Анима. Огненный сокол

      Утро подкралось неслышно и незаметно, настигнув Нила возле широкого ствола берёзы. Ожидать его было никак нельзя – когда спишь и видишь красочный, интересный сон, замечать изменения в действительности вовсе не хочется...       Но увы – вскоре пришлось заметить, потому что чья-то тень загородила проникавшее через крону солнце.       — Ты шутишь, да?! — золотой стриж даже не понял, услышал это во сне или на яву. — Ты почему мне ничего не сказал?!       Голос дрожал и рычал одновременно, но как-то слабо, словно через толщу воды. Нил смог разлепить глаза только минут через пять и увидел в зареве утра контрастно тёмную, неистово дышащую фигуру. Над ним зловеще нависал Райлан, выражение лица которого трудно было разглядеть от слепящего сзади света, но и без того стало ясно, что бывший Ястреб, мягко говоря, недоволен. Интересно, что случилось?       Как только в голову скользнула эта ещё туманная мысль, Нила чуть не прошиб холодный пот: он что заснул в роще и не вернулся?! Остатки сна от этого как рукой сняло, а в голове живо нарисовалась картина, как Райлан искал его всю ночь и по всему лесу... Но потом Нил с облегчением вспомнил – нет, он вернулся. Когда исчезли феи, недолго пришлось наслаждался одиночеством, потому как на верхушки берёз опускались сумерки и день давно уже подошёл к концу. Надо было скорее возвращаться, найти Райлана и рассказать о втором предмете! С этим, к счастью, проблем не возникло... Вернее, возникли, но только с последним пунктом.       Нил добрался до границы по оставленной покровителями тропинке, а когда пришёл, то небо уже посинело. Огромная розовая полоса таяла на его стыке с землёй, солнце давно ушло, уступая место месяцу. Столкновение красок делало мир как на грани сна и яви – таким ярким, завораживающим и вместе с тем умиротворённо тихим. И с каким же умилением золотой стриж обнаружил, что его соратник больше не стережёт вход в Белую рощу...       Райлан сидел под берёзой, облокотившись на её широкий ствол, и крепко спал. Очевидно, не так уж и просто ему идти без отдыха несколько суток, а тревожные мысли и постоянная бдительность сильнее подталкивали усталость. Нил наклонился к бывшему Ястребу и попытался мельком рассмотреть его: как и прежде, того злили долгие пристальные взгляды, и раньше это редко удавалось... Спящий Райлан оказался похож на ребёнка: ни злобы, ни угрюмости, ни подозрительности не отражалось на лице. Оно было таким удивительно довольным, даже капельку беспечным, что Нил краем сознания вспомнил – во сне человек всегда такой, какой есть на самом деле, и когда мы спим, то просыпается наша душа. Это вызвало на лице улыбку – значит, Райлан на самом деле куда проще и искреннее, чем старается казаться? Это лучшее открытие за сегодняшний день.       Золотой стриж оглянулся на поблёскивающий в руке лапоть и решил, что разумнее будет обрадовать своего спутника завтра. Ему и самому захотелось подремать, а бороться с таким желанием он не умел со дня выхода из Ястребиного Селения. К тому же здесь, в волшебном месте, отдых вполне можно считать безопасным. Анима всегда защищает, да и никто из Ястребов не будет их искать! И Нил без лишних сомнений плюхнулся на траву, в стороне от ствола и Райлана... и благополучно проспал до утра.       — Ты меня слышишь?! — злое шипение вырвало из задумчивости, больно и грубо дёрнув что-то в голове. — Почему ты не сказал мне, что вернулся?! Мы могли бы продолжать путь и сохранить столько времени!       — Я не умею разговаривать со спящими, — придя в себя и почувствовав, что его нисколько не раздражает зудение собеседника, Нил расплылся в довольной улыбке. Утро за спиной Райлана оказалось ясным и прохладным, полным бодрой свежести и чего-то уже по-настоящему осеннего. Он довольно зевнул, потянулся, поставив лицо тёплому лучу – солнце грело пусть и не так, как летом, до сих пор его свет не тускнел. Все эти замечания поднимали сонное настроение вопреки нападкам голоса над головой. Всё равно Райлан сердится из-за пустяков, а к тому же, его очень просто было успокоить...       — ...Или мне нужно было тебя разбудить?       