Это мой...?!

      Наступил вечер. Я приводила себя в порядок. Все как и планировала. В дверь постучали. — Кто там? — спросила я. — Хельге. Мне Родерих сказал поторопить тебя, — ответил голос. — Хорошо, я почти все, — сказала я и открыла дверь. Хельге глядел на меня с любопытством. — Ты так на девушку с одной картины похожа. Брат когда на нее глядит, то все время тебя вспоминает. Мама говорит, что он вспоминает свою назначенную невесту. И когда они узнали, что ты нашлась, то стали радоваться. Я ничего в этой истории не понимаю…       Я удивленно поглядела на него. В смысле…назначенная невеста?! Мне Родерих явно что-то не договаривает.       Мы спускались по лестнице и внизу я заметила Родериха. Он повернулся и изумился. Я смутилась. Родэ же говорил, что я — сводная сестра, а сейчас выясняется, что похожу на его назначенную невесту? Так, сейчас буду молчать, а там посмотрим.       Родерих слегка тряхнул головой, а потом сказал, беря меня под руку: «Ну что, Т/и, поехали?»       Я кивнула и мы покинули дом. Перед ним стояла черная машина, а за водительским сидением все тот же мужчина «спецагент». Я села в машину, потом Родерих, а на прощание помахала рукой Хельге, который провожал нас.       За окном сменялись вид за видом. На небе было еще светло, но постепенно темная дымка ночи закрашивала его. Ходили люди, иногда они смотрели на нашу машину. Ехали мы в тишине и лишь классическая музыка из радио нежно прерывала ее. Иногда замечала странные взгляды Родериха и его легкие улыбки. Я отводила взгляд и глядела в окно. Мне неловко смотреть на него и понимать, что я — его назначенная невеста! Я запуталась…       «Т/и, выходим», — мягко позвал Родерих, погладив по тыльной стороне правой руки своими пальцами в тканевой белой перчатке. Я вздрогнула и неловко улыбнулась. Мне казалось, что я готова им любоваться вечно…но, с чего это вдруг? Если в начале я считала его типо братом, то теперь оказывается, что я его… Хотя, думаю в мире есть множество девушек, похожих на меня, так что нельзя думать о том, что именно я его «невеста».       Мы вышли из машины и направились в сторону огромного и роскошного особняка. Вокруг было множество народу! Мужчины и парни были одеты во фраки, с белыми рубашками под ними, а девушки в красивых цветных, но неярких цветов, платьях. Мне казалось, что на их фоне я явно проигрываю. На их шеях висели шикарные цепочки и ожерелья, а я забыла надеть хоть какое-то украшение, даже брошечку.       Мы вошли. Внутри было больше людей, чем на улице. Мы подошли к девушке с красивыми волнистыми каштановыми волосами и выразительными зелёными глазами. На ней платье темно зеленого цвета до колен, белого цвета рукава, а горловина, как у водолазки. — Родерих! — радостно сказала она и приобняла Родериха. Я стояла и наблюдала за ними. — Элизабет… Как давно мы не виделись, — ответил Родерих и немного отойдя, взял ее руку и слегка поцеловал. — Не стоит этих официальностей, мы же не свадьбу играем… Лучше познакомь со своей спутницей. — Элизабет, знакомься — это Т/и. Т/и — это Элизабет — моя подруга и бывшая супруга. — Приятно познакомиться, Т/и! — улыбнувшись сказала она. — И мне, — коротко ответила я, а потом Элиза притянула к себе, обнимая. — Т/и, побудь пока с Элизабет, а я отойду, — попросил Родерих и куда-то пошел. Вдруг меня начало слегка трясти. Вокруг столько народу… — Т/и, что с тобой? — спросила Элизабет, придерживая меня за плечо. — У меня иногда бывает такое, ничего страшного, — ответила я, обхватив себя руками. — Не бойся, все хорошо, я с тобой. — Угу. — Ну, вот и чудно, а теперь, пойдем места занимать, скоро Родерих играть будет! С Гилбертом, — последнюю фразу она будто выплюнула. — А кто такой Гилберт? — спросила я, но тут я заметила мужчину с белыми волосами и алыми глазами, что двинулся в нашу сторону. — Это кто это «Великого» не знает, а?! — недовольно и пафосно спросил подошедший. Я поглядела на Элизу. Она изменилась в лице. Вместо теплой улыбки, стала недовольная и еле заметная. — Это Гилберт, — пояснила она, с силой сжимая свою руку. «Видимо, они не особо ладят…» — подумалось мне и я стала осматривать Гилберта с ног до головы. У него белые как пломбир волосы, красные как рубины глаза и самодовольная улыбка. На нем был не черный, а темно-синий пиджак, белая рубашка, а вместо галстука — черно-белый крест. — Приятно познакомиться, Гилберт, — сказала я, протягивая руку, он пожал её, при чем так сильно, что я еле слышно пискнула. — Зови меня «Великий»! Мне так приятнее. А как, кстати, мою новую знакомую зовут? — Ох, простите, меня Т/и зовут. — Ну все, Т/и, нам пора! — сказала Элизабет, уводя меня от нового знакомого в концертный зал. Я была удивлена таким количеством гостей. Все шептались, кто-то кому-то рассказывал что-то смешное, раз иногда слышались смешки. Мы сели в первых рядах и стали ждать.       