New Game

Адна торопливо шла по коридору гостиницы, разыскивая Илраниану; на одном плече у неё сидел махаон, подарок гостьи с другой планеты, а на другом - золотая сова с рубиновыми глазами. Сову только что подарила некая таинственная колдунья из Волховского квартала - бывшая фея так поняла, что и красный клубок, при помощи которого Эрик, Ильсор и Ариэль нашли её и спасли от Румпельштильцхена, был подарком этой старушки. А ещё она имела в услужении говорящего кота Мурлыку, на которого Адна наткнулась на улице за какое-то время до своего визита сюда; он-то и посоветовал девушке идти за помощью к старой волшебнице: «Хозяйка моя, Бабой-Ягой величают, ждёт тебя у двора постоялого, в мире здешнем он гостиницей зовётся. Хочет с тобою беседу повести, до ума довести, слово доброе донести. Да подарочек тебе приготовила. Не убоишься ль пойти? Коли от коварства недруга средство какое ищешь, то ступай к гостинице, да найдёшь!» Увы, Адна не помнила, где находится комната гостьи с другой планеты, поэтому ей пришлось спросить служанку. Та удивленно покосилась на одетую в белое девицу в золотых туфлях, в сопровождении золотой совы и живой бабочки, но куда идти, указала. «Ведомо мне, что маг Тёмный тебе угрожать может, - вспомнились бывшей фее слова таинственной колдуньи. - Будь внимательна, Адна, а чтобы было сподручнее, вот тебе в помощь золотая совушка. Если поблизости недруг, она начинает ухукать и махать крыльями, а рубиновые глазки светятся. Не я одна тебе помочь желаю - дева с фиалковой кожей тоже этого хочет». Между тем Илраниана нашла в волшебной книге, которую ей подарила всё та жа Баба-Яга, указания, как оживлять рисунки. Справиться с таким делом мог только обладающий магией природы, но и изображение требовалось непростое. Неожиданно девушке пришла в голову мысль. - Ариэль, ты умеешь рисовать? Я попробую оживить то, что у тебя получится. Зверёк, сошедший с рисунка, созданного лесной русалкой, будет вдвойне силён. Этого зверька в вашем мире наверняка никто не видел. По мнению самой Русалочки, талантом художника она отнюдь не обладала и уже собиралась сказать об этом Илраниане, если бы не слова звёздной гостьи: «Зверёк, сошедший с рисунка, созданного лесной русалкой, будет вдвойне силён». А значит - Ариэль придётся выполнить работу, которую ей доверили. Она лишь спросила, кого именно ей нужно изобразить на бумаге. - Зверёк этот похож одновременно на белку и кошку. Тело, передние лапки и головка как у кошки. Задние лапки похожи на беличьи. Ушки тоже как у белки. Хвост настолько длинный, что им можно дважды обернуть самого зверька. И сделай его рыженьким, пожалуйста. - Похож одновременно на белку и на кошку, - повторила Ариэль. - Хвост такой длинный, что зверёк может дважды им обернуться. И рыженький... Взяв в руку карандаш, Ариэль постаралась представить себе невиданного зверька как можно подробнее. А затем карандаш забегал по бумаге, выводя линии - так, чтобы рисунок получился словно бы отпечатком той картины, что представилась Ариэль в воображении. Наконец работа подошла к концу. - А ведь он миленький! - не удержалась Ариэль. На мгновение Русалочке показалось, что зверёк подмигивает ей с листа. - Он ещё и очень проворный. У нас их называют ранвишами. Сами себя эти зверьки называют пушистые. Посмотрев в книгу, Илраниана нашла нужное место, и, проведя рукой над листом, произнесла: - Ветер дует. Лес шуршит. Огонь трещит. Вода бежит. Жизни время впереди. Зверёк дивный, оживи. В ту же секунду ранвиш сошёл с листа бумаги и пробежался по столу, словно разминал лапки. Неожиданно в дверь постучались. - Войдите! - сказала девушка. Адна нерешительно вошла, удивлённо глянула на зверька, затем, спохватившись, поздоровалась: - Добрый день. Одна волшебница... Баба-Яга... твоя знакомая... сказала, что ты, - она поглядела на Илраниану, - хочешь мне помочь. И кстати, спасибо за бабочку! Природная подозрительность делала Адну более робкой, чем в любое другое время - обычно-то ей такое не было присуще. Она искренне не понимала, почему эта странная колдунья с