***
Два часа назад — Кейт, где ты гирлянду забыла? Она тебя утащила в ад нашего чердака? Голос Кэмерон Диаз (хотя, в общем-то, уже Лоу, но Кейт куда привычнее было называть её девичьей фамилией) не просто сотрясал стены маленького уютного коттеджа, который чета Лоу купила довольно давно как раз для проведения праздников, он прямо-таки пульсировал внутри. Кейт едва не выронила гирлянду, что девушка уже тянула за свободный конец, пытаясь достать её целиком из мрачноватой бездны антресолей. И какая же она оказалась упрямая, кто бы знал! Не желала отдавать украшение, хоть ты тресни! Кейт фыркнула, сдувая кудрявую прядь со лба, и, расставив пошире ноги для опоры, посильнее рванула за край гирлянды. Ничего. Она лишь слегка качнулась, но полностью вылезать из антресолей категорически отказалась. Видимо, её там прищемил какой-то предмет. И что с ним теперь делать? Лезть внутрь а-ля заправская гимнастка, пытающаяся выиграть олимпийскую медаль? Не выпуская край гирлянды из рук, Кейт слегка откинулась назад, так, чтобы сквозь дверной проем видеть силуэты Кэм и Джуда, увлечённо готовящих праздничный ужин. Вот же чертяки: сами вкусненькое смешивают двоем, а ей всякие безделушки по антресолям искать. — Ребят, если в этом доме есть крепкая мужская рука, а сам её владелец не лишен роста баскетболиста, я была бы признательна за помощь, — прокричала Уинслет как можно громче в попытке перекрыть звук мелодично-диссонанса жужжащего миксера. Ожидая ответа, Кейт ещё пару раз дернула за гирлянду, из-за чего та жалобно прошелестела, а в глубине антресолей послышалось недовольное громыхание. Кейт облегчённо вздохнула. Значит, украшение точно застряло. Хуже спутанных наушников могут быть только спутанные гирлянды. Семья Лоу поначалу не издала ни звука. Выгнув спину ещё сильнее, Кейт разглядела, что Кэм размешивала что-то в миксере, а Джул крутился рядом, весело нарезая салат и что-то напевая. Да ладно напевая, по всему дому ещё и пресловутые «Веселые бубенчики» на полную громкость играли, и Джуд, орудуя ножом у разделочной доски, умудрялся под них ещё и подтанцовывать. Идиллия, нечего сказать. Ещё бы её слышно было, как следует, вообще бы Лоу цены не было. — Эй, друзья, я обязана на вас кричать, как на тонущем «Титанике»? — повысила голос Кейт, слегка притопнув ножкой по полу. Ничего. Ну ладно. А если… Кейт усмехнулась, и глаза её мигом загорелись золотыми светлячками от очередной идеи. Чтобы достучаться до парочки, нужно создать шум. Что ж, будет им шум. И немого беспорядка, так, в качестве бонуса. Разумеется, Кейт ненавидела неаккуратность, причём до такой степени, что Кэм иногда предполагала, что у подруги ОКР (Обсессивно-компульсивное расстройство). В шутку, конечно. Но сейчас Кейт решила поступиться своими принципами и немножко развлечься. Озорно улыбнувшись, она изо всех сил дернула несчастную гирлянду, которая наверняка уже пожалела, что её выкинули с магазинной полки в руки этим гирляндо-мучителям садистам. Рывок превзошёл ожидания Уинслет. В глубине антресолей что-то затряслось, взорвалось, загромыхало, хлопнуло, а потом из глубины веков на Кейт с шумом вывалилась и гирлянда целиком, и набитая доверху картонная коробка. — Вот же черт! — ругнулась Кейт. Осознание, что сестре больше интересен её муж, чем она, внезапно, словно злосчастная коробка с игрушками, лавиной свалилась на её плечи. Взяв в руки коробку, Уинслет спустилась вниз и осторожно поставила её у камина. После этого девушка неслышно вышла в прихожую, тепло оделась и вышла на улицу. Нет, она не завидовала сестре и была искренне за неё рада. Но сегодня её неустроенная личная жизнь дала о себе знать. Ей тридцать четыре, у неё много друзей, хорошая работа, уважение коллег и семьи, вполне удачная жизнь. Но в этой жизни не было места… чему-то безумному, чему-то неизвестному и манящему. Да, трудно в это поверить, но Кейт мечтала встретить мужчину, который не подарит ей покой, уют и прочее, а который бы утащил её в необыкновенное приключение и наполнил бы её жизнь яркими красками. Но увы — среди её знакомых таких мужчин не было… Разумеется, отношения у неё были. Ха, было бы немыслимо, если бы на такой срок она просто закрылась от всех, пытаясь найти в упаковке пластиковых, покоцанных, иллюзорных шариков для елки тот самый — один-единственный, разноцветный, стеклянный, переливающийся на свету всеми оттенками. И нет, далеко не любая попытка сблизиться с мужчиной закачивалась полным провалом, даже наоборот. Только вот Кейт это совсем не радовало, а, скорее, раздражало. Раздражало, что большинство охотников до любви смотрят лишь на её статус известной актрисы и хрустящие зелененькие бумажки. Раздражало, что поклонники бывают такими навязчивыми, что иногда хочется послать к черту свою правильность и запустить в них ворох присланных ими же писем, фотографий, признаний, причём специально собрать их в увестистую коробку. Прямо как та, что упала на неё сегодня с антресолей. Уинслет считала себя рьяной перфекционисткой и, надо сказать, ни капельки не ошибалась: на саму себя интуиция работала ой как хорошо. Жаль, с другими людьми она торопливо отрубалась, мигая красной кнопочкой и крича: «Внимание, внимание!»Every time we say goodbye Каждый раз мы говорим прощай! There's something breaking deep inside Но есть что-то, что разрывается на части глубоко внутри. I tried to hide my feelings to keep myself controlled Я устала прятать свои чувства, чтобы не потерять контроль над собой, But somehow I can't deny what's deep inside my soul Но так или иначе я не могу отрицать, что глубоко в душе I've been always on the run Я всегда была в бегах.
