Рефрен

            Клан Гессе. Суровый воинственный клан на самом севере страны. Край лютых морозов, диких хвойных лесов и непроходимых сугробов. Именно здесь жили лучшие воины Ольхейма: сильные, рослые, крепкие мужчины, обладавшие не магией, как многие остальные, но сверхчеловеческой силой и выносливостью. Именно клан Гессе – военная опора Ольхейма и лично Троицы.       Сегодня здесь была неприлично тёплая погода – минус восемь градусов и лёгкий снег. Гости небольшого праздника доехали сюда без проблем: обычно дороги заметало сугробами, метель мешала ехать и продувала путников насквозь, но сегодня погода смилостивилась.       Оберон, глава клана Гессе, неспроста устроил этот небольшой приём. У него были намечены деловые переговоры с главой клана Фостер – чёрных магов, живших на границе с Гессе. Чёрных магов многие побаивались, потому что те могли насылать проклятия, управлять людьми, как куклами, лишать их зрения, слуха, обоняния или заставлять корчиться в ужасных муках. Словом, своими способностями Фостеры пугали добрую часть населения Ольхейма, но только не Гессе – суровые и бесстрашные воители севера не будут бояться магов никогда.       Поэтому Оберон спокойно принимал у себя своих необщительных западных соседей. Готфрид Фостер был достаточно молод для главы клана, ему было всего тридцать восемь лет, и Оберону, которому вот-вот стукнет пятьдесят, он казался юным и не особо опытным, однако он уважал его за силу и авторитет.       Приём длился уже несколько часов. Давно отзвучала вся музыка для танцев, и последние гости, что ещё не решались уехать, доедали остатки блюд со столов, общались, разбившись по небольшим группам по интересам.       Оберон не знал, как подступиться к разговору с Готфридом. Он не боялся, нет, но с чёрными магами дела нужно иметь осторожно – врагами их лучше не делать.       - Готфрид, - начал, наконец, Оберон, отложив на большую тарелку кость из-под мяса. Фостер, отложив вилку, повернулся к приятелю и потянулся к бокалу с дорогим вином. – Есть разговор.       Фостер мягко усмехнулся. Едва он приехал сюда, он почти сразу понял, что на этот раз приём по делу. Просто так организовывать такие пышные торжества, собирать высший свет, глав кланов, наследников, богатеев Оберон не любил. Часто он делал это лишь фоном для важных разговоров. Да и выглядел Оберон несколько мрачным, каким он был каждый раз, как его тяготила какая-то мысль или проблема.       - Слушаю, - ответил он и отпил вина. Терпкий сладкий вкус, запах, дурманивший мысли, превосходный цвет. Критчетты умели делать вина.       Пока Оберон собирался с мыслью, Готфрид мельком рассматривал оставшихся в зале. Глава клана Критчетт со своим наследником, обсуждавший в своём «научном» кружке очередные открытия медиков. Уильям Ларбо, глава тех же медиков собственной персоной. Говорят, он взмахом руки излечивает переломы и может излечить любую болезнь. Его услугами пользуется даже Троица – он их личный врач, годами зарабатывавший доверие. Десятки именитых и титулованных дворян собрались в зале, нарушая приятное звучание музыки пустыми светскими разговорами.       Наконец, Оберон прокашлялся и начал говорить, отвлекая Годфрида от рассматривания людей вокруг.       - Войн с соседними государствами сейчас не идёт, в стране относительный порядок, - Оберон хотел начать издалека, но почему-то этого не сделал. – Столица не нанимает наших воинов, а деньги нужны, и…       - Ты хотел попросить в долг, Оберон? – предположил Готфрид, попав в цель. Губы крепкого и коренастого Оберона растянулись в усмешке, и северянин покивал.       Клан Фостер был богат. В военное время чёрных магов отрывали с руками и ногами почти также, как воинов Гессе, а в мирное их брали, как наёмников, палачей и бог весть ещё кого. Поэтому в клане были деньги, чем, собственно, Оберон и хотел воспользоваться.       Готфрид покачал в руке бокал с вином, смотря, как переливается дурманящий напиток в свете ламп. Взглянул на товарища, прикидывая, сколько клан Фостер может одолжить своим союзникам, не навредив собственным интересам.       - Мы можем занять вам денег, - подумав несколько минут, проронил Готфрид. – С процентами, разумеется, но вам, как союзному клану, со скидочкой.       Оберон Гессе тихо посмеялся своим глубоким басом и откинулся на спинку стула. Все мужчины Гессе были как один. Высокие, крепкие, сильные, светловолосые и белокожие, с глубоким низким голосом и светлыми глазами. Среди них не бывало хлипких сопляков.       - Только с небольшим условием, - прибавил Готфрид, усмехнувшись. Оберон, только успокоившийся за материальное состояние клана, снова напрягся и прислушался к тихому голосу Фостера. – Мы же союзные кланы, ведь так?       Оберон сосредоточенно покивал, не понимая, куда клонит собеседник. Он потянулся за очередной мясистой костью и, взяв её, подлил в бокалы вина.       - Союз неплохо бы закрепить, - бросил Готфрид, весело зыркнув на Оберона из-под темных ресниц. – Наслышан, у тебя есть дочь?       Оберон нахмурился. Сам Готфрид давно женат, у него есть две дочурки. И как он намерен закреплять этот союз? И, главное, почему он так уверен, что Оберон согласится выдать дочь замуж?       - У меня есть брат, - как бы напомнил Готфрид. – Нолан Фостер, наслышан?       Ещё бы он не был наслышан. Нолан Фостер слыл за одного из лучших воинов Ольхейма и за сильного мага, который одним взглядом может разорвать тело соперника на сотни мельчайших кусков. Нолана Фостера знали все, даже мужики в глубоких деревнях, до которых события в стране почти не добирались. Опасный чёрный маг, великолепный воин, аристократ, богатей, холоден, как лёд…       - Наслышан, - со смешком ответил Оберон, отгрызая кусок мяса с кости. Готфрида малость поражали варварские манеры северных соседей, но он закрывал на это глаза. – Ты за него хочешь выдать мою дочь?       - Великолепная партия, не находишь? – спросил Готфрид. – Мой брат не против женитьбы, тем более, если она будет выгодна клану. А твоя дочь, Рейчел... она пророк, ведь так?       Оберон угрюмо покивал. Рейчел была его единственной дочерью, но та уродилась слабая, словно не северянка и не из правящей семьи, самой сильной в клане. У Рейчел бывали пугающие приступы, во время которых она предсказывала будущее, и после этих приступов она могла целый день не вставать с постели. Она была бледная, как смерть, вся в древних рунах, черноволосая, темноглазая, болезненная, худая. Словом, не была похожа ни на одну из женщин Гессе, хотя и была по-своему красива.       - Что думаешь? – переспросил Готфрид, увидев, что его приятель призадумался.       Оберон не думал, соглашаться или нет. Он не понимал, зачем такому родовитому и сильному Нолану Фостеру его болезненная дочь с пророческими припадками. Впрочем, может, и в предсказаниях есть какая-то выгода, может, пророки зачем-то нужны Фостерам?.. Или брак действительно имеет символическое значение?.. Оберон не мог этого понять, но он понимал, что лучшего мужа для своей дочери он не найдёт ни в одном уголке Ольхейма.       - Я согласен, - ответил Оберон, подумав. – Я переговорю с Рейчел сегодня и напишу тебе письмо с ответом.       Собственно, мнения Рейчел никто бы и не стал спрашивать. У Гессе всё было максимально просто: женщина слушалась либо мужа, если таковой был, либо отца и братьев. Чтобы ослушаться мужчину в клане Гессе?.. Женщинам было дико даже представить такое.       Готфрид удовлетворённо покивал. Он не считал, что эта слабая провидица, Рейчел Гессе, достойна его брата. Вряд ли она сможет даже выносить и родить ему наследника. Но более достойной и родовитой партии Готфрид не знал. Анна-Мария, дочь короля Вестлея, ещё не в том возрасте, да и мужа ей будет выбирать сам король. Другие девушки были ещё слабее и бесполезнее Рейчел. Поэтому выбор пал на неё.       Довольный сделкой, Оберон ещё несколько часов провёл в обществе Готфрида Фостера и Уильяма Ларбо, неожиданно подошедшего к ним побеседовать и похвалить вечер.       Гости разъехались лишь к полуночи.       ***       - Вам нравится, госпожа? – спросила служанка, заплетая густые чёрные волосы Рейчел в пышную косу.       Рейчел перевела пустой взгляд на своё отражение в зеркале. Ей было совершенно не до причёсок, она терпеть не могла по утрам высиживать время на стуле, пока её заплетают и приводят в порядок.       