говорящим котом захотела ей помочь, и до сих пор размышляла над этим. Кроме того, Адна привыкла, что всегда она помогала кому-то, а теперь стали помогать ей... Непривычная роль её смущала. Да и зверёк... На кого же он походил? Или ей, Адне, про него кто-то рассказывал? Смутно припомнилось какое-то чудное слово, его называвшее. - Пожалуйста, - ответила Илраниана. - Кстати, этот зверёк тебе в помощь. Это ранвиш; как видишь, он похож на белку и кошку одновременно. Сами себя эти зверьки зовут пушистые. Спросишь, как? Адна, тебе знакомо слово «телепатия»? - Ах да, вспомнила, ты же мне о нём, о ранвише, рассказывала! - оживилась Адна. - Телепатия? Ох, боюсь, если я и знала, что это, то уже забыла. Человеком быть не так легко, - она не сумела скрыть горечь при этих словах. Всё-таки королева Маб могла бы и помилосердней обойтись со своей подданной! Воспоминание о том, как она лишилась крыльев, снова всколыхнуло поутихшую было ненависть к Тёмному магу. - Телепатия - это общение с помощью обмена мыслями, - пояснила Илраниана. - Ранвиши - телепаты. Более того, если ты забыла, они могут проникнуть в любую щель, передвигаться как на четырёх, так и на одних передних, задних, левых или правых лапках и даже катиться шариком, а их ушки могут вертеться в любую сторону. Девушка взяла на руки ранвиша и поднесла к Адне. ...Румпельштильцхен появился в комнате Ильсора, где находился и принц Эрик, безо всякого фиолетового, красного или чёрного дыма и прочей эффектности. Просто возник из воздуха. Причина была очевидна: Эрик мог подумать, что стоит упредить события, и выстрелить, прежде чем Румпельштильцхен успеет отскочить в сторону. И кто знает, куда бы он попал - к примеру, новые глаза Румпельштильцхен, при всём своём могуществе, мог и не отрастить - это тебе не кусок плоти на груди. В любом случае, сама мысль о таком была более чем неприятна. Появившись, маг сразу же предупреждающе вскинул руку: - Я с миром, дорогуши. Поговорить пришёл. Лишний переполох был ему совершенно ни к чему. Ильсор подскочил на месте от неожиданности. - Это как же, извиняюсь, понимать? Нельзя же так людей пугать. Как ни в чём не бывало, Румпельштильцхен ухмыльнулся в ответ, не теряя, впрочем, бдительности. - Появись я медленно, вдруг бы Его Высочество, - он живо указал на Эрика, - неверно истолковал моё появление и захотел бы устроить ненужный спектакль со стрельбой?.. А я всего-то хотел напомнить ему, как он клялся честью своего рода, что, если мне понадобится его помощь, я её получу. А ещё, - со вкусом продолжал Румпельштильцхен, опуская руку, и голос его на время следующей фразы поднялся до высоких ноток, - кое-кто задолжал мне услугу за то, что я подсказал, как оживить бедняжку Ариэль! Понимаю, понимаю, на фоне недавних, скажем так, эпохальных событий всё забывается, но я дважды спасал милую сердцу принца русалку - не так ли? И теперь пришло время платить за услуги! Я никому не помогаю просто так. Знаете ли, всё имеет цену, даже моё время, потраченное на то, чтобы разрешить неприятности Эрика и Ариэль! Торжествующе закончив свою самодовольную речь, сопровождаемую весьма умеренной для него жестикуляцией - чтобы не отвлекаться - Тёмный нетерпеливо воззрился на обоих: мол, что скажете? разве я неправ? Конечно, Эрик отнюдь не обрадовался, когда в комнате, где беседовали они с Ильсором, появился Тёмный. Неизвестно, до чего успели договориться Ариэль с Илранианой, нашли ли какой-нибудь способ защитить Адну? Тем не менее, Эрик отвесил магу светский поклон. - Приветствую вас, сударь. Да, я помню о нашем уговоре. Чем могу быть полезен? - Однако, какая вежливость, учитывая, что совсем недавно ты в меня целился, - заливисто хихикнул Румпельштильцхен, хотя в его выпуклых блестящих глазах не было смеха. - Ты наверняка догадываешься, что мне нужно, а? Сказав это, маг протянул руку, нетерпеливо пошевелил чёрными когтями. - Лучевой пистолет, - предсказуемо прозвучал ответ. - Отдай его мне. Эрик с сомнением обернулся к Ильсору. Все-таки лучевой пистолет был подарком, а подарки не принято