New Game

Белль с волнением смотрела на Тёмного мага, готовая кинуться к нему. - Румпельштильцхен... пожалуйста, остановись! Не надо уничтожать город! - как только Церулеус опустился на землю, она слезла с него и подбежала к Румпельштильцхену, держа в руках шкатулку с сердцем. - Мы искали тебя! Что Адна сделала с тобой! - с тревогой и сочувствием воскликнула девушка, видя, каким жутким и измученным сделался монстр. - Она послала тебя в замок, и там ты решил, что все просто ушли от тебя... что тебе больше нечего терять, да? Румпельштильцхен широко раскрытыми глазами смотрел то на неё, то на сына, то на Церулеуса. Значит, они не бросили его... а искали? Невзирая на Проклятье? Энергетические шары исчезли сами собой, руки Тёмного мага опустились. А если кто-то другой побывал в замке и убрал свиток в лабораторию? Мелькнула мысль о Джарете, но нет - развенчанный владыка гоблинов не стал бы этого делать, даже если обнаружил бы волшебную защиту замка ещё не восстановившейся. - Но разве вы не нашли... - начал было Румпельштильцхен, но докончить не сумел - дыхание перехватило. Перед ним стояла его Белль, в глазах её не было ни отвращения, ни неприязни; и, протянув к ней руку, Румпельштильцхен забрал у девушки шкатулку и заглянул внутрь. Там было его сердце. Белль выжидающе смотрела - вставит ли Румпельштильцхен себе сердце обратно? Не побоится ли снова чувствовать - как любовь, так и боль? - Я не собираюсь уходить от тебя, - тихо, но твёрдо заявила она. Пусть знает. Пусть будет уверен хотя бы в ней. Сердце девушки терзало некое беспокойство: она-то не собиралась уходить от Румпельштильцхена, а вот как поступит Белфайер? Не ждёт ли Тёмного мага ещё один удар? Почти неосознанно Румпельштильцхен поднёс руку к груди, но, вставляя сердце обратно, вдруг с болью подумал, что Бэй наверняка видел цвет того. Вот только как сын и Белль узнали про эту тайну? Румпельштильцхен решил, что спросит об этом позже, сейчас есть дела поважнее, и, щёлкнув пальцами, он отправил ненужную ныне шкатулку обратно в Тёмный Замок. Сердце снова билось в груди мага, и в него уже закралась робкая, недоверчивая радость - неужели Белль действительно простила его, собственными глазами увидев, что из себя представляет Проклятье, и узнав, что Тёмный хотел уничтожить Город из-за своей мести? Или свиток подобрал Белфайер? Забыв напрочь об Адне и её защитниках, Румпельштильцхен хотел взглянуть в лицо сыну, узнать, что тот думает, но не осмелился - отметил только свой волшебный лук в руках мальчика, а затем скорбно и виновато опустил глаза. Белфайер с тревогой следил за происходящим, и, когда Румпельштильцхен вернул себе сердце, даже вздохнул от облегчения. Рука, до этого до боли сжимавшая лук, резко ослабела, и он чуть не выронил оружие. Когда отец доставал сердце из шкатулки, мальчик непроизвольно зажмурился - видеть его цвет не хотелось, но Бэй пересилил себя и взглянул. То, что он увидел, заставило его собственное сердце сжаться от боли. Сердце Тёмного было почти полностью чёрным, только пара светлых пятнышек ещё смогла удержаться на месте. И это доказывало, что он всё ещё не до конца монстр... Как ни странно, отвращения к нему Бэй сейчас уже не чувствовал, только горькое сожаление. И ещё жалость - мальчик не мог представить, насколько же надо отчаяться, чтобы вырвать собственное сердце. Он аккуратно взял отца за подбородок, поднял его голову, чтобы посмотреть в глаза, и сказал: - Зачем ты пытаешься разрушить этот город? Ты никогда ничего просто так не делал. В чём виновны все эти люди? Подумай о них. Ты же оставишь детей сиротами! Конечно, только тех из них, кто сможет выжить... Пожалуйста, не делай этого! - на глаза Бэя навернулись непрошеные слёзы и он отвернулся, отпуская лицо Румпельштильцхена - не хотел, чтобы кто-то видел его слабость. Тем временем Ариэль