Рефрен

      Город горел. В тёмное ночное небо, освещая всё вокруг, поднимались длинные и толстые языки пламени; в темноту поднимался едкий дым.       Каменные здания, стоявшие ближе к дворцу, не горели. Зато дома, стоявшие дальше от центра города, поджигали друг друга, как спички. Зажигалась одна улица за другой. Люди в панике бежали из домов, но куда им было бежать? В километре за стенами – бой, а они с детьми, беззащитные, без вещей и оружия, застигнутые врасплох. Огонь отрезал одну дорогу за другой, и потушить его не мог никто.       Огонь Эля поглощал город, сжигая дома вместе с жителями, что не успели убежать в каменный центр.       Нолан смотрел за происходящим в одно из окон южной башни, самой высокой из башен дворца. Он видел огонь, освещавший город, огонь, неподконтрольный самому Элю. Враг обернул его силу против него и мирных жителей: одна из марионеток Вестлея, очень сильный чёрный маг, такой же бывший командующий войсками сектантов, как Нолан, использовал проклятие чёрного двойника. Эль пытался спасти людей от огня, двойник же разжигал пожары; точно также, как никто не мог контролировать огонь Эля, кроме самого Эля, никто не управлял огнём двойника, кроме него; чем сильнее Эль пытался тушить огонь врага, тем сильнее он распалялся.       Нолан помертвелым взглядом смотрел на улицу. Он должен быть там, должен быть рядом с Тони, помогать своим людям, пробивать дорогу в тронный зал, чтобы снести Вестлею голову. Но он был здесь: беспомощно страдал, наблюдая за пожаром в городе и Элем, кружившим в небе над огнём. И ничем не мог никому помочь.       Он невозмутимо взглянул на неожиданно яркую вспышку огня вдалеке и повалившие клубы дыма. Наверное, взорвалась алхимическая лавка.       Внешне Нолан выглядел спокойным, даже чересчур, и лишь глаза выдавали всю его боль, что он не может помочь. Сколько людей было возле той лавки? Сколько сгорело? Сколько людей сейчас заперты в огненных ловушках, сколько гибнет за стенами в бою?       Фостер вздрогнул от звука ломающегося камня, близкого и далёкого одновременно. Ему подумалось, что Эль обезумел и решил сломать башню или разбить дворцовую стену, но потом он увидел кусок стены, летящий в воздухе прямо на Эля. Страж, услышав грохот и свист позади себя, вовремя отлетел в сторону. Стена, которая должна была размазать Эля об землю, с грохотом рухнула и рассыпалась на камни.       Нолан перевесился через окно и посмотрел вниз, на окна тронного зала. На самом краю балкона стояла Дарил, решившая вступить в схватку. Её раздражала эта муха, кружившая над городом в тупой попытке потушить пожар.       Огненно-неоновые глаза Эля загорелись от злобы, едва он заметил Дарил. В голове мелькнула мысль: до тронного зала ему секунд десять полёта. Если повезёт, он справится с ними сам. Убей он Вестлея, марионетка, создавшая его «чёрного двойника», освободится и потушит огонь…       Эль сорвался с места и на огромной скорости полетел в сторону тронного зала. У него было немного сил: его истощили долгие бои с короткими перерывами, постоянные поджигания рвов и поддержание огня, измучил этот бой, длившийся почти сутки. Но от бешенства он не контролировал себя: ещё никто не оборачивал его силу против него таким глупым трюком с отзеркаливанием!       - Стой! – рявкнул Нолан в надежде, что его услышат. Вокруг дворца был невидимый барьер, который Страж почему-то не почувствовал.       Тут же глотку Нолана перекрыло, он не мог кричать, едва получалось вдохнуть. Словно куклу на ниточках, его повели к выходу из комнаты, затем – к лестнице вниз. Видимо, Вестлей собирал всех своих марионеток…       Ослеплённый яростью, Эль на огромной скорости влетел в экран. От удара он на несколько секунд потерял сознание. Очнулся он уже на земле. От острой боли по всему телу темнело в глазах, но он различил над собой валун, стремительно падавший вниз, чтобы раздавить его. Забыв о всякой боли, Страж пулей вылетел из-под камня. Взглянул, как тот разбился об раздолбанную дорогу.       