Каждый раз, когда кто-то из предполагаемых парней говорил ей «Прощай», она чувствовала, что с ней что-то не то. Будто какая-то её часть раскрошилась на части и осталась недоступной для любви, запрограммировавшись лишь на дружбу. Она предпочитала прятать чувства, скрытая даже мимолетную симпатию к тем, кто мог ей понравиться, чтобы не дать им ложную надежду, не разочаровать. Кейт всегда была в бегах, хотя не признавалась в этом, потому что втайне боялась, что все её отношения с противоположным полом так и останутся на стадии дружбы. Кейт фыркнула и, хрустя сапожками по снегу, направилась вперёд по тротуару. В легкие залетел аромат свежего морозного воздуха, отрезвляющего и начисто вымывающего все проблемы из головы вместе с остатками пыли с треклятых антресолей. Кейт медленно-медленно делала череду глубоких вдохов и выдохов, ощущая, как с каждым разом из неё аккуратными толчками уходит что-то плохое, что-то раздражающее и зудящее под кожей. Рождество — особое время. И зима тоже. Кейт искренне так считала, не обращая внимание на шутки Кэм, что всегда утверждала, будто в Кейт живут ребёнок и взрослый. Просто ночь Рождества — один из немногих дней, когда Кейт могла находиться в кругу семьи и не слышать повальные вопросы о её личной жизни. Просто ночь Рождества — время, когда можно не притворяться, забыть обо всем и вернутьсяв детстве. Пить какао, есть праздничный ужин, шутить, фальшивым голосом подпевать старым праздничным песням, не боясь, что тебя не поймут любители высокого искусства, беседовать с семьёй обо всем на свете. И вообще, зима приносила Кейт странное облегчение. Она, словно ластик, медленно, но верно подчищала все неровности, а ослепительно белый свет создавал ощущение мира и покоя в душе. А может быть, дело было лишь в том, что маленькой Кейт обожала дарить всем подарки, обнимать, тискать, как плюшевые игрушки, развешивать по дому украшения, не спросив ни у кого ни разрешения, ни помощи. А ещё можно было дразнить мальчишек, но лишь затем, чтобы позже тайком преподнести маленький презент и им тоже. В детстве вообще никто не считал дружбу с мальчиком чем-то из ряда вон выходящим. Кто знает, вдруг у неё уже тогда в подкорку въелось: мальчишка — лишь лучший друг? Не зря же первый парень, с которым у неё наклевывалось нечто серьезное, — Лео — так и остался на стадии «передружба-недоотношения». Может, это уже диагноз, и дружба для Кейт никогда не перерастёт в любовь? А ведь так по-детски иногда хотелось верить в чудеса… Она обожала веселиться вне дома и на улице чувствовала себя гораздо свободнее без надзора сестры. Только с наступлением декабря она всегда хотела вернуться домой несмотря ни на что, чтобы встретить Рождество с семьёй. А сегодня она ощущала, что вот-вот все изменится.So many different places, having fun Веселиться можно где угодно, But like a river always knows just where to flow Но, как река, текущая в своём русле, Now that December comes I feel like coming home Я хочу вернуться домой с наступлением декабря…
Уинслет быстро одернула себя. Она взрослый человек, а мыслить под конец начала, как сущий ребёнок. Кэм иногда добродушно посмеивалась, что Кейт пора перестать быть одновременно циником и романтиком, потенциальных парней эта гремучая смесь до чёртиков пугает. «Ну и пусть», — не скрывая раздражения, думала Кейт, скрепя сердце наблюдая за очередной попыткой очередного кавалера выдавить из себя остроумный комплимент на очередной свидании в роскошном ресторане. Свидания эти, кстати, тоже всегда устраивала Кэмерон, решив, видимо, что её миссия в этом мире — пристроить сестрёнку в надежные мужские руки. Уинслет и сейчас фыркнула от смеха, вспомнив это. Разумеется, что всегда принимаются делать сестры (не важно — старшие или младшие), устроившие личную жизнь? Правильно, со скоростью ракеты доламывают чью-то чужую, причём с чисто благими намерениями. Нет, она любила свою сестру, даже — не побоюсь этого слова — обожала. Но иногда до острого фейерверка в груди, до вспышек рождественских хлопушек хотелось почувствовать, что ты — не просто придаток к чьей-то успешной и счастливой жизни, что ты — человек. Свой собственный, как бы банально это ни звучало. И найти Кейт страстно желала, пусть и никогда не признавалась в этом вслух, тоже своего собственного человека. В разумных пределах, разумеется. Уинслет, в