New Game

Тёмный резко обернулся, едва заслышав знакомые звуки, предвещавшие о появлении феи. При виде кинжала глаза его расширились от изумления и ужаса, став совсем огромными, руки бессильно упали, Румпельштильцхен попятился назад, наткнулся спиной на какое-то дерево и застыл. По иронии судьбы, это был тот же вековой дуб, на котором маг недавно сидел, насмехаясь над Джаретом и показывая ему шкатулку Сары. Как же Адна проникла в замок, как смогла пробить магическую защиту?! И ведь она прихватила с собой не лучевой пистолет, а именно кинжал! Почуяла огромную мощь, исходившую от древнего, страшного артефакта. - Как... как ты смогла?.. - только и выдавил из себя Румпельштильцхен. Если бы он только мог отобрать свой драгоценный кинжал у феи! Но увы - Адна в одночасье стала госпожой Тёмного мага, её нельзя было тронуть и пальцем. - Что это у вас? - в глазах Джарета, тоже оглянувшегося, вспыхнул алчный красный блеск. Сам будучи тёмным фейри, король ощутил не менее чёрную магию, которой было пропитано оружие. «Да и просто так имя владельца на вещах не появляется. Неужели это - его душа?!» - А вот так смогла! - с вызовом ответила Адна на вопрос Румпельштильцхена и повернулась к Джарету: - Простите, что обманула вас - чернил кальмара было больше! Я полетела к его замку, нарушила защиту и проникла в лабораторию, а там тайник! И это внутри! Вместе с лучевым пистолетом! Я сразу поняла - это что-то опасное! - маленькая вила буквально задыхалась от возбуждения и нетерпения, а затем вновь развернулась к Тёмному, безмолвно стоявшему на месте: - А ну-ка скажи нам, что это? Судя по твоему лицу, что-то очень важное, да? Я угадала? Чернила кальмара! Не простого, наверняка волшебного и... Румпельштильцхен смутно припомнил, что когда-то слышал о волшебном кальмаре, обитающем в таинственном Неверленде - значит, его чернила обладают способностью делать магию, даже самую могущественную, на какое-то время безвредной! И вот что насторожило Тёмного при виде серебристого пера - на его кончике тоже были эти проклятые чернила! Одной ловушки удалось избежать, но при этом Румпельштильцхен попался во вторую. План Адны - теперь было очевидно, что эта дьявольская затея ее маленьких ручек дело - сработал безупречно. Все эти мысли молнией пронеслись в уме Румпельштильцхена, а фея тем временем задала вопрос требовательным, почти приказным тоном - и власть кинжала вынудила колдуна разомкнуть слегка дрогнувшие губы: - Единственное оружие... которое может убить меня... и которое дает возможность мной повелевать. Тёмный - раб того, в чьих руках кинжал, - тихо, чуть слышно завершил Румпельштильцхен - и услышал далёкий тревожный зов. Белль! Белль хотела, чтобы он откликнулся. Что случилось, она проснулась ночью, увидев кошмар, или же не спала, в беспокойстве бродила по замку и наткнулась на следы присутствия Адны в лаборатории? Румпельштильцхен поднял было руку, повинуясь порыву и намереваясь немедленно переместиться в Тёмный Замок, однако Адна, у которой глаза заблестели от только что полученных сведений, велела ему стоять на месте. Она проверяла свою власть, не иначе! И Румпельштильцхен вынужден был повиноваться. Теперь уже дьявольски захохотал Джарет, глаза которого почти совершенно покраснели. - Значит, де-ействует! - он обнажил свои полузвериные зубы в той усмешке, что заставляла трястись гоблинов. - Каково тебе теперь на моём месте? Каково, а? - подойдя к врагу, фейри схватил того за воротник; сейчас рост бывшего короля играл ему на руку - Джарет возвышался над соперником, точно башня. - А если я скажу Адне, чтоб она велела тебе убить Белль и мальчишку? Что, душа в пятки ушла? Впрочем, нет, - Джарет выпустил Тёмного, посерьёзнев. - Я не могу такого приказать - твоё счастье. Забыл я о контракте. Румпельштильцхен с безумным ужасом в глазах глянул на Адну - а не