передаривать. Заметив, что принц смотрит на Ильсора, Румпельштильцхен перевёл взгляд на гостя с другой планеты, а затем хитро и совсем недобро улыбнулся: - Никто не нарушает сделок со мной, любезные мои, никто... И если вы знаете, кто я, то также понимаете, на что я способен и безо всяких лучевых пистолетов! Ах да, - небрежно щёлкнул он пальцами, - вы же сами это видели, собственными глазами! Соответственно, должны сознавать, что это оружие мне требуется не для разрушительных целей. - Эрик, - сказал Ильсор, - отдай ему пистолет. Если мы этого не сделаем, будет ещё хуже. Юноша взял Эрика за руку и ободряюще подмигнул. - Не всё ещё потеряно, - шепнул он. - Помнишь, в чём мой талант? ...Тем временем Адна, как зачарованная, смотрела на ранвиша. Удивительное дело - то странная старушка-волшебница дарит ей самой золотую сову с рубиновыми глазами, то теперь перед глазами бывшей феи тот самый чудесный зверёк, которого хотела получить Илраниана для слежки за Тёмным магом. Вот только Илраниана говорила о неживом ранвише, смутно припомнила Адна, а этот был живой... на ощупь тёплый... настоящий... - Да откуда он здесь взялся?! - вырвалось у девушки, и тут золотая сова на её плече стала ухукать, махать крыльями, глаза её засветились, и Адна испуганно оглянулась. - Волшебница, подарившая мне сову, сказала, что та подаст знак, когда враг близко! Румпель...штильцхен, - от волнения еле выговорила она ненавистное имя, - здесь! В гостинице! - Вот хитрец, - проговорила Илраниана. - И как ему это удаётся? Какие тайны магии ему ведомы? - Он Тёмный, - угрюмо произнесла Адна. - Он очень могущественен. Досталось же столько власти такому ожесточённому существу... Наверное, он изначально не был злым. А потом... но кто ж изначально был злым? - снова в её голосе зазвучала горечь. - Даже я... была светлой феей. А сейчас - я кто? Ты не знаешь, как я его пытала... мучила... издевалась... и даже сейчас думаю, что лучше бы я его убила. Кто знает, скольким невинным он ещё вред причинит? А Белль всё равно будет его любить, и сын его - тоже... Она опять оглянулась и тоскливо произнесла: - Может быть, он и не за мной пришёл... но сова почувствовала его приближение. Значит, та старушка меня не обманула. - Надеюсь, с братом всё будет хорошо, - сказала Илраниана. - Румпельштильцхен сейчас рядом с ним, я чувствую это. Если Тёмный сделает брату плохо, то его счастье, что я начинающая волшебница. - Разве Ариэль не рассказала тебе? - Адна удивлённо посмотрела на молчавшую во время этого разговора Русалочку. - Джарет в обмен на одну тайну, которую не должен знать сын Тёмного, заставил Румпельштильцхена подписать мирный договор. Этот злодей не может тронуть ни тебя, ни Ильсора, ни Ариэль, ни Эрика, ни самого Джарета. Так что твоему брату ничего не грозит - Тёмный не нарушает сделок. Зато легко находит в них лазейки, - криво улыбнулась девушка, машинально поглаживая свою золотую сову, - поэтому фея Адна была в безопасности по двум договорам, а человек Адна беззащитна со всех сторон... ...Румпельштильцхен все еще ждал, и Эрик протянул ему лучевой пистолет вперёд рукоятью. - Возьми. Как видишь, я тоже умею держать своё слово. Он понял намёк Ильсора - в случае чего тот сумеет смастерить новый лучевой пистолет. Только вот стоит ли наполнять этот мир подобным оружием? Ведь тут есть не только маги и волшебники, но и мастера, которые могут разобраться, как такой пистолет устроен, если вдруг им удастся его заполучить. И не у всех этих мастеров совесть чиста - некоторые ради денег способны на многое, в том числе и на то, чтобы запустить производство такого оружия. Как только лучевой пистолет оказался в руках Тёмного мага, тот немедленно прицелился и одним махом испепелил стоявший невдалеке стул. - Действует! - радостно вскричал Румпельштильцхен, опасавшийся, что у неприятеля может быть в запасе безвредная фальшивка. Он зашёлся пронзительным смехом, мелко тряся своими кудряшками, в которых блестели крупицы золота. Казалось, что Тёмный вот-вот начнёт подпрыгивать на одной ножке, ещё больше напоминая в это мгновение ребёнка, получившего подарок. Проворно спрятав пистолет за пазухой, Румпельштильцхен доверительным тоном сообщил Эрику: - Не мог не проверить, а вдруг ты всё-таки меня обманешь? Но ты этого не сделал - разумно, весьма разумно! Значит, наша сделка полностью состоялась, и мы в расчёте! А мне пора заняться другими своими делами, - с ухмылкой отступив назад, он небрежно взмахнул рукой и исчез, будто испарился. ...