка окончена. — Но не думай, что так будет всегда. Сегодня ты видимо не в духе. Пошли в корпус.       Чувство вины кольнуло под грудью и хотелось доказать, что она не такая уж и слабая, но сил и в правду не осталось. Дорога назад проходила более весело и оживленно, усталость отошла на второй план. Мужчина заряжал своим оптимизмом и было очень интересно, как он сумел сохранить такой яркий свет внутри себя, когда окружен в буквальном смысле постоянной смертью. Кларисса мысленно сравнила их двоих, хотя понимала, что они совершенно разные. Но её очень тревожил факт, что она делает что-то не так: неправильное и неприсущее. Холод, поселившийся внутри, съедал по ночам и преследовал днём, не давая о себе забыть. — Вечер обещает быть веселым! — сказал Далтон, который ждал дня рождения Шульца больше, чем сам Гюнтер. Кларисса посмеялась и ответила: -Ещё как, Дэл, ещё как.