Но сейчас ей было не до этого вдвойне. Утром отец передал через прислугу, что желает видеть дочь на завтраке, чтобы поговорить. Рейчел прекрасно знала отца – с ним невозможно говорить. Ты либо соглашаешься с тем, что говорит он, либо слышишь брань в свою сторону.       - Чудесно, - сухо ответила девушка, когда служанка заканчивала заплетать волосы.       Женщина, стоя за спиной Рейчел, в очередной раз пригладила её волосы. Чёрные волосы настолько редки были среди северян-Гессе, что служанка до сих пор к ним не привыкла. Да и общий нездоровый вид, бледность, слабость навевали мысли, что младшая-Гессе не совсем Гессе. Но эта мысль мгновенно отметалась: женщины здесь банально не смеют изменять. И уж тем более этого не могла сделать её мать, порядочная и знатная женщина.       Рейчел встала, разгладила светлое платье бледными руками, до локтя исписанными чёрными рунами, что были с рождения. Она такой родилась, с рождения ей было предначертано предсказывать будущее и страдать от собственного же дара. Рейчел вышла из комнаты и спешно спустилась к завтраку.       За столом она заняла место «для гостей», куда ей указал отец. Женщины принимали пищу отдельно от мужчин, но, видимо, в этот раз отец делает исключение. Значит, что-то важное.       Рейчел было несколько неловко сидеть в обществе четверых братьев и отца. За завтраком кусок в горло не лез, Рейчел лишь поглядывала на отца, словно пыталась понять, что он хочет ей сказать. Но тот только не спеша ел и коротко переговаривался с любимыми сыновьями, особенно со старшим, Вальтером, своей гордостью.       Наконец, молчаливый и тяжёлый завтрак подошёл к концу. Отец будто только что обратил внимание на дочь и, прочистив горло, сказал:       - Рейчел.       Брюнетка отложила в сторону приборы и, проглотив кусок, перевела взгляд на отца.       - Вчера я договорился с Готфридом Фостером – ты, должно быть, о нём слышала – о том, что ты выйдешь замуж за его брата.       Рейчел даже не пришлось напрягать память, чтобы понять, о ком идёт речь. У именитого Готфрида был лишь один брат, даже более именитый, чем он. Нолан Фостер.       - Нолана, отец? – глупо переспросила Рейчел, опустив глаза в тарелку.       - Да, - кивнул Оберон. Один из братьев, Вальтер, удивлённо присвистнул: чтобы их слабую сестру выдавали за такого большого человека?..       Рейчел несколько пугала мысль об этом браке. Нолан Фостер… Он ведь не просто чёрный маг, а один из сильнейших. Один его взгляд – и любой умрёт от приступа. Убийственные глаза, смотреть в которые боятся все.       Говорят, он холоден, как лёд. В бою как дьявол. Силён. Опасен. Хотя, кажется, воспитан, богат. А сколько слухов о нём ходит…       Рейчел видела его лишь дважды в жизни. Один раз только со стороны, мельком, потому что была не в том возрасте, чтобы выходить в свет и общаться с высшими кругами на равных. Тогда она, тринадцатилетняя девочка, пряталась возле лестницы и тихонько подглядывала за гостями, в том числе за холодным и совсем юным Ноланом. В другой раз она была старше. Их даже представили друг другу, но они не перекинулись и парой слов. Однако впечатление он произвёл сильное: мужественный, статный, с абсолютно каменным лицом и поразительными глазами.       Но все свои опасения Рейчел проглотила с поразительно спокойным видом и, опустив напряжённые плечи, обратилась к отцу:       - Это для блага клана?       - Да.       Рейчел понимала, что её мнения не спрашивают. Сказали, что выйдет замуж, значит, выйдет, даже если будет бояться или ненавидеть мужа остаток жизни. Права перечить она не имеет.       - Я выйду замуж.       ***       Рейчел внимательно наблюдала за происходящим вокруг. Беготня прислуги, суета, миллионы мелочных вопросов, которые она обычно ненавидела, сейчас отвлекали девушку от главного страха дня – встречи с будущим мужем и свадьбы.       