New Game

- У тебя была жена... - медленно произнесла Белль, осмысливая услышанное. - И ребёнок. И... она его бросила! - с огорчением закончила она. - Что стало с твоим ребёнком? Что-то... очень плохое, да? Мне так жаль... - Белль притихла и теперь смотрела на Румпельштильцхена с глубоким сочувствием. И опять Темный маг сделал долгую паузу. Он понимал, что может доверять Белль - по крайней мере, до тех пор, пока ее поцелуй способен снять с него Проклятье. Но после того, как его сначала предал родной отец, бросив круглым сиротой, а затем Мила... и Кора, дочь мельника, которая говорила, что любит его... после всего этого трудно было снова кого-то впустить в свою душу. А кроме того, на совести камнем лежало осознание собственного страшного предательства. На той самой совести, которую не отягощали - почему-то - убийства невинных людей. Наверное, Румпельштильцхен просто заигрался в вершителя чужих судеб, в того, кому можно и спасать, и убивать, и делать, что заблагорассудится. - Что стало с твоим ребёнком? Слова Белль пробудили к жизни воспоминание, походившее на мутный кошмар. Портал светился зеленым, и ослеплял Румпельштильцхена, и внушал ему панический страх. Он не мог его преодолеть, при мысли о том, чтобы лишиться могущества, что-то сжималось изнутри, росло, вынуждая ослабить хватку, вселяя дрожь в пальцы... пока Белфайер не упал в портал... Поздно. Кто еще может в такой же степени осознать, что такое «поздно»? Когда одно мгновение отделяет от решения, которое сделал не он. Не Румпельштильцхен. Он не хотел. Он кричал, бессмысленно рыл землю, выл, как волчица, потерявшая детеныша. Не он. Не он! Но кто же тогда? - Я потерял сына, - наконец, разомкнулись губы Румпельштильцхена. Он смотрел в одну точку на простеньком покрывале, в которое был завернут чужой младенец. - Так же... как и его мать. Я потерял их обоих. Белль с тяжким вздохом положила руку на плечо Румпельштильцхена. Ей хотелось разделить его боль, сделать хоть что-нибудь, чтобы ему стало легче. - Потерял сына... навсегда, да? И нет никакой надежды? - печально прошептала она. - Прости... Я не должна была этого спрашивать. Румпельштильцхен не ответил - он лишь глубоко вздохнул, ему не хотелось, чтобы Белль отнимала руку. Ее прикосновение успокаивало, захотелось обнять смотрительницу, зарыться лицом в ее пушистые кудри. Надежда... надежда есть. Он вернет Белфайера во что бы то ни стало. С внезапным ожесточением он вспомнил о Проклятье. О том, что именно эта девушка должна отдать свое сердце... почему он всегда, вольно или невольно, подвергает опасности тех, к кому привязался? Будь оно все неладно! Темный маг коснулся пальцев Белль, намереваясь снять ее руку со своего плеча, но на мгновение задержался, пристально посмотрел в удрученное лицо девушки. - Ты бы помогла мне вернуть сына, если бы была такая возможность? Эти слова вырвались раньше, чем он успел их удержать. Но рано или поздно ему придется подвести Белль к нужной мысли. Так почему бы не заронить ей в ум, что и от нее кое-что может зависеть? Она готова была спасти свой народ, уйдя с чудовищем, монстром, отверженным злым колдуном в его замок. Она способна на самопожертвование. Белль показалось или... в голосе Тёмного мага прозвучало что-то, похожее на надежду? Он надеется на неё, он доверяет ей сейчас... Ей даётся шанс оправдать его доверие и... возможно, даже действительно помочь. - Да, - без тени сомнения ответила девушка. - Я бы обязательно помогла тебе вернуть твоего сына. Еще один вздох, на сей раз незаметный. По лицу мага, враз ставшему усталым, бесконечно усталым, пробежало подобие улыбки. Он вдруг обнаружил, что гладит пальцы Белль блестящей, словно покрытой золотой пыльцой ладонью, и поспешно спустил руку Белль со своего плеча, но так и не выпустил из своей. Девушка снова была близко. Слишком близко. Румпельштильцхен отпустил ее, отстранился и облизнул пересохшие губы. - Ну что ж, душа моя, - он пытался говорить, как обычно, но звучало, как Темный