восхитилась отважной девушкой, которая носила имя Белль. Если раньше Русалочка подозревала, что Румпельштильцхен просто очаровал бедняжку, сыграв на её жалости, то сейчас была уверена: какими бы ни были чувства Белль к Тёмному, она сдерживает его, не давая творить ещё больше зла. За то, что Белль проделала сейчас, ей должны быть благодарны все жители Города - но вот обернётся ли жертвенность Белль благом для неё самой? В этом Ариэль очень сомневалась, и судьба Белль заставляла её всерьёз беспокоиться. Однако сейчас нужно было помочь Адне, ради которой они сюда пришли. - Выдать тебя Тёмному? - спросила Ариэль, ласково обнимая Адну. - Нет, милая, не надо так говорить. Ты уже настрадалась так, что сполна искупила все свои грехи, если они у тебя были. Ты не должна отвечать за поступки Румпельштильцхена. У него есть своя голова на плечах, и решение уничтожить Город он принял сам. А валить всё с больной головы на здоровую - это недостойно мужчины. И я очень сочувствую Белль и Бэю, которые любят его. Пойдём же отсюда. - Да? - Адна говорила сухим, безжизненным голосом. Её попытка отомстить частично провалилась - Белль и Белфайер не бросили Румпельштильцхена, искали его и нашли. А в душе у самой Адны, уже сумевшей опомниться сначала от страха, потом от сильнейшего уныния, царила сумятица, которая, впрочем, не помешала ей ответить угрюмо и резко, в стиле прежней сердитой фейки: - А вот Тёмный думает иначе! Я пытала его до полусмерти и разлучила с теми, кого он любит, чтобы отомстить. Как вижу, он даже сердце себе вырвал! И к чему всё это привело? К тому, что из-за меня чуть весь Город не погиб! Ариэль невольно вздрогнула, услышав слова Адны о том, как та пытала Румпельштильцхена. Но тут же овладела собой. - Но ведь Город цел, - сказала она. - Это самое главное. Не стоит сожалеть о том, чего не случилось. Тебе нужно думать о том, чтобы никогда больше так не делать, чтобы вся эта история больше никогда не повторилась. О том, чтобы в будущем всегда оставаться Светлой, даже если ты больше не фея. Тебе есть где жить? Если у тебя нет своего жилища - можем проводить тебя в гостиницу, где живём сейчас мы сами. - Мне есть где жить, не беспокойтесь, - рассеянно, словно не слушая Ариэль, ответила Адна. В голове у неё звенели торжествующие слова Румпельштильцхена относительно того, что в договоре упоминалось о безопасности феи Адны, не человека. Между тем, и заключала соглашение никому не говорить тайну смерти Милы тоже фея Адна... не человек. Она свободна от контракта так же, как и сам Румпельштильцхен. Но сейчас вряд ли он вспомнит об этом, обуреваемый чувствами... Одна-единственная фраза - и Бэй навеки оттолкнёт отца. Месть осуществится. Правда, после этого ей, Адне, уж точно не жить. И не приведёт ли её порыв к очередным ужасающим последствиям? Румпельштильцхен опасен и непредсказуем, свою злобу и ярость он может сорвать не только на бывшей фее. - Я... не хотел разрушать Город... думал, что они выдадут мне Адну, - Румпельштильцхен покачал головой, нерешительно коснулся плеча сына. - Я... давай поговорим об этом потом, хорошо, Бэй? - неуклюже прибавил он, пытаясь заискивающе улыбнуться. - Теперь всё хорошо. Ведь вы с Белль вернулись. Я боялся, что потерял вас... что вы никогда меня не простите... но это ведь не так? - голос мага снизился почти до шёпота, так он был взволнован. - Я... Я не знаю. Я постараюсь. Очень постараюсь... Папа... - это слово далось мальчику с трудом, но он чувствовал, что сейчас его отцу это необходимо. - Меня радует то, что ты не собирался разрушать Город. Пообещай мне, что ты не будешь убивать или мучить Адну. Пожалуйста, для меня это важно. Я не хочу, чтобы ты очернял то светлое, что ещё в тебе осталось. Я видел твоё сердце - оно ещё не до конца потемнело, а значит, есть надежда. Пожалуйста, ради меня, не надо уподобляться