Его трясло от злобы. Несколько недель он участвовал в боях, сдерживал побег целых вражеских армий, сутками поддерживал горение огня, не смыкая глаз, чтобы сейчас его принимали за муху, которую можно раздавить валуном или убить об экран, за слабака, которого можно уничтожить фокусом с двойником?!       Он должен потушить огонь любой ценой. Он видел, сколько внизу людей, застрявших в огне и задыхавшихся в дыму. Если он сейчас же что-нибудь не сделает, погибнет слишком много мирных жителей.       Дарил с некоторым восхищением наблюдала с балкона за Стражем. Она довела его до такого раздражения, что у него вспыхнули собственные крылья. Он бил в экран огнём, пытаясь спалить его, сделать проход, бил напором воды и сильнее злился, потому что Дарил продолжала попытки убить его. Она отламывала куски от каменных зданий и хотела размазать ими Стража по земле; она запускала в него острые предметы, каждый раз досадливо цокая, когда он уклонялся. Впрочем, может, он скоро выбьется из сил.       - Интересно, где его сестричка, - бросила она. – Наверное, снаружи.       Вестлей её не слушал. Его мало заботило происходящее снаружи. Он думал, что ему делать.       Новости о том, что враги подходят к городу, пришли на удивление поздно. Теперь город окружали враги, и нужно было решать: оставаться до последнего или пытаться сбежать. Оставаться – возможно, проиграть бой и на тарелочке преподнести свою голову врагу. Сбегать – терять войска, доверие и преданность его солдат и либо остаток жизни прятаться в глуши, где его лица не видели, либо искать помощи у верных ему Гессе. Одинаково отвратительные варианты.       Он взглянул на своих марионеток. Из-за их большой силы он мог держать лишь троих под длительным контролем.       Нолан с беспокойством смотрел в сторону балкона, туда, где стояла королева. Эль терял над собой контроль из-за собственной ярости и, видимо, не щадил сил на попытки разбить экран. Если бы он знал, что это иллюзия, забавная игра с его разумом… Никто в мире не может создать щита, что не пробил бы Страж, но его можно разыграть. Вестлей хорошо продумал, кого оставлять во дворце на случай атаки Стража, а кого пускать в бой за стенами.       Вестлей сидел в одной позе с час, размышляя. Город горел, но у него были подземные пути, идущие под городом и выходящие на поверхность далеко на севере. И он бы не колебался так с побегом, если бы не две вещи: нежелание терять войска и их преданность и знание, что Монро будет мстить. Наверняка, Монро разболтал Тони о ходах под дворцом. Значит, их могли перекрыть.       Впрочем, был ход, о котором Монро не знал. Им можно было бы воспользоваться, но оставалась первая причина не покидать дворца. Уйдёт – потеряет зверскую часть армии, которая, узнав о предательстве короля, или сдастся в плен, или перейдёт на сторону врага, что ещё хуже. Оставшись без армии, он потеряет возможность убить Тони, забрать корону и отомстить этому ублюдку за сына и дочь.       - Я пойду, разберусь с ним, - Дарил отобрала у декоративных доспехов щит и, заставив его парить в воздухе, забралась на него. Помня, как она почти убила Мэрион, Дарил была уверена в своей победе. К тому же, Страж скоро выдохнется.       Вестлей равнодушно проследил за удалявшейся сестрой. Он был уверен в её даре и сомневался в своём. У него было несколько десятков солдат, защищавших вход в тронный зал, и три марионетки. Останься он с кем-нибудь в бою один на один, шансов не так много. Мечник он хороший, но одним оружием соперника не одолеть. Нужна кровь, а её получить не всегда просто…       ***       Тони благодарил богов за посланного ему Монро. Если бы не он, попасть внутрь им было бы значительно сложнее.       Мэрион с трудом смогла протащить каждого из присутствующих незамеченным. С Тони и Мэрион было два десятка магов, лучших из тех, что могли пригодиться в таких неравных условиях, на территории врага.       - Нам надо в тронный зал, - буркнул он и развернул небольшую карту, нарисованную для него Монро. Солдат подсветил её. – Скорее всего, Вестлей и Дарил там. Там же и Нолан.       - Ты так думаешь? – спросила Мэрион, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к ощущениям. Она была готова обнаружить людей и ловушку по мельчайшему признаку, но кругом было тихо. Как-то подозрительно безопасно. Может, Вестлей отправил всех людей за стену? Тоже абсурд.       - Если Нолан стал его марионеткой, бессмысленно держать его в подвале, когда можно пустить в бой, - нахмурившись, сказал он. Тони боялся встретить друга наверху, боялся, что их столкнут лбами. Не столько потому, что Тони слабее и, признаться, трусливее, а потому, что против Нолана он даже не сможет поднять меча.       - Тогда сразу наверх? – Мэрион пустила ветер вперёд по коридору. Прислушалась к ощущениям: препятствий, кроме стен, она не обнаружила. Пусто.       Едва слышно они двинулись вперёд. Тони шёл в центре группы. Было неприятно, что каждый из этих людей готов подставить жизнь ради его защиты. Но Тони хотя бы смог поучаствовать во всём сам. Может, от него будет какой-нибудь толк. Он мог бы сразиться с Вестлеем: уж в чём, а в искусстве боя на мечах Тони хорошо натренировался. Эль долго выучивал его приёмам. А ещё стрельбе, метанию ножей, рукопашному бою…       Внезапно Мэрион остановилась, за ней – весь отряд. Она замерла, положив руку на грудь, и нахмурилась. В душу закрался смутный страх.       - Что случилось? Кто-то есть?       - С Элем что-то случилось, - шепнула она, чувствуя неприятное покалывание в боку. – Ранили.       - Серьёзно? – испугался Тони. – Куда?       - В бок. Не думаю, что смертельно…       - Кто?       - Я не знаю. Чувствую только, что у него ранен бок.       Тони начинал нервничать и торопиться.       - Чёрт возьми. Надо идти быстрее, вдруг ему нужна помощь…       Мэрион хотела полететь к брату, помочь ему, но не могла оставить своего короля без защиты. Поэтому она продолжила идти с чувством тревоги, надеясь, что ранение несерьёзное. Ещё лучше – случайное.       ***       На пути им встретилось несколько групп вооружённых людей.       Тони убил нескольких прямым и точным ударом меча. Он не понимал, как смог это сделать. Его захлёстывали страх, нервное возбуждение, адреналин, боязнь встречи с Ноланом и собственной смерти, и, наверное, от этого он махал мечом без раздумий, словно забывая, что убивает.       Доставая окровавленное лезвие из груди очередного убитого, Тони взглянул в его лицо. Именно этот солдат встретил его, Мэрион и Эля в день, когда они впервые оказались во дворце. Тогда он был в восхищении и шоке, сейчас же его лицо было мёртвым и бескровным.       - Идём, Тони, - позвала Мэрион. Тревожное чувство за брата усиливалось, у неё стала болеть нога. Мэри торопилась закончить со своими делами, чтобы скорее помочь брату. Он бился с серьёзным соперником.       С секунду Тони смотрел на кровь, вытекавшую из проткнутой груди, тёплую, густую и тёмную. Потом, качнув головой, он пошёл следом за Мэрион. До тронного зала оставался лестничный пролёт и длинный коридор, и Вестлей наверняка об этом знал.       Едва оказавшись на нужном этаже, они попали под атаку вражеских солдат. Отвлекая их на себя, солдаты Тони дали дорогу Мэрион, королю и ещё нескольким людям, чтобы они шли дальше, в зал. Завязался кровавый бой.       С сомнением оставив их сражаться друг с другом, Тони побежал к массивным деревянным дверям. Сердце оглушительно стучало, билось где-то в затылке, от страха и ожидания конца его почти трясло. Возле дверей он остановился, чтобы перевести дух. Так он сказал Мэрион.       На самом же деле, он боялся открывать дверь. Там должен быть Нолан, он это чувствовал.       Мэрион толкнула двери в зал. Те, конечно, не открылись так просто. Тогда она создала мощный порыв ветра, направила его на дверь, и через несколько секунд противного треска дерева они надломились и слетели со слабых петель.       На мгновение Тони взглянул на Нолана, которого тут же увидел в зале. Он вместе с двумя другими марионетками стоял в линию перед тронами, закрывая собой Вестлея.       Затаив дыхание, он осмотрел его. Левого глаза не было, вместо него – тёмная повязка. Он выглядел измученным, уставшим и невероятно разбитым. Костяшки на руках были расцарапаны в кровь, под глазами залегли синяки. Оттенок кожи из благородного светлого стал замученно-серый, словно Нолану совсем не давали спать. Взгляд был до того болезненный, что Тони стало страшно на него смотреть. На шее было что-то выжжено, как у Монро. Тони сглотнул, представив, как было больно это терпеть.       