Рефрен

      Ускоренная подготовка началась на следующий же день.       Тони, Монро и Эль стягивали войска, привлекали дополнительные силы, наращивали количество оружия такими скорыми темпами, которыми могли. Брауны привозили лучшие мечи из лучшей стали, крепчайшую броню. Из клана Критчетт забирали лучших лошадей, запасали провиант. Мэрион летала на опасно близких расстояниях от вражеских войск, чтобы своей магией подготовить будущие позиции и сделать удобные пути. Эль и Тони разрабатывали планы: Страж на основе опыта прошлой войны, Тони – на основе знаний истории родного мира. Они пытались предусмотреть все варианты, какие могли наступить, и в этом им помогал Монро: он хорошо знал возможности брата, сестры и их ближнего окружения, к тому же, знал тайные ходы и схему подземелья.       Пока приготовления шли быстрыми темпами и в тайне (благодаря дару Монро, вовремя предотвращавшему утечки информации), Тони пришлось уехать по делам на юг. По пути обратно он решил остановиться на одну ночь в доме, где жили Анна и Рейчел, чтобы отдохнуть от тяжёлых разъездов и тряски и проведать их.       С облегчением выйдя из повозки, он быстрым шагом направился ко входу в дом. Солнце уже садилось, должно быть, он приехал в разгар ужина, и это его радовало. С дороги он был до ужаса уставший и голодный: в таких условиях он ничего не соображал.       Стоило ему переступить порог дома, из обеденного зала тут же показались служанка и Анна. Та, едва заметив Тони, отвела глаза и постаралась скрыть смущение за холодностью. После того её поцелуя они не поговорили толком, лишь смешно перебросились парой дежурных разговоров «о делах и о погоде».       - Анна! – обрадовался он.       Столь бурное приветствие и объятия смутили и её, и служанку. Девушка, вжав голову в плечи, поспешила вернуться в зал.       - Тони? – Анна неловко обняла его в ответ, погладила по спине. Раз он позволяет себе так её обнимать, ей, наверное, тоже можно? Это было… приятно. – Ты один? Всё хорошо?       - Всё отвратительно, - он не к месту улыбнулся. Миллион дел, бардак в голове и скорое наступление довели его до этих неуместных улыбок и нервного смеха. – Ты не представляешь, насколько, Анна!       - Это же плохо, - заметила она и, подумав, что они стоят в обнимку непозволительно долго, отошла на шаг назад.       - Ещё как!       Тони позвал выглянувшую служанку.       - Сделайте мне ванную и приготовьте спальню, - попросил он с усталой улыбкой. – Спасибо.       Он повернулся к Анне. За время его отсутствия она ничуть не изменилась, была всё такой же красивой, гордой и чуть прохладной. Он словно забыл о той неловкой сцене и, притянув её к себе за голову, оставил на её широком лбу три крепких поцелуя. Анна, заалев, положила ладони ему на грудь в слабой (и не очень-то желанной) попытке отпихнуть.       - Что ты делаешь? – взволнованным голосом шепнула она, хмуря брови. Она не привыкла к таким выражениям чувств.       - Соскучился, - он, поняв, что очень смущает этим её холодную натуру, решил отвлечься на что-нибудь ещё. – Как Рейчел? Где она?       - В комнате с детьми, - Анна указала куда-то наверх.       - Я схожу к ней и спущусь на ужин. Пусть накроют мне, пожалуйста.       Тони взбежал вверх по лестнице и постучал в спальню Рейчел и Нолана.       - Войдите!       Голос был вполне здоровый, и это порадовало Тони.       Он тихо зашёл в комнату, предполагая, что дети спят. Рейчел удивилась, увидев его здесь. Она не ожидала увидеть его раньше коронации, на которую она молилась.       - Тони, - она приветственно кивнула ему головой. Он улыбнулся в ответ и тихо подкрался к детской кровати, возле которой стояла Рейчел. Она выглядела более измотанной, чем обычно, усталой, но было видно, что она шла на поправку: уже ходила, приводила себя в порядок, а не лежала, как было первую неделю после родов, как ему рассказывала Мэрион, получавшая от неё письма.       