New Game

Нетерпеливо дождавшись, пока простолюдины скроются, и даже немного дольше (убеждаясь в том, что в их полупьяные головы не придёт мысль вернуться и выяснить, что же это за лекарь ходит по ночам по городу), Джафар обратился в пурпурный дым и просочился под дверь первого из строений. Уже внутри, не обнаружив никого в первом же помещении, туманом всклубился-вполз по лестнице, решив, что спальни в этом мире принято устраивать на втором этаже, если он есть, и принялся искать признаки жизни, принюхиваясь к запахам крови и магии. Фома и Кузьма отчасти ошиблись, указав на помощников сожжённого драконом нейтрального волшебника как на светлых магов. Те, безусловно, владели кое-каким набором несильных заклинаний, но исцелить самих себя оказались не в состоянии. У того, к которому направлялся Джафар, пришлось отрезать руку, поскольку она и без того была почти оторвана ударом драконьей лапы, к тому же была сломана нога. Несмотря на лекарскую помощь, заснуть он ночью так и не сумел и просто лежал, чуть слышно бормоча заклинания, которые немного ускоряли процесс заживления, - совсем немного, но всё же. Джафар оказался несколько разочарован. Магический потенциал хозяина дома был настолько ничтожен и слаб, что если примерно таким же обладали упомянутые братьями тёмные колдуны, на их поиски не стоило тратить время. Впрочем, сейчас это было даже к лучшему. Насладиться магической дуэлью ему всё равно не удалось бы - в отличие от противника, он был скован правилами лампы. Услышав, что жертва бодрствует, джинн решил, что незачем просачиваться под дверь - это заняло бы слишком много времени, - и просто толкнул створку, входя в комнату. Кому бы пришло в голову запираться внутри собственного дома? - Здравствуй, любезнейший, - Джафар, улыбаясь, прошёл к ложу пострадавшего и по-хозяйски окинул взглядом тело под простынёй, стразу заметив отсутствие конечности. - Нападать на Тёмного было столь опрометчиво, не так ли? Где теперь твоя рука? Её уже отдали воронам? Хозяин дома выпучил глаза, уставившись на непонятного пришельца. В комнате горела всего одна свеча, и в её слабом свете незваный гость выглядел... зловеще. - Кто вы? Я сейчас позову слугу! - слабо шевельнувшись, пробормотал хозяин. Джафар улыбнулся ему ещё шире и куда более хищно. Одним движением джинн схватил жертву за горло. - Позови - и тебе придётся наблюдать всё, что я буду с ним делать, - в голосе не слышалось ни капли сострадания. Джафару не было разницы, у кого взять необходимое. - Отвечай на вопрос. Я задаю его в последний раз. Где твоя рука? - Не... знаю, - прохрипел перепуганный человек. - Лекарь... он её отнял. Сказал... иначе будет хуже... Я не спрашивал, куда он её... - Не повезло тебе, - покачал головой с притворным сочувствием Джафар. И выученным в Стране чудес движением проник ладонью внутрь тела. Он неплохо знал расположение внутренних органов: мать его была травницей, Амара - просто поклонницей магии плоти, не в плане очарования и любовных забав, а в том, для каких заклятий какие внутренности можно использовать. Пальцы сомкнулись, отделяя кусок печени, и как Красная Королева вытаскивала сердца из груди, так Джафар вытащил наружу свою добычу. Слегка горчило понимание: знай он это заклятье чужого мира, когда был подростком - возможно, Селим остался бы жив. Недоразумение, которое здесь называли магом, задыхалось от боли и ужаса, но умирать не думало - всё же он забрал не целый орган. Хорошо. Джафар спрятал ингредиент в кожаный мешочек, зачарованный, чтобы уберечь плоть от разложения. Благо, что у него такие ещё остались. Убрал за широкий пояс. Наклонился низко, к самому лицу лежащего, подождал, пока сфокусируется мечущийся взгляд. - Тьма наступает каждую ночь, запомни это и передай остальным. Стоит вам тронуть одного из нас - придут другие, чтобы заставить вас пожалеть. Тебе всё ясно? По расширившимся глазам понял, что его услышали, убрал руку с шеи, вежливо-насмешливо склонил голову в прощальном поклоне и вышел - тем же путём, которым явился. А человек благополучно потерял сознание... Довольный собой, Джафар прошёл дальше по улице и, увидев в нужном доме приоткрытое окно, воспользовался им в качестве входа - просачиваться в узкую щель под дверью было