Что они с ним делали…       - Не смотри на него! – напомнила Мэрион и влетела в зал. На неё взгляд Нолана не действовал так сильно, как на других людей, поэтому она взяла его на себя.       Не дожидаясь, пока Нолана пошлют в атаку, она схватила его за ворот и тут же выволокла за собой в окно, чтобы он не встретился взглядом с Тони и не убил его.       Остальных двоих на себя взяли другие солдаты, и Тони, стоя у подножья невысокой лестницы к тронам, снова обнажил меч. Вестлей почти равнодушно сидел на месте, тяжёлым взглядом наблюдая за марионетками, сражавшимися с врагом против собственной воли. Контролировать их было тяжело, это высасывало много сил.       Он взглянул на Тони, запыхавшегося от долгого бега и схваток в стенах дворца. Его отличный новенький меч был измазан в крови, ею же были забрызганы латы. Тони так старались защитить от любых порезов, что заковали в это неудобное убожество. Вестлей холодно усмехнулся и, поднявшись с трона, обнажил свой меч.       Ему нужна лишь капля крови. Потом он прикажет ему вскрыть себя, и больше никто и никогда не помешает его правлению. Больше не будет этой мелкой трусливой крысы, которая сейчас стояла в такой самоуверенной позе, будто не она полгода назад убегала из этого зала, сверкая пятками.       Этот сосунок собрался драться с ним?..       Вестлей вспомнил о дочери с сыном. Он слышал, что сектантский король собственноручно зарезал младенца и упёк его дочь в убогую подземную камеру, чтобы она там чахла и умирала.       Он отомстит ему за это. За дочь с сыном, за наглую попытку свергнуть его, за то, что расшатал порядок в стране, который он строил долгие годы. Тони ответит за всё своей головой.       - Безродная тварь, - прошипел он и стал спускаться вниз.       Медленные, хищные шаги пугали Тони. Он видел блеск королевского меча, видел, что на том совершенно нет защиты, но даже при этом Вестлей спускался вниз с видом победителя. Он ничуть не боялся соперника. Во серых глазах кипели ненависть и желание убивать.       Тони сделал трусливый шаг назад и замер в обороне, ожидая нападения. Он не понимал, чего боится. Он надёжно закован в латы, он долго и тяжело тренировался наравне с Элем, готовился к этому бою. Он даже уже убил нескольких человек, у него не должно быть этого барьера, мешающего убить. Не сейчас.       Тони напомнил себе о Нолане, который за полтора месяца здесь превратился в ходячий бледный труп с мёртвыми глазами и лишился глаза. Напомнил себе, как этот гад облил его корону ядом, как он устроил ему западню, а целый месяц перед этим лгал, чтобы заманить и усыпить бдительность. Вспомнил рассказы Монро о нём: сколько сотен и тысяч людей он убил ни за что?       Накатившая злость добавила ему уверенности. Вестлей поднял бровь, увидев, что Тони сменил стойку из оборонительной в атакующую. С удивлением он уклонился от первого удара, ещё трусливого, боящегося ранить, но все же удара. Посмел напасть первым?       Слабый удар сменился ударом сильнее, резче и опаснее. В прошлый раз он, дрожа от страха, размахивал мечом, как палкой. Видимо, научился драться на мечах.       Но этого мало. Ему далеко до опыта Вестлея.       ***       Эль взметнулся ввысь, с высоты птичьего полёта глядя на город, съедаемый огнём. Пожар подбирался всё ближе к центру, перекрывал дороги и пути отступления спасавшимся людям. В небольшом каменном центре города, окружённом стеной огня, становилось нечем дышать. Поднявшийся к вечеру ветер раздувал пламя. Треск горевшего дерева тонул в крике людей и солдат.       У него оставалось мало сил, он чувствовал это. Его несколько раз ранили: Дарил, казалось, в силе превосходила собственного брата. Силы были на исходе, и, что больше всего бесило и пугало Эля, чем больше он атаковал, тем хуже делал и себе, и городу, и бедным его жителям.       Перед ним возникла стена направленных на него острых железок. Двинулась на него на большой скорости. Эль едва увернулся: крайний прут лишь задел ему перья.       