ей - она уже достаточно наказана! - Бэй умоляюще посмотрел на отца, уже не обращая внимания на слёзы, текущие по щекам. Не убивать, не мучить Адну? Ту, которая заставила страдать единственно дорогих для Тёмного мага людей? Ту, по чьей вине он сам испытал ад на земле? Никто и никогда не смел повелевать Румпельштильцхеном, он был готов уничтожить, разрушить, смести с земли любой намёк на что-либо подобное, вместе с окаянной девчонкой, но... сказать сейчас «нет» означало оттолкнуть Бэя. В Белль Румпельштильцхен уже был уверен... почти уверен, хотя кто знает, когда истощится и её чаша терпения, и красавица поймёт, что не может больше жить с чудовищем? Не трогать Адну... Есть ещё Уилкис. И, кроме того, даже если тот снова не доберётся до бывшей феи, Бэй ведь сказал лишь «не убивать и не мучить», верно? И ничего более. Все эти мысли в несколько мгновений пронеслись в голове Румпельштильцхена. - Хорошо, я обещаю, - помедлив, дрогнувшими губами произнёс Тёмный маг - при виде слёз на лице сына он и сам готов был заплакать. - Я не буду убивать и мучить Адну, если ты так этого хочешь. Я действительно хотел измениться... ради тебя... ради Белль. И я могу это сделать... только оставайся с нами. Церулеус, настороженно державшийся поблизости, поглядывал то на хозяина и его близких, то на тех троих, которые прикрывали собой Адну. Одна из них предложила бывшей фее уйти, но та не двинулась с места - смотрела, не отрываясь, как Тёмный маг разговаривает со своим сыном и Белль. Судя по всему, Румпельштильцхен сумел избавиться от власти Адны над собой, и это радовало. Дракончику также понравилось, что Румпельштильцхен не обращал никакого внимания на присутствие врагов. Словно бы не стыдился своих чувств. Или ему, впервые за долгое время, было всё равно, что кто-то видит его... человечным? Удивительно. Ведь Церулеус помнил, как раньше, залечивая его рану, полученную от рыцаря по имени сэр Виктор, Румпельштильцхен сделал вид, будто здоровье дракона волнует его лишь постольку, поскольку это будущий страж Тёмного Замка. Взгляд юного ящера снова остановился на Адне - та поёжилась и отступила в сторону. Желание спалить её огнём уже почти пропало, но Церулеус продолжал испытывать к ней неистребимую ненависть. А ещё ему хотелось, чтобы эти её защитники перестали считать бывшую фею невинной овечкой, но, похоже, Адна и сама не собиралась ничего от них скрывать. Это откровенное мужество, несмотря на всю неприязнь к девушке, пришлось Церулеусу по нраву. Услышав последнюю просьбу Тёмного, обращённую к сыну, дракончик внимательно посмотрел на мальчика - согласится ли он жить в замке, с отцом и будущей, как подозревал Церулеус, мачехой? Сумеет ли побороть свою долговременную, горькую обиду? За что Белфайер сердится на Румпельштильцхена, Церулеус не знал. Но надеялся, что ничего непростительного там нет. В конце концов, дети должны всегда возвращаться к родителям, как сам Тёмный маг недавно сказал дракончику, отпуская того погостить у матери. А Белфайер нервно сглотнул, услышав эту просьбу. Он не знал, получится ли у него хотя бы простить отца, но жить с ним в одном доме... Когда-то, в самом начале своей жизни в Неверленде, он об этом мечтал, но теперь, спустя столетия, Бэй понимал, что это принесёт ему только боль, тем более, после того, как он узнал, что именно Румпельштильцхен делал для Проклятия... Мальчик видел то, как дрогнули губы отца - ещё чуть-чуть, и Тёмный сам заплачет. Бэй понимал, что лучше попробовать и потом об этом жалеть, чем никогда этого не сделать и жалеть всю оставшуюся жизнь. - Я останусь. И не брошу тебя... Я должен попытаться начать всё сначала! - тут его голос сорвался, и он закончил фразу уже шёпотом. - Иначе не прощу себе никогда. Пару мгновений Румпельштильцхен не мог произнести ни слова. И на куда большее время он забыл о своих