эффективно, но медленно. Второй из нападавших лежал в забытье. У него обе руки были сломаны, голова перевязана. Его жена дремала в кресле напротив, готовая проснуться, если вдруг что. Сон её стал ещё крепче, чем прежде, благодаря нехитрому заклятью - очнись эта женщина не вовремя, она могла бы помешать операции, а кто знает, что случится, если джинн, несмотря на запрет, убьёт? Джафар не хотел проверять. Он в задумчивости остановился над лежащим. Похоже, этот не очнётся, какую бы кость из него ни извлечь. Жаль. Услышать внушение он будет не в состоянии. Затея теряла половину привлекательности. Джафар проник пальцами в грудную клетку и, нащупав, отломил нижнее ребро. Одно. Больше ему не требовалось. Но как донести мысль до горожан? Джинн перевёл взгляд на выбеленную стену. Через некоторое время он вышел из дома. На стене в спальне осталось послание, выжженное чёрным по белому, примерно такого же содержания, как и в прошлый раз, а на столике под ним лежало второе ребро - надкушенное, - весомым свидетельством серьёзности слов. В этом же доме Джафар прихватил ступку и пестик, лёгкие и удобные. Раз Тёмный запретил ему брать свои вещи - нужно было позаботиться о процессе приготовления зелий заранее. Перемещаться к лампе оказалось гораздо легче, чем уходить от неё, даже имея на то позволение. Вернувшись в сад, Джафар обернулся на светлеющее вдали небо. Утро приближалось. Румпельштильцхен может проснуться через считанные часы и, конечно, захочет видеть джинна. Хотя бы для того, чтобы контролировать. Джафар прошёл разведанной ранее тропой и остановился перед первой из нужных трав, вспоминая, как именно сформулировал своё разрешение хозяин лампы. «...А утаскивать оттуда вещи и прятать я уже не разрешаю, только смотреть». Но он ведь не собирается утаскивать и прятать. К тому же не прикоснётся рукой - будет только смотреть. Джинн торжествующе улыбнулся, опустился на колени, расстелил перед собой платок, утвердил на нём ступку, рядом положил пестик, ребро и мешочек с печенью. Задумался. Улыбка исчезла так же быстро, как появилась. Ему нужны были сосуды, а вот о них-то Джафар позабыл. На чаепитии Румпельштильцхен велел джинну (пусть и косвенно) позаботиться о себе самостоятельно, и это дало ему доступ к почти безграничной мощи. Теперь нужно было искать другой способ. Пришлось перемещаться в лампу. В ней, как джинн уже обратил внимание, он мог достать всё, что ему требовалось, начиная от пищи и напитков - до разнообразной утвари. Главное - не засыпать. Прошлый кошмар всё ещё был ярок в памяти Джафара. Некоторое время спустя импровизированный алхимический стол пополнился несколькими пузырьками с пробками. Джафар опустился на колени и принялся за дело. Одним только взглядом он надёргал из связок, из травы, земли, с деревьев всё необходимое. Часть подсушил, вращая перед глазами в воздухе, часть испепелил, один за другим ссыпая в ступку, некоторые сочные стебли бросил свежими. Измельчал и смешивал уже руками - так, чтобы чувствовать консистенцию состава. Продолжая шептать заклятье, вытряхнул из мешочка печёнку на ладонь, осмотрел, вытянул ногтями жилку, кинул в кусты - и сжал орган, выдавливая кровь. Рука привычно осталась чистой. Остаток бросил туда же, в зелье, быстро смешал. Завершающие слова - и зелье пошло пурпурным свечением, плавно переходящим в фиолетовый, после стало бордовым, цвета вина - таким и осталось. Джафар выдохнул. Этот состав всегда вселял в него уверенность. Использовал его маг нечасто, в особенных случаях, однако без него жизни не представлял. Аккуратно, не пролив не капли, он заполнил три флакона. На этом можно было остановиться, но. В таверне, когда Джафар впервые ощутил желание есть кости, в его сознании возникло несколько формул, которые раньше были ему незнакомы... или знакомы, но забыты. По своей структуре они были правильными, и все основывались на магии костей. Вот насколько они были действенны, джинн решил проверить в тот момент, когда вырвал ребро второй жертвы. И так как Кролик был временно вне его власти, Джафар нашёл себе другой объект для экспериментов. Он быстро собрал второе зелье, явившееся ему как озарение за ночной трапезой. На этот раз все травы были старательно иссушены и растёрты. Труднее всего