Потух свет и на сцену вышел молодой человек, видимо, ведущий и стал поздравлять именинника из богатых аристократов. Только фамилия у него ужасно сложная, мне не по силам выговорить. Тут объявили о выходе Родериха. Зал зааплодировал и я в том числе. На центр сцены выкатили фортепиано, а вскоре вышел и сам Родерих. Мое сердце словно остановилось. Так он красиво выглядел в свете софитов, думаю, это профессионализм. Наверное.       Он поклонился, сел на стул и начал играть. Все молча, словно заворожённые, глядели на него. И я тоже, но вдруг в моей голове всплыло странное воспоминание, которое я раньше не видела. Мне казалось, что я где-то слышала эту мелодию. Мое тело словно сковали, а в голове крутились непонятные отрывки воспоминаний, словно это была моя жизнь.       Родерих закончил игру, я смотрела на него, а когда наши взгляды встретились, то смущенно отвела его в сторону. Элизабет усмехнулась. Следующим на очереди был Гилберт. И он, к моему огромному удивлению, прекрасно играет на флейте. Музыка прекрасна, хотелось слушать и представлять себе что-нибудь, а потом крепко уснуть…       После концерта был ужин со шведским столом. Родерих вежливо предложил шампанское, но я лишь вежливо отказалась, сказав, что не пью. Он не стал настаивать. Можно сказать, что вечер я провела во истину прекрасно.       Когда мы ехали домой, то я решилась спросить у Родериха о том, что меня сильно беспокоит. — Родерих, — позвала я. Он оторвался от вида за окном и устремил свой фиолетовый взор на меня. — Ты что-то хотела, Т/и? — спросил он. — Да, у меня есть к тебе один вопрос: у тебя…есть назначенная невеста?       Он молчал, а когда понял, что я сказала, то удивленно поднял брови, нажал какую-то кнопку, после чего между нами и водителем появилась темная «стена». — Откуда ты это знаешь?! — спросил он, кладя свои руки на мои плечи и глядя прямо в глаза. Мое сердце вдруг забилось быстрее, а рукам стало жарко. Я не могла и слова сказать, все они застряли комом в горле. — Мне…сказал… Хельге. Прошу, не ругай его, — начала просить я, так как заметила, как его брови медленно сводятся к переносице. — Я и не собирался этого делать, — ответил он и я облегченно выдохнула. — Спасибо! Иначе я бы себе этого не простила… — У меня только один вопрос, что тебе еще Хельге сказал?       И я рассказала Родериху, а потом рассказала о своих странных обрывках «не моей» жизни. Он лишь задумчиво глядел на меня, а потом сказал: — Завтра поговорим. Сейчас давай ненадолго прервем наш диалог, хорошо? — Как скажешь…ты только Хельге не ругай.       Весь оставшийся путь мы ехали молча, равно также, как и по прибытию домой. Ко мне подошел Хельге и стал расспрашивать о вечеринке. Я, сидя с ним в гостиной напротив пылающего камина, все рассказала. Только ничего не говорила о своих мыслях и чувствах. Потом Хельге рассказал о том, что Родерих не успел мне дом показать, поэтому сам нарисовал специально для меня план. Он протянул лист, а когда я его развернула, то увидела красивый рисунок. — Вау! Это так красиво! — похвалила его я. — У тебя огромный талант. Уверена, что из тебя получится отличный художник.       На мой комплимент он улыбнулся, а в глазах сияли искорки счастья. На последок я потрепала его по голове, а потом пошла в свою комнату, ориентируясь на нарисованную карту Хельге. И она была безошибочной.       Я вошла в комнату и, включив свет, стала переодеваться в свою любимую мягкую пижаму. На ней изображена милая пандочка. Затем я, ориентируясь на карту, пошла в ванную, умылась, и решила пойти проведать Родериха. Пожелать ему добрых снов, хотя бы.       Когда подошла к двери, то тихонько постучалась. — Т/и? — послышался из-за неё голос Родериха. Он был явно чем-то либо недоволен, либо расстроен. — Это я. Можно ненадолго зайти? — спросила я. — Да, заходи, — согласился он и я вошла. В комнате горела лишь настенная лампа. Я заметила его в углу комнаты. Он сидел в кресле и что-то рассматривал. Я встала у двери. — Давай, говори что хотела. Ты же зачем-то сюда пришла? — спросил Родерих, безотрывно глядя на небольшие листочки. — А…да, прости. Я пожелать доброй ночи пришла. Вот. Доброй ночи! — сказала я и уже собиралась выйти из комнаты, как дверь закрылась, а Родерих неизвестно как оказался позади. — А поцелуй на ночь? — поинтересовался он, развернув к себе. Я подняла на него удивленный взгляд, а потом, беря всю волю в кулак, чмокнула его в щеку. Тут я ощутила, как рука Родериха бережно, словно я фарфоровая кукла, поднимает лицо, а потом ощущаю невесомый поцелуй в губы. Он отстранился, а потом вернулся к своим листочкам, а я вся смущенная отправилась в свою комнату, где долго не могла уснуть. А когда получилось, то солнце начинало всходить.