тайных планах, опасениях, о существовании не только Адны, но и кого бы то ни было ещё, кроме тех, кого он любил, которые его окружали, с кем бывшая фея так и не сумела его разлучить - и с сияющими глазами протянул к сыну руки, чтобы обнять. Впервые за много лет, веков, тысячелетий с тех пор, как их разлучил зелёный портал. Бэй смотрел на отца и колебался. Он не до конца был уверен, стоит ли принимать его объятия, но то, как сиял от счастья Румпельштильцхен, придало мальчику уверенности, и он обнял его изо всех сил, прошептав: - Папа... - Бэй... мальчик мой, - чуть слышно ответил Румпельштильцхен, прижимая к себе вновь обретённого сына, и слёзы блестели в его глазах, не так давно наполненных болью и безумием. Измученное же сердце ныне захлестнула до краёв искренняя и настолько чистая, насколько это было возможно для такого тёмного существа, радость. - Нам... надо домой, - растроганно улыбаясь, маг слегка отстранился от сына, взглянул на Белль и дракончика, протянул руку к девушке, желая и её привлечь к себе поближе. - Надеюсь, никто не возражает? Белль в ответ прижалась к Румпельштильцхену, спрятав лицо у него на плече - она сама была растрогана, видя, как Бэю и его отцу всё-таки удалось помириться, видя, что её возлюбленный после всех пережитых мучений наконец-то счастлив - и прошептала: - Да. Домой! Все вместе... - Хорошо. Давайте домой. А как мы туда доберёмся? - мальчик посмотрел на отца. - С помощью магии? Так, наверное, быстрее будет. И знаешь... Я рад, что мы смогли тебя найти. Действительно рад. - Я-то совсем устал уже, - предусмотрительно вставил Церулеус, тепло глядя на всю компанию - дракончик был доволен, что всё так повернулось. - Лучше магией. Лишь у белой птицы, которая издалека наблюдала за всей сценой и в теле которой помещалась совсем не птичья душа - даже две! - на сердце не было никакой радости. Адна утратила кинжал, а Тёмный теперь может-таки добраться до девчонки, ведь контрактом предусмотрена фея, но никак не человек! А это означало - Джарету предстояло забыть о покое навсегда. Теперь ему надлежит охранять несчастную глупышку, которую поневоле привёл к совсем «бедствиям с последствиями», а как это, скажите на милость, сделать, если Румпельштильцхена трогать нельзя? Правда, тот ради сына согласен не совершать насилия... но кому, как не Джарету, знать, какие дыры, какие лазейки можно сыскать в контрактах? Не говоря уже о том, что у фейри нет ни дома, ни работы - значит, умрут с голоду и он сам, и эта его... тяжкая ноша. Кошелёк с вырученным за браслет золотом-то не вечный! Не приведи древние гоблины, и впрямь Адна в непотребном доме окажется... И ещё кое-что терзало короля-сову - зависть. Да, у него прекрасные друзья, не давшие и Адну в обиду, но семьи не было никогда - и не будет. Адна стояла в нерешительности рядом с Ариэль и молчала, наблюдая за Румпельштильцхеном и его близкими, и у неё впервые промелькнула мысль, что не стоит говорить о тайне смерти Милы хотя бы затем, чтобы его... пожалеть. Не успела она подивиться своей нелепой мысли, как рядом с обеими девушками выросла, как из-под земли, высокая фигура в белом. - Нате, возьмите, - буркнул Джарет, сунув в руки Адне свой кошелёк. - Вам нужнее, - в глаза что одной, что другой он старался не смотреть. Появление развенчанного владыки Андеграунда вызвало у Адны неудержимое желание закатить ему пощёчину, и она даже подняла руку, но вместо этого судорожно стиснула подарок. - Это вы их предупредили? - чуть слышно прошипела она, ткнув кошельком в сторону Белль и Бэя, обнимавших своего драгоценного монстра. - А то как бы они примчались сюда, чтобы спасать его? Я рассчитывала, что они его бросят! Уйдут прочь, с презрением! А вы... вы им помогали, небось... - от негодования у девушки перехватило дыхание. Между тем Румпельштильцхен отметил появление