TredPhobia

Когда Джин вступил в отряд молодых бойцов под руководством Джонни Кейджа, то сразу дал понять всем одну вещь — вмешательство в личное пространство он терпеть не намерен. Кассандра Кейдж, которую каким-то неведомым образом назначили командиром отряда, не восприняла его слова всерьёз, за что получила смачный шлепок по руке и последовавший за ним конфликт в первый же день работы. Конечно, после такого остальные члены команды относились к двоюродному брату Кунг Лао с недоверием и даже немного с раздражением. Но справедливости ради стоит сказать, что они его недолюбливали, по их же словам, и за излишнюю самоуверенность. Но Кунг Джину плевать. Он этого и добивался — чтобы его никто не трогал во всех смыслах. Годы в Академии Ву Ши были не самыми лучшими, но не сказать, что плохими. Скорее, во время тренировок, где часто устраивали спарринги, ему очень хотелось сбежать. Учителя постоянно приставали с расспросами, но Джин всегда отмахивался и просто продолжал тренироваться. Но по ночам, когда все крепко спали и видели прекрасные сны, он зарывался с головой под одеяло, прикусывал костяшки пальцев, чтобы не издать лишнего звука, и дрожал. Его тело горело. Каждое прикосновение, полученное за день, было сравнимо с сильнейшим ожогом. Терпеть это издевательство в течение дня было невыносимо, но Джин молчал. Он не смел жаловаться и показывать свою слабость. Однажды он её проявил. И жалеет до сих пор. Ему почти исполнилось восемнадцать, когда он встретил одного парня, на вид выглядевшего чуть старше, и предложил совершить нечто неразумное, но притягательное. Это было глупо, наивно, необдуманно, но в тот момент Джину это казалось правильным. После побега из дома он мог наконец-то быть собой и испытать впервые в жизни то, чего долгое время хотел в глубине души. И может, тогда он окончательно поймёт, кто он есть на самом деле. Но в один миг, когда они оказались вдвоём в тёмном переулке ночью, внутри него всё закричало от страха. Глубоко дыша, он пытается разъединить объятия. Его постепенно охватывает дрожь. Ноги становятся ватными, сердце давно ухнуло вниз. Он тихо говорит, что передумал и продолжать не хочет. Как же он был наивен, что всё так просто закончится. Парень не останавливается и бросает: — Тебе понравится. Ты ведь сам предложил, нет? От этих фраз внутри Джина всё переворачивается. Какой же он наивный и глупый идиот! Теперь Джин не старается спокойно выбраться из крепких объятий — он вырывается из них, как зверь, загнанный в угол. Парень злится и прижимает его к стене, шипя: — Не ломайся и стой смирно! Чужие губы касаются его шеи. Отвращение и тошнота подкатывают к горлу. Мерзко. Мерзко, мерзко, мерзко. Каждый поцелуй оставляет невидимый ожог. Джин дрожит и не может пошевелиться, лишь глотает ртом воздух. Он не хочет. Он никогда не хотел этого вот ТАК. Всё, что было дальше, Джин не помнит. Только секунду до произошедшего, когда в его руках материализуется лук… Красная пелена спадает лишь в тот момент, когда он в десятый раз бьёт врага по голове и тем самым разбивает его череп на тысячу кусочков. Ошмётки мозга, глаз, языка и прочего разлетаются во все стороны, окропив стены и влажный асфальт. Джин тяжко дышит, шокировано смотря на безголовое тело. Его дрожащие руки до боли сжимают лук. Повисает гробовая тишина, прерываемая только его громким и прерывистым дыханием. А затем он отходит к противоположной стене, садится на корточки, прижимает лук к груди и, опустив голову, тихо всхлипывает. Никогда ещё он так себя ненавидел. Джин с резким вдохом просыпается и хватается за шею. Это место всегда горит от тех воспоминаний, то и дело всплывающих во снах. Расслабленно выдохнув, он откидывает голову назад и какое-то время смотрит в потолок. Кажется, он опять задремал в фойе. — Эй, лучник. Джин оборачивается на голос Кэсси. — Нам пора. Папа сказал, что мы готовы для особого задания. — Она подходит к нему и оценивающе осматривает с ног до головы. — Всё путём? Смотрю, ты поспать большой любитель. Джин усмехается. Чёрт побери, хоть Кэсси та ещё задница, но за время совместной работы как-то ей проникаешься. Даже её шутки немного перестали раздражать. Кэсси протягивает руку, но, быстро осознав, убирает её. Джин снова усмехается и протягивает свою. Прикосновения друзей всё ещё горячи, но ожогов не оставляют.