Он с любопытством заглянул в колыбель. Держась за ручки, словно срослись, там спали два краснощёких младенца. Оба были в одежде, но за воротником у одного из них Тони всё же разглядел чёрные рисунки по телу.       - Удобно различать, - со смешком шепнул он. – Как их зовут?       - Габриэль и Кристиан. Нолан говорил, ему нравятся эти имена, - на её лицо опустилась тень.       - Кто из них кто? – спросил Тони, чтобы уйти от разговора. Он видел, что Рейчел всё прекрасно знала о пленении Нолана и переживала за него.       - Это Габриэль, - она погладила по голове младенца с рисунками на теле, старшего из близнецов, а потом поцеловала младшего. – А это Кристиан.       Звучание этого имени напомнило Тони о прошлой жизни. Ему казалось, что вся прошлая жизнь с её учёбой, многоэтажками, телефонами, машинами, старыми друзьями и пусть богатой, но муравьиной жизнью – какой-то бредовый сон.       - А у него какой дар? – спросил он, мотнув носом на Кристиана, от маминого поцелуя не проснувшегося. – Сила Гессе?       - У него алые глаза, - сказала она. – Как у Нолана.       Тони проглотил тяжёлый вздох и почти болезненно нахмурился. Он хотел как можно скорее спасти Нолана, потому что Тони с трудом представлял себе, что такое потерять хотя бы глаз. Это адски больно и, наверное, очень страшно даже для него. Тони сходил с ума от того, что пока ничего не может сделать, он будто теряет драгоценное время и, например, может лишить этих двух малышей отца своим промедлением.       - Мы обязательно вернём его, - пообещал Тони и на несколько секунд сжал ее холодную руку. – Не переживай.       Рейчел холодно кивнула. Ей было тяжело удержать спокойное лицо, когда самой хотелось плакать от отчаяния. Она знала жестокость Вестлея и его сестры.       Тони тихонько потрогал крохотные ручки младенцев. С улыбкой вспомнил, как Нолан ждал ребёнка. А получил целых двоих. Только он, наверное, об этом и не знает…       - Обязательно вернём.       ***       Над городом повис тяжёлый колокольный звон. Полдень.       Солнце было уже высоко и припекало головы людей. Ветер уносил мелкие брызги от дворцового фонтана, забрызгивая одежду Нолана моросью. Весело пели птицы, сидя на ветках деревьев, и казалось, что в стране наступили мир и спокойствие.       Нолан с час сидел на лавочке и держал перед собой медальон с багровым камнем, рассматривая его узоры и вспоминая малейшие черты лица Рейчел, которую больше не увидит. Ему хотелось, чтобы она, здоровая и счастливая, сейчас сидела рядом, держа на руках их маленького ребёнка и играя с ним; чтобы в тронном зале сидели Тони и Анна; чтобы не было никакой войны, искалеченных людей и страданий.       Но это стало несбыточной мечтой, всего этого у него уже не будет. Он даже не задумывался, почему так легко поверил в то, что ему наговорили в тот день, не понял, что ему внушили это. В его голове это оправдывалось жестокостью правителей и суровыми реалиями мира, в котором он живёт.       Да ему и не было это нужно: единственное, что до сих пор придавало его жизни смысл, было возведение Тони на престол, но, скорее всего, он или не доживёт до этого дня, или не примет в этом участия, потому что был связан по рукам и ногам силой Вестлея.       Поэтому он не видел смысла в своём существовании. Ему очень хотелось к Рейчел и ребёнку. Сбежать от этих ежедневных мучений, от принудительного зрелища казней сектантов и вражеских для Вестлея военачальников, от этой мерзкой покорности телом и ужасных терзаний в голове.       Багровый камень блестел в солнечном свете. Как он может сидеть здесь, на солнце, в цветущем парке, когда в паре сотен километров отсюда наверняка идут жестокие бои, где гибнут его люди? Почему он жив, когда Рейчел мертва?       