способна ли она сама отдать такой приказ? Фея, которой было очень неудобно держать кинжал, приняла человеческий облик, лишь за плечами дрожали небольшие крылышки, чёрных пятен на которых становилось всё больше. Поймав взгляд Тёмного мага, Адна зло улыбнулась в ответ - и заявила, крепче сжимая в руке роковой кинжал: - А можно отменить это условие. Заставить нашего монстра расторгнуть контракт. Односторонне! Чтобы он убил свою любимую собственными руками! И сыночка, а, Румпельштильцхен? Или давай я сама велю их прикончить? На самом деле Адна, конечно же, не собиралась этого делать. Но попугать ненавистного врага стоило, и красивое личико феи исказилось злобным удовольствием. Ощущение власти и чёрная энергия, исходившие от кинжала, опьяняли ее, как и многих предыдущих господ предыдущих Тёмных. - Нет! - отчаянно вскричал Румпельштильцхен. - Только не Бэй, и не Белль... они же не виноваты! Любая цена, любая сделка, - руки мага предательски дрожали, казалось, что вот-вот слёзы навернутся на глаза. В одно мгновение из могущественного и насмешливого существа он вновь стал несчастным деревенским прядильщиком, неспособным защитить тех, кто был ему дорог. - Пожалуйста, Адна, не трогай их, и не позволяй Джарету до них добраться, - если бы эта дрянь, эта не добитая им злобная фейка приказала сейчас Тёмному целовать ей ноги во имя безопасности его сына и Белль, Румпельштильцхен без колебаний сделал бы это. - Любая, значит? - Джарет оглянулся на Адну и прищурился, словно раздумывая, трогать близких Тёмного или пощадить. - Вообще-то, я, как правило, не мщу детям и женщинам, это не по-мужски, - протянул король, точно огромный кот, - а вот за неё - не поручусь, - кивнул он на сообщницу. Правда, фейри как раз был убеждён, что Адна не причинит боли девушке и ребёнку - светлые феи на то и светлы - но помучить врага не мешало. Пускай хоть моральными пытками заплатит за телесные страдания своих бывших жертв. - Кроме того, я же тоже Тёмный, меня переплавило адское пламя, тебе ведь донёс твой слизень! А вдруг я изменю своим правилам? Иначе какой же я Тёмный? - Ну, может быть, Белфайера и эту девушку убивать и нет смысла! - передёрнула плечами Адна, любуясь страданием, написанным на лице Тёмного мага - того гляди, на колени рухнет и разрыдается. - Они же и так уйдут от него! Я ещё самого интересного не досказала! В тайнике был свиток с тем самым Проклятьем! И знаете что, Джарет, если его в руки попытаться взять, то сразу перед глазами все злодейства встают, которые Тёмный вложил в Проклятье! В том числе, - вила скрипнула зубами, её голубые глаза наполнились ненавистью, - смерть всех фей, чей прах тоже на Проклятье пошёл! Я достала мерзкий свиток из тайника! Бросила его прямо у открытой двери, чтобы из коридора было видно! Интересно, - Адна возбужденно расхохоталась, - кто найдет его первым? Бэй или Белль? И даже про Милу рассказывать не надо! Заметьте! Услышав слова Адны, Румпельштильцхен пошатнулся и опёрся рукой о дерево, только чтобы не упасть; смех феи как ножом резал по сердцу мага. Кто найдёт свиток первым... Белль, милая, светлая девочка, на словах знала, что представляет из себя Проклятье, но каково ей придётся наяву всё увидеть и услышать? Она отшатнётся, с ужасом отшатнётся и кинется бежать из замка, в первую же попавшуюся деревню. Попросит Церулеуса унести её прочь, а может быть, отправить в Город, ведь дорогу к Артефакту Белль уже частично знает. Ничто не помешает ей отправиться домой, найти себе кого-то достойного и выйти за него замуж. Быть счастливой и родить много детей, как она того заслуживает. Бэй, упрямый и великодушный мальчик, он еле согласился остаться на одну ночь, в душе у него так и ноют не зажившие шрамы оттого, что отец его бросил. Обнаружив свиток с Проклятьем, узнав правду, Белфайер проклянёт Тёмного мага и никогда больше не