отличие от многих, личные границы уважала. Внезапно она остановилась, как вкопанная, едва не пошатнувшись. Снег под ногами протестующе скрипнул, и девушка слегка взмахнула руками, возвращая себе равновесие. К счастью, природная грация, кажется, въевшаяся в гены, подобно аристократической красоте, сделала своё дело, и устоять на месте удалось, даже не вызвав возмущённых возгласов прохожих. Однако же Кейт чертыхнулась и яростно одернула пальтишко, бездумно теребя пушистую подкладку дрожащими пальцами. Дура. Нет, вот дура, честное слово. Правильно говорит Кэм, этот перфекционизм (в том числе и к окружающим) её когда-нибудь угробит. В прямом смысле слова. Едва не упала на ровном месте только из-за того, что вспомнила: черт возьми, Кейт и Джуд ведь ещё в магазин заглянуть просили! Причём вчера вечером: специально заранее известили, чтобы она занесла это в список дел на завтра. И она ведь занесла, мастерство не пропьёшь! Да вот только сегодня обо всем забыла, когда поняла, что сестренку больше интересует её собственная семейная идиллия, чем Кейт. Уинслет удержалась, чтобы не ударить себя по лбу: как-никак тут публичное место, люди ходят. Не то чтобы она пеклась об общественном мнении, ей куда важнее было её собственное, но она рапидам приличия толе не стоит забывать. Поэтому Кейт ограничилась лишь тем, что зажмурилась, сделала несколько пар вдохов-выдохов (Реально помогает, кто бы мог подумать! А она думала, это все развод для тупоголовых Барби, для которых место мозгов занимают сплетни личного стилиста), мысленно поругала себя на чем свет стоит, подумала о своём котике (это приятно, правда) и, развернувшись на что восемьдесят градусов, направилась в магазин. С четко выверенным планом действий никуда не сходить с чертовой усыпанной снежком дороги. Единственная загвоздка оказалась в том, что судьбе, кажется, выполнение этого алгоритма было не на руку. Иначе объяснить того, что ничего из намеченного Кейт не сбылось, не выходило. Кейт мимоходом метала взгляд из стороны в сторону, привычно подмечая какие-нибудь мелкие детали. Например, сегодня вывеска булочной наконец украсилась гирляндами, а вчера их там не было. Перед домом с красной крышей появилась улыбающаяся и машущая фигура Санта-Клауса. В окне бежеватого коттеджа теперь виднелась елка, а в украшении на крыше погасла одна лампочка. Кейт неосознанно поставила в голове галочек: надо будет предупредить хозяина. А ещё с левой стороны угольным силуэтом нарисовался любопытный мужчина. Нет, Господи Боже ж ты мой, не в этом смысле! Кейт остановилась, но уже не так резко, как в первый раз, и вперила дрожащий, мельтешащий взгляд в странного незнакомца. Кейт настолько часто ходила по окрестностям, что выучила почти всех жителей, и вот этого коротко стриженного под ёжик брюнета, запахнувшегося в темное пальто, среди них точно не было. Уинслет замерла, осторожно изучая его, как будто лёгкими мазками, проходясь по высокой, статной и даже несколько властной фигуре. Мужчина был одет во все чёрное — и широкополое пальто, и сапоги, и брюки. «Прямо темный маг, — промелькнуло в голове у Кейт. — Воланд. Лео принёс «Мастера и Маргариту» Булгакова, так этот незнакомец вылитый Воланд». Уинслет невзначай бросила взгляд на запястье мужчины и заметила на нём золотые часы. Хм, а у него есть вкус. Хоть какой-то общий цвет у них — золотой. И эти серебряные ворсинки на пальто… Красиво. И нет, она определённо его раньше не встречала. Он непонимающе крутил головой, зажмурив глаза, иногда открывал их, но тут же вновь захлопывал, и выглядел таким потерянным, ошарашенным. А ещё он шатался. Едва-едва уловимо, медленно-медленно, точно был сам себе осью и старался держать все под контролем. И отчего-то у Кейт в груди зимним, но оттого тёплым-теплым солнцем зашевелилась забота. С ним же наверняка что-то случилось! Ну не может же человек стоять посреди улицы с таким видом, будто впервые здесь оказался и сейчас в сугроб грохнется. Ему надо помочь. Срочно. Кейт ощутила, как сложная архитектурная постройка из взвешенных решений, планов, стратегий, в ней стремительно, в один миг, разрушилась осколками битого дорогого стекла, как тройной сон в «Начале» Нолана. Плевать на магазин, тут человеку плохо. И да, то, что он этого не показывает, вовсе не означает, что у незнакомца все радужно. И нет, она не нашла себе новую бездомную собаку в попытке найти своё счастье. Всего лишь хочет помочь. Это ведь не возбраняется, так? И с этой мыслью Кейт привычно поправила пальто, шапочку, глубоко вздохнула и шагнула вперёд. Мелодичный голосок разрезал холодный воздух, заставив незнакомца изумленно распахнуть глаза: — Простите, мистер, с вами все в порядке?***
