Рефрен

      «… Благодаря моим множественным связям во дворце и в клане Гессе, я смог выяснить, что Король и Стражи сейчас находятся во дворце. Насколько я знаю, они в целости и сохранности, но каковы цели Троицы – для меня загадка. Смею предположить, мистер Фостер, что Королю угрожает опасность, но то, что он до сих пор цел, смущает мои мысли…».       Нолан не верил своим глазам.       Он опоздал. Листовку Троицы Стражи и Король нашли раньше, чем послание от Фостеров. Они успели добраться до дворца за такой короткий срок, значит, они были не так далеко от столицы.       Опоздал.       Нолан скомкал письмо, швырнул его на стол. Подперев голову, он растёр виски.       И что делать теперь? Во дворце нет ни единого его человека из-за младшего короля, прочищавшего ряды прислуги, и вся информация, которую удаётся узнать, доходит через десятые руки и, возможно, в искажённом виде.       Ходили слухи о некой коронации, что Нолану казалось абсурдом. Троица всегда держалась за власть железной хваткой, расправлялась со всеми, кто стоял на пути. А тут решила уступить трон, чтобы избежать кровопролития? Нолан бы понял такой шаг, не будь у Троицы шанса против сектантов. Но на их стороне Гессе, лучшие воины страны, Критчетты, восемьдесят процентов плодороднейших земель Ольхейма, приличная часть Ларбо, превосходных медиков. И Троица в таких выгодных для себя условиях уступает трон? Абсурд.       Но Нолан не понимал, почему Король ещё цел, почему Стражи не пытаются вытащить его из дворца. Что-то здесь не так. Им задурили голову. Иных вариантов Нолан не видел.       Надо спасать его. Троица ни за что не оставит его живым. Кто угодно мог бы помиловать «пришельца», но не они.       Но как его спасти из самого охраняемого места в стране, из логова короля-кукловода и королевы-телекинеза? Как послать туда шпионов, если там король, читающий мысль?       Есть хоть малейший шанс его спасти?..       Тихо скрипнула дверь, и Нолан обернулся на вход. Вошёл солдат, который, с позволения войдя, встал на одно колено и доложился:       - Прибыл посланник от клана Браун.       Нолан удивлённо поднял брови.       - С какой целью? – настороженно спросил он. Этого клана можно было не бояться, он небольшой и достаточно далеко отсюда, воинов там вдесятеро меньше, чем у Фостеров. А от ремесленников ждать боя нечего.       Солдат встал и достал из внутреннего кармана свёрнутую бумагу. Нолан нетерпеливо выхватил её и, развернув, вчитался.       - Переговоры? – недоверчиво переспросил Нолан, приглядевшись к печати внизу листа. Это точно печать главы клана Браунов. Но что-то напрягало Нолана. Ни один более-менее крупный клан до сих пор не изъявлял желания связываться с сектантами-Фостерами и теми, кто сбежал к ним из других кланов. Главы практически всех кланов отвернулись от Фостеров. Уильям Ларбо, Оберон Гессе, Аарон Критчетт, практически заместивший отца, и сама Троица не хотели иметь ничего общего с Фостерами, предпочитая переговорам бои и уничтожение врага. Неужели Люмьер Браун – такой же сектант? Конечно, особо толку от небольшого горного клана нет. Они могут лишь поставлять хорошее оружие, но это уже лучше, чем ничего.       Вздохнув, Нолан опустился за стол и, достав из ящика бумагу и чернила, быстро написал ответ, где звал Люмьера на переговоры в любое время, когда ему будет удобно. Свернув письмо и закрыв его своей печатью, он отдал его посланнику с приказом отдать гонцу. Тот, поклонившись, вышел.       Что движет этим маленьким кланом? Ненависть Люмьера к Троице, о которой Нолан никогда не догадывался? Или, может, Брауны хотят помочь Фостерам в их деле и тоже получить «плюшки» от нового короля? Или ими движет лишь желание сменить власть, которая чем-то не угодила Браунам?..       ***       - Сердце, - старательно выговаривал Тони, ходя туда-сюда вдоль узких окон библиотеки и держа перед глазами стопку исписанных листов, свой «словарик». – Правильно?       - Да, - кивнул Эль и показал на своё ухо.       - Ухо, - сказал Тони.       - А если их много?       - Уши, - смутно припомнил Тони, и Эль удовлетворённо кивнул. Ресурсы библиотеки очень помогали в изучении языка. Здесь были книги по человеческой анатомии, по ботанике, были подробные карты страны, на которых указаны все реки, горы, равнины, города и сёла с численностью населения, дороги, границы кланов. Ну, и простенькие для чтения книги вроде детских сказок. Тони пока с трудом их читал, но каждый вечер он проводил именно за этим делом.       - Голова, тело, глаза, - повторял Тони, тщательно заучивая произношение. – Лоб, нос, рот.       Он отвлёкся на скрип двери и, обернувшись, увидел вошедшую Анну. Принцесса, чем-то очень озабоченная и хмурая, не сразу обратила внимания на Эля и Тони, стоявших возле окна. Приподняв полы длинного платья, она неприлично большими для девушки шагами направлялась к дальним книжным полкам и громко стучала каблучками.       - Здравствуй, - поздоровался Тони, привлекая к себе внимание. Вздрогнув, Анна мгновенно остановилась и отпустила платье. Выражение лица сменилось с сосредоточенного на удивлённое. Она чуть поклонилась Тони и Элю в ответ и, будто позабыв о делах, подошла к ним. – Ты…       Тони что-то нелепо изобразил руками, пытаясь вспомнить слово, прикусил кончик языка и, подглядев в листки, продолжил:       - Ищешь что-то?       - Вроде того.       Тони подглядел в листках перевод.       - Вы не видели мою матушку? – спросила она скорее у Эля, потому что на знания языка Тони принцесса пока не рассчитывала. – Она ушла на прогулку, но в саду её нет. Её ждёт доктор.       - Не видели, к сожалению, - ответил Эль и, на мгновение ослепительно вспыхнув, отрастил свои чёрные крылья. – Могу помочь в поисках.       - Было бы чудесно, - ответила Анна с кивком головы. Распахнув окно, Эль встал на подоконник и, прыгнув вниз, через секунду взмыл вверх с поразительной скоростью.       Тони проследил за Стражем и увидел от него знак, мол, будь осторожнее. Тони усмехнулся и покачал головой, прекрасно зная, что через минуту сюда прилетит Мэрион. Стражи тряслись над ним, как мать над больным младенцем.       Он взглянул на Анну, по-прежнему молчаливо стоявшую рядом. Хотелось что-то сказать, завести непринуждённый разговор, но языковой барьер до сих пор сильно сковывал сектантского короля. Анна встала ближе и, заглянув в листки, улыбнулась. Эта стопка пополнялась ежедневно на пару листов.       - Вижу, ты старательно учишь язык?       - Пытаюсь.       - Нравится звучание? – на всякий случай она сопровождала слова жестами, так Тони было понятнее.       - Говорить сложнее, чем на английском.       - Английском?       - Мой язык так называется.       Анна улыбалась, смотря, как Тони копается в листках, ища нужные слова, и не слишком правильно ставит ударения и читает звуки.       - А как называется страна, откуда ты родом?       - Великобритания, - грустно улыбнулся Тони. За те многие недели, что он был в этой стране, Тони растерял всякую надежду проснуться, выйти из наркотического бреда или что там ещё могло случиться. Он до сих пор не разобрался, как попал сюда, почему именно его приняли за короля, почему его – даже языка не знающего – собираются короновать. Всё это было бредом. Однако слишком натуральным бредом, поэтому приходилось мириться с тем, что родной город, родителей и друзей Тони уже не увидит.       - Как тяжело выговаривается, - заметила Анна.       - Мне нормально, - усмехнулся он. Тони так много времени проводил за изучением местного языка, что родной английский начинал казаться странным.       - Ты странно говоришь. У вас не приняты какие-нибудь особенные обращения к другим людям?..       С минуту Тони копался в листках, улавливая перевод. Анна, находя слова вперёд Тони, указывала ему на них пальцем, а он, пользуясь случаем, как бы невзначай придвигался ближе. А принцесса чувствовала его интерес к её персоне, улавливала его нервозность и замечала попытки приблизиться, наглые и одновременно осторожные шажки в её сторону. Это её забавляло.       - У меня обращаются на «Вы» к… руководству, плохо знакомым людям и тем, кто старше. У нас нет титулов и подобного.       - А как вы обращаетесь к своему королю? К придворным? К…       Тони рассмеялся и покачал головой.       - У нас нет короля. Точнее, номинально есть королева, но… В большинстве стран в моём мире есть президенты.       - Президенты?       - Владелец… нет, то есть, хозяин… Глава! Глава страны, которого выбирает народ.       Анна удивлённо подняла брови. Народ сам выбирает правителя?.. То есть, власть не передаётся от отца к сыну? Чудно. Что-то похожее пытались устроить в далёкой от Ольхейма стране, но сторонников такого строя там быстро «задушили».       Тони хотел добавить что-то ещё, но их прервала Мэрион, влетевшая в распахнутое окно и приземлившаяся рядом.       - Ваше Высочество, - Мэрион чуть поклонилась Анне и поприветствовала Тони.       - Здравствуй, - ответила Анна Стражу и, вздохнув, вспомнила о делах. Нужно найти мать, вдруг ей нездоровится. – Я пойду. Удачных занятий.       Тони неловко ответил принцессе и, проводив взглядом её стройную фигуру, с куда меньшим энтузиазмом уставился в рукописный словарь. Хотелось поговорить о чём-нибудь ещё, познакомиться ближе, но Стражи не оставляли Тони одного дольше, чем минут на пять. И то в случае необходимости. А если и отходили, то непременно были поблизости, чтобы, случись что, быстро оказаться рядом и защитить короля. Тони под таким колпаком опеки было душно.       - Учишь? – спросила Мэрион.       - Как видишь, - вяло ответил Тони.       ***       Несчастная птица трепыхалась, лёжа на столе. Она пыталась взлететь, но шевеление сломанным крылом делало ей больно.       Монро наклонился над птицей и, аккуратно придержав крыло, рассмотрел место перелома. Интересно, как она так умудрилась? Может, ребёнок какой-нибудь кухарки развлекался, стреляя из рогатки?       Король отпустил крыло и, переложив раненную птицу на подушку, занавесил окна. Вернувшись к птице, он сел за стол и, подняв ладони над ней, принялся колдовать.       Каждый раз, как Монро счастливилось найти раненного зверя вроде подстреленной из рогатки птицы или сбитого щенка, он приносил его в свой кабинет, чтобы практиковаться на нём в целительстве. Конечно, он боялся, что его дар раскроется. В королевской семье никогда не было целителей, поэтому его происхождение бы выяснилось, и Монро бы скинули с престола в ряды прислуги. Поэтому младший король тщательно следил за своей тайной: закрывал окна, когда лечил, запирал двери, а спасённых зверей отпускал сразу, как им поможет.       - Сейчас попробую, - шепнул он, прикрывая глаза и сосредотачиваясь. Стоило ему закрыть глаза, как возникал образ раненной птицы, её очертания. Он чувствовал, где у неё болит и как сильно. Он мог видеть, что было под перьями, как именно сломана косточка, какие ткани и где надо стянуть, и колдовал.       Сломанная кость быстро срасталась. За закрытыми глазами Монро видел, как трещина зарастает новыми клетками; он чувствовал, как боль птицы становится всё слабее и тише.       Через минуту птица, почувствовав здоровое крыло, вскочила на лапы и встрепенулась, надувшись, как смешной пушистый шар. Проскочив несколько шагов, она расправила крылья и хотела взлететь, но Монро схватил её и остановил. Не хватало ему, чтобы она разбила все его лекарства и загадила полки.       