Пророк никогда не думала, что её может так трясти от волнения и, скорее даже, страха. Где-то внизу её уже ждал Нолан Фостер, человек, которого она видела дважды в жизни и который сегодня станет её мужем. Она даже представить себе не могла, чего от него можно ожидать. Он будет помыкать ею, как братья и отец, потому что мужчина? Будет относиться уважительнее, потому что воспитан в других традициях? Будет запугивать её или, наоборот, защищать? Будет ли она часто его видеть или он будет появляться на горизонте раз в год?       Да и сама свадьба девушку пугала. Проходила она по традициям чёрных магов – в этом Оберон уступил Готфриду. Резать клинками ладони, меняться кровавыми медальонами, читать заклятия… А об окончании дня Рейчел предпочитала даже не думать.       -Госпожа, - служанка осторожно взяла в руку ледяную руку Рейчел и, положив её на стол ладонью вверх, принялась рисовать чёрной краской какие-то руны. Будто Рейчел было мало рисунков на теле…       Рейчел взглянула в зеркало. Пышная угольная коса с завитками, круглый кованый медальон с красивым камнем гранатового цвета. Черное кружевное платье в пол, обтягивающее и только подчёркивающее нездоровую худобу Рейчел, контрастирующее с белой кожей девушки и бледнящее её. В её образе было что-то и пугающее, и притягивающее.       - Закончили, - сказала одна из служанок.       - Вас ждут внизу, - обратилась к Рейчел другая девушка.       Гессе в последний раз взглянула в зеркало. Увидев свой испуганный взгляд, Рейчел тут же глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Нечего волноваться. Её всего лишь увезут из клана, где она жила все свои девятнадцать лет, на далёкую землю. С мужем, которого она совсем не знает. Всё хорошо, так ведь?       Когда Рейчел снова взглянула в зеркало, взгляд был уже спокойный, даже равнодушный, слегка высокомерный. Гордый. Так её учила держаться на людях мать.       Рейчел медленно спустилась по лестнице вниз, в холл, где уже собрались люди, ожидавшие прихода невесты. Все взгляды мгновенно оказались прикованными к Рейчел, и девушка, стараясь совладать с нервами, сглотнула. Когда она увидела в десятке метров от себя Нолана, Рейчел мгновенно стало всё равно на мрачные украшения в доме, на тёмные готические цвета, совсем не свадебные, на взгляды десятков людей в зале.       Яркие гранатовые глаза, тщательно изучавшие Рейчел с головы до ног. Это было первым, что Рейчел приметила в Нолане. И как она не заметила этот удивительный и пугающий цвет раньше? Словно в глаза налили крови.       Но никакой злобы в этих глазах не было. Лишь холодный интерес и тщательное изучение. Под этим взглядом было тяжело передвигать ногами и дышать, но Рейчел шла вперёд, впиваясь ногтями в ладони, чтобы привести себя в чувство.       Она медленно приближалась к нему, изучая его в ответ также тщательно. Высок. Красив. Силен так, что, наверное, не уступит мужчинам Гессе. Лицо приятное, аристократичное, с узким прямым носом, бледными тонкими губами. Платиновые волосы, переливающиеся в мрачном свете свечей вокруг.       И холодные гранатовые глаза, взгляд которых цеплялся за Рейчел, внимательно её изучая. Он уже видел её, но помнил плохо. А сейчас изучал, пытаясь понять, с кем доживать век.       Рейчел неуверенно встала напротив, пожираемая десятками изучающих взглядов. Здесь было много знатных людей, и большая часть откровенно не понимала, почему такой сильный и известный Нолан Фостер женится на предсказательнице из Гессе.       Они недолго переглядывались в неловком молчании. Рейчел чувствовала себя неудобно, давила мрачная атмосфера вокруг, десятки недоверчивых взглядов людей в темных одеждах. Рейчел думала, это стереотип, что чёрные маги обязательно одеваются в тёмное. А у них даже свадьбы на похороны похожи.       - Ну здравствуй, - поздоровался Нолан. Голос прозвучал весело, но стоило Рейчел поднять на него глаза, как она увидела абсолютно спокойное и холодное выражение лица.       Гессе ответила приветственным кивком и проследила за тем, как к ним подошёл невысокий парень лет двадцати, нёсший на золотом подносе два острых клинка. Нолан снял с шеи свой медальон, и Рейчел, подражая ему, повторила. Фостер лёгким движением снял у невесты с пальца цепочку и положил её на высокий деревянный столик. Под гробовую тишину в зале Нолан взял в руки клинок и передал его Рейчел. Девушка неуверенно взяла его в руки – оружия в руках она не держала никогда. Металл неприятно холодил и без того холодные руки, чуть дрожавшие от волнения.       