Джарета, с некоторым удивлением поднял брови, но не стал ничего спрашивать - откровенно говоря, не до этого было. Даже не взглянув на Адну и её защитников, маг щёлкнул пальцами, фиолетовые клубы дыма окутали его, Белль, Белфайера и Церулеуса. Когда дым рассеялся, все четверо исчезли, будто их и не было. Ни Ариэль, ни Эрик, ни Белфайер так и не вспомнили, что уже встречались в гостинице, разговаривали и даже чуть было не подружились... - Да, помогал! - рявкнул Джарет, уперев руки в бока. - Но если б не они, этот кровохлёб или вам бы шею свернул, или пол-Города на воздух бы высадил! Вам мало смертей? Не хочу, чтоб из-за меня квартал лежал в руинах! С меня довольно и Кристы. Берите, я вам сказал, вы женщина, а женщинам сложнее. Впрочем, можете податься в белошвейки, если хотите. - Да как вы смеете ещё прикрикивать на меня?! - взвизгнула Адна, оглянувшись - «кровохлёб» вместе с сыном, любимой и драконом уже скрылись, и можно было не стесняться в выражении своих чувств. - Если бы вы им не помогли, они бы меня не стерегли у домика, где я поселилась! И я бы в панике не вызвала Тёмного, чтобы поскорее найти тех, кто сможет его убить и тут же избавиться от Проклятья! Не была бы так взволнована, не проговорилась бы о своих планах самому Тёмному! Он решил, что терять ему нечего, стерпел пытку, пригрозил дом сжечь, вынудил меня дать ему свободу!.. В душе у Адны по-прежнему царила полная неразбериха, и трудно было предсказать, какими чувствами она взорвётся в следующий момент. В порыве злости, скорее похожей на самозащиту, она выложила начистоту и о своих былых планах относительно того, чтобы поручить убийство Тёмного принцу Эрику, и о том, как пытала ненавистное чудовище, заставив его испытать все муки, которые доставались когда-то его жертвам. - Ох вы, горе моё горькое, - только и произнёс Джарет. - Это же самый настоящий откат! Такой, какой обрушился на меня! Только мне достался столь мощный, что вообще расщепил меня в пепел! - фейри присвистнул. - Что ж вы наделали! Не думал я, что настолько стану сочувствовать Тёмному! Ах вы, глупое, глупое, несчастное создание! Ну что мне с вами делать? Ладно уж. Вы, кажется, у этих Солигенов живёте или как их там? - Именно. Можете даже меня туда проводить, если так за меня боитесь, - уже остынув, хмуро отозвалась девушка. - Отлично, провожу, - подхватил Джарет, которому, честно говоря, была не так уж и неприятна мысль о прогулке с молодой привлекательной девушкой. Адна же повернулась к остальным: - Спасибо, что помогли мне. Эрик, Ариэль, простите, что хотела вас втянуть в убийство Тёмного, если вам неприятны мысли о таком. Ильсор - я восхищаюсь вашим изобретением, которое уже дважды остановило Румпельштильцхена. - Кажется, всё разрешилось благополучно, - улыбнулся Эрик. - Кстати, Джарет, у меня к вам предложение. Конечно, вы были королём, а я только принц, но... не хотели бы вы поступить ко мне на службу? Я думаю, из вас мог бы выйти придворный музыкант - ведь, насколько мне известно, вы когда-то собирались стать менестрелем. Вместо ответа Джарет печально улыбнулся и распахнул пошире разноцветные глаза, оттянув пальцем губу, чтоб стали видны крупные и кривые зубы - мол, кто в твоём королевстве потерпит при дворе существо явно нечеловеческой природы? - Подожди, Адна! - Русалочка раскрыла ладони, и прекрасный махаон распахнул крылья. - Возьми с собой эту бабочку. Она поможет тебе сохранить свою душу от зла и искушения местью. Махаон, казалось, внимательно всматривался в бывшую фею. Затем перепорхнул на запястье Адны. Его просила передать Илраниана, сказав: «Надеюсь, этот махаон напомнит Адне о том, что не дело позволять мести овладевать собой. Месть ослепляет, не позволяет замечать красоты природы». - Какая милашка! - Адна, как и всякая фея, любила природу, а тем более бабочек, а превращение в человека