Недоумение, повисшее в коридорчике, можно было легко раздробить на части, сбрызнуть краской и составить из него неплохое панно (ну, или, на крайний случай, мозаику) — настолько противоречивые эмоции вплелись в завораживающую песню «Let It Snow». Никто понятия не имел, о чем сейчас думает Соловьев. А он оценивал внешность новых знакомых. И начал с Кэмерон. Её светлые стриженные (кажется, почти под каре) до плеч волосы рассыпались пушистыми волнами, прикрыв слегка выпирающие ушки. Глаза — яркие, ясные, пронзительно-насыщенные, выделялись на нежном лице с четко обозначенными скулами, а растерянная улыбка придавала девушке легкомысленно-очаровательный вид. Кстати, белые зубки у неё вполне себе отчетливо скалились. «Как у кролика», — мигом промелькнула у Владимира ассоциация. Вообще, вся она выглядела несколько ветреной, особенно, когда переминалась с ноги на ногу, звонко постукивая каблучками. Да и бежевая блузка вкупе с синими, расшитыми белесыми нитками легинсами не вызывала доверия. Мужчина задумчиво теребил край черной футболки, контрастно сочетающейся со светло-голубыми спортивными брюками. У него волосы оказались немного курчавыми, тоже короткими и какими-то необыкновенно золотисто-медными. Мелкими завитками они обрамляли красивое, мужественное лицо, совпадая с блеском широко распахнутых, сияющих голубизной глаз, и отдаленно напоминали львиную гриву. Да и сам маг смотрел прямо, решительно. На радужке лишь чуть-чуть плескалась искорками поволока изумления. И, черт возьми, как эти два голубоглазых красавца умудрились сойтись, а? Сделали заказ друг на друга? Черт, и почему-то противно засосало под ложечкой. Варианта два: либо проголодался (а он даже не помнил, когда в последний раз ел, но явно до потери памяти), либо интуиция вкупе с раздражительной нервной системой предупреждает: что-то будет. Будем надеяться, что первое. Но обычно, когда Соловьев думал, что первое, всегда оказывалось второе. Только бы не сегодня. — Д-добрый день, — выдавил из себя Джуд и озадаченно почесал затылок, взглянув на Кэм с явным вопросом. На его губах заплясала неловкая улыбка, а глаза забегали по комнате в такт начавший нервно постукивать ноге. Кэмерон же просто остолбенела, едва не выронив из хрупких рук миксер. На какую-то сотую долю секунды в её глазах сверкнуло такое изумление, граничащее с паникой, что Кейт, словив её взгляд, пару раз недоуменно моргнула. Кэм вовремя это заметила и, откинув светлую прядь со лба, приподняла вверх уголки губ. Однако же Кейт уловила, что сестрёнка слегка качнулась в первое мгновение, как-то потерянно посмотрев по сторонам. Да что со всеми происходит? Она всего лишь решила помочь… ну да, незнакомому человеку, но что с того? — Гость? В каком смысле гость? — тихо пискнула Кэм, инстинктивно приготовившись обороняться, а потому пальцы потверже сомкнулись вокруг миксера. Кейт едва удержалась, чтобы не хихикнуть: сестра всегда выглядела такой забавной, когда злилась или пыталась казаться опасной, будто очаровательный белый кролик огрызается крохотными зубками. В такие моменты особенно хотелось стереть её уморительно грозное выражение лица какой-нибудь внезапной шуткой, но Уинслет держалась. Если Кэм поймёт, что её не воспринимают всерьёз, миксер и в чью-то голову может полететь. Но в случае со своим новым знакомым Кейт точно этого не допустит. Она выступила вперёд, уперев руки в бока, и вскинула подбородок: — А в таком. Это, — она указала рукой на мужчину, и её глаза полыхнули золоченым огнём, — Владимир Соловьев, я увидела его на улице и решила, что ему нужна помощь, — увидев, как округлились глаза Кэм, недвусмысленно на что-то намекая, Кейт слегка смутилась, поспешила пояснить: — Ничего такого, пускай он немного отдохнёт у нас, вот и все. И отступила назад, опустив руку, с полным осознанием того, что она сделала все, что смогла. Боковым зрением почувствовала, как на неё тепло и уважительно смотрят, отчего подушечки пальцев закололо. Да, да, ему определённо нравится, как она его защищает! Внезапно испугавшись такого детски наивного восторга, она торопливо прижала руку ко рту в попытке скрыть полуулыбку и кротко кивнула Владимиру. Правда, потом вновь едва не рассмеялась, из-за чего пришлось сделать вид, что чихнула. Кажется, поверил. Все-таки мастерство не пропьёшь. Очухавшись, Уинслет неотрывно следила за поведением Владимира, будто боялась, что стоит ей отвести взгляд хоть на миг, как чета Лоу тут же разорвёт бедного гостя в клочья. Она стояла рядом с ним, прямо как верный телохранитель (хотя такой мужчина и сам запросто мог бы им работать, ему бы платили за один лишь воинственный вид) и твёрдо смотрела в глаза Кэм и Джуда, всем своим видом показывая, что уходить Владимир не собирается. А вот Джуд как раз во время чиха очнулся от прострации и, удивленно мигнув пару раз, произнёс, спотыкаясь чуть ли не на каждом слове: — Увидела на улице? В смысле — нашла на улице? Как гербарий или цветок? Владимир оказался смелее Уинслет: он хохотнул в открытую. — Если это такой своеобразный комплимент, знайте, мне приятно, — и он подмигнул Джуду. Тот на несколько секунд впал в ступор, видимо, соображая, показалось ему это или нет, и, когда он уже хотел, полыхая праведным гневом, ответить на дерзкий выпад, его прервала Кэм: — Соловьев? — неверяще