Монро подошёл к окну и, отодвинув занавески, распахнул форточку. Птица, нетерпеливо трепыхаясь в руке, рвалась на волю. Монро мрачно взглянул на неё.       Мелкой помощью всякому зверью свои грехи не искупишь, Монро это знал. Знал, что сращение костей животных и его работа над лекарствами не вернут те сотни жизней, что он загубил, но Монро чувствовал себя несколько лучше, когда лечил или спасал кого-то. Он не казался себе такой вшивой падалью, какой был, меньше думал о себе как о грязном предателе и лжеце. Помощь кому-то душила его муки с совестью, и он жалел, что может помогать только по мелочи, например, как вот этой птичке. Он хотел бы лечить людей. Он знал, что может: свои силы он проверял на себе, лечил свои ожоги и мелкие травмы. Если он оказался бы хотя бы вполовину силён, как его отец, он мог бы спасать жизни, а не просто убивать.       Но нельзя было показывать свой дар, и это убивало Монро. Распрощаться с жизнью и остатками власти он не хотел, поэтому молчал, душа муки совести лечением зверей и надеясь, что когда-нибудь он сможет лечить, а не калечить.       Монро осторожно подбросил птицу вверх, и та, пару раз неуклюже взмахнув крыльями, полетела ровно.       Взгляд Монро упал на яркое бордовое платье, выделявшееся на фоне серого осыпавшегося сада и тонкого слоя снега. Младший король чуть прищурился, пытаясь разглядеть цвет волос под платком. Увидев блондинистый локон, Монро понял, что это не Анна, и вздохнул.       Стоило бы извиниться перед Мэрион за свою резкость. Пусть она тоже виновата, что сунула свой нос в чужие дела, она уже извинилась, а он лишь с криком выгнал её, как прислугу какую.       Монро поплотнее закрыл окно и стал спускаться вниз. Мэрион неспеша прогуливалась по саду, глядя на голые ветки деревьев и оставляя следы на дорожке, чуть присыпанной снегом. Ей хотелось увидеть, каков этот сад летом, когда всё цветёт. Наверное, он не выглядит так уныло, как сейчас.       Монро тихо догнал её. Почувствовав чьё-то присутствие рядом, Мэрион обернулась и с изумлением обнаружила младшего короля. Он ни словом не обмолвился с ней за последние дни. За приёмом пищи он смотрел исключительно в тарелку или на Тони, за занятиями думал лишь об обучении сектантского короля, а на Мэрион и вовсе не смотрел. Ей казалось, она его ужасно раздражает.       - Ваше Величество? – она чуть поклонилась.       Монро, чуть съёжившись от прохладного ветра, поднял воротник пальто и взглянул на Мэрион. Та, сняв с головы платок и накинув его на плечи, неловко отвела взгляд, чтобы ненароком снова не взглянуть на шею.       - Вы искали меня?       Монро потупился. Надо было сначала обдумать, что сказать.       - Присядем? – предложил он, указав на лавку неподалёку. Мэри послушно пошла следом, гадая, что у него на уме. Всю неделю он игнорировал её в лоб. Может, есть какое-то важное дело?       Страж, отряхнув лавку, тихо села. Достаточно далеко, чтобы не лезть в личное пространство Монро и не раздражать его, но достаточно близко, чтобы не выглядело, будто она его боится или испытывает к нему неприязнь.       - Я хотел извиниться за свою резкость.       Мэрион слышала, что говорит он нетвёрдо и тихо. У него всегда такой грустный голос?..       - Ничего страшного! – воспротивилась Мэрион, качая головой. – Это я виновата.       - Не отрицаю.       Мэрион неловко посмеялась, и Монро, взглянув на неё, кисло приподнял уголок губ.       - Мне не следовало так кричать, извини.       - Ничего. Всё в порядке. Я больше не буду трогать эту тему, простите. Не знала, что она… болезненная.       