прекрасно понимал, фальшиво,- ухаживай за ребенком... если будут затруднения, обращайся ко мне! В библиотеке есть книги, где рассказывается, как обращаться с маленькими детьми! - Да, конечно. Спасибо. Я позабочусь о малыше, - тихо ответила Белль, видя, что младенец уже давно спит спокойным сном. - В таком случае увидимся позже - у меня есть одно неотложное дело, - на сей раз колдун полностью овладел собой. Он настолько боялся, что любовь к Белль заставит его позабыть свою цель, сделает его слабым и уязвимым, что не мог дать себе волю. Не мог расслабиться и полностью довериться человеку, который готов был пообещать ему помощь, еще ничего не зная. Чувствуя, что еще немного - и маска снова сползет с его лица, и ему нестерпимо захочется обнять Белль и сказать, как он рад, тысячу раз рад, что она все-таки здесь, что она осталась - Румпельштильцхен изобразил небрежную улыбку, кивнул своей смотрительнице и, отступив на шаг, исчез в клубах сиреневого дыма. Белль осталась стоять возле колыбельки с ребёнком, поглощённая размышлениями. То, что сказал Румпельштильцхен, сильно поразило девушку и никак не выходило у неё из головы. «Румпельштильцхен доверился мне. Да, это произошло, - Белль вспомнила, как мечтала когда-то узнать о нём больше, как надеялась завоевать его доверие. - Он был так мягок и уязвим, так признателен мне, когда я сказала, что помогла бы ему найти сына... - девушка с нежностью вспомнила его руку, погладившую её пальцы, его усталую улыбку. - Я никогда, никогда не предам моё бедное Чудовище! Я никогда не дам повода сомневаться во мне! Румпельштильцхен сказал "если бы была такая возможность"... Значит ли это, что возможность есть? Что он до сих пор не теряет надежды вернуть своего сына? Если окажется, что действительно есть шанс, то... что же предстоит сделать мне? Что бы это ни было - я готова. Я хочу, чтобы у Румпельштильцхена всё получилось. Это слишком тяжело - потерять тех, кто дорог. И если есть шанс всё исправить - нужно бороться до конца». *** - Дорогуша, звала? - Темный маг появился перед Урсулой с игривой ухмылкой на физиономии, в глубине его глаз затаилась насмешка. Ведьма была влюблена в него - а значит, всецело зависела от его воли, была целиком в руках Румпельштильцхена. Наверняка за то время, что ей пришлось прождать его, Урсула от нетерпения вся извелась, но мысль об этом только позабавила монстра. Урсула старалась не показать своей растерянности. Она выкрикнула имя Румпельштильцхена, поддавшись эмоциям - но теперь нужно быть очень осторожной. Знает ли тот, что она была рядом с его замком? Знает ли про ее покушение на девчонку? Знает ли вообще о существовании этой девчонки, в конце концов - или она проделала все это ради какой-то совершенно посторонней юной особы? Но нужно было сказать хоть что-то. - Русалка жива. Почему? «Почему она наслаждается своим принцем - а я не могу получить даже поцелуя в щечку от этого желтоглазого красавца? Если бы был способ лишить его магической силы - тогда я бы забрала его с собой, заставив меня любить!» Румпельштильцхен мастерски изобразил нечто вроде замешательства, помолчал, словно оттягивая время, и затем произнес, с нарочитой неохотой роняя слова: - Понимаешь ли, я это тоже обнаружил... вскоре после того, как, выполняя обещание, наложил на Ариэль заклятье. Не хотел тебе говорить... пока не разузнаю, в чем дело, а разузнать-то и несложно оказалось! Девчонку защитил Лесной царь, ее друзья и ее любимый, - Темный выделил это слово, словно подчеркивая, что у Ариэль есть любовь, есть счастье, а у Урсулы нет, - принц Эрик воззвали к нему за помощью, и он по доброте душевной даровал русалке исцеление! Выражая всем своим видом сочувствие (настолько преувеличенное, что чувствительный человек мигом заподозрил бы некоторую издевку), Румпельштильцхен сделал шаг к ведьме - так, что подайся она вперед, и коснулась бы его длинных волнистых волос - и тихо проговорил: - Нужно применить другое средство! Румпельштильцхен ехидничал, как