Между тем, внезапная мысль озарила смятенный ум Адны, и девушка помрачнела. - Кажется, я знаю, почему Тёмный здесь. Если бы ради меня, он уже находился бы в этой комнате, а он с Ильсором! И наверняка Эрик тоже там! Румпельштильцхен хочет получить второй лучевой пистолет, чтобы ему ничем, совсем ничем нельзя было навредить - кинжал-то он наверняка надёжно спрятал! - Абсолютно правильно, душа моя! - зазвенел у неё за спиной неуместно весёлый голос, и Румпельштильцхен появился перед тремя девушками, присутствовавшими в комнате. Он мгновенно упёр указательный палец в отпрянувшую Адну: - Нет-нет, не убегай, мы же ещё не поговорили! И не бойтесь, - он обвёл ехидно поблёскивавшими глазами остальных, - я пообещал сыну не убивать и не мучить эту... особу, - говоря последнее слово, колдун скривился, словно попробовал нечто очень кислое. - Явился я за кое-чем другим! Адна с трудом подавила желание спрятаться за Илраниану, сказав себе, что это всё равно ей не поможет. Если Тёмному понадобится, он и оттуда её достанет. Сейчас, когда враг снова был полон сил, энергии и злобной радости, бывшей фее казалось, что происшествие с кинжалом произошло во сне. Вот только жаль, что проснуться и обнаружить себя дома, в Феерии, нельзя... - И что же тебе нужно? - вырвалось у неё прежде, чем успел заговорить кто-либо другой. - Да, что тебе нужно от Адны? - спросила Илраниана, взяв ту за руку. Румпельштильцхен пробежался взглядом по обстановке, решил, что золотая сова на одном плече Адны и бабочка на другом - волшебные подарки; заинтересованно оглядел странного зверька на руке у Илранианы. - Видишь ли, девчонка знает кое-что, чего ей знать не следует, поэтому я сотру ей память относительно этой тайны. Процесс не то чтобы болезненный, но неприятный, причём скорее для меня, чем для неё. Тем не менее, я это сделаю. И неплохо, если никто не будет мне мешать, - глаза Румпельштильцхена сузились. Адна со вздохом посмотрела на довольного собой мага - очевидно, лучевой пистолет он уже получил. Было бы странно ожидать иного. - Ну, давай, займись моей памятью. Мне твоя тайна всё равно уже ни к чему. Румпельштильцхен мгновенно поднял руки и, пристально глядя на Адну, сложил ладони вместе. Из-под них выползли серые волны волшебства и окружили светловолосую голову девушки. Стирание памяти требовало от Румпельштильцхена некоторых усилий и платы, неизбежной, когда имеешь дело с магией, а особенно чёрной. Однако он был готов платить - лишь бы Бэй не узнал о Миле, о том, как умерла его мать; Румпельштильцхен панически боялся этого. Даже учитывая отсутствие крыльев у бывшей феи, она ведь могла найти способ оповестить Бэя, так что следовало в любом случае позаботиться об опасной тайне. А теперь Адна не только всё позабудет, но и, услышав, к примеру, от Джарета, не сумеет задержать в памяти - таковым было заклятье, наскоро накладываемое на неё Тёмным магом. Сам же развенчанный король гоблинов связан договором. Кроме того, Румпельштильцхен сделал так, что Адна забыла и о кинжале - и, наконец, с удовлетворённым вздохом опустил руки, высвобождая бывшую фею из душного плена тёмной магии... Ариэль поспешила подхватить девушку. Приложила ухо к её груди - дышит ли Адна? Жива ли? Дыхание слышалось ясно, сердце тоже билось - это было самое главное. - Ты слышишь меня, Адна? - спросила Русалочка. - Это я, Ариэль! Адна приоткрыла глаза и увидела, что рядом порхает махаон, а золотая совушка сидит на плече у Илранианы. Пара мгновений - и Адна уже стояла на ногах, потирая лоб; ей казалось, что в её потяжелевшей голове шумит морской прибой. Ариэль же взглянула на Румпельштильцхена. - Итак, вы