захочет с ним разговаривать. Злодеям всё-таки не дано получить счастливый конец. И день, когда Румпельштильцхен, всегда боявшийся смерти, захочет умереть - похоже, уже настал. Всё сбывается. Боль терзала Румпельштильцхена, мучила его видениями того, как Бэй и Белль в гневе и решимости покидают Тёмный Замок - чтобы никогда не вернуться... - Вот оно что! - мрачно усмехнулся Джарет, павший в своё время от похожих чар - откат обратил против него все те страдания, что он сам причинял другим. - М-да-а... Не повезло тебе, мой бедный друг! - с притворным сожалением покачал головой блондин. - Я ведь предупреждал тебя - настанет день, ты нахлебаешься чего-то пострашнее смерти и сам её будешь звать, да она в пути затеряется! Ты угрожал моей любимой - пресмыкайся теперь и сам по земле, когда потеряешь свою! Только для того, чтобы насладиться этим зрелищем, я решил оставить обоих твоих близких в живых! Да ещё благодари Сару, которой ты хотел навредить, - с горечью и болью произнёс бывший повелитель Андеграунда, - она бы меня прокляла за убийство девушки и мальчика, хотя кем надо быть, чтоб любить такого, как ты, и какие дети от такого отца родятся! Речь Джарета слышалась как в тумане, однако последние слова развенчанного гоблинского владыки заставили Румпельштильцхена рывком поднять голову, неистовая ярость разлилась в нечеловеческих глазах. - Не смей поганить своим грязным языком тех, кого я люблю, ты мизинца не стоишь каждого из них, - прорычал он, впиваясь взглядом в физиономию ненавистного фейри. - Я подписывал контракты не трогать тебя, твоих друзей, Сару и Адну, как и ты - меня и моих близких, надо мной властен кинжал в руках феи, но запомни - если ты хоть пальцем тронешь Бэя или Белль, я разорву тебя на куски, я воткну зубы в твою паршивую глотку и вырву вены! Пусть кинжал разнесёт меня на части после этого, испепелит, обратит в прах, но я это сделаю! Никто не посмеет тронуть тех, кого я люблю! - лицо его исказилось, взор стал совсем сумасшедшим. В эти мгновения Румпельштильцхен был как никогда близок к тому, чтобы сойти с ума - бешенство бурлило в его жилах, сменив отчаяние и тихое горе, тёмная сторона яростно рвалась наружу... - Как и тех, кто дорог мне. И кого ты вынудил меня предать, - не остался в долгу Джарет. - Древние гоблины, да ты сейчас похож на человека - поразительно! - не сдержался фейри. - Нет, я не трону твоих близких, и не потому, что испугался тебя, а исключительно из-за того, что могу ошибаться насчёт Белль. Нашлась же чистая и невинная девочка, которая полюбила старого негодяя, и малыш, плакавший на руках у родителей и смеявшийся у того же злодея! - печально прибавил Джарет, сейчас испытавший даже что-то вроде жалости к поверженному врагу, сам того от себя не ожидая. Ведь Румпельштильцхен задел в Джарете ещё одну затаённую боль - у короля гоблинов не родилось наследника ни от одной женщины, человеческой ли или из рода фейри. Будь у самого Джарета сын - отец дрался бы за него с таким же неистовством. За дочь, впрочем, тоже. - Адна, я думаю, хватит его мучить, с него довольно, он уже заплатил за смерть Кристы по всем счетам. Ярость внезапно схлынула, плечи Румпельштильцхена опустились. С поразительной отчётливостью он вспомнил, как сам держал на руках маленького Бэя, вернувшись с войны. Малыш слабо бродил ручонкой по лицу отца, а тот, охваченный нежностью, говорил, что все хорошо, Бэй с папой, и папа его не оставит... И сам Румпельштильцхен тогда ещё не был злодеем, а лишь слабым, но любящим человеком, который изувечил себя на войне, чтобы вернуться к жене и сыну. Неожиданно для себя Тёмный произнес вслух: - Я не собирался трогать твою Сару. Угрожал ей, чтобы защитить от твоей мести Белль - о Бэе-то ты не знал. Твои правила мне неизвестны, мстишь ли ты женщинам и детям или нет, мне было неведомо. Он сделал паузу и