обычно. Непохоже на то, чтобы он был охвачен горем по погибшей возлюбленной. Что же, тем лучше. Если бы она и в самом деле убила ту девчонку (и если бы девчонка оказалась подругой Темного мага), Урсуле пришлось бы расстаться со своими мечтами - потому что Темный возненавидел бы ее, стоило ему лишь узнать. Маг шагнул к ней - и ведьме показалось, что она ощущает запах его волос. Быть может, Румпельштильцхен о чем-то догадывается - и пытается ее соблазнить? Как ни хотелось Урсуле прикоснуться к этим волосам, она помнила, что главное оружие женщины - недоступность. А потому, изобразив равнодушие к кудрям Темного, ведьма спросила о другом: - Что это за другое средство, о котором ты говоришь? Каков его эффект - и во что это мне обойдется? - О, дорогуша, сделки со мной всегда во что-то обходятся, - Румпельштильцхен обошел ее кругом и остановился у ведьмы за спиной. - Я бы предложил, скажем, тебе зелье... которое могло бы погрузить Ариэль в вечный сон, перенести в иной мир... возможно, там ей даже больше понравилось бы. Темный заливисто хихикнул и, все еще стоя позади собеседницы, шепнул ей прямо в ухо, едва не коснувшись его губами: - А ты нашла бы способ преподнести русалке это замечательное зелье. Уверяю тебя, оно подействует, и никакой Лесной царь не спасет девчонку! Урсуле все труднее было не показывать своих чувств к Темному магу. Особенно если учесть, что тот едва ли не касался ее губами. - Перенести в мир иной? - переспросила она. - Русалка уже была на том свете - и вернул ее именно Лесной царь! Будь уверен - свои заклятия я накладываю со знанием дела. Стоило принцу Эрику назвать своей невестой меня, а не ее - и Ариэль обратилась в морскую пену! Так что, прости, но это мы уже проходили. Румпельштильцхен с веселым смешком отстранился от Урсулы. - Ну что ж, тогда подумаем, как избавиться от Ариэль, - он сделал паузу и завершил драматическим тоном: - навсегда. Темный прошелся туда-сюда по комнате, словно размышляя, а затем резко повернулся на каблуках к ведьме. - Как насчет зелья вечного сна? От которого Лесной царь не пробудит ее, даже если призовет всех своих подданных на помощь? Нужно ли тебе.. такое? - медленно проговорил он, снова подойдя к ведьме и приблизив к ней свое лицо, обнажая в ухмылке темные кривые зубы. Несмотря на непривлекательный вид, гнилыми они не были, и изо рта у него отнюдь не исходило зловоние. Скорее наоборот - от мага пахло (довольно приятно) неким травяным эликсиром, который он недавно пробовал на вкус, зная, что на него все равно не подействует. Теперь ее касалось дыхание Темного. - Насколько ты можешь быть уверен, что Лесной царь не сможет пробудить русалку от этого зелья? О предыдущем колдовстве ты тоже был очень высокого мнения - но Лесной царь оказался сильнее. Тебе уже приходилось мериться с ним силами? Если приходилось, то сколько раз? И кто при этом обычно побеждал? Ну сколько же можно играть эту роль недотроги? - Не приходилось, - процедил сквозь зубы колдун, согнав с губ ухмылку, - но я пробовал это зелье на многих, и ни разу, уверяю тебя, душа моя, они не нашли противоядия! К кому бы ни обращались. Впрочем, - он отступил назад и сделал вид, что готов вот-вот исчезнуть, - если ты простилась с мыслями о мести, я не стану тебя переубеждать. У меня еще много дел - распрощаемся и пойдем каждый своей дорогой... Вот ведь пройдоха! Знает ее уязвимое место - и играет на ее чувствах! - Нет, зачем же прощаться? - произнесла Урсула, прикладывая все усилия, чтобы голос ее не выдал. - Глупо отказываться от мести, даже не попробовав! Давай же сюда зелье - иначе зачем я тебя позвала? «А флакончик я сохраню себе на память. И уж его у меня никто не сможет отнять - даже если мы с тобой больше никогда не увидимся». - Замечательно, дорогуша, - промурлыкал Румпельштильцхен, картинно взмахнул рукой и спустя мгновение показал Урсуле бутылочку с совершенно черной жидкостью. - Если Ариэль выпьет хотя бы каплю этого зелья, она тут же погрузится в сон, от которого ее