Характер Кадета Семь Два Три, изученный теперь до мельчайших подробностей, был для Нила такой предсказуемой вещью, что порой он мог вести диалог от лица их обоих. Вот и сейчас он в точности предугадал реакцию: бледное лицо едва заметно покраснело, и Райлан с рычанием отвернулся. Конечно, Ястребам наверняка становится ужасно неловко, когда их застают за «невыполнением задания», но в данном случае роль играло ещё и то, что кто-то другой увидел его слабость. Вот чудак! Что слабого в том, что ты устал и должен восстановить силы? Все люди спят, такова их природа... Нил не понимал и не хотел понимать такого странного отношения к вещам.       — Послушай... — он приготовился сказать что-нибудь примирительное, но Райлан перебил:       — Цель превыше всего, моё здоровье не имеет значения. Да, ты должен был меня разбудить.       О-о-о, как же надоело! Опять цель, цель и ничего кроме цели! Благородно, конечно, так стремиться спасти всех от новой войны, но иногда Нилу казалось, что его соратник говорит так просто из ястребиной привычки.       — И ничего не должен был, — ничуть не пристыженный, он вновь улыбнулся. — Ты выспался, и я тоже. Мы готовы с новыми силами продолжать путь, и это логично. Давай же, подумай о хорошем! Я нашёл ещё один предмет!       Из-за пояса – вернее, верёвки, что его заменяла – одним движением был извлечён сияющий золотом лапоть. Крохотные искры плясали от него во все стороны, не исчезая даже в крепчающем солнечном свете. Забыв все свои претензии и смирившись с беспечностью Нила, Райлан приземлился на колени и внимательно вгляделся в вещь. Протянул руку, осторожно коснувшись. С шипением отдёрнул.       — Поздравляю, ты снова справился, — с искривлённым лицом эти слова не тянули на похвалу, — теперь осталось найти кувшин. Думаю, я уже знаю, где он.       Чуть больше пяти минут прошло в обсуждении вчерашних поисков Нила: тот во всех подробностях описал рощу, Сердце Леса, даже предметы, которые принесли феи. Райлану всё это казалось так же интересно, как золотому стрижу – рассказ о видах теневого оружия, но он молчал, не перебивая, и терпеливо ожидал конца повествования. Наконец лапоть благополучно вернулся за пазуху, а в руках устроившегося на траве Кадета Семь Два Три развернулась карта. Она, как и всегда, показывала часть созданной Нилом земли, по которой его соратник сосредоточенно водил рукой и что-то объяснял. Из его слов понятным было только следующее: недалеко отсюда есть какой-то водопад, тоже наполненный анимой.       Нил слабо представлял, что такое этот «водопад» (даже слова такого не помнил), но спрашивать рвался лишь первые пять секунд. Название было замысловатым, но вроде как означает «вода падает»... Вот не ясно только, откуда и куда она может падать постоянно. Капли падают при дожде, брызги – когда поливаешь овощи... Интересно, кто и что поливает в третьем волшебном месте?       Можно было б и порассуждать над этим по дороге, если бы у Нила имелось такое желание. Но поскольку его не имелось, он рассудил о другом:       — Слушай, может мы всё-таки сначала зайдём в деревню? Еды у нас нет, в лесу её долго искать, да и много мы не наберём. А там попросим у жителей немного хлеба и кринку молока в дорогу...       Золотой стриж представлял слабо, какой ожидать реакции в этом случае – всё-таки не до такой степени его спутник оказался предсказуем, чтобы угадать любое его слово или отношение к предложению. Однако Райлан, кажется, всерьёз задумался: брови у него нахмурились, а глаза хищно вперились в карту.       — Думаю, ты прав, — последовал ответ после минуты молчания, — деревня стоит рядом с дорогой, которую я выбрал: пусть мы потратим половину дня, сможем запастись едой на оставшееся время... Это поможет нам сохра...       — Отлично! Тогда вперёд!       Нил вскочил с земли и весело поспешил за белые стволы, не дожидаясь согласия. Как здорово, что они хотя бы пару часов проведут в деревне! За всё время этого недолгого путешествия он понял, что житья в домах и трапез из тарелок, как у нормальных людей, ему ужасно не хватает.       Райлан свернул карту и побрёл следом, сделав неуловимое движение плечами. Сон всё ещё таял где-то глубоко внутри, а ещё он кое-что вспомнил. Эта мысль занимала его с ожидания возвращения Нила, и сейчас вновь поглотила, потушив ястребиную бдительность... И увы, за уходящими путниками следили не только феи.       