устранили угрозу для себя? Отныне ваши пути с Адной расходятся? На вашем месте я оставила бы ее в покое, Румпельштильцхен. У вас есть сын и девушка, которая вас любит. Этого достаточно, чтобы быть счастливым. Если вы и в самом деле когда-то связались с темной магией, не ведая о том, что творите, то сейчас самое время с ней покончить. Темная магия могла изменить вас, но вряд ли она отобрала у вас те умения, которыми вы обладали, будучи человеком. Вам не нужно пить кровь, как вампиру, и вы не боитесь солнечного света, как тролль. А значит, вести жизнь добропорядочного человека вы способны. Румпельштильцхен выслушал Ариэль с насмешливым вниманием, как будто всё, что она говорила, было любопытной, но абсолютнейшей ерундой. - Душа моя, знаешь ли, ты слишком молода и наивна, чтобы читать мне нотации и наставлять на путь истинный. И, как и все тебе подобные, вольно рассуждаешь о том, в чём ничего не смыслишь - то бишь о тёмной магии. Тьма, да будет тебе известно, это не то, от чего можно попробовать кусочек и потом выплюнуть! Разумеется, он не собирался откровенничать с этой русалкой. Рассказывать ей, каким образом он из отчаявшегося, но слабого и безобидного человека превратился в монстра. - Странный он. Добрый с одними, злой с другими... - Он не всегда таким был. Я ещё помню времена, когда добрее его никого не было... - Расскажи, - просто предложил Церулеус. Румпельштильцхен никогда не говорил о себе, разве что мог обмолвиться случайно, уронить что-нибудь интересное и тут же резко умолкнуть. А дракончику хотелось знать, отчего в Тёмном будто два существа живут - одно злое, изощрённо-жестокое и ехидное, другое человечное. - Когда-то, лет триста тому назад, он был обычным человеком. Деревенским трусом... - горько промолвил Белфайер и сглотнул комок. - По крайней мере, так считали все жители из нашей родной деревни. Он участвовал в войне с ограми, а потом как-то узнал, что, если пойдёт в атаку на следующий день, то я останусь без отца. И он сломал себе ногу. Сам. И вернулся домой. Ко мне. А мать за это перестала его уважать. Все считали, что лучше бы он погиб, и поэтому презирали его... Белфайер вздохнул - разбередив давние воспоминания, он открыл старую рану. ...Румпельштильцхену не было смысла объяснять, как власть, сила, осознание своего беспредельного могущества перековали его душу, и тёмная магия вывернула бывшего деревенского прядильщика наизнанку. Она обратила мягкость в жестокость, а желание защитить сделала стремлением уничтожить малейшую, порой даже придуманную воспалённым воображением угрозу. И возможность без труда спасти чью-то жизнь подарила бывшему хромому дезертиру ощущение, что он может по своему усмотрению распоряжаться тем, кому остаться на этом свете, а кому умереть. - А война всё продолжалась. Возраст призыва всё понижали и понижали. И однажды начали забирать уже и четырнадцатилетних. Мне тогда оставалось всего пару дней до назначенного возраста. Отец решил меня спасти. Мы попытались сбежать, но нас поймали. Чтобы отпустили, Румпельштильцхена заставили целовать сапоги начальнику стражи, - мальчик на минуту замолчал, восстанавливая дыхание и успокаивая сердце. - По дороге назад, в деревню, мы встретили нищего, который помог нам и рассказал про то, что Тёмный, находящийся в услужении у нашего герцога, может всё. Даже остановить войну... И что существует некий... предмет. Тот самый кинжал, который мы недавно хотели отобрать у Адны. Бэй продолжал свой рассказ. О том, как отец выкрал кинжал из герцогского замка. Как убил Тёмного и встал на его место, получив всю силу и могущество покойного. Как расправился с теми, кто пытался увезти Белфайера на фронт. Как спас всех от войны с ограми и вернул домой детей, которых уже не надеялись увидеть родители. И как начал меняться, день за днём, становясь всё хуже и хуже... Власть, казалось, развязала все дурные инстинкты, которые до поры до времени не давали себя знать. Как будто больше не было того доброго человека, который подал нищему из последних грошей, заботился о сыне, будучи