Прошлое (не) вернуть

Здесь все та же НЦа - имейте в виду. Да, асмр с Даби имеют место быть в нашей жизни, поэтому голос у него хриплый и низкий. Ну и так, на всякий случай: Даби дает охрененную отсылку - точнее предвосхищает - сюжет одного из фанфиков, который в разработке пока... ________________________________________________________________________________ В дни, когда к Изуку приходили воспоминания, она старалась брать отгул или отпрашиваться с работы — благо, всегда было кому ее подменить. В это время он просто запиралась в своей комнате, не реагируя ни на какие раздражители внешнего мира. Осмысливала и укладывала в голове то, что пришло. Хотя да, у него и так была до этого собственная полочка в памяти, но сейчас будто все четко устанавливалось по местам, подгоняясь по всем выкройкам и швам. Она все также продолжала пить свои препараты, ходить на консультации к психотерапевту и разговаривать с психологом. Она ничего не говорила матери, но та и так знала многое — присутствовала на просмотре воспоминаний, когда их извлекали и блокировали герои. Без Инко эта процедура была невозможна: Изуку несовершеннолетняя все таки была на тот момент. В этот раз, после драки со своими пациентами и прихода памяти о Шигараки, было странное ощущение. Она понимала, что между этими событиями было что-то еще, и она догадывалась, что, точнее, кто — Даби. Ей было одновременно страшно вспоминать, но и хотелось этого — хотелось отмучиться, уложить все в сознании и больше не испытывать боль так. Но нет, все идет неспешно и постепенно... Правда, именно память о Даби не заставила себя ждать: все пришло в тот же день, под конец бессонной ночи. Так что утром новая Изуми Химикумо была выжата, как лимон, и радовалась, что отпросилась у начальства. После ухода Тоги ее не трогали почти целый день. Химико бережно укрыл девушку одеялом, когда уходил и чмокнув в лоб ушел. Ей удалось уснуть, несмотря на все переживания и внутренний дисбаланс: Изуку мучило то, что ее первый в жизни оргазм получен со злодеем, что он относился к ней бережнее, чем «герой»-сокурсник... Однако поразмышлять долго над этим всем ей не дали. Когда в комнату зашел Даби, послышался его смешок. - Мда, еще никогда я не ощущал себя педофилом, - отсмеявшись выдал он. - Но, знаешь, у тебя охеренное тело и очень милое личико. И хоть ты еще малышка, я понимаю, почему на тебя так сильно запал мой холодный братец... Что? Удивлена? - он рассмеялся еще сильнее, - Да-да, мой младший брат учился вместе с тобой и даже признался в чувствах, ага. Шото очень скрытный, не всегда таким был, но с нашим папочкой иначе нельзя... Ну, так что я хочу сказать? Приступим! Даби не осторожничал, как Тога, но все его движения и прикосновения не были грубыми или жесткими. Было видно, что он наслаждается всей ситуацией, причем в целом, не только тем, что сейчас будет секс с этой девочкой. Ему нравилось видеть удивление на ее лице от информации о его брате. Ему нравилось видеть ужас и страх Мидории, когда он приблизился к ней — она просто сопоставила в мозгу свои и его габариты. Ему нравилось то, что она дрожит — не от холода, нет — но не пытается вырваться, зная, что это не принесет никакого результата. Ему не нравятся ее слезы, но это он как-нибудь стерпит. Он не собирается калечить ее просто так, во всяком случае, пока. Даби плевать, что он не первый у нее — этим заморачивался в их компании только Шигараки, но и его смогли переубедить — он знает, что не последний. Ему плевать, будет ребенок зачат от него или нет. Все, что важно, сейчас перед ним — хрупкое с виду, дрожащее тело, с молочной нежной кожей, подпорченное порезами Тоги. Но ничего, на это можно не обращать внимания. Он с наслаждением облизывает ее ягодицу и шлепает по другому полушарию своей огромной ладонью. Изуку вздрагивает. Даби специально сел на противоположный край кровати, в таком положении он вынудит ее двигаться саму...