Нолан протянул ей свою ладонь, и Рейчел осторожно коснулась её, словно боялась трогать Фостера. Это немного рассмешило мужчину, и он улыбнулся уголком губ.       Рейчел приложила острое лезвие к его ладони. Она знала этот ритуал, вчера весь день она заучивала клятвы чёрных магов и их свадебные ритуалы, чтобы не выглядеть глупо сегодня.       Чудом удерживая холодное выражение лица, она резанула по ладони и мельком взглянула в глаза Нолана. Тому, кажется, и больно не было вовсе. Он равнодушно смотрел на проступившую из раны кровь и ни капли не жмурился.       Когда Рейчел дрогнувшей рукой порезала ему и вторую ладонь, она отложила клинок на поднос. Нолан взял другой нож в руку и, не обращая внимания на кровоточащие раны, уверенно взял в руку холодную ладонь Рейчел. С таким же каменным лицом полоснул обе ладони наискось, пуская кровь. Он чувствовал, как мелко дрожат пальцы у девушки, но делал вид, что не замечал, зная, как важно для Гессе выглядеть бесстрашными и холодными.       Убрав клинок, Нолан занёс руку над медальоном Рейчел и, крепко сжав её, выдавил несколько капель густой крови на камень. От контакта с кровью тот стал ярким гранатовым, как цвет его глаз, и ненадолго засиял. Рейчел вперила в мужа изучающий взгляд. Смотря на хладнокровие Нолана, гордую осанку, могущественный вид, она даже забывала о ране и капавшей на пол крови.       Нолан отошёл в сторону, дав Рейчел продолжить ритуал. Гессе неуверенно сжала руку в кулак, пытаясь выдавить из раны кровь на медальон Нолана, но та не хотела идти. От слабого здоровья и волнения руки девушки были ледяные, кровь еле текла, мешая продолжать ритуал.       Нолан, видя это, накрыл её костлявую руку своей рукой и, сжав, заставил Рейчел поморщиться от боли. Кровь из сдавленной раны пошла сильнее и, пока Гессе поджимала губы от боли и мужественно терпела, успела накапать на камень, тут же заалевший.       Нолан, отпустив её дрожащую руку, взял в руки её медальон, подошёл ближе к девушке. Ниже на голову, худая (даже слишком), бледная, как смерть, с жуткими пророческими припадками, как ему рассказывали. Совсем ему не знакомая, чужая, из другого клана с другими обычаями. И жена. Даже странно.       Нолан надел медальон, пропитавшийся его кровью, на её хрупкую шею. Нагнулся, когда медальон надевала она. Рейчел, чувствуя неловкость от его близости, несколько боязливо пятилась, но Нолан к такому привык. Его многие побаивались. В глаза ему даже родной брат не любил смотреть, находя их кровавый цвет жутким.       Рейчел, терпя боль от порезов, отошла на шаг назад, ожидая, пока Нолан продолжит ритуал. Она мельком взглянула на лица гостей. Несколько человек из Ларбо, Критчетт с сыном, пара богатых торговцев из столицы, но в основном здесь были люди из кланов Гессе и Фостер. Оберон с женой и сыновьями, Готфрид с женой и двумя дочками, более дальние родственники. И все в полной тишине смотрели на Рейчел с Ноланом.       Фостер поднял ладони и обратился к Рейчел.       - Давай руки.       Её маленькие ладони тонули в его руках. От неприятного липкого ощущения меж ладоней Рейчел поморщилась. Кровь к крови, рука к руке. Что-то было в этом своеобразно символичное, доверительное, связывающее, но Рейчел предпочла бы обычную свадьбу, а не готическое собрание в гробовой тишине с обменом кровавыми медальонами.       Рейчел почти не слушала клятвы, которую Нолан читал, прикрыв глаза. Она внимательно изучала его лицо, смотрела за шевелениями губ, зачитывавшими заученную клятву. Стиснув зубы, терпела нараставшее жжение в ладонях – видимо, эта клятва была частью магического ритуала, от которого так жгло руки. Казалось, их ладони срастаются с каждой секундой всё больше, пока Нолан говорил. Проходило липкое ощущение от крови, но чувствовалось жжение, от которого хотелось скорее одёрнуть руку. Но Рейчел стояла, слушая клятву, как околдованная.       