повторила она тоненьким звонким голоском и вдруг радостно хлопнула в ладоши, подпрыгнув на месте под недоуменный взгляд Кейт. — Are you gangsters? — No, we are Russians, — хмыкнул Владимир, и Кейт заметила, как у него в глазах плеснулось удивление. Кажется, его уверенность медленно потрескалась, и её осколки рухнули на пол, потому как он смотрел на Кэм с ноткой ошарашенного восхищения. — Неужели здесь кто-то смотрел дилогию «Брат»? Вы только подумайте, вот уж не знал, что встречу в Америке родную душу, — Владимир добродушно засмеялся и захлопал в ладоши, а Кэм слегка вздрогнула от его звучного тона. Однако, привыкнув, она отбросила неловкость и гордо вскинула голову, не преминув бросить торжествующий взгляд на Джуда. — Да, я немного увлекаюсь старым русским и советским кинематографом. Если вы чего-то не знаете, это не значит, что этого нет, — фыркнула Кэм, подбоченясь, и стрельнула очаровательными глазками в изумлённого Джуда. Судя по его вытянувшемуся лицу, парень не подозревал о хобби жены. Заметив это, Кэм обрадованно ударила в ладоши, пританцовывая на месте. — Ну что, съели? Я же говорила, что ещё способна удивлять вас, а? И кто теперь скажет, что знает всю мою подноготную? Джуд хотел ещё что-то сказать, но отрывочное «А что вы…» оказалось бесцеремонно прервано. Владимир, улыбаясь широко-широко, точно Чеширский кот, решительно шагнул вперёд, обеими руками обхватил ладонь Джуда и принялся её энергично трясти, все так же сияя от радости. — Очень, очень приятно познакомиться с вами, — улыбка Владимира тянулась буквально от уха до уха, а голос звучал так властно, что волей-неволей хотелось ему подчиниться. Не потому что он был таким грозным, скорее, наоборот, — доверительным и уверенным. — Я Владимир, Соловьев, если вы не в курсе, да и, впрочем, это не так уж и важно, правда? — Соловьев говорил с той неуловимой интонацией, когда ты точно понимаешь, что перед тобой затаскивают, но вообразить ничего не можешь, потому что это… так естественно, черт побери. И очень по-дружески. Особенно, когда Владимир после этой фразы неопределенно махнул рукой. — Кому из американцев нужна эта заснеженная Россия, а? А между прочим там сейчас хорошо, так хорошо! Снега навалило, дети в снежки играют, снеговиков лепят. А у вас лепят? — внезапно осведомился Владимир, повернувшись к Джуду так резко, что тот вздрогнул и передернул плечами. Очухавшись, открыл было рот, чтобы ответить, но его уже огорошил следующий вопрос. — Играют? О, если нет, я просто обязан вас научить в качестве благодарности за помощь вашей чудесной Кейт. Вы ведь одна семья, верно? На последней фразе Владимир чуть хитровато сощурился и сделал на неё чересчур сильный акцент, правда, заметила это только Кэмерон. Она сама иногда вставляла в разговор с нужными, а значит, чаще всего неприятными людьми такие вроде бы ничего не значащие фразочки, позволяющие выведать необходимую информацию. Джуд же был слишком занят разговором (который язык бы повернулся, скорее, назвать монологом, ведь, видимо, все вопросы Владимира были риторическими) с Соловьевым, поэтому ничего не заподозрил, а Кейт просто замерла и в нерешительности наблюдала, что будет дальше. Джуд наконец очнулся, когда выловил из жуткого потока цветастых слов Владимира одно-единственное значимое имя — Кейт. — Кейт? — поначалу он вскинул на Владимира недоуменный взгляд, а потом нервно взъерошил кудрявые волосы, лучась карими глазами. — Ах да, конечно, как же мы без неё, — и слегка натянуто рассмеялся. Действие понемногу выходило из-под контроля. А он терпеть не мог ощущать себя марионеткой в руках у судьбы, тем более, в Рождество. — Она моя сестра, — в беседу, подойдя поближе, вступила Кэм. Она сказала это даже слишком твёрдо, отчего воздух тихо зазвенел, и Соловьев перевёл на неё заинтересованный взгляд. — Правда? Никогда бы не подумал! — хотя почему-то Уинслет показалось, что все-то он подумал. Только не сказал. А сейчас комедию ломает. — А я бы никогда не подумал, что Рождество принесёт нам такой сюрприз, — прокашлявшись, подал голос Джуд, который решил, что пора бы заявить о правах хозяина дома. — Вы, простите, кто? — Я же сказал, Владимир Соловьев, — последовал невозмутимый ответ. Владимир деловито огляделся, с необыкновенной быстротой мазнув взглядом по всему коридору, как у себя дома. И тут же понял, что в пылу разговора они уже давно переместились в гостиную. М-да, с памятью и реакцией у него и правда уже что-то не то. Удивительно, но… Хотя нет, совсем не удивительно, скорее, закономерно, а то, что Владимир сразу об этом не догадался, говорит лишь о том, что он стареет. Или так на него влияет дух странно-легкомысленного Рождества. В общем, гостиная тоже была белой, как и колонна с крыльцом снаружи. Правда, теперь здесь буйствовали ещё и бежевато-золотые оттенки. Короче, ничего нового: здесь явно царит веселье, а значит, головная боль в скором времени Соловьеву точно обеспечена. Он с неприкрытым скептицизмом осмотрел стены, камин, на