произошло слишком недавно, чтобы коренным образом повлиять на её склонности. Девушка осторожно дотронулась до бабочки кончиком пальца, но та и не думала улетать. Интересно, она так и останется, будет сопровождать ту, которая уже успела изрядно очернить свою душу? Адна порадовалась, что Эрик и Ариэль не сердятся на неё. Или они были бы согласны избавить мир от Тёмного? Эта мысль показалась ей логичной. - И ещё, - сказал Ильсор. - Адна, я хочу попросить у тебя прощения за свою сестру. Она считает себя виноватой в том, что ты стала человеком. Прости её, пожалуйста. Слова Ильсора сильно удивили бывшую фею. - Простить Илраниану? Но как она может быть виновата? Меня лишила крыльев королева Маб за то, что я украла чернила кальмара! Они были нужны, чтобы захватить в рабство Тёмного. Про тайну, которая также позволила заманить Румпельштильцхена в ловушку, Адна не стала говорить, как и про кинжал. Кто знает, возможно, знание всего этого ей пригодится в будущем? - Моя сестра считает себя косвенно виноватой, - ответил Ильсор. - Мы близнецы, и между нами прочная связь: что знает она, то знаю я, и наоборот. Я знаю, она звала тебя, хотела получить магическую способность, а получила полезный совет. Из-за этого Илраниана и считает себя виноватой - она считает, что сделала тебе больно, когда позвала тебя. Адна наморщила лоб, пытаясь сообразить, каким образом это укладывается в логическую цепочку, но сдалась и махнула рукой. Той, в которой сжимала Джаретов кошелёк. - Неважно. Илраниана передо мной ни в чём не виновата. Пусть не придумывает себе несуществующую вину! Нам пора, - обратилась она к Джарету и посмотрела ясными глазами на остальных: - И ещё раз вам спасибо. Увидимся. Кажется, ей стало чуточку лучше. Во всяком случае, она уже начинала чувствовать себя голодной, а к тому времени, как они дойдут до домика Солигенов, уже и время обеда подоспеет... Возможно, не всё ещё для неё кончено. *** Румпельштильцхен надеялся, что вторичное магическое перемещение в течение суток не вызовет у сына такого же сильного отвращения, как и в первый раз. Сейчас, когда всё было улажено, Тёмный маг чувствовал себя очень уставшим - ему пришлось высвободить слишком много энергии в Городе, а потом ещё и перенести на большое расстояние сразу троих человек, включая себя, и одного дракона. Церулеус тоже выглядел очень утомлённым, и наверняка голоден, так же как Белль и Белфайер, решил про себя Румпельштильцхен, открывая двери замка вялым взмахом руки. Белфайер протянул ему лук. - Держи, это твоё. Взял на время, чтобы защищаться, если что. Мне он уже не нужен, - Бэй отдал оружие и прошёл внутрь замка. - Разумеется, сынок, - Румпельштильцхен вспомнил историю, связанную с луком, который никогда не промахивается. Как Белль впервые обняла своего хозяина и улыбнулась ему, лукаво и довольно, а он чувствовал себя глупым смущённым подростком - в свои-то триста с лишним лет!.. Тёмный повернулся к Белль, нежно коснулся пальцами её щеки. Ему хотелось сказать ей столько всего, доброго и красивого, чего она, несомненно, заслуживала, но, конечно же, нужные слова не шли на ум... Церулеус деликатно отвернулся и молча направился к своей пещере. В конце концов, отдохнуть не помешает. И как следует. Белль смущённо улыбнулась. - Я рассказала Бэю о том, как к тебе попал этот лук, - сказала она. - А ещё... я рада, что Бэй всё-таки решил остаться с тобой. Я очень волновалась. - Вероятно, вы решили не сбегать, - заметил Румпельштильцхен, стараясь говорить спокойно, - чтобы я и вовсе не разнёс весь мир, а? - Я думала о том, как спасти тебя, - покачала головой Белль. - Бэй сказал, что тоже готов спасти тебя, он не отступился, даже узнав о Проклятье. Мы отправились на поиски Адны. Я хотела отобрать у неё твой кинжал, но мне не повезло. А потом Церулеус сказал, что ты вырвал себе сердце. И