Первая часть пути прошла в умиротворённом молчании. Слева редкий лес, справа далёкая река, и всё это тоже казалось на редкость спокойным и мирным. За прошедшее в дороге время Нил не увидел в небе ни одного Ястреба – как ни странно, после встречи с Ноль Ноль Один он вообще ни разу их не замечал. Может, причина в той особой дороге, которую каждый раз выбирал Райлан?       При мысли о последнем в голове развернулась картина встречи с феями, которая едва не закончилась для них обоих позорным изгнанием. Когда они отошли достаточно далеко, Нил поспешил завести разговор на эту тему – конечно, теперь заводить его было уже поздно, но золотой стриж слишком хотел. Не для того, чтобы упрекнуть или разозлить своего спутника, а просто из любопытства: он уже перестал сердиться на Райлана, а вот кое-что действительно решил узнать. Странно, почему того так раздражают покровители рощи?       — Потому что их интересует только любовь, — не дав Нилу закончить вопрос, вставил оправдание бывший Ястреб. Он обернулся и смерил золотого стрижа холодным взглядом, показывая, что и без напоминаний усвоил вчерашний урок. Может, ему и стоило контролировать свои эмоции, но эти глупые мелкие существа настолько одержимы своей задачей, что говорить с ними бесполезно! Пустая трата времени, которого у них нет.       — Ты не интересуешь их, если не влюблён, — в последнем слове не было ни одной шипящей буквы, но Райлан как-то ухитрился произнести его с шипением, — это раздражает, потому что я...       — Не мыслишь в категориях любви?       Нил беззлобно, тихо хихикнул. Смотреть на фанатично злое лицо собеседника было до того привычно и ново одновременно, что ему захотелось увидеть, как оно измениться после этой фразы. Не очень хорошо вот так дразнить, но Нил не удержался.       Лицо Райлана и правда изменилось: сначала застыло, потом медленно налилось багровым оттенком бешенства. Острый блеск глаз впился в Нила, как нож на месте силы, – бывший Ястреб посмотрел с таким выражением, что тот на секунду усомнился в своей безопасности. Но Райлан ничего не сказал и не сделал. Он даже не двинулся в сторону своего спутника со зловещей целью отмщения: в мгновение ока злость что-то потушило, и эмоции на разделённом бледностью лице стали какими-то смешанными. Райлан отвернулся и быстрее пошёл вперёд, сложив на груди руки и низко наклонив голову. У Ястребов такой жест мог обозначать всё что угодно, но в данный момент Нилу почудилось, что его собеседник обиделся. Вряд ли теневые маги способны переживать такое состояние, но мало ли? Обижать кого-то Нил ни в коем случае и не при каких обстоятельствах не хотел.       — Эй, погоди! — он тоже ускорил шаг, но догнать смог не сразу. — Райлан, не сердись, пожалуйста!       Он не заметил, как обратился к своему соратнику по имени, как впервые ему сказал это чудесное слово – «пожалуйста». Ветер появился откуда-то из леса и подхватил восклик, прокатив по траве и пустоте берега, а затем бросив в далёкую реку. Услышав его, Кадет Семь Два Три ощутимо вздрогнул.       — Что? — с искренним изумлением проговорил он и даже шаг замедлил, — Нет, я... не сержусь, просто твои слова заставили меня задуматься. Более верно, что я ещё после твоего ухода в рощу над этим думал.       Они наконец поравнялись, и юноша обратил на Нила вновь неясный, нечитаемый взгляд. Однако теперь это был не взгляд Ястреба: обычная, человеческая задумчивость, которая не сопровождается мыслями о завоевании мира или «исполнении долга». Да и сам ответ звучал так, как у обычного человека. Ни одного непонятного слова, ни сложных фраз... Похоже, Райлан рассуждал о чём-то, что давно волновало его.       — Задуматься? О чём? — сам Нил не представлял, на что его слова могут толкнуть, кроме выбора обидчику подходящего вида казни. Но Райлан был серьёзен.       — Повторяя твои слова – кажется, во мне есть анима.       Налетевший ветер вновь скатился к ним, вновь подхватил голос и рассыпал его по берегу. Теперь шаг замедлил уже золотой стриж – такого развития событий он ожидать не мог. Сначала его удивил смысл сказанного – это точно говорит Райлан? – но это удивление быстро сменила новая мысль. Хм, а почему это «кажется»? Анима в нём была ещё тогда, когда он служил Тени! Нил вспомнил увядший сад, яблоко в холодной руке, слова: «Не отравленное. Я пожелал, чтобы к тебе вернулись силы». Во всём есть золото – это ведь сама жизнь...       — Расскажи, — губы во второй раз тронула улыбка, когда до золотого стрижа с опозданием дошло ещё кое-что. Этот начинавшийся диалог точь-в-точь напоминал их разговор о Тени, только тогда он, Нил, его начал, а Райлан попросил рассказать подробнее. И на душе не стало неприятно от этих воспоминаний – совсем, совсем даже наоборот! Страх и грусть как будто и не сопровождали его в тот день.       Райлан долго пытался понять, в шутку Нил произнёс: «Расскажи» или нет, потому что делиться своими мыслями ему было ещё непривычнее, чем бывшему игроку Селения. Но увидев, что тот ждёт ответа, он понял, что придётся рассказывать.       — Мне кажется, после того... приключения с местом силы я обрёл в себе обе магии, — заговорил бывший Ястреб с противоречивыми нотками в голосе: кажется, взволнованно и одновременно воодушевлённо. — Не понимаю, как это возможно, но во мне есть анима. И это... не заставляет чувствовать себя неправильно.       Райлан тут же снова замолчал. Он убедился, что не умеет высказывать такие откровенные, даже сокровенные впечатления и, видимо, решил не продолжать. А Нилу это признание вдруг показалось таким похожим на него самого: быть служителем Тени и теперь обнаружить в себе противоположную магию – всё равно что быть золотым стрижом и узнать, что в тебе сияет не только свет. Было приятно осознать две вещи: во-первых, они двое, возможно, единственные такие, а во-вторых, Райлан не просто так открыл ему душу во время того привала в лесу. Он тоже, тоже ощущал подобное!       Нил не заметил, как опять улыбается. Чем дальше они шли и чем больше он подмечал необычного в этом обычном дне, тем ярче и прекраснее становилось его настроение. Тем больше хотелось жить, общаться и шутить.       — Выходит, что хотеть не так уж и плохо? — без насмешки обратился он к Райлану. — И быть благодарным? И любить?       В голове всплывало всё, в категориях чего его соратник так недавно «не мыслил», и теперь жутко хотелось узнать: а так ли это на самом деле? Что если Кадет Семь Два Три говорил так только для... для... для чего там скрывают свои чувства Ястребы? Было так хорошо и весело об это думать. Каким-то отдалённым уголком души золотой стриж боялся, что редчайшая минута откровенности у его спутника закончится, но они всё шли и шли под этим ослепительным солнцем, а разговор продолжался. Райлан говорил так, словно в эту самую минуту старался не думать – просто говорить всё, что приходит в голову. Впервые за всё время их знакомства он общался так открыто и так спокойно... Нил даже сказал бы, что с удовольствием.       — А знаешь, что мне сказали феи? Что аниму можно достать из глубин души, если думать о родных и друзьях. Мне всю жизнь не о ком было думать без грусти... Но после её слов я понял, что это больше не так. Я нашёл друга самым глупым на свете способом. Догадываешься, кого?       Нил не знал, зачем решил об этом рассказать, но всё от слова до слова было чистой правдой. Да, он с полной уверенностью может называть Кадета Семь Два Три своим другом, потому что тот единственный из всех знакомых ему людей, кто по-настоящему познался в беде. Не просто так золотой стриж представил его покровителям стихий и хозяевам Белой рощи. Он хотел бы с ним дружить.       — Ты... Ты говоришь это серьёзно? — Райлан настолько растерялся, что перестал быть похож на самого себя. — Дружба у золотых народов считается драгоценностью, а я предал твоё доверие и пытался убить!       — И убил.       — Вот именно!       — Что ж, тогда я попробую использовать это воспоминание, чтобы копить аниму...       Нил во весь голос расхохотался – голову заполнило такое яркое, острое, живое чувство прекрасного, какое он испытывал, пожалуй, только в первые минуты знакомства с Магом. Разумеется, вспоминать то, как Райлан вогнал ему нож меж лопаток, он вряд ли захочет по доброй воле... Но зато с удовольствием вспомнит всё, что произошло впоследствии.       — Спасибо, — вдруг звонко, со всей возможной для себя искренностью проговорил Райлан, — если я имею на это право, я тоже хочу называть тебя своим другом.