TredPhobia

Кунг Лао никогда не забудет тот день, когда отец, перед тем как войти с ним в Академию Ву Ши, положил руку ему на плечо, пристально посмотрел в глаза и сказал: «Ты должен стать лучшей версией себя. День, прожитый без самосовершенствования — это день, когда ты позволяешь другим стать выше тебя, а это значит, что рано или поздно ты будешь раздавлен.» Эти слова стали для маленького монаха невидимым хомутом, который с каждым годом затягивался всё туже. Род Кунгов славился благородством, несгибаемой волей и боевым мастерством. Не было ни одно потомка, который бы не знал и не почитал Великого Кунг Лао, погибшего пятьсот лет назад. Он был тем самым идеалом, который принёс славу своему роду. И поэтому Кунг Лао всегда старался доказать, что достоин носить его имя. Но и хомут становился тяжелее. Лю Кенг не понимает, да и Кунг Лао устал ему объяснять. У маленького сироты нет никакого понятия ни о семейном наследии, ни о важности следования по стопам предков. Конечно, Кунг Лао не говорит этого вслух и никогда не скажет. Всё-таки его друг в этом не виноват. Очередная тренировка по сохранению баланса. Мастер Чу указывает пальцем на хлипкое бревно, перекинутое через реку, и говорит, что надо попасть на другую сторону, при этом стараясь оставить бревно целым и невредимым. Дети перешёптываются, кто-то стонет от досады, а кому-то вмиг стало дурно. Кунг Лао относился к третьим. Смотря на мирную реку и ненадёжное бревно, он сглатывает. Здесь очень легко совершить ошибку. Одно неверное движение, и он упадёт в холодную воду либо разломит бревно надвое. И что ещё хуже — все будут смотреть на его позор. Он вспоминает дни, когда отец учил его некоторым приёмам. За каждый неверный шаг он получал оплеуху в виде удара посохом по той или иной конечности. Под конец дня тело мальчика было покрыто синяками и ссадинами. Отец не терпел ошибок, потому что на поле боя никогда не будет шанса начать заново. Либо делай всё правильно изначально, либо умри. Кунг Лао поднимает голову, когда слышит голос Лю Кенга, который смог перебраться на другую сторону реки и теперь махал ему рукой. Маленький монах понимает, что он остался один на берегу. Учитель Чу спрашивает, в порядке ли он. Кунг Лао громко сглатывает, кивает и делает шаг. Он не стал первым, кто пересёк реку, и мысленно укоряет себя, продолжая идти вперёд. Первый шаг, второй шаг, шестой, уже почти середина… Остальные монахи смотрят на него, и сердце Кунг Лао начинает биться как сумасшедшее. Он застывает на месте, пялясь на них. В горле всё пересыхает, ноги становятся ватными, а кожа постепенно бледнеет. Почему они смотрят? Почему не отвернутся? На лице Лю Кенга появляется заметное беспокойство и только он делает шаг к бревну, как Кунг Лао орёт: — Я сам справлюсь! Кунг Лао снова смотрит под ноги, хватая ртом воздух. Он не должен ошибиться. Лучше умереть, чем показать слабость. Шаг. Хруст. Бревно разламывается надвое, и Кунг Лао с громким плеском падает. Холодная вода омывает его с ног до головы. В воздухе раздаётся громкий смех, отчего невидимый хомут на тонкой шее мальчика болезненно сдавливает горло. Или это всё же сдерживаемые слёзы? Кунг Лао пересиливает себя, чтобы поднять голову. Дети, которые много чего не понимают в этой жизни, хватаются за животы, утирают слёзы, ухмыляются и говорят обидные слова. Среди этого балагана Кунг Лао ищет Лю Кенга, думая, что он тоже смеётся. Это ведь так естественно для детей — смеяться над неудачами других. Но Лю Кенг не смеётся. Его глаза полны сочувствия. Кунг Лао сжимает кулаки. Лучше бы Лю Кенг покатывался со смеху, лучше бы насмехался и язвил. Но не смел смотреть ТАК! Как он, зная, что его другу важно сохранять лицо, смеет смотреть на него с жалостью? Жалость — самое худшее, низкое и омерзительное чувство для того, кто всю жизнь пытается быть лучшей версией себя среди других. Кунг Лао вскакивает, взбирается на берег и убегает, сдерживая слёзы и не слыша криков Лю Кенга. Если бы отец видел его, то точно бы навсегда разочаровался в нём. Он совершил ошибку. Опять. Он опозорил имя предка. Опять. Он не принесёт почёта в семью. Никогда. И поэтому он должен быть наказан.