тогда я поняла, что ты решил, будто мы сбежали, - девушка вздохнула и ласково положила руку Румпельштильцхену на плечо. - Мне было больно за тебя. Я не знала, что тебе удалось вернуть кинжал и освободиться, и я боялась того, что Адна может сделать с тобой. Она бы не позволила тебе разнести весь мир, но... ценой твоей жизни? Я рада, что этого не случилось. - Не будем говорить об Адне, - Румпельштильцхен не хотел и не собирался рассказывать о мучениях, которым его подвергла бывшая фея. Ни к чему обременять Белль и Бэя ещё и этим тягостным знанием. - Я чего хотел бы... - немного неуклюже продолжил он, стремясь перевести тему беседы, - знаешь, Белль, хорошо бы нам всё это забыть, и жить одной семьёй - ты, я и Бэй. Белфайер выглянул из-за двери, собираясь поторопить отца и Белль, но увидев и услышав происходящее, решил не мешать им, а посмотреть, что будет дальше. - Хорошо бы... - согласилась девушка. - Вот только мне всё равно неспокойно. Всякий раз, когда кажется, будто всё наконец-то хорошо - кто-то наносит внезапный удар. И кроме того, - Белль сделалась ещё более обеспокоенной, - я стала видеть вещие сны. Этой ночью я проснулась, и мне было страшно. Я видела во сне Адну, ставшую человеком и державшую твой кинжал. Я узнала об этом прежде, чем мне рассказали. Это второй раз... Мне стоит рассказывать тебе обо всех таких снах? - Значит, я не ошибся, Криста нечаянно тебе и этот дар передала, - при воспоминании о несчастной мёртвой фейке Тёмный поморщился - знай он, что её гибель столько несчастья ему принесёт, не стал бы трогать, а просто выпроводил бы из своих владений, предварительно забрав у Кристы палочку. - Да, ты должна будешь рассказывать мне о таких снах. Хотя, видишь ли, будущее изменить невозможно, и если я попытаюсь это сделать, получится как с лучевым пистолетом. Мои действия привели к тому, что я был ранен. Но, по крайней мере, мы будем знать, что нас ждёт, - Румпельштильцхен пожал плечами и, приблизив своё лицо к Белль, вместо поцелуя потёрся носом о её щеку. - Устал, чтобы расспрашивать тебя подробно, Белль, да это и не нужно. Главное, что мы всё-таки вместе. План-то разлучить нас всех у Адны провалился, - добавил он со смешком, слегка отстраняясь от девушки, и тут заметил Бэя, выглядывавшего из-за двери. Румпельштильцхен мгновенно отпрянул от Белль и смущённо зачастил: - Да, нам... мы... мы сейчас идём, Бэй, просто... кое-что хотел уточнить... спросить... сказать, - в голосе его проскользнули оправдательные интонации, словно Белфайер мог упрекнуть отца в том, что тот завёл себе возлюбленную и позабыл о сыне. - Да, конечно. Извини, не хотел вам мешать, - Белфайер почувствовал вину за то, что случайно отвлёк отца. - Я уже ухожу! - он поспешно закрыл дверь и поднялся в свою комнату. Прилёг на кровать - решил немного отдохнуть, всё-таки это утро было для него весьма тяжёлым... - Похоже, он не против наших отношений, - с облегчением произнёс Румпельштильцхен и приобнял Белль свободной рукой за талию. - Пойдём, милая. Тебе нужно отдохнуть... да и мне тоже... Помимо отдыха, он собирался поискать среди тех зелий, которые уцелели после погрома в лаборатории, снадобье, восстанавливающее силы. Оно стояло в самом дальнем углу шкафа, и вряд ли, разбушевавшись в своё время, Тёмный маг успел добраться до неприметного фиала с бесцветной жидкостью. Без неё он ещё очень долго будет чувствовать себя утомлённым, так что выхода нет - придётся выпить. - Тебе так точно, - понимающе отозвалась Белль, проходя в двери. Про себя же она подумала, что уже второй день подряд как Тёмный маг попадает в беду, а ей приходится волноваться за него. Надежды на дальнейшую спокойную жизнь было мало. А теперь Румпельштильцхен ещё и сказал, что будущее изменить невозможно... Девушка тихо вздохнула. - Надеюсь, хотя бы сейчас тебя никто не побеспокоит.