не способно пробудить никакое волшебство! Но вот вопрос, - хитро улыбнулся Темный маг, склонив голову набок и выжидательно созерцая ведьму, - что ты дашь мне взамен? Бутылочку ей отдавать он пока не спешил. Урсула не отрывала взгляда от бутылочки - при этом ей приходилось бороться с искушением взглянуть еще раз в желтые глаза своего гостя. - Ты уже просил у меня услугу, - ответила ведьма. - И кстати, до сих пор не взял платы. Впрочем, не уверена, что я все еще должна тебе эту услугу - поскольку русалка жива и здорова. Желаешь снова попросить услугу - или что-то еще? - Э, нет, услугу ты мне должна по-прежнему! - Румпельштильцхен погрозил ведьме черным когтем - на первый взгляд это выглядело ребячеством, но в его привычной ухмылке промелькнуло нечто зловещее. - Я исполнил свою часть уговора, а что русалку кто-то излечил - уже не моя забота! В контракте это условие не было оговорено. Что касается зелья вечного сна, - Румпельштильцхен задумался, - то позволь спросить - нет ли у тебя волшебной палочки от какой-нибудь надоедливой феи? Я, видишь ли, питаю слабость к волшебным палочкам. Коллекционирую их, так сказать. - Увы, любезный друг, - Урсула мило улыбнулась, - волшебной палочки у меня нет. Волшебными палочками пользуются в основном в наземном мире, да и появление феи в Подводном царстве - это весьма редкое событие. Может быть, какой-нибудь другой артефакт пришелся бы тебе по душе? Что же, и в самом деле, она может предложить Темному? Волшебный кристалл? Так у него наверняка свой есть. Ракушку, которая еще недавно хранила в себе голос Ариэль? Но зачем она может понадобиться Румпельштильцхену? - А что у тебя есть? - Румпельштильцхен сморщил нос и выразительно помахал рукой, выражая свое разочарование при виде ведьмы, которая за всю свою жизнь не убила ни одну фею и не отобрала ни одной палочки. - Как я вижу по твоему лицу, ничего? Совсем ничего? - прибавил он шепотом, порывисто шагнув к Урсуле и впившись в нее взглядом, словно ища ложь в самом выражении ее глаз. Ведьма изо всех сил пыталась держаться, но Темный маг буквально нутром чуял, что она могла бы ему предложить разве что себя саму в качестве подарка и возлюбленной. Однако она не была ему нужна, и скорее вызывала пренебрежительный интерес, нежели какие-то положительные чувства. Чем-то Урсула была похожа на Кору, но только на Кору попроще, значительно проще. У нее не было дерзости и красоты Коры, не было ее страстности... и ее непомерной жажды власти, вынудившей дочь мельника когда-то вырвать у себя сердце из груди. Чтобы любовь не отвлекала ее от цели. Но Румпельштильцхен не желал думать об отвергнувшей его женщине, поэтому усилием воли прогнал воспоминание и нарочито весело воскликнул: - Пожалуй, я знаю, что могу с тебя взять! Ты на этом контракте, - в свободной его руке тут же появился очередной свиток пергамента и перо, которое он придерживал большим пальцем, - подпишешь, что обязуешься никогда не вредить ни мне, ни кому-либо, кто связан со мной родственными или любыми иными узами... кроме разве что враждебных, - прибавил он, хихикнув. Он думал в это время о Белль - Урсула, возможно, ревнива (с ее характером это закономерно), что, если она узнает о девушке и попытается причинить ей вред? Колдун нахмурился. Какое-то смутное подозрение промелькнуло в его уме, но пока не оформилось в полноценную догадку. - И что же это за «иные узы», можно спросить? - поинтересовалась Урсула. - Я должна знать, что именно подписываю. Так что, будь добр, объясни этот пункт подробно. Румпельштильцхен закатил глаза. Ведьма начинала его слегка раздражать. Ему не терпелось покончить с этим делом и вернуться домой. - Ты обязуешься не вредить ни мне, - нараспев начал он, - ни тем, кого я люблю, ни тем, кто любит меня, ни тем, кто является моим родственником, ни тем, кто является моим другом, никому из вышеперечисленных! Все это как по волшебству отразилось на контракте жирными черными буквами. Оставалось только подписать. - Ну что