а еще он любит с оттягом: выходить почти полностью и резко входить, задерживаясь в таком положении на пару мгновений. Даби садится на колени подальше и тянет девушку к себе. Он забывается и пытается резко насадить ее полностью на себя, но узкие стенки не дают этого сделать так сразу, приходится входить постепенно, с каждым толчком погружаясь глубже. Изуку дрожит и плачет, губа закушена до крови. Помимо понятной боли к ней добавляется еще и боль от тяжелых наручников, все еще висящих на ее запястьях: руки вытянуты максимально, так, что отвратительное ощущение прошивает их полностью, от запястий до плеч. Пытаясь минимизировать хотя бы ее, Мидория тянется вперед, подаваясь всем телом. Но Даби, который так и не убрал своих рук с ее боков, неожиданно впивается со всей силы и насаживает на свой член до звонкого шлепка. Изуку вскрикивает, пытается ёрзать, чем еще больше заводит мужчину, все также неосознанно тянется вперед, но в момент, когда кажется, что сейчас ручкам станет легче, она обламывается — ее опять насаживают. И опять, и опять... она вскрикивает каждый раз громко. Когда же он срывается на быстрые движения, вскрики перерастают в один неконтролируемый вой... Даби стонет громко, ему хорошо. Все именно так, как он любит: узкое нутро, красивое тело, на котором еще нет засосов и укусов — что он активно исправляет, и темп секса как раз его. Правда, он все никак не избавится от привычки говорить нежности во время процесса. Так в этот раз Изуку наслушалась, какая же она охуенно узкая и горячая, пусть и выглядит как невинная малышка; какая она горячая штучка, раз так заводит стольких мужиков вокруг, самых, казалось бы, не заинтересованных. Какая она... необыкновенная. Это слово Даби выдохнул с какой-то особенной непередаваемой интонацией. Вот только Изуку было плевать на это. Она лежала, содрогалась и отстраненно думала, что это не ее проблема, что мужики вокруг заводятся от вида юной невинной (ну, почти) девушки. Думала, что это какой-то фетишизм и извращение. Когда человеку долгое время доказывают и твердят об одном и том же почти каждый день, этот человек — каким бы он ни был — начинает сначала задумываться над сказанным, а потом принимает и верит в это. Так и Мидория всю жизнь считала себя несуразной, некрасивой и вообще какой-то не такой, как остальные девушки; считала, что в нее никто не влюбится, что ее никто не захочет — да, об этом девочка-подросток тоже задумывалась. А тут ей говорят, что это не так, что она желанна, пусть и в извращенной форме... Хотя Даби в процессе первого секса обмолвился, что с ней не так бы надо обращаться, что ее надо бы водить на прогулки и свидания, ухаживать, кутать в свою куртку с длинными для нее рукавами, поить горячим шоколадом и смотреть на ее улыбку. Но нет, сейчас не те обстоятельства, это прискорбно — не то место и не то время для взаимодействия. Но он не будет отказываться от доступного кайфа. Тем более, что секс он любит. В результате их первый заход оканчивается его хриплым низким стоном и ее писком. Он наваливается сверху, причиняя еще большую боль рукам, потом спохватывается и отвязывает ее. Сил шевелиться нет ни у кого из них. - Знаешь, - лениво тянет мужчина, нежно ведя своими пальцами по ее бедру, - я не издевался сейчас, говоря, что с тобой надо иначе... Это все очень тяжело на самом деле. У каждого из нас свои причины оказаться по ту или иную сторону баррикад... - он закурил. - Может, где-нибудь в параллельной реальности я вытащу тебя — такую хрупкую, милую и нежную — вытащу из жопы какой-нибудь. Спасу, а потом буду долго и настойчиво внушать, что я не опасен и защищу. И наш первый секс с тобой будет фееричным. И жить мы будем долго и счастливо, поддерживая друг друга, даря нежность и тепло с заботой. Даби еще долго разглагольствовал на тему их жизни в другой реальности... или жизни. Фантазия у него отменная, конечно, подумала тогда Изуку, отвлеклась даже, заслушавшись приятным голосом. Только вот это зря все, очень зря... Мужчина перелез через нее, встал на пол, готовый к активным действиям. Он так и не одевался — лежал без одежды все это время. Поставил Изуку на колени на кровати, немного склонил ее голову так, чтобы ей было удобнее, но девушка отворачивалась — было стыдно так близко находиться лицом рядом с его половым органом. - Да, малыш, с тобой надо по-другому, - его лицо исказила едкая ухмылка, - но мы здесь и сейчас. Каждый на своей стороне. И я не буду что-то исправлять тут. Говоря это, он нажал на болевые точки, от которых челюсть девушки разжалась, просунул в рот свой большой палец, растягивая его в подобии улыбки, оттягивая вместе со щекой. - Укусишь — пожалеешь, - мило сказал он. - Поняла? И активнее язычком работай своим. Ужас — неподдельный ужас — отразился в ее глазах. Мидория думала, что ее уже ничем не удивить тут (хотя видела-то она только Тогу на тот момент), но в данной конкретной ситуации она и представить себе не могла, что сейчас в ее рот толкнется это. Член толкнулся в губы с одновременным властным «оближи» от него, что она послушно и сделала. Даби выдохнул, проталкивая только головку в рот. Девушка, как ей и говорилось ранее, начала обводить ее своим языком, иногда пытаясь отстраниться, чтобы