Король опустил глаза. Словом «болезненная» нельзя описать то, что он пережил. Ему до сих пор по ночам снились те костяные крылья и раскаленный металл, подносимый к шее. От этих снов он просыпался в холодном поту и не мог нормально спать ещё несколько ночей, боясь во сне снова увидеть обезображенное тело любимой или почувствовать обжигающий металл.       - Да, я не люблю эту тему, - Монро вперил взгляд в свои ботинки и вздохнул. – И людей, в чьи головы не могу залезть. Это ужасно.       - А какая связь?       - Если бы я знал, зачем ты у меня выпытывала про шею, мне было бы проще понять, к чему это всё.       Мэрион удержалась от досадливого присвистывания. Неужели король так привык лезть в чужие головы, что теперь это такая же необходимость, как дышать? Наверное, у него большие проблемы с доверием…       - Это просто любопытство, не более, - грустно ответила Мэрион, ковырнув носочком туфель тоненький слой снега на дорожке. Разговор сходил на нет. Король явно был немногословен или просто стеснялся её компании, поэтому у Мэри возникало чувство неловкости. – Я видела, из окна вашего кабинета вылетела птица…       Монро поджал губы и сухо посмотрел на Мэри. Она что-то знает? Уже рассекретила его дар? Или ещё имеет смысл лгать, что он не медик?       - Подобрал на улице, решил помочь, - бросил он.       - Долго выхаживали? – тепло спросила Мэрион, увидев в глазах младшего короля усмешку. Ему нравится эта тема? Или она чем-то его насмешила?..       - Неделю, - соврал Монро. Он подобрал эту птицу с час назад. Но, видимо, Мэрион не прознала о его даре, раз спрашивала такое. Король проглотил тяжёлый вздох. Как было бы проще, если бы он мог залезть в её голову! – Крыло сломала.       - Очень хорошо, что вы помогли. Она погибла бы на холоде.       - Скорее всего.       Разговор замялся. Мэрион, укрываясь шерстяным платком, смотрела на голые ветки деревьев и каменную статую дельфина в фонтане, присыпанную снегом. Монро похоронно молчал, не зная, о чём говорить и надо ли вообще. Вестлей говорил вести себя как можно дружелюбнее, но Монро так не мог. Будь перед ним другой человек, он залез бы в голову, прочёл бы мысли и уловил хотя бы ниточку для беседы. Но перед ним сидела Мэрион, Страж, чьи мысли были для него великой загадкой.       - Забыли? – предложила она, по-прежнему глядя на статую дельфина.       - Да.       Монро посмотрел на неё. Что-то в ней было неуловимо похожее на Литию. Он не мог сказать, чтобы у них были одинаковые глаза или, скажем, носы. Но что-то в ней навевало ему воспоминания о Литии. Возможно, тёплый взгляд, которым она смотрела даже на незнакомцев и прислугу? Её жизнелюбие?..       - Мне кажется, что вы хороший человек.       Монро вздрогнул. Он – хороший человек? С какой это стати?       - Почему?       Мэрион улыбнулась уголком губ, чувствуя, что угрюмый король искоса посматривает на неё.       - Во всяком случае, мне кажется, вы лучше своих брата и сестры, - поправилась она. – Ваш дар не калечит. Вы помогаете моему королю изучить язык. Помогли птичке, когда многие бы прошли мимо.       Монро с насмешкой поднял бровь.       - Я ненавижу свой дар, - сухо ответил он. – Он страшнее, чем дар Вестлея. А то, что я учу вашего короля языку, лишь необходимость. Это и в моих интересах тоже.       - А птица? – заспорила Мэрион. Она не решалась спрашивать, чем же страшен дар Монро, потому что пообещала не лезть, куда не просят.       - Птица, - усмехнулся Монро. – Помощь птице не делает из меня хорошего человека.       Он встал с лавки и, стряхнув со штанов налетевшие крупные снежинки, решил уйти, пока не разговорился. Брат говорил держать язык за зубами.       - Я куда хуже них, поверь.       Мэри едва расслышала его шёпот. Она хотела переспросить, но Монро уже уходил, не желая продолжать этот разговор. Страж растерянно смотрела ему в спину, гадая над тем, что он сказал.       Почему он «хуже них»?