Нолан убрал медальон под рубашку.       Смотреть на мир одним глазом было непривычно. Его сила не убавилась: он мог воздействовать на людей взглядом с той же длительностью и мощью. Но его до сих пор преследовала фантомная боль в глазу и противное осознание подчинённости своего положения. Его – Нолана Фостера, одного из лучших воинов и стратегов страны – могли уродовать, сколько хотят, как игрушку, вырывая глаза, отпинывая, лишая семьи.       Он прижал медальон к груди и запрокинул голову, смотря на медленно плывшие облака. Когда это всё кончится? Он не должен быть здесь без Неё, в этом нет смысла…       ***       Неделя шла за неделей. Дни мчались в бешеной подготовке к наступлению. Засыпанный с головой делами, Тони спал по несколько часов в день, всё остальное время посвящая фанатичной работе и построению планов. Он старался предусмотреть всё, потому что не любил хаотичность и «разберёмся на месте». С такими врагами это может стоить жизни не только ему, но и сотням других людей.       Монро взял на себя руководство полевыми врачами и всю необходимую организацию в этом направлении. К тому же, он рассказывал Тони всё, что знал об окружении брата с сестрой, все тайные ходы, камеры, где могли держать Нолана… Рассказывая Тони всё это, Монро не чувствовал себя предателем: он не знал, как мог считать этих людей за родных, ему хотелось отомстить, помешать их планам настолько, насколько возможно, и отблагодарить этим Тони и Мэрион, спасших его из ада.       План был предельно прост: идти в сторону столицы незаметно так долго, как возможно, до встречи с врагом. При встрече отрезать врагу все пути назад огненными рвами, разбивать войско, тушить и забрасывать землёй рвы, идти дальше. Если всё пройдёт удачно, так они смогут приблизиться к столице почти вплотную. Там, предполагал Тони, будет основная масса сил, занятых в обороне; туда же подойдёт вторая армия с запада, собранная из их союзников втихую. Там группе людей нужно будет пробраться в город, попасть во дворец и разобраться с Вестлеем и Дарил.       Звучало, конечно, идеалистично. Тони понимал, что у плана много опасных моментов. Главным из них было то, что большая ответственность лежала на Стражах. Именно они будут вырезать эти рвы в земле, поджигать их. Именно на них будет основное сражение с Вестлеем и Дарил. И именно они, наверное, будут перебрасывать определённую группу людей за стены столицы, пока снаружи идёт бой. Поэтому, случись что с ними, план может пойти под откос. Неверный расчёт сил, ранение, смерть – и всё накроется. Поэтому Тони и думал над запасными планами, ломая голову даже по ночам.       Его подталкивала боязнь получить от Вестлея ещё один издевательский подарок в виде пары пальцев, руки или головы Нолана. Он торопился, чтобы скорее спасти его и вернуть.       И, конечно, им руководило желание скорее остановить это кровавое безумие вокруг. Каждую минуту, что он сидел на месте, гибли люди. Тони сходил с ума от ответственности, лежавшей на нём, боялся давать врагу время на организацию обороны и в то же время не мог торопить подготовку своих войск, боясь провала и зазря убитых тысяч людей.       Войска были собраны и отправлены в дорогу в жаркий майский день, один из последних. Большая часть людей была из клана Фостер, то есть чёрными магами. В достатке было людей из Ларбо. К ним примкнуло несколько тысяч сектантов-Гессе, что на фоне армии было до смешного мало. Были люди из кланов поменьше, были Критчетты, волей-неволей обязанные воевать захватчиками; среди них были талантливые маги, пусть и в небольшом количестве.       