же, - Румпельштильцхен нетерпеливо выпучил глаза на Урсулу, - устраивает тебя такая сделка? - Ни тебе, ни тем, кого ты любишь, ни тем, кто любит тебя... - повторила Урсула. - Что же, вполне разумное условие. Я подпишу этот договор. Взяв перо и проткнув себе палец острым кончиком, ведьма вывела внизу договора свое имя. Кровь сразу же засохла. «Словно по волшебству», - усмехнулась колдунья. - А теперь давай же зелье, - сказала она. - Я свою часть сделки выполнила. - Готово! - все тем же певучим голоском объявил Румпельштильцхен, передавая в руки ведьмы черную бутылочку и тут же созданную им копию договора. Оригинал Темный маг прихватил с собой и, ухмыльнувшись Урсуле и напоследок похлопав ее по щеке (пальцы монстра были жесткими, горячими и должны были напомнить ей нагретый солнцем песок), исчез в сиреневой дымке. *** Пока Румпельштильцхен отсутствовал, к его замку, боязливо оглядываясь, подкралась женщина - та самая Анетта, бросившая своего ребенка у дверей. Угрызения совести все же немного, но дали о себе знать, и всю ночь крестьянке снился мертвый замерзший ребенок, так что утром она улучила время и побежала в лес - просто одним глазком взглянуть, что же случилось с малышом. И теперь, обнаружив, что его у дверей нет, Анетта в растерянности потопталась на месте - Темный ли маг забрал, или дикие звери? Успокаивая себя мыслью о том, что Темный вряд ли подпустит к своему дому диких зверей, Анетта развернулась и собралась было уходить, но тут же замерла - перед ней стоял откуда ни возьмись человек. Точнее, не-человек. Невысокий, худой, кудрявый, с необычной золотой кожей, светившейся на солнце. С огромными, выпуклыми янтарно-карими глазами, в которых сейчас притаилось нечто зловещее. Незнакомец был одет в коричневый кожаный камзол, коричневые же кожаные штаны и высокие черные сапоги, на шее у него висело какое-то диковинное украшение из перьев, и Анетта замерла от ужаса - несомненно, перед ней был сам хозяин Темного Замка. Румпельштильцхен мрачно улыбнулся - он сразу же понял, что перед ним не кто иная, как блудная мать. Сначала у него возникло намерение протянуть руку и вырвать сердце из груди этой твари, а затем раздавить его так, чтобы с пальцев лишь пыль посыпалась. Но, подумав, Темный маг нашел более изящное и остроумное наказание для мерзавки. Между тем она, опомнившись от страха, залепетала что-то вроде того, что она не виновата и ничего не сделала плохого, но колдун прервал ее, подняв руку: - Хватит лгать мне! Я все вижу по твоему лицу. Ты мать ребенка, которого я не так давно обнаружил на своем пороге, не так ли? Ты хотела от него избавиться? Анетта не смела отрицать, она в отчаянии кивнула, полагая, что Темный безошибочно различает ложь. - Ты не мать, - процедил сквозь зубы Румпельштильцхен. - Ты не позаботилась прийти раньше и посмотреть, что с твоим ребенком - и ты получишь по заслугам. Хотя нет, - прибавил он, брезгливо оглядев дрожащую крестьянку с ног до головы, - кое в чем я ошибся. Это уже не твой ребенок. Впрочем, сама посуди, тебе ведь теперь и не нужны человеческие дети? Разразившись звонким, злым смехом, не замечая ничего, кроме стоявшей перед ним перепуганной женщины, Румпельштильцхен сделал эффектный жест рукой - и клубы темного дыма скрыли от него Анетту. А затем дым исчез, и на земле осталась сидеть... птица. Кукушка. Смотрительница Тёмного Замка вспомнила, что ещё не покормила дракона этим утром. Взяв с кухни пару кусков свежего мяса, Белль направилась в сад и уже открыла, было, дверь - да так и застыла на пороге, увидев, как Румпельштильцхен злобно отчитывает какую-то молодую женщину. Прислушавшись к его словам, Белль поняла, что это и есть та самая мать, которая так недавно оставила своего ребёнка у дверей Замка. Затаив дыхание, девушка ждала, что же сделает её хозяин. Вот он сделал некое движение рукой - и тёмный дым окутал трясущуюся от страха женщину. «Что Румпельштильцхен с ней делает?! Он убьёт её, как и хотел?!» - испугалась Белль и порывисто шагнула