Сколько он так продержится? Мэрион не до него, она должна охранять Тони, и будет права, если не полетит помогать брату. Но что может сделать Эль?       Гибнут люди, пожар выкашивает целые улицы, сжигая дома, лавки, хранилища, склады. И ладно с этим, это можно восстановить. Но мёртвых никто не воскресит. А если он сейчас проиграет Дарил, она может убить Тони или Мэрион.       У него есть единственная возможность спасти тех, кого можно спасти. Самое мощное заклятие, на какое способны Стражи, такое, которое может убить. И убьёт, Эль знал это, потому что силы были на исходе.       Он взглянул вниз, на горящие кварталы. Сколько там людей, маленьких детей? Может он их оставить? А предать сестру и Тони?       Нет, он должен остановить Дарил и снять это мерзкое заклятие.       Когда королева вновь взглянула на Стража, она сдвинула брови. Что-то в облике Стража изменилось, и она не могла понять, что.       Раненный в бок и ногу, Эль медленно поднимался выше. Огненно-красные глаза стекленели, осознанность пропадала из взгляда. Губы едва заметное двигались, нашёптывая слова, которые Рил не могла расслышать. Зрачки стали сливаться с радужкой, и чем выше Эль поднимался над городом, тем страннее вёл себя заколдованный огонь. Языки пламени притягивались к Стражу даже против ветра, причудливо растягивались и, едва касаясь груди Эля, будто впитывались в кожу.       Дарил поморщилась. Как Страж мог побороть это заклятие, это почти невозможно!       Она атаковала. Он не уклонился ни от единого камня, летевшего в его сторону. Пустые глаза по-прежнему смотрели на башни дворца. Огонь со всего города притягивался к нему и исчезал, оставляя после себя лишь сгоревшие здания и мёртвых людей.       Порез за порезом, синяк за синяком появлялись раны на нём, но он уже не властвовал над собой. Хозяином его телу была Высшая сила, которую Эль напоследок попросил лишь об одном: убить Дарил и остановить огонь. Единственный шанс побороть нечеловечески сильную королеву. Последний подарок Тони.       Когда впитались последние крохи огня, голова Эля повернулась к Дарил. Пустые глаза сощурились, и в следующее мгновение шею королевы опутали огненные путы, что стали её душить.       Дарил сопротивлялась, пыталась обрубить их, но они не поддавались, всё сильнее сжимая горло. Не было возможности сбежать, спастись. Больше попытки бегства её занимали мысли: что произошло с Элем?       Рил резко дёрнуло назад. Потом – быстро вперёд, на каменную стену. Туда-сюда, несколько раз, пока не оказалась пробита светловолосая голова, пока кровь не залила её обманчиво красивое лицо и дорогу под ней. Пока она не превратилась в безвольную сломанную куклу с разбитой головой.       Рил рухнула на дорогу.       Город озарила яркая оранжевая вспышка, ослепив на мгновение всех, кто увидел её. На несколько секунд тело Стража вспыхнуло, как спичка, и начало падать.       Эль пришёл в себя уже в полёте, смотря на вечернее небо, солнце, заходившее на горизонт. Такое приятно-рыжее, греющее, тёплое.       Крылья не слушались. Эль и не ожидал, что послушаются: у него не было сил даже говорить, звать на помощь. В охватившем его безразличии он смотрел на серый пепел, которым осыпались его крылья. Земля стремительно приближалась, и в последние секунды он смотрел на остатки города, что он спас от разрушения, и людей, которые не умрут в огне.       Он поступил правильно.       ***       - Нолан, ты меня слышишь? – звала его Мэрион. Она видела в глазах Фостера боль и нежелание нападать на неё, но он не мог остановиться. Вестлей командовал его телу: убей. И он пытался убить, пуская в ход все навыки владения мечом и стрельбы, всю мощь своих глаз.       - Слышу, - ответил он. Подкинув острый нож, он с сильного размаху метнул его в Мэрион. Она вовремя уклонилась: лезвие лишь подрезало пару белых перьев.       - Остановись, - упрашивала она, хотя знала, как это глупо. Мог бы – он бы давно остановился. Но он метал в неё ножи, как заведённый, и мучил её взглядом. Чувствуя болезненные судороги в крыльях, она едва могла лететь и никак не могла отвести глаз от глаз Нолана. – Я не могу тебя атаковать, ты же знаешь.       - Тогда тяни время, - Фостер едва выдавил из себя кислую улыбку. Может, Тони или кто-то ещё сможет одолеть Вестлея? Тогда с него снимется это проклятие, и он перестанет мучить этого ангела. Благо, его глаза не делали ей смертельно больно, как бы он ни выжимал силы под действием заклятия. – Или прибей меня.       Мэрион думала осторожно схватить его, оставить здесь и вернуться к Тони, но не могла. Движимый проклятием, Нолан рвал любые лианы, которыми она пыталась его сдавить; он разбивал любую земляную клетку, в которую она закрывала его, даже если это стоило ему разбитых рук и переломанных костей. Марионетке было приказано убить, и Нолан уже разбил себе правую кисть, пока ломал камень, пленивший его. Больше Мэрион не могла его калечить: запри она его сильнее, он может в слепой попытке выбраться размозжить себе голову или переломать ноги. Он не хозяин своему телу; Вестлею плевать на его боль и сломанные кости. Главное – достичь цели.       - Я не убью тебя, - повторяла она, уворачиваясь от очередного клинка. Сколько ещё она сможет так пролетать, со сведёнными мышцами крыльев? Она даже не могла спрятаться за колонной, потому что не могла прервать зрительный контакт. – Потерпи немного, тебя освободят, Нолан.       Фостер занёс над ней меч и рубанул вниз, но она отбежала в сторону. Она отскакивала от каждого его замаха, изредка взлетая, потому что лететь было тяжело и больно, словно Вестлей, держа Нолана под контролем, заставлял его выжимать из себя мыслимые и немыслимые силы, ранить её так сильно, как возможно.       Нолан не мог остановиться. Меньше всего он хотел вредить своим, но он благодарил богов, что Мэрион хотя бы оттащила его подальше от Тони. Попади он под его взгляд, Вестлей тут же приказал бы разорвать ему мозг.       Мэрион не знала, можно ли вообще сопротивляться проклятию Вестлея. Нолан был из древнего и сильного рода, может, он смог бы хотя бы ограничить влияние на себя, хотя бы замедлить и ухудшить атаки?..       Лезвие сверкнуло в сантиметрах от её груди. Нолан вздрогнул от близости удара, проклиная всё на свете. Только бы не ранить её.       Уворачиваясь от ударов, чтобы потянуть время в ожидании чуда, она думала, что делать. У Нолана была разбита кисть, текла кровь. Он прихрамывал на левую ногу, которая, как она разглядела, была забинтована.       Может, Монро смог бы излечить его от проклятия? Или это невозможно?..       - Нолан, у тебя…       Она отлетала от очередного ножа, летевшего в её сторону. Он летел быстро, но она знала, что она быстрее даже с такими плохими крыльями.       Ужасная судорога боли свела её грудь. Промедлив лишь секунду, приходя в себя от оглушающей боли, она позволила ножу вонзиться в её бедро.       Боль в груди усилилась. Задыхаясь и жмурясь от боли, она больше не могла лететь и, из последних сил махнув крыльями, рухнула на мраморный пол. Грудь сковало, казалось, сердце проткнули ножом и стали вращать его по кругу, ввинчивая всё глубже.       Зал осветила яркая огненная вспышка с улицы, на миг ослепившая их обоих.       Она вскрикнула от боли и попыталась содраться с пола, но от каждого движения становилось только больнее. Руки тряслись, в груди жгло, шаги приближавшегося Нолана раздавались как через толщу воды.       - Уходи, - просил Нолан, видя, как его здоровая рука перехватывает меч, чтобы нанести удар. Мэрион лежала на полу, еле-еле опираясь на дрожащие руки, с раненным бедром, и отчего-то не могла пошевелиться.       Мэрион слышала затихавший пульс, раздававшийся в ушах. Снова будто провернули нож в сердце, и она вскрикнула от боли.       Эль.       Она чувствовала боль Эля, слышала стихавший стук сердца израненного брата. Ему было чудовищно больно, так, что даже отголоски этой боли обездвиживали её. Что с ним? Ей не было так больно даже тогда, когда её плющило валуном.       Неужели он применил то заклятие?.. Он не мог!       Эль умирал.       - Уходи, Мэрион, - просил Нолан, изо всех сил стараясь остановить руку. Но она не слушалась.       Почему она не улетает? Почему не шевелится, она же слышит, что он подходит!..       Замах.       Лезвие меча рассекло воздух и вонзилось в грудь.