котором были расставлены звезды, еловые лапки, олени и другие милые фигурки, которые в обычное время вызвали бы раздражение; зеркало в веселой жёлтой оправе с неизменным венком над камином; богато украшенную ёлку в правом углу рядом с комодом; белый ворсистый ковёр, скрывавший пол (хоть что-то чёрное в этом доме), и просторный диван с кучей подушек. М-да… Рождеством так и несёт. — Да мы прекрасно поняли, не глухие, я не об этом, — Джуд сделал вид, что пропустил колкость мимо ушей, и прямо задал до дрожи в коленях интересующий его вопрос. — Что вы тут делаете? — Ваша сестра помогла мне на улице, когда я едва не свалился на тротуар, — Владимир отозвался так просто, будто они беседовали о погоде. Мимоходом он продолжал подозрительно оглядываться, прямо-таки впечатываясь взглядом во все предметы, связанные с Рождеством. Однако же, на Кейт он взглянул с нежной благодарностью и подмигнул ей. От такого контраста умиления и мужественности на его лице Кейт немного выпала в осадок. — О, и отчего же? — язвительно выплюнул Джуд, мысленно готовясь к обороне. Он передернул плечами, разминая их, точно выбирал удобную боевую стойку. Кейт заметила, как он посмотрел на Кэм, которая как-то воровато притихла. Хм, с чего бы? Уинслет нахмурилась. Любопытно. — По старой русской традиции решили отпраздновать Рождество, как у себя Новый Год? — Обижаете, я никогда не пью больше, чем нужно, — Владимир расплылся в такой обезоруживающей улыбке, что Кейт показалось, как у неё закололо кончики пальцев. Даже если он нагло врал (а он не врал, Уинслет ощущала), она бы и не подумала усомниться в его словах. Отчего-то этот чрезвычайно странный субъект возбуждал в ней доверие, да и, судя по всему, в Кэмерон и Джуде тоже. Только последний с поразительным упорством продолжал отстаивать часть хозяина дома. — Да и в самолете с этим особо не развернёшься, если не хочешь, чтобы тебя не высадили прямиком в океан за пьяный дебош. Он коротко хохотнул, к нему присоединились Кейт и Кэм. Джуд позволил себе слегка усмехнуться, но тут же стёр с лица широченную улыбку, красовавшуюся на губах в первые секунды после шутки. Ещё чего. Кто знает, что этот Владимир забыл в их доме. Поэтому Джуд оскалился в ответ как можно любезнее, стараясь при этом, несмотря на природную мягкость, показать коготки: — О, так вы турист. — Поразительная догадливость, — Соловьев щёлкнул пальцем по шарику, украшающему праздничный венок. Он весело тренькнул, и Владимир заулыбался, словно этот звон вторил ему. Заговорщически приподнятые уголки губ так и шептали, что раз поющий шарик на его стороне, других союзников ему и не надобно. А другим этой связи с рождественской игрушкой не понять, не понять. Отчего-то Кейт тихо хихикнула и украдкой словила полный тёплой благодарности взгляд Соловьева. — Да, и смена часовых поясов, как видите, не прошла бесследно. Я в это время уже должен спать, вот организм и требует своего. И внезапно Соловьев выдал то, что Уинслет никак не ожидала услышать. — Спасибо вашей Кейт. Это она согласилась проводить меня и любезно предоставить свой дом для отдыха. Вон, видите, уже и сон прошёл, так меня она уболтала, — он расслабленно засмеялся, а когда заметил смущение на лице Кейт, ободряюще подмигнул. До Уинслет не сразу дошло, что Владимир смотрит на неё в упор. Она вздрогнула, как от удара неудачно включённой рождественской елки, и принялась торопливо приглаживать волосы, чувствуя, как у неё взмокли пальцы и как ухнуло сердце о рёбра. К счастью, мозг ворвался в это безумие чувств довольно быстро, чтобы исправить ситуацию со словами «Что позоришься, дура», и Кейт тут же убрала руки от головы и вздернула носик, сделав вид, что наводила небольшой марафет. Выражение глаз Владимира не изменилось. Хотя он явно заметил лёгкую панику Уинслет, в ответ лишь благосклонного улыбнулся. Неожиданно для всех появился спаситель, призванный развеять смятение в доме. — Джек, иди сюда, миленький! — — Владимира аж передернуло от такого приветствия, а в висках вновь отдалось легкой болью. Он прижмурился, устало потёр переносицу, чертыхнувшись про себя, и нехотя повернулся на источник звука. Однако стоило чуть-чуть приоткрыть глаза, как тоненькую полоску света заслонило нечто пушистое, дымчато-серое и несущееся вперёд со скоростью пущенного снаряда. Соловьев тихо присвистнул, наблюдая за тем, как к присевшей на колени Кейт прибежал маленький британский котёнок и проворно вскочил ей на руки, тоненько мяукнув. Котёнок. Джек. Поразительно. — Джек? Это вы так котёнка зовёте? — попытка задать вопрос отстранённо-хладнокровным тоном с треском провалилась в первую же секунду. Голос Владимира звучал скорее шокировано, чем уверенно и заинтересованно. — Ну да, а что? Будто вы никогда животное в честь стервы бывшей не называли, чтобы её поддеть? — хмыкнула Кейт, поднимаясь с колен и устраивая котёнка на руках поудобнее. Одернув свитер, она хихикнула и весело-превесело посмотрела на Владимира, так, что ему показалось, будто из