тихо, очень устало закончил: - Пусть Белль и Бэй покинут меня, увидев этот свиток, если судьба такая, но будут живы, здоровы и счастливы. Оставьте их в покое - и ты, и Адна. Ни к чему им платить за мои грехи. Глубоко вздохнув, маг безучастно уставился перед собой. В этот момент он выглядел тем, кем и был - древним, измученным существом, которое, может быть, не заслужило счастье, но заслужило покой. - Что? Так ты мне налгал? - вскипел было Джарет, но тут же махнул рукой. - Не столь важно уже. Мы в полном расчёте. И я действительно не срываю злость на слабом поле и на ребятишках, а демона грозился напустить на Белль исключительно из-а того, что ты связал мне руки тем контрактом. Ты ударил меня в сердце - я хотел сделать тоже. Мы квиты. Я не трону Белль и Бэя и передаю окончание этого дела в руки Владыки Судеб. Если они даже тебя простят - так тому и быть, - развенчанному монарху захотелось даже отвернуться - настолько Румпельштильцхен сейчас напоминал ему... самого себя. Адна внимательно слушала обоих. В пламенной речи Румпельштильцхена от её внимания не ускользнуло упоминание о том, что кинжал может наказать Тёмного. Значит, прикинула про себя маленькая вила, если она велит кинжалу истязать бренное тело мага, напоминая о том, как он мучил её саму и убивал фей, то древний артефакт исполнит приказ? Однако дальнейшие речи Джарета не понравились Адне, она сдвинула свои светлые брови. Румпельштильцхен не окончательно сломлен, наверняка он скоро придёт в себя и снова примется пакостить кому-нибудь. Все эти трогательные речи - для отвода глаз! - Вы о чём, Джарет? За смерть Кристы, может быть, этот злодей и заплатил, а за смерть и муки остальных? - Адна повертела кинжал в руках. - Мы держим его погибель в своих руках! Мы можем пытать его, убить, заставить испытать то, что он с другими делал! Это справедливо! Из памяти феи не вылетел тот факт, что Белль упоминала не только о злодействах Румпельштильцхена, но и о спасенном им королевстве, о том, что добро Тёмный тоже может творить, если пожелает. Нет, Адна прекрасно это помнила. Но жажда мести продолжала мучить её, вызывая желание сначала как следует насладиться страданиями врага, а затем убить его. - Адна, - разноцветные глаза взглянули на вилу с невиданной для тёмного фейри теплотой, - я знаю, что такое чары Братания. Они ведь лежали на вас с Кристой, верно? Я понимаю, что это значит. Из вас вырвали душу. Но истязаниями вы Кристу к жизни не вернёте. Прошу вас, остановитесь. Когда-нибудь кому-нибудь надо, наконец, сказать «довольно». Не будьте второй Селеной - из-за её мстительности я стал Джаретом Андеграундским и живу теперь с её воспоминаниями в голове... и безумием в сердце. Они меня жгут изнутри тысячу триста лет. Не надо, пожалуйста! - Откуда вы про чары Братания-то узнали? - нахмурилась Адна. - И что с вами происходит? Разве вы не говорили о том, что были бы рады найти погибель Румпельштильцхена? Она здесь, у нас в руках! - фея подняла кинжал повыше, словно для того, чтобы придать ещё больше убедительности своим словам. - Разве он не заслуживает пыток и смерти? - Чары Братания описаны в Чёрной книге, по которой колдовала Селена, а память Селены - вот здесь, - Джарет коснулся виска. - А Румпельштильцхен и так наказан. Прошу вас, не передавайте зло по кругу, хватит уже! - Разрешите вмешаться в этот трогательный спор о добре и зле, - с подобием прежней язвительности вставил Тёмный маг, медленно обведя взглядом обоих, - убив меня, любой из вас сам стал бы таким же, как я, получив Проклятье. Я ведь раньше обыкновенным человеком был. Как и ты, - он кивнул на Джарета. - Тебе-то второе Проклятье ни к чему, а вот фейка, похоже, окончательно в уме повредилась!.. Сказав это, колдун засмеялся - и его обычный мяукающий смешок сейчас прозвучал совсем невесело. Немного растерявшись, фея собиралась