вперёд, готовая уже крикнуть что-нибудь, схватить Тёмного мага за руку, остановить его. Но в то же мгновение дым рассеялся, и взору девушки предстала серая птица, судя по виду - кукушка. Живая! Вздох облегчения вырвался у Белль. - Ну и лети теперь, куда хочешь! - обратился Темный маг к птице, и кукушка поспешно улетела. После чего Румпельштильцхен повернулся и обнаружил Белль. Если бы он не был так занят Анеттой, то наверняка заметил бы, как потихоньку открывается дверь, но увы - было уже поздно. Поэтому Румпельштильцхен тут же решил изобразить, будто ничего не случилось, ткнул пальцем в мясо и очень быстро и преувеличенно оживленно заговорил: - Никак дракону несешь? Да, он растет с небывалой быстротой, молока ему уже мало, понимаешь ли! Но ты можешь не утруждаться, я сам буду его кормить и присматривать за ним, у тебя-то, глядишь, и так целый замок есть, в котором надо прибраться! Много работы, много! Но Белль, в отличие от своего хозяина, не могла так же сделать вид, будто ничего не случилось. - Ты всё-таки не убил её! - обрадованно воскликнула девушка и порывисто обняла Румпельштильцхена. Румпельштильцхен осторожно отстранил от себя Белль. Во-первых, ее ноша явно мешала ей обнимать его, как следует. Во-вторых, его несколько удивила такая реакция - он ожидал скорее возмущения, что он так издевательски обошелся с матерью ребенка, подброшенного к замку. Возможно, Белль разделяет его чувства в отношении этой особы? Как бы то ни было, Темный маг был смущен, и его взгляд задержался на губах Белль - они призывно алели на белом лице, привлекая поцелуи. - Рад, что не огорчил тебя, - усилием воли отвлекшись от заманчивой и страшной мысли, Румпельштильцхен погладил Белль по щеке теми же пальцами, которые только что дотрагивались до лица Морской ведьмы. Но то касание было небрежным, таило в себе насмешку над страстью Урсулы, а в этом были нежность, осторожность, желание приласкать. - Я кое-что собирался спросить... Белль, когда тебя похитила хищная птица, ты ничего странного в ней не заметила? Кто знает, вдруг это нападение было не случайным? - Странного? В птице? - Белль задумалась, вспоминая. - Не знаю... Хотя нет, всё же есть одна странность! Я так и не поняла, зачем она вообще схватила меня - только затем, чтобы потом выронить в пропасть? - до девушки начало доходить то, о чём она прежде не задумывалась. - То есть, получается, птица хотела убить меня?! Просто убить? Но за что? - У меня, скажем так, возникли кое-какие подозрения, - глаза Темного мага опасно сверкнули, сузившиеся зрачки напоминали о взгляде дикого тигра.- Некая ведьма испытывает ко мне сердечную склонность и, увидев тебя, наверняка приревновала бы. Кто поручится, что она тебя уже не видела? Мне тоже поведение птицы показалось странным. Но не беспокойся, - прибавил он, явно желая успокоить Белль,- больше тебя никто не тронет. Я об этом позаботился. Он искренне надеялся, что Белль сама не приревнует его ни к каким ведьмам - в конце концов, надо быть абсолютным глупцом, чтобы променять ее на Урсулу. - Спасибо, - Белль была признательна Румпельштильцхену за заботу о её безопасности. - Мне и в голову не приходило, что к тебе неравнодушна какая-то ведьма, и что она... могла захотеть убить меня из ревности. Если это она была той птицей. Ладно... - девушка с облегчением перевела дух и вспомнила, зачем вышла. - Так мне сейчас всё-таки покормить дракона или ты сам отнесёшь ему мясо? - Неси, раз уж вышла, - махнул рукой Румпельштильцхен, - но если тебя затрудняет ухаживание за ним - а я уверен, что это так - я сам присмотрю за драконом. Пусть приучается к рукам хозяина, - улыбнувшись своей смотрительнице (не так ехидно, зло или насмешливо, как это бывало с другими, а искренне и тепло, как когда-то сыну), Румпельштильцхен прошел в замок. Он не собирался трогать Урсулу, пока ее вина не доказана, да и в любом случае ведьма нужна ему. Но ей (если Урсула действительно виновата) определенно повезло, что Белль жива и невредима...