Свою часть она прочитала быстро, боясь сбиться и всё испортить. Мешал говорить Нолан, который, только открыв глаза, сразу же вперил изучающий взгляд в свою новоиспечённую жену. Он слушал, как тихо она говорит, как слабо держит его руку, желая скорее прекратить это жжение, как запинается, когда встречается с его гранатовыми глазами. А ему просто было любопытно, с кем проживать остаток жизни. Он пытался хотя бы представить, что она представляет из себя как человек.       Договорив клятву, Рейчел почувствовала, как жжение ослабло, и, отпустив руку Нолана, увидела, что кровь испарилась. Были лишь щипавшие раны через всю ладонь, но из них уже не шла кровь.       Они пересеклись короткими взглядами и встали в шаге друг от друга, как чужие люди. И стояли так, пока к ним не подошла пожилая женщина с бинтами в руках, пропитанные, видимо, специальным раствором.       Рейчел позволила старухе замотать её порезанные ладони, проследила, как с Ноланом делают то же самое.       - Поздравляем, - сказала старуха, и Нолан, благодарственно кивнув, вновь принял свой обычный спокойный вид.       С приглашения Нолана все гости были приглашены в соседний зал, где были накрыты роскошные столы и были музыканты, создававшие хотя бы подобие тех свадеб, к которым привыкла Рейчел. Праздник в гробовой тишине ей был не привычен.       - Зачем эти бинты? – спросила Рейчел несколько неловко. Об этом она не читала вчера и ни от кого не слышала.       Притормозив, Нолан дал новоиспечённой жене его нагнать. Его губы тронула холодная усмешка.       - Традиция.       Он пропустил жену в дверях, чему Рейчел малость поразилась. Она не привыкла бывать в обществе мужчин не из своего клана. Гессе не славились особой вежливостью. Уважением к женщинам – тем более.       - То есть, это не лекарство от ран? – уточнила Рейчел, присаживаясь на отведённое место. Нолан галантно подвинул ей стул и сел рядом.       - Оно, - кивнул он. – Считается, что если рана заживёт до брачной ночи, то брак будет счастливым и многодетным.       Рейчел, услышав это, стушевалась и, стараясь скрыть мандраж и смущение, стала внимательно приглядываться к еде на столе. От волнения совсем не было аппетита, но, поддавшись ухаживаниям Нолана, Рейчел всё же впихнула в себя несколько кусков аппетитного мяса в соусе.       Они долго ели в молчании. Рейчел была наслышана, что Нолан не особо разговорчив, и была даже рада, что он не смущает её неловкими разговорами на случайные темы. Ей было комфортно в тишине поесть, слушая приятную музыку с другого конца зала, собраться с мыслями, пока стрелки часов медленно ползли к вечеру.       Иногда к ним подходили люди с поздравлениями и приятными подарками, желали всего хорошего, здоровых наследников, похожих на отца. Эта лесть никак не действовала на Нолана, он с прохладной улыбкой принимал подарки и будто стремился поскорее отделаться от общества. Рейчел даже почувствовала, что в этом они похожи – её тоже утомляли долгие разговоры и праздники.       Наевшись, напившись и, вероятно, заскучав, Нолан предложил Рейчел танец. Девушка, отвлёкшись от рассматривания вычурных платьев окружающих дам, вложила свою руку в его.       Нолан вывел её в центр танцевальной площадки и, осторожно притянув к себе за талию, повёл её в медленном танце, держа за руку. Рейчел было неуютно. Ростом он был выше, а на её плечи словно давила аура его могущественности и силы. Один из лучших мечников страны, превосходный маг, который в силах убить одним взглядом. А когда ты простой пророк, а не воин, стоять рядом вдвойне неуютно.       Они недолго молчали, двигаясь в такт музыке и изредка посматривая друг на друга. Он рассматривал её тёмное длинное кружевное платье, волосы, заплетённые в пышную косу, глаза, смотрящие в никуда; она рассматривала его дорогую одежду, нашивку с чёрными лилиями – гербом клана Фостер – и боялась заглядывать ему в глаза, в них было что-то опасное, пугающее и непривычное.       - Странно вступать в брак с тем, кого не знаешь, не находишь? – спросил он вдруг, чуть нагнувшись к ней, чтобы его спокойный тихий голос было слышно за громкой музыкой.       - У вас уже есть любимая женщина? – ответила вопросом на вопрос Рейчел.       - Нет.       - Тогда в этом браке нет ничего страшного, - меланхолично заметила она, позволяя Нолану вести её в танце.       - Справедливо, - согласился он и, поймав её осторожный взгляд исподлобья, продолжил: - Тебе, наверное, не понравилась мысль выйти замуж за постороннего человека?       - Думаю, лучше быть прислугой одного только мужа, нежели отца и четырёх братьев, так? – неловко отшутилась она, хмуря брови.       Нолан холодно посмеялся и будто расслабился. Прежде деревянная рука, лежавшая у неё на талии, расслабилась, сжала её чуть крепче, прижала девушку к Нолану.       - Я не собираюсь делать из тебя раба, - усмехнулся он, сохранив почти каменное выражение лица. – У нас не принято так обращаться с женщинами.       - Благородно, - ответила она. Рейчел ненадолго запнулась, думая, как продолжить разговор. – А вы как к браку относитесь?       - Я не против, - он пожал плечами и в такт музыке прокрутил Рейчел. – Это для блага кланов. Ты красива, образованна. Пророк, к тому же. Да и всё, что от нас нужно обществу - здоровый наследник, так?       Рейчел сглотнула и постаралась не сжаться, когда рука Нолана скользнула с талии к низу её живота. Какой непрозрачный намёк, какой откровенный жест… Да и разве кажется она ему симпатичной? Многие говорили о внешности Рейчел как о аристократичной, но жуткой в своей бледности и рисунках на теле.       - Откуда вы наслышаны о моём даре? – спросила она дрогнувшим голосом, стараясь увести тему в сторону. Нолан, почувствовав это, убрал руку на талию и продолжил спокойный разговор.       - Пророк в стране один, - ответил он. – Сложно не знать, кто это.       Рейчел поджала губы. Вопроса хуже она придумать не могла. Наверняка, выглядит глупо, но, по крайней мере, он не смущает её напоминаниями о ночи.       - А ваш дар в глазах, да? – спросила она, осторожно заглядывая в его глубокие гранатовые глаза и видя в них любопытство.       Фостер кивнул, тряхнув серебряноволосой головой.       - Продемонстрировать? – предложил он, ожидая отказа. Но брюнетка неожиданно согласилась, правда, попросив не переусердствовать.       Нолан удивлённо поднял брови и, поймав осторожный взгляд жены, пустил дар в ход. Рейчел притормозила, почувствовав, как по всему телу распространяется неприятное покалывание, нарастающее с каждой секундой. Словно иголки вгоняют молотком всё глубже и глубже в мышцы, а сил отвести взгляд нет. Она почувствовала себя безвольной куклой, которая может только терпеть эту боль, стискивая зубы, и не может отвести глаза от его глаз, чтобы спастись от проклятия.       Увидев, что делает чересчур больно, Нолан отвёл глаза. Любое покалывание в теле мгновенно исчезло, и Рейчел, чувствуя какую-то пугающую усталость и немощность, невольно опёрлась на Фостера, чтобы не свалиться с ног.       - Прости, - сказал он, придерживая её, пока последствие заклятия не развеялось со временем. – Это лишь малое, что я могу.       Нолан заметил, что этим испугал Рейчел, посеревшую до нездорового цвета. Зря он это сказал.       - Но тебе не стоит волноваться, - поспешил вставить он. – Я пускаю глаза в ход только в бою или в случае острой надобности. На тебе применять их у меня нет причин.       - Это радует, - стихшим голосом ответила она. – Я устала. Может, присядем?       ***       Ночь.       Рейчел лежала в глубокой ванной, отдыхая от дневных танцев и суеты. Она была слаба для таких долгих праздников, ей хотелось скорее лечь спать, чтобы хорошо отоспаться. Но Рейчел, лёжа в ванной, не могла отделаться от мысли, которая мучила её с самого утра.       Спать с незнакомым мужчиной – ужасно. Поговорив с ним днём, она поняла, что он не такой страшный, как она воображала его по рассказам. Он просто холодный и очень сильный, но бояться его не стоит, как он сам заверил. Он не тиран, как её отец, а, кажется, уравновешенный и спокойный мужчина. Но от этой мысли легче не становилось. Было тревожно, внутри всё мешалось в узел, становилось тяжело дышать, стоило ей подумать о том, что будет, когда она выйдет из ванной.       В дверь раздался настойчивый – даже раздражённый – стук, и Рейчел мгновенно поняла намёк служанки. Нолан, видимо, её давно ждёт.       