Рефрен

      Тёплое солнце припекало лицо. Ласковый ветер раздувал волосы. Дворцовый сад был в цвету, и полуразрушенный город был всем, что напоминало о пережитом кошмаре. На месте сгоревших домов жители спешно строили новые, чтобы успеть до начала осени вернуться к нормальной жизни.       Монро посмотрел на Мэрион. Девушка, играя с Дастином, сидевшим на руках, изредка поправляла светлые кудри, раздуваемые ветром. Возня с этим жизнерадостным ребёнком здорово отвлекала Мэри от тяжёлых мыслей об Эле.       - Нравится щекотка? – заговаривала она с Дастином, и малыш весело смеялся, ёрзал на руках. – Да, мой хороший?       Мэрион взглянула на Монро, когда почувствовала его взгляд. Он стоял рядом, опираясь руками на перила высокого балкона, и со всей нежностью смотрел на любимую с их приёмным ребёнком.       Поймав его взгляд, она чуть покраснела и отвела глаза. Ей нравилось, когда он так смотрел на неё, она чувствовала себя любимой, и от этого на душе становилось теплее и легче.       Она потянулась за поцелуем и легко коснулась губ Монро. Он прикрыл глаза, подаваясь к ней и наслаждаясь нежным, почти платоническим поцелуем.       Дастин начал хныкать, и Монро тихо рассмеялся. Стоило ему поцеловать Мэрион, как ребёнок, будто ревновал, начинал требовать внимания Мэри к себе. Девушка, тоже улыбаясь, наклонилась к малышу, у которого уже краснели глаза и дрожала нижняя губа.       - И тебя поцелую, - она крепко поцеловала Дастина в лобик, и ребёнок стал успокаиваться.       Монро недолго смотрел на улицу, наслаждаясь мирными звуками, которые создавали Мэрион с ребёнком, и приятным ветерком.       Он услышал чьи-то мысли в паре метров от себя и обернулся на дверь. Три, два, один…       Раздался стук.       - Войдите! – сказала Мэри, и дверь в комнату Монро тут же открылась.       Ларбо покивал своим догадкам. Он слышал мысли Нолана, даже узнавал интонацию, с какой он думал у себя в голове.       Фостер стоял на пороге. Он молча взглянул на умильную картину на балконе: на Стража, целовавшего ребёнка, и Монро, смотревшего на них с любовью.       - Что-то нужно, Нолан?       Он мог бы, конечно, продолжить читать мысли, но благодаря Мэрион он понял, что не обязательно лезть каждому прохожему в голову, доставать оттуда каждую мысль. С людьми можно разговаривать, как нормальный человек. Нужно учиться жить, как адекватный человек, доверять людям.       Нолан подкинул на столик у окна небольшой мешочек. По громкому звонку Монро, конечно, понял, что там деньги, но всё равно, мельком поцеловав Мэрион в висок, прошёл к столу, развязал шнурок и взял в руки крупную тяжёлую монету. Деньги блестели в солнечных лучах. Прикинув, Монро понял, что тут очень приличная сумма.       - Что это? – спросил он. Не читая мыслей, было даже интереснее разговаривать.       - Мы можем поговорить наедине? – Фостер с намёком посмотрел на Мэрион. Девушка, понимающе кивнув, покрепче перехватила Дастина и, что-то нашёптывая ему, вышла с ним из комнаты.       Монро присел на стул и подкинул монетку в воздух. Поймав её, он с вопросом в глазах посмотрел на неожиданного гостя. Нолан, к его удивлению, не испепелял его уничтожающим взглядом и не скалил зубы.       - Что это? – повторился Монро.       - Плата за то, что спас Рейчел с детьми, - неожиданно без агрессии сказал Нолан и с позволения вошёл. – Если тебе этого мало, я заплачу ещё.       Монро прикинул примерную сумму в мешке и покачал головой. Он не собирался брать эти деньги. Он спас Рейчел не ради денег, а потому что хотел помочь и считал это правильным. Мог он оставить беременную девушку умирать? Конечно, нет. Но сейчас было не то время, чтобы брать со спасённых деньги. Когда-нибудь потом, когда закончится этот хаос, он будет работать врачом и брать за это деньги, как делают все. Но не сейчас. И не от Нолана. От него он не будет брать ни монеты чисто из принципа.       - Я не возьму, - отрезал он. Нолан недовольно сдвинул брови и начал вскипать. Он был готов отдать ему половину состояния, если тот попросит, но он никак не ожидал, что Ларбо совсем откажется от денег.       - Возьмёшь.       - Нет.       Монро встал и, недобро улыбаясь, подошёл к Нолану. Монету, которую он подкидывал, он положил ему в нагрудный карман и, похлопав по нему, опустился обратно на стул. Нолан поджал губы, чтобы не высказать всё, что он думает. Монро над ним издевался, улыбался так, словно всю жизнь этого момента ждал. Как кот, объевшийся сметаны, довольный донельзя.       - Деньгами не возьму.       Фостер скрипнул зубами. Он догадывался, что в голове у Монро, и лучше бы он попросил у него все его деньги, чем решил поиздеваться.       - И что тебе нужно? – стараясь сохранять самообладание, прошипел он.       Монро весело улыбался и долго думал, что же попросить. Ему хотелось позлить Фостера, отомстить хотя бы в таком пустячке.       - Ты встанешь на колени, попросишь у меня прощения за то, как месяц в подвале мучил, за то, как гнобил, и за всё, что наговорил, - весело сказал он и, закинув ногу на ногу, присмотрелся к своим ботинкам, чуть испачканным в пыли. – И ноги поцелуешь. Тогда мы в расчёте.       Конечно, Монро не собирался действительно просить это, но багровое и искаженное от злости лицо Нолана того стоило. Ларбо ходил по лезвию ножа: если он слишком заиграется, Фостер снова применит на нём свою силу. Но так хотелось позлить его, подразнить!       Нолан не верил собственным ушам. Что он только что сказал? Встать на колени и поцеловать его ноги?       Он вскипал от гнева. Руки сжались в кулаки. От наглости собеседника спёрло дыхание. Его колотило от злобы, а Монро смотрел так весело, будто знал, что ничего ему не будет. И был прав. Нолан не станет избивать спасителя его семьи, но так хотелось начистить ему лицо! И он ещё думал, что Монро изменился!       - Вставай, - Ларбо мотнул носом на пол. – Вот пол, вот мои ботинки.       Монро ещё несколько секунд наслаждался лицом Фостера. Казалось, от злости ему свело челюсти. Вся его напряжённая поза кричала о том, что он вот-вот сорвётся, но эта злость так веселила Монро, что он с большим трудом заставил себя остановиться и уже открыл рот, как вдруг увидел, что Нолан действительно стал опускаться, проглотив гордость.       Ларбо ожидал удара в челюсть, но не этого. Чтобы сам Нолан Фостер опускался на колени, пусть и скалясь от злобы?       - Эй, я пошутил, - рассмеялся Монро, вставая со стула и поднимая Нолана, ещё не успевшего опуститься на пол.       Нолан гневно одёрнул руку, встал сам и шикнул в его сторону.       - У тебя отвратительное чувство юмора.       - Я не думал, что ты это сделаешь, - смеялся Монро, глядя на него с удивлением. А если бы он сказал ему вылизать ботинки? Тоже сделал бы? Не верилось, но Фостер, кажется, всерьёз вознамерился либо заплатить, либо отблагодарить иначе. Монро в принципе не ожидал от него какой-то благодарности. – Но денег я не возьму. Забирай.       - Тогда чего тебе надо? – уже без особой злости спросил Фостер. Он был готов так унизиться, выполнить это желание.       Монро долго сидел молча. Нолан, до сих пор злясь на эту шутку, стоял напротив и ждал, не зная, чего ожидать. Суммы вдвое больше? Втрое? Очередного желания? Будет ли оно шуткой?       Ларбо не знал, чего просить. Он понимал, что огрызаться и скалиться дальше – не выход. Это треплет обоим нервы, это будет мешать Тони, так как, судя по всему, он и Нолан станут его первыми советниками. Продолжать эту бессмысленную грызню, когда Монро давно стал исправляться? Глупо.       - Ну? – спросил Нолан, видя задумчивость шатена. Он уже не улыбался и не смеялся, и Фостер не знал, хорошо это или плохо.       - Я ничего с тебя не попрошу, кроме десяти минут молчаливого слушания, - наконец, ответил Монро и поднялся со стула. Он вышел на балкон, и следом за ним, хмурясь, вышел и Нолан. – Идёт?       Фостер молча опёрся на перила балкона и безысходно кивнул. Он не знал, что такого ему хотят сказать. Полить грязью? Что-нибудь ещё? У него не было выхода. Он выслушает, если он того хочет.       Монро тихо встал рядом и несколько минут наблюдал за каким-то строителем вдалеке, таскавшим доски. Собирался с мыслями. Нолан заметил, как потяжелел его взгляд, но торопить не стал.       