ему не только отцом, но и вместо покинувшей их матери. Церулеус весь обратился в слух. Узнав, что Белфайер в отчаянии обратился к могущественной Голубой Фее, чтобы она помогла ему, и та подарила мальчику волшебный боб, который открывал портал в мир без магии, дракончик начал понимать, откуда растут корни ненависти к феям. - Он обещал мне, что, если будет способ избавить его от магии, то он его осуществит, - Бэй не мог смотреть на собеседника, видеть сочувствующий взгляд - его душили слёзы при одном воспоминании о том, что случилось несколько столетий тому назад. События ярко вставали перед глазами, как наяву. - Но, когда я открыл портал... он отказался прыгать. Он испугался за свою власть. И он... выпустил мою руку. Так я оказался в другом мире. Тёмная магия забрала у меня отца. ...Иными словами, о своём прошлом Румпельштильцхен распространяться не стал бы ни при каких обстоятельствах. Вместо этого он перевёл на Адну взгляд, от которого та поёжилась - взгляд, не суливший ей ничего хорошего. - Решать, разошлись наши пути с Адной или нет, только мне, - процедил сквозь зубы маг, во время стирания памяти испытавший сильнейшее искушение причинить мерзавке невыносимую, страшную боль. Чтобы она кричала и извивалась, подобно червяку! - Но я знаю, что ожидание страшнее, чем само наказание, - прибавил он с гадкой ухмылкой, - поэтому пусть пока подумает, где она ошиблась, и что теперь с ней будет! Вся твоя оставшаяся жизнь, дорогуша, отныне отравлена вечным ожиданием, и ты никуда от меня не скроешься, не денешься, хоть под землю заройся! Он шагнул вперёд, и Адне потребовалось усилие, чтобы не отшатнуться от этого страшного лица, искривлённых губ и злобного блеска в глазах. - Ты теперь навсегда со мной связана, - Румпельштильцхен стоял почти вплотную к ней, его рука взметнулась вверх, и жёсткие золотистые пальцы сжали подбородок застывшей на месте Адны, а голос понизился и звучал шипением потревоженной змеи. - Я не убью тебя, не буду пытать, но помни, что я ничего не забыл - и никогда не прощу, что ты причинила боль тем, кого я люблю. Он отпустил девушку, стремительно отпрянул и исчез, окутанный облаком фиолетового дыма. У Тёмного мага было ещё несколько дел в Городе, но самое главное он сделал. И, в последний раз глянув на Адну перед тем, как покинуть комнату, Румпельштильцхен ощутил, как злое торжество разлилось в его сердце... Он обо всём позаботился. Всё предусмотрел. Однако кое-чего Румпельштильцхен не сумел учесть - а именно, что среди фей, которые не пожелали бы иметь дело с Адной, нашлась одна, которая всё же ей посочувствовала. Ей-то Адна и успела в короткий промежуток времени поведать секрет смерти Милы. «Мне известна одна тайна и, если со мной что-нибудь дурное случится, я хочу, чтобы её узнал Белфайер, сын Румпельштильцхена. Помочь ты мне против Тёмного всё равно не сможешь, так пусть он хотя бы заплатит за то, что, возможно, сделает!» И фея Лина обещала помочь. Церулеус молчал какое-то время, прежде чем сказать: - Но ты же вернулся к отцу. И не так он плох. Значит, магия не отняла его у тебя. Ему очень хотелось утешить друга, и дракончик жалел, что пробудил столько горьких воспоминаний. В конце концов, он просто хотел узнать о прошлом Тёмного - и теперь ему ещё больше казалось, будто в Румпельштильцхене живут две личности. Причём они так прочно сплелись воедино, что прежним, вероятно, он уже никогда не станет, даже лишившись магии. Церулеус очень мало знал о волшебстве, но ему казалось, что тьма так легко не выпускает кого-либо из своих когтей - не раньше, чем произведёт в его душе необратимые изменения. Но тут ему вспомнилось ещё кое-что в рассказе Белфайера. - А твоя мать? - осторожно спросил Церулеус. - Ты сказал, что она умерла... но неуверенно. Бэй, наконец, поднял на него глаза. Усталый, совсем взрослый взгляд. Словно у человека, прожившего долгую и очень трудную жизнь. - Так сказал отец. Я спрашивал его подробнее, но он ничего не захотел рассказывать. Он просто сказал, что её нет. И дракончик больше не стал задавать вопросов.