Первые несколько боёв прошли успешно, что вселило в Тони надежду на победу. Его план хорошо срабатывал: у врага, отрезанного огненными рвами, не было путей отхода и связи. Огонь в глубочайших рвах не могли потушить: обычную воду берегли, а магия любого из вражеских солдат была слабее магии Эля. Любое видимое средство связи, посылаемое солдатами, отлавливали. Тони очень не хотел, чтобы враг рано прознал о наступлении. Эффекта неожиданного нападения, конечно, не добиться, но лучше сохранять тишину до последнего.       Одержав победу в трёх боях, армия воодушевлялась всё больше и рвалась в бой, чтобы скорее покончить с тиранией Вестлея и Дарил.       ***       Тони зашёл к Монро, чтобы посмотреть, как лечат раненных и много ли их в целом. Бои, о которых он читал в книгах по истории и которые видел в фильмах, отличались от нынешних. Здесь реже шли в бой мечи. Куда чаще шла магия, поэтому раны у солдат могли быть совершенно невообразимые, не только от острого меча.       Тони приоткрыл занавес в огромный шатёр, впустив туда прохладный ветерок и палящее солнце.       Те, кто заметили присутствие Тони, склонили головы. Будущего короля это до сих пор смущало. В «прошлой жизни» он был почти никем, муравьём с парой подчинённых на подработке. Здесь он был всем.       - Ваше Величество, - поклонилась проходившая мимо медсестра и тут же убежала дальше по делам.       Тони подошёл к Монро, занятому перевязкой головы солдата. Магией он остановил кровь и продолжил бы лечить дальше, но Тони дал ему чёткий приказ: беречь силы до столицы. Поэтому Монро лишь останавливал кровь и закрывал смертельно опасные раны, остальную работу перекладывая на спирт, бинты, мази и медсестёр и медбратьев.       - Раненых много? – спросил Тони, со стыдом оглядываясь вокруг. Отчего-то он до сих пор чувствовал вину за страдания всех этих людей, хотя не был виноват, что его «выбрали» и в него верят.       - Средне, - ответил Монро. Солдат, сидевший на земле, не был сильно ранен. Подняв глаза и увидев перед собой короля, он хотел поклониться, но Монро крепко держал его голову прямо, бинтуя.       - Ваше Величество.       Тони приветственно кивнул в ответ. Ему не нравились такие почести, хотелось, чтобы к нему обращались проще, но умом он понимал, что так надо.       - Была бы у меня какая-нибудь сила, я бы сражался с вами, - грустно сказал Тони. Жизнью он дорожил и умирать не хотел, но ещё паршивее для него было сидеть в безопасном укромном месте, слушая доклады о количестве убитых и продвижении, пока остальные сражались.       - Вам не нужно этого делать, Ваше Величество. Мы всё сделаем сами: расчистим вам дорогу до трона и спасём командующего.       Тони грустно улыбнулся. Нолана продолжали уважать и любить даже сейчас, когда, по слухам, из него сделали марионетку, убивающую на площади собственных же подчинённых. Люди понимали, что он действует не сам.       - Я рад, что вы понимаете, что это не он рубит ваши головы, - тяжело сказал Тони.       - Дело не только в этом, Ваше Величество, - сказал юноша. Монро, забинтовав его голову, попрощался с Тони и ушёл к следующему раненному.       - В чём же ещё? – спросил он. Паренёк был совсем молодой, младше Тони, пожалуй, лет на пять. В его мире он, наверное, только-только закончил бы школу.       - Когда Вас ещё не было здесь, Ваше Величество, командующий многое сделал для сектантов, когда на нас началась практически настоящая охота. Он предоставил нам убежище на его землях, чем, фактически, спас. Поделился с нами едой, защитил от пешек-Гессе. Мы обязаны ему жизнью.       Тони грустно улыбнулся. Он знал, что Нолан – хороший человек. Пусть он жесток с врагами иногда до ненормального, но всё же он боролся за правое дело, спас тысячи людей от смерти, отдал сектантам последнее, что было в клане.       Он обязательно его спасёт. Ему нужно только немного подождать.       Всего несколько недель…