её глаз к нему тянутся блестящие золотые нити. — М-м… — усилием воли Владимир вернул себе спокойствие и облизнул губы. Обстоятельства определенно принимают занимательный поворот. — Честно говоря, нет, — и тут же с любопытством взглянул на Уинслет, буравя её нетерпеливым взглядом. — А это конкретно ваша идея или сей творческий продует вашего совместного мозгового штурма с сестрой? Я так, из спортивного интереса, не подумайте ничего такого, — он быстро замахал руками, продолжая улыбаться. — Ах, что вы говорите! — Кэмерон всплеснула руками, беззастенчиво перебивая сестру, которая уже приоткрыла рот, чтобы что-то сказать. — Я бы сама никогда до этого не додумалась, это исключительно у Кейт фантазия нажала на «Пуск». — Что-то довольно часто она… на «Пуск» нажимает, — осторожно вставил свои пять копеек Джуд, правда, Кэмерон уже продолжила тараторить, прицокивая каблучком по полу: — И знаете, этот Джек был такой тварью! Даже цензурные слова на языке не вертятся, чтобы его описать, вот как! А Кейт его уделала, представляете? — Кэмерон взглянула на Владимира с искренним участием и тряхнулась волосами. Голубые глаза её горели, а щеки заливал румянец, как и всякий раз, когда она начинала о чем-нибудь болтать. — Видели бы вы лицо этого Джека, когда Кейт пришла на благотворительный вечер в честь бездомных животных (тогда как раз надо было брать с собой дрессированных домашних любимцев, ну, вы понимаете, что об этом рассказывать) и вдруг позвала перед выходом на сцену: «Джек!» Ой, умора, — и Кэм захохотала, схватившись за бока, ни капли не стесняясь Владимира. — Его всего перекосило. Джека-человека, я имею в виду, разумеется, не кота. Что ему-то, мохнатому, сделается? В это время котёнок на руках у Кейт подал голос, и Кэмерон мгновенно переключалась с одного предмета беседы на другой. Она подскочила к питомцу и, прищурились от умиления, защебетала, поглаживая по головке: — Вот ты какой хороший, дай я тебя за ушком почешу. — А мне можно? — эти слова вырвались у Владимира неожиданно даже для него. Он моментально осекся, но было уже поздно: Кейт озорно прищурила глазки, легко подбрасывая на руках котёнка, от которого Кэмерон уже предусмотрительно отошла. Ради такого взгляда и кота погладить не жалко. И отчего-то в груди не щипало, как бывало всякий раз, когда он принимал неверные решения. — Только если он вас подпустит, — с вызовом поиграла плечиками Кейт. Она подмигнула ему, подошла поближе и поднесла котёнка, который сразу же подставил голову под ладонь Соловьева. — К чужим он обычно относится с опаской, царапаться лезет. Рискнёте остаться без глаза — милости прошу. — А я рисковый человек, а я попробую, — Владимир аккуратно прикоснулся пальцами к шелковистой шкурке, точно опасаясь, что котёнок дёрнется и тактильный контакт неизбежно смажется. Черт возьми, почему его это так волнует? Это же обычный кот с дурацким именем, что дала ему странная девушка, имеющая привычку таскать в дом попавших в беду незнакомцев. Только вот мозг отключился и упорно доказывал, что одно-единственное касание этого животного сродни касания самой Кейт, и если рука сорвётся, соскользнёт с мягкой шерстки от неверного жеста так странно дрожащих пальцев, закончится и это чудесное единение. Однако котёнок даже не собирался отстраняться, наоборот, он подставил головку под ладонь Владимира и принялся удовлетворенно мурлыкать, перебирая подушечками лапок. Соловьев засмеялся, улыбнувшись ещё шире, погладил уже смелее, чувствуя какую-то удивительную радость, вспышками толкавшуюся в сердце. — О, урчит, — Соловьев хитро взглянул на Кейт, с удовольствием ловя смешинки в её глазах. — Вы, я гляжу, тоже девушка не из простых, да? Такую зверюгу держать. — А вы ладите с животными, — беззлобно усмехнулась Кейт и, когда Владимир убрал руку с головы кота (последний при этом протестующе мяукнул), отходить почему-то не спешила. — Среди моих знакомых это редкость. Владимиру показалось или это был комплимент? Комплимент от девушки, что буквально силком затащила его в дом. Что ж, забавное стечение обстоятельств. И отчего-то немыслимо трогательное. Вдруг Владимир нахмурился и указал пальцем на длинную блестящую коробку у стены. — А это что? Надеюсь, не бомба для нежелательных гостей, которой вы планируете меня взорвать? Кейт засмеялась, убирая прядь волос за ухо: — А вы смешной. Да нет же, это наш обогреватель. — Обогреватель? — выпучил глаза Владимир и подошёл поближе, касаясь необычного агрегата рукой. Тёплый. Видимо, правда обогреватель. Надо же, тут его даже не отключают. Вот уж точно — Америка — другой мир. — Больше на музыкальную колонку-мутанта похож. Или мне так кажется, потому что я устал после перелета, как собака. Кейт вновь беззаботно захихикала, прикрыв рот ладошкой, и Владимир словил себя на мысли, что ему нравится её смех. И почему-то голова у него не раскалывается, как часто бывало, стоило кому-то рядом с ним захохотать. На секунду их взгляды встретились, и Соловьев замолчал, втайне любуясь