Рейчел вылезла из ванной, закончила все приготовления сама. Она не любила, когда вокруг неё вертелась прислуга. Без суеты и людей, снующих тут и там, ей было спокойнее, ничто не тревожило лишний раз её слабый организм.       Брюнетка, переодевшись в лёгкое платье, какое ей дали служанки, направилась к спальне. Рейчел чувствовала себя голой в этом наряде, и её интересовал вопрос: это традиционный наряд или Нолан так решил?..       Уняв дрожь в руках и дикое сердцебиение, Рейчел постучала в дверь.       - Входи.       И голос у него приятный. Несколько командный, но приятный. Не нужно бояться.       Рейчел заглянула в тёмную спальню. Не горело ни единой лампы. Просторная спальня с огромной кроватью по центру освещалась лишь лунным светом из-за прозрачных занавесок. Поддувал лёгкий ветер с улицы, колыхавший тюль и пускавший мурашки по коже.       В свете луны Рейчел увидела Нолана, снимавшего запонки с рубашки. Тот, мельком взглянув на Рейчел, на мгновение о чём-то задумался, но быстро отвёл глаза. Положил запонки на комод и, усмехнувшись, спросил:       - Чего ты там стоишь? Я не кусаюсь.       Что это за усмешка? Она больше холодная или всё-таки мягкая?..       Рейчел незаметно сглотнула и, закрыв за собой дверь, подошла к Нолану. Отец и мать учили её вести себя гордо, спокойно, выглядеть уверенно, но Нолан с первого взгляда увидел её волнение. А от одной мысли, что перед ней сам Нолан Фостер, начинали подкашиваться ноги. Но Рейчел упрямо стояла ровно и не опускала носа.       - Давай снимать бинты? – предложил он, и Рейчел покивала, схватившись за эту идею, чтобы успокоить расшалившиеся нервы.       Нолан быстро размотал уже высохшую ткань бинта и, присмотревшись в темноте к месту раны, заметил, что пореза там больше нет. Ладонь здоровая и чистая. Почему-то это вызвало у него усмешку. Может, из этого брака и выйдет что-то приятное?..       Рейчел нервно улыбнулась уголком губ, когда увидела здоровую ладонь. Она не особо верила в приметы, особенно чужого клана, но почему-то эта зажившая рана успокоила её больше, чем то, что она твердила себе последние часа полтора. На миг Рейчел будто почувствовала в Нолане что-то близкое, своё, но лишь на миг.       Стоило Фостеру подойти ближе, коснуться её угольных волос, горячей шеи, как Рейчел снова почувствовала лёгкий страх и ужасный стыд, который тщетно пыталась прятать за маской спокойствия и холодности.       Она стояла, напряжённая, как изваяние, пока Нолан изучал её взглядом и лёгкими касаниями. Смотрела в его глаза, которые в окружающем полумраке теряли пугающий кровавый цвет, пыталась угадать, что у него на уме.       Его горячая рука скользнула с плеч на ключицы, потом ниже, к самой груди, возле которой болтался кровавый медальон – символ их брака. Нолан рукой почувствовал, как надрывно колотится её сердце, как она рвано дышит и старается выглядеть спокойной. Но почти задыхается.       - У меня слабое сердце, лучше поосторожнее, - прошептала она, враз потеряв голос.       Нолан улыбнулся, но Рейчел заметила, как потемнел его взгляд, остановившийся в районе груди. Нолан лёгким жестом дёрнул завязки на лёгком платье, и то с шорохом рухнуло в ноги, вогнав Рейчел в краску.       Дышать. Спокойно дышать и не дрожать.       Нолан взглянул на неё. Худая, невысокая, с густыми волосами в пояс. Руки до локтя в чёрных узорах и рунах от рождения, какие-то знаки от шеи почти до груди. Большие чёрные глаза, смотрящие куда-то в сторону, чтобы не выдавать стыда. Худое вытянутое лицо, украшенное жутким чёрным крестом на лбу.       Что-то было в ней жуткое и безумно красивое одновременно.       Он наклонился к ней, оставил на губах крепкий долгий поцелуй. Получил робкий, осторожный ответ, улыбнулся уголком губ, чувствуя, как дрожат пальцы той руки, за которую Нолан взял Рейчел.       Он медленно опустил руку вниз, проведя дорожку от груди до низа живота. Рейчел вздрогнула и почувствовала, как Нолан чуть крепче сжал её руку.       Его потемневший взгляд поднялся и встретился с чёрными глазами. Рука огладила худую талию. Голосом, внезапно охрипшим от возбуждения, Нолан сказал:       - Ложись.