Наконец, он тихо вздохнул и заговорил:       - Что бы ты сделал, если бы твоя семья убила Рейчел?       Нолан нахмурил брови и присмотрелся к выражению лица Монро. Он смотрел в никуда, растирал ладонью старое клеймо на шее и кривил губы, словно не хотел об этом разговаривать. Но почему-то говорил.       Фостер не знал, что ответить на это. Он не думал, чтобы его покойные родители или брат хоть как-то навредили Рейчел. Ему было трудно даже представить такое, но Нолан понимал, что этот вопрос задан не просто так.       - Не знаю, - честно ответил он.       - Вот и я не знал, - Монро сглотнул. Ему до сих пор было тяжело вспоминать то время, хотя сейчас его сердце и весь он принадлежали Мэрион. – Три с лишним года назад я любил одну девушку. Она была из богатой известной семьи и жила во дворце. Долгое время у нас всё было хорошо, я очень её любил, думал жениться на ней немного позже. В то время я уже правил и занимался «отловом сектантов» во дворце, залезая в голову прислуге и гостям. Я так ненавидел это делать, что в свободное от этого время не хотел лезть в голову никому, особенно ей.       Нолан сдвинул брови на переносице и понял, к чему ведёт рассказ, по мере которого так стремительно мрачнело лицо Ларбо.       - Я не проверял её ни разу, потому что не хотел унижать этим, ставить под сомнение её чувства. Но Вестлей… Он заподозрил её в сектантстве и привёл ко мне на проверку, - Монро поморщился, как от удара в спину. – Ты, наверное, уже понял, что она была сектанткой. Я совершенно не знал, что должен делать, но рассказать об этом брату я не мог. Её бы сожгли, как остальных. Поэтому я солгал Вестлею, что она чиста, и сказал ей убираться из дворца куда подальше, потому что сам я не мог её больше видеть. Было очень… больно.       Нолан представлял. Если бы его предала Рейчел, которую он любил больше жизни, Фостер бы потерял всякую веру в любовь и людей. Такой удар мгновенно растоптал бы его.       - Но Вестлей и Дарил всё равно всё узнали. Её они схватили, замучили в пыточной камере и у меня на глазах выломали ей последние рёбра, - Монро оттянул ворот рубашки. Ему до сих пор в ночных кошмарах снился тот день, перевернувший его привычную жизнь с ног на голову и лишивший всего, что у него было на тот момент. – Мне за предательство оставили вот это.       Он наклонил голову, чтобы показать ожог на своей шее, и Нолан совсем не к месту усмехнулся, вспомнив о своём клейме.       - Наверное, понимаешь, что по-прежнему к брату с сестрой я относиться уже не мог. За то, что я соврал им, они меня остригли, клеймили и оставили «декоративным» королём. Я ничего не мог решать, сидел, чтобы трон не пустовал. Меня посадили на короткий поводок, и всё, чем я занимался, был отлов сектантов. Большего мне не давали, - он тяжело вздохнул и зачесал назад волосы. Растёр лицо, чтобы привести себя в чувство. – На тот момент никто не знал, чей я на самом деле сын, поэтому свой дар исцелять я тщательно прятал, боясь, что после такого мне точно снесут голову. За любое возражение на меня смотрели, как на мусор, со мной не считались. Уйти я не мог, потому что они держали меня из-за «полезности» моего дара.       Неожиданно его взгляд потеплел, перестал быть отчуждённо-холодным, обращённым в тяжёлое прошлое. Нолан внимательно слушал и смотрел за выражением его лица.       - Я понимаю, что это всё не оправдывает того, что я делал и скольких людей убил, но другого выхода у меня не было. Потом эти двое, - он с омерзением скривился, - чуть не убили Мэрион, единственного человека, который верил в меня, помогал мне, искал во мне что-то хорошее, когда этого не видел даже я. Поэтому я, как ты выразился, так легко «предал» брата с сестрой, когда предложил стать вам союзником. О своей шкуре я беспокоился в последнюю очередь. Я хотел отомстить Вестлею и Рил, хотел, наконец, спасать жизни, а не убивать, и быть с Мэри.       Он надолго замолчал, словно дал Нолану время обдумать всё сказанное.       