Кейт. Повисло неловкое молчание. На помощь пришла Кэм, которой, видимо, надоело играть роль мебели. — Тогда, раз вы устали, быть может, пройдёте на кухню? Там как раз есть удобные диванчики и кресла, вы отдохнёте, а я пока сделаю чай. Скажите, какой вы любите? — Кэмерон затараторила в своей привычной манере, как по сигналу. Почуяла, что разговор скоро зайдёт в тупик, а значит, его надо спасать… То есть найти нового собеседника. То есть её, Кэм. — О, большое вам спасибо, — Владимир буквально расцвёл от этих слов, резко крутанулся вокруг своей оси и, оставив недоуменное лицо Джуда без внимания, грузными шагами направился к Кэм. Кейт показалось, что до её уха долетел вздох облегчения. — В горле пересохло, аж жуть. Пойдёмте. — Великолепно, — прихлопнула в ладони Кэм только для того, чтобы заставить бедного Владимира выпасть в осадок на следующей фразе. — Развлеките пока Джуда, он просто до одури обожает путешествия. На лица Владимира и Джуда было приятно смотреть. Лоу сначала воззрился на жену шокированным взглядом в стиле «Ты это специально?», чуть ли не раскрыв рот, потом перевел взор на Владимира. Кажется, тот в свою очередь едва удержался, чтобы не стукнуть себя рукой по лбу. Кейт хихикнула. Кэм незаметно ей подмигнула, продолжая пританцовывать и переминаться с ноги на ногу, но так, чтобы это не бросалось в глаза. Однако Кейт слишком хорошо знала свою сестру и прекрасно видела, что она волнуется. Только почему? А Диаз, не обращая внимания ни на что, подошла к изумленному Владимиру, галантно распахнув перед ним дверь в кухню. — Расскажите ему что-нибудь о России и не дайте угробить новый электрический чайник. Он уже один раз так сделал, еле-еле откачали, — пропела она, отбивая одной ногой чечетку по полу. Видимо, думала, так смотрится естественнее и на нервозность не похоже. Зря. — Чайник? — Соловьев округлил глаза. — Ха, если бы! — Кэм упёрла руки в бока и громко засмеялась, отбрасывая светлые волосы со лба. — И меня в том числе. Он же его чуть не взорвал. — Надеюсь, позже вы приоткроете завесу тайны над подробностями, — доверительно проговорил Владимир, смотря на Кэмерон, как на старого друга, к которому он заглядывает на Рождество каждый год. — Непременно, — Кэм закивала, точь-в-точь как китайский болванчик и вороватым шепотом добавила, сощурившись. — Только Джуду не говорите: он обидчивый. — Без проблем. Мое слово — труба, — в доказательство Владимир слегка дёрнул висевший у него над головой рождественский венок. Кэмерон непонимающе приподняла бровь. — Простите, что? — А, это… — Соловьев замялся и озадаченно почесал стриженный затылок. — Такое русское выражение. Значит, не проговорюсь. — Очень хочется верить, — отчеканила Кэм, надев уморительно суровую маску. — Для вашего же блага. Сорвётесь — сожгу на костре Инквизиции, — и шутливо погрозила ему пальцем. — Какая… очаровательная острота, — наконец нашёлся Владимир, на мгновение неловко улыбнувшись. «Не привык к такому неофициальному общению», — поняла Кейт. Однако на лице Соловьева тут же отразилась прежняя уверенность. «Привык держать себя в обществе», — также отметила Уинслет. Следующий вопрос выбил её из колеи и заставил спину покрыться мерзкими щупальцами мурашек. — А почему вы не идёте с нами? И Кейт? — Владимир повернулся и посмотрел на неё в упор — так тепло, маняще и обеспокоенно, словно и правда волновался, не замерла ли она, спасая его. — Ты ведь хочешь чай? Уинслет остолбенела на какую-то сотую долю секунды. Хочет ли она чай? Хочет ли она чай? Это он у неё спрашивает? Серьезно? Кто она такая, чтобы он спрашивал её, хочет ли она чай? В груди что-то запульсировало, морозный воздух нагрелся до столярничав лавы, вышибая из легких кислород. Так, вдох-выдох, вдох-выдох… На выручку незамедлительно пришла верная сестра Кэмерон. — Мы совсем скоро подойдём. А пока мне надо поговорить с сестрой, — интригующе прошептала Кэм, сделав Кейт красноречивый знак глазами. — А-а, понимаю. Девчачьи секреты, — кивнул Владимир, придерживая дверь, в которую под шумок уже успел прошмыгнуть Лоу. — Ну, хорошо, будем беседовать с Джудом в чисто мужской компании. Прямо как на мальчишнике, — засмеялся он и постучал на стене. Владимир наконец скрылся, последовав за Джудом, который перед тем, как скрыться в кухне, послал Кэм удивленно-вопросительный взгляд в стиле «И что мне теперь со всем этим делать?» Кэм, чтобы не выдать своего смятения, хихикнула, помахала ему рукой и стрельнула глазками в сторону проема, мол, быстро-быстро уходи и чем угодно его займи. Соловьев как раз в этот момент обернулся, дабы убедиться, что Джуд героически не бросил его наедине с чаем. Лоу пришлось спешно заканчивать игру в гляделки, которая все равно ни к чем не привела, и, сделав вид, что махал Кэм в ответ, подойти к Владимиру. Джуд по-хозяйски распахнул перед ним дверь, и они оба исчезли в глубинах кухни. Назревало что-то грандиозное, грозящее перекроить планы празднования Рождества. На дворе было двадцать четвертое декабря.