оказалось с ребром. Сперва потребовалось его расколоть, уронить несколько капель крови и костного мозга. Не в силах справляться с искушением, к тому же сообразив, что целого ребра слишком много, Джафар поглотил половину, а оставшееся сжёг на ладони и измельчил. Ни капли не удивился тому, что полученная в итоге смесь вспыхнула на миг багрово-чёрным светом магии джиннов. Это уже была не жидкость - мелкий травяной порошок, похожий на хорошо провяленный чай. Маг вдохнул аромат. Пахло вкусно. Он вытряхнул всё до крупинки в полотняный мешочек. Поднимаясь с колен, переместил в лампу платок и ступку. Там не найдут. Сам же отправился в дом, в гостиную - искать, где бы вскипятить чай. А хозяину лампы тем временем снилось, что каким-то образом он потерял сына и Белль. И ощущал, как его сердце полностью почернело, став как уголь. Румпельштильцхен метался с боку на бок, у него вырывались отчаянные бессвязные слова, но, в конце концов, явный кошмар перешёл в какую-то унылую пустоту, куда спящий и отправился, лёжа лицом в подушку. В гостиной Джафар огляделся. Никакой забытой посуды. Только на столе нашёлся толстостенный хрустальный графин с водой. Да в шкафу, полном различных вещиц, на почётном месте почему-то стояла битая чашка - та самая, из которой пил хозяин дома. Странное предпочтение. Она ему настолько памятна? На то, чтобы обойти защиту шкафа, потребовалось время. Много времени. Но пойди Джафар более грубым путём, она перебудила бы весь замок, и Румпельштильцхена - в первую очередь. Поэтому пришлось работать кропотливо, разбираясь в хитросплетениях чужих заклятий, сдвигая их слой за слоем. Если тот сам накладывал защиту, он силён. «Очень силён», - отметил Джафар, смахивая пот со лба. Наконец он сумел вытянуть чашку на стол. Из неё-то Румпельштильцхен точно выпьет. Осторожно вскипятил воду - прямо в графине, держа его в руках и опасаясь, как бы тот не разлетелся осколками. Но хрусталь - не стекло, он намного более прочен. Джинн достал из-за пояса полотняный мешочек и бросил щепотку смеси в чашку. Залил горячей водой. Запах был дивно заманчивым, намного лучше того обычного чая, которым его угощали не так давно. Но на месте Румпельштильцхена он не прикоснулся бы к незнакомому напитку, даже... особенно в любимой посуде! Джафар накрыл чашку ладонью и прошептал заклятье. Жидкость изменила цвет и аромат, лишь легчайшим оттенком оставив запах трав и дыма. Джафар сконцентрировался. Он не собирался прятать эту вещь, только отнести её хозяину. И не для того, чтобы навредить. Напротив, зелье из человеческого ребра восстанавливало, усиливало или дарило магическую силу. Недаром джинны предпочитали его другим напиткам. Те, настоящие джинны, каким никогда не стать ни ему, ни Сайрусу, ни другим проклятым. Он хотел испытать - как сильно зелье подействует на Тёмного мага, каким, по сути, являлся он сам, как долго следует его пить, чтобы восстановиться. И ещё... было ещё что-то в мотивах Джафара, что сам он не хотел включать в свой холодный расчёт, что рождало злость при одной только мысли. «Ты, как всегда, думал про себя...» «...Я пожертвовал магией ради него». Несправедливо. Окажись Джафар на месте Белфайера - он бы всё понял. Он был бы благодарен. А так эта жертва была принесена впустую. Назло равнодушию Бэя, который хоть и спас, но рассказывал о бессилии отца направо и налево, Джафар намеревался хотя бы отчасти исправить ситуацию. Чашка наконец с трудом далась ему в руки, он переместился в спальню и с чувством огромного облегчения - будто камень пришлось тащить! - поставил её на тумбочку рядом с постелью Румпельштильцхена. Вгляделся в лицо спящего - неспокойное, тревожное. В лампе Сайруса существовало удобное окошко, зарешёченное так, что снаружи оставалось не заметно, наблюдают ли за тобой. В этой смотреть, что происходит снаружи, можно было через носик - но видна была малая область пространства - или положив лампу набок и свесив крышку на цепочке. Что, по мнению Джафара, слишком бросалось в глаза. Так что джинн просто стал невидимым, разрежённым в воздухе комнаты. Контролировать своё стихийное обличье у него получалось всё лучше. И грызло любопытство: какой вид будет у Румпельштильцхена, когда он поймёт, что пьёт не привычный чай?