Фостер не знал, как на это реагировать. Сейчас он прекрасно понял его мотивы, хотя, конечно, не мог оправдать количество убитых им людей. Его мучили противоречивые мысли, но смотреть на Монро с прошлой ненавистью он не мог. Нолан сам не знал, как бы стал относиться к своей семье, если бы они навредили Рейчел. Жить с монстрами вроде Вестлея, наверное, тяжело: прятать своё происхождение, убивать людей, жить, боясь лишний раз вдохнуть. Уж Нолан-то знал, на что способен Вестлей…       - Я стараюсь исправиться, - искренне сказал Монро. – Теперь я могу лечить людей, и мне это очень нравится. Я не собираюсь как-то вредить Тони или выкидывать что-то дурное. У меня здесь Мэрион, свобода и любимое занятие…       Нолан тяжело вздохнул и повнимательнее присмотрелся к Монро. Не было похоже, чтобы тот лгал, да и был ли смысл подозревать его в этом? Наверное, нет. Если всё, что Монро говорил о своей семье – правда (в чём Фостер не сомневался, побыв месяц в плену), то здесь Ларбо действительно лучше. И он бы, будучи здравомыслящим человеком, желающим счастья, не стал рушить всё это.       - Было бы неплохо, если бы мы перестали грызться, как кошка с собакой, - уже веселее сказал Монро и взглянул на, он надеялся, бывшего врага. Вид Нолана говорил о его сомнении в собственном отношении к Монро, и одно это уже его радовало. Как минимум, он не будет относиться к нему с прежним презрением.       Фостер недолго подумал. Ещё раз посмотрел на Монро, изучающе, тщательно и придирчиво. Он уже не был таким, каким был год назад. Год назад он был мрачным, закрытым, холодным и всененавидящим, даже его угрюмый внешний вид и агрессивность говорили об этом. Сейчас же он выглядел счастливым и вполне довольным жизнью. Болотные глаза смотрели весело, с желанием, наконец, помириться и жить спокойно.       - Да, пожалуй, ты прав.       Нолан протянул руку для пожатия, и Монро, крепко пожав её, выдохнул. Примирительно обнявшись и похлопав друг друга по спине, они встали рядом и продолжили смотреть на улицу.       Монро, взглянув на шею собеседника, неуместно весело прыснул и прикрыл рот ладонью.       - Очень смешно, - прохладно ответил Нолан, догадавшись, над чем новоиспечённый приятель смеётся.       - Почти близнецы, - хохмил Монро.       - Один в один, - язвительно поддакнул Нолан и прикрыл шею широкой ладонью. Монро знал, как ему неприятно ходить с таким на коже, особенно, когда это незаслуженно.       - Прости, я с этим ничего сделать не могу, - Ларбо вяло пожал плечами. – Рана достаточно старая. Можно, конечно, было бы содрать кожу с шеи…       Фостер скептически посмотрел на собеседника, давая понять, что кожу с шеи срезать не станет. Его пробрало на вздрагивание от омерзения, и он вернулся к выводу, что чувство юмора у Монро хромает на обе ноги.       - Прости, - улыбнулся Монро. – И с глазом помочь, к сожалению, не могу.       Нахмурившись, Нолан потрогал повязку на глазу. Он до сих пор привыкал смотреть на мир одним глазом. И теперь, со слепой зоной с левой стороны, он вряд ли мог сам идти в бой. Впрочем, так он хотя бы сбережёт нервы Рейчел. Она так плакала от страха, когда расцеловывала его при встрече, что Нолану больше не хотелось в бой, чтобы не заставлять её плакать снова.       - Но можно сделать протез, чтобы не носить повязку, - придумал Монро, прищёлкнув пальцами. Фостер безразлично пожал плечами. Ему было всё равно, как не видеть: с повязкой или стекляшкой в глазнице. – Хотя бы детей повязкой пугать не будешь, когда подрастут.       Вспомнив о детях, Нолан потеплел и расслабился. Рейчел осталась на юге, но обещала приехать сюда чуть позже, когда обстановка станет спокойнее.       - Спасибо, что спас их и Рейчел, - сказал он искренне.       Монро улыбнулся и кивнул, молча приняв благодарность. Всё-таки слышать такие слова было куда приятнее, чем «молодец, Монро, нашёл ещё нескольких сектантов».       - Я рад, что мы помирились, - Ларбо выпрямился и на прощание хлопнул Нолана по плечу. Нужно было идти по делам, в лазарете его ждали больные.       - Я тоже. До завтра.       - До завтра, Нолан.