отдышаться и унять подступающую тошноту — все таки Изуку было противно. Однако Даби такое быстро наскучило и он, крепко схватив ее за волосы, толкнулся глубоко в горло. Воздуха стало резко не хватать, тянуло блевать дальше, чем видишь, хоть и нечем уже, слезы застилали весь обзор. Если бы у нее были свободными руки, Изуку попыталась бы его оттолкнуть, но нет — руки висели мертвым грузом, а ее голову сейчас натягивали на себя, как что-то неживое. В этот раз столь сдержанным, как в прошлый, Даби не был. Он активно и быстро толкался сам, помогая ей ритмично двигать головой. Он рычал и вообще не сдерживал себя ни в чем. Кончив в ее горло, мужчина не вытащил, пока она не проглотила все целиком, а после с равнодушием наблюдал, как перевесившаяся с кровати девушка отчаянно кашляет и пытается выблевать хоть что-то. Ему это быстро надоело: все также потянув за волосы он швырнул «гостью» на кровать для дальнейшей экзекуции. У каждого есть вещи, которые нравится и не нравится делать по жизни в целом, да и в сексе в частности. Так, еще одной любимой фишкой Даби было войти в партнершу полностью и попросить ее втянуть живот, чтобы посмотреть, насколько глубоко он в ней находится. Однако Изуку не надо было об этом и просить: и без втягивания видно, что очень глубоко, и что от полного вхождения на всю длину ей нестерпимо больно, а ему кайфово. В этот раз он также сидел на коленях на кровати, ее бедра на его бедрах, его руки на ее талии; его взгляд хищно осматривает все тело, а зубы уже готовы цепануть сосок, что он и делает. В это раз Изуку сорвала голос окончательно, да так, что Даби это все взбесило, и он запихал ей в рот кусок от ее же формы. В этот раз к порезам Тоги добавились синяки, засосы и укусы — он не скупился. Знал, что это первый, но не последний раз, и все рано отрывался, как мог...< Почему-то «Изуми» вспомнила сейчас тот монолог Даби об ухаживаниях во всех подробностях. Почему-то ее это зацепило очень сильно. Она бы действительно очень хотела человека рядом, который просто спросит, как у нее дела, как прошел ее день, спросит, что хочет она сейчас — чай, кофе или какао, бассейн или роллердром, лес или речка и много-много чего прочего. Ее зацепили эти рассуждения и то, как Даби уверенно о них говорил: значит задумывался над этим. Значит, было внутри него что-то, что его сделало таким и гложило очень сильно... Хотя всех их из Лиги что-то или кто-то такими сделало: никто не рождается злодеем, становится. Даже Все ЗА Одного и Один За Всех начали борьбу с братских чувств и желания наградить причудой и защитить... Дальнейшие воспоминания приходили не так болезненно и не так накрывая лавиной — она могла их переждать спокойно, просто взяв небольшой перерыв во время работы. Изуку помнила, что чаще всего приходил Тога и что он любил ее вылизывать. Химико пытался доводить ее до оргазма, но этот зверь (женский оргазм) — это не рефлекс на определенные действия, как у мужчины, он идет «из головы». Мидория была в боли и напряжении постоянно и больше не могла спокойно «получать удовольствие». Также она помнила, что Шигараки хоть и приходил реже, но задерживался на большее время — и по длительности, и по количеству раз. От его прикосновений оставались разъеденные участки на коже, которые кровили очень часто. А еще он любил душить, прижимая к своей груди ее спину и вколачиваясь до потери девушкой сознания. А вот Даби был хоть и активен в сексе, делал большие паузы между заходами и вообще предпочитал, когда облизывают уже его. В моменты самых ярких оргазмов он плохо сдерживал причуду или делал это специально — кто знает? - и оставлял на ней опаленные отпечатки своих ладоней. Вообще, кроме этих троих заходивших, Изуку больше никого не видела. Хотя нет: раз в два дня в «ее комнату» заходил огромный мужик с яркими длинными волосами, назвавшийся Маг. Он приносил ей воду, обтирал тело мокрым полотенцем, обрабатывал кровоточащие раны, накрывал одеялом и уходил. Не говорил ей ничего, только головой качал, что-то неразборчиво бормоча себе под нос про то, что с такими малышками так нельзя обращаться. И все. Больше никого. Она даже предположить не могла тогда, где находится. Да и не было сил у нее даже думать. Хотелось умереть. Вот просто взять и умереть — уже слабо верилось, что ее оттуда вытащат в ближайшее время. Хотя в это время поисковые работы велись самым что ни на есть активным способом. Только Изуку узнала об этом много позже, а о части проведенных работ, разговоров и драк она не знала и не узнает никогда, как надеялись участники этих действ.