что-то сказать, но ей не дали. - Адна и так уже достаточно натворила, - раздался неподалёку суровый голос, и взглядам присутствующих предстала сама королева Маб - сияющая, как солнце, но совсем не такая тёплая. Повелительница фей попирала ногами в золотых туфельках траву и сжимала в руках мраморный жезл. При одном её виде Адна испуганно попятилась назад, но Маб подняла руку: - Нет, милая моя, не убегай. На этот раз прощения тебе нет. Ты украла чернила кальмара из моего дворца, ты посмела злоупотребить моим доверием! А ведь я предупреждала тебя. Что ж - винить тебе некого, кроме самой себя. Промолвив эти слова, Маб взмахнула жезлом - и крылья Адны исчезли. Вила превратилась в самую обыкновенную смертную, примерно возраста Белль. - Феям с чёрными крыльями не место в моём Царстве, - грустно сказала Маб и посмотрела на Джарета: - Как и тёмным фейри. Её Величество не знала, сговорились ли Джарет и Адна заранее, или кража была произведена вилой втайне от развенчанного владыки гоблинов, но выяснять это не намеревалась. Было достаточно свершившегося факта - её, саму королеву Маб, обманули. Румпельштильцхену она не сказала ничего - лишь задержала внимательный взгляд на кинжале и бросила своей бывшей подданной: - Криста никогда бы не смогла взять в руки такое злое оружие. Как и я сама. Ты допустила тьму в свою душу, Адна, а значит - тебе нельзя находиться среди нас. Чем раньше ты уйдёшь из моих владений - тем лучше. Прощай. С этими словами королева Маб растворилась в белом сиянии и исчезла. Дальнейшие поступки Адны в отношении Тёмного её не интересовали - Адна больше не фея, а значит, договор с Румпельштильцхеном, вступающий в силу с утра, останется ненарушенным. Адна же опустилась на траву, позабыв обо всём на свете, словно ноги её не держали, но кинжал не выронила. Губы её задрожали - и бывшая фея горько заплакала. У Румпельштильцхена, украдкой наблюдавшего за своей новоиспечённой хозяйкой, мелькнула мысль, что, возможно, ещё не всё потеряно. Став смертной, Адне будет гораздо труднее удержать в своих руках кинжал - возможно, удастся найти ключик к этой отчаявшейся душе. И вернуться в замок раньше, чем Бэй или Белль обнаружат свиток с Проклятьем на полу лаборатории. Тогда всё вернулось бы на круги своя. Нет, не всё, вдруг мрачно подумал Румпельштильцхен - отныне червь сомнения поселился в его душе навсегда, даже если ситуация завершится благополучно. Ведь будучи самым могущественным волшебником здешнего мира, он снова, как в убогом человеческом прошлом, познал страх за тех, кто ему дорог, и невозможность их защитить. Все, кого любит Тёмный маг, когда-либо могут погибнуть от руки мстителя, который на этой же любви и страхе потерять их сыграет, как на слабости. Нашлись чернила кальмара - найдётся и что другое, и следующий мститель может не проявить великодушия и отплатить врагу самым гнусным образом. Чудовищам не полагается любить и быть любимыми... так что же ему, Румпельштильцхену, делать? - Что вы наделали, ну что вы наделали? Я ведь просил вас остановиться! Теперь у нас обоих нет дома! Удовлетворены? И обратиться за помощью нам не к кому! - застонав, Джарет обхватил голову так, будто она у него раскалывалась от боли. - Лежачего не бьют! Поделом вы наказаны, жаль, я только пострадал ни за что. Теперь мне придётся заботиться о девушке, которая мне, собственно, не родственница, не жена и не невеста! А как я это сделаю, скажите на милость? - Ни о ком вам заботиться не придётся! - перестав плакать, Адна резко вскинула голову, и полный лютой непримиримости взгляд упёрся в Румпельштильцхена. - Я сама... сама о себе позабочусь, но сначала убью этого проклятого монстра! из-за которого так вышло, и мне всё равно, стану ли я такой, как он, или нет, - зло бормоча, Адна вскочила с травы и двинулась к Тёмному магу, глаза её нездорово блестели...