New Game

Белль сняла кольцо с пальца и положила на тумбочку - чтобы ничто не стесняло её рук. И когда Румпельштильцхен оказался рядом с ней в кровати, Белль обняла его, погладив по обнажённой спине. Затем запустила руки в его волнистые волосы, поцеловала его нос... - Какой же ты у меня красивый! - прошептала она, совершенно искренне, с нежностью и обожанием. - Как же я тебя всё-таки люблю! - Белль принялась покрывать лёгкими нежными поцелуями лицо Румпельштильцхена, плечи, грудь... - Я не против... быть красивым только для тебя, - слегка ухмыльнулся Румпельштильцхен. На Белль остались только панталончики с кружевами, которые она надевала под платье - в Тёмном Замке и летом было прохладно, - и Румпельштильцхен немедленно решил эту проблему, спустившись к бёдрам Белль и начав снимать с неё нижнее бельё, целуя обнажавшиеся места и предоставив самой Белль делать, что хочет, с его волосами. Стянув штанишки и отбросив их в сторону, Румпельштильцхен нерешительно, но всё же пристроил свою руку у Белль между ног... не услышал в ответ возражений и постарался пальцами «подготовить её», как он мысленно выразился. Белль вскрикнула от удовольствия. Нахлынуло желание стать ближе, ещё ближе с Румпельштильцхеном, ощутить его всем своим существом, слиться вдвоём так тесно, как только можно... - Иди ко мне... - Белль снова погладила волосы своего любимого, поцеловала в лоб, в щёку, в макушку, обвила его шею руками, прошлась ими по спине. - Делай со мной всё... всё, что хочется! - голос у неё сорвался. - Я вся твоя... я хочу быть твоей! Убедившись, что Белль готова, Румпельштильцхен предупредил её, крепко сжимая в объятиях, испытывая искушение чуть ли не вдавиться в неё всем телом: - Будет... немножко больно. Скорее всего. Он не стал предлагать ей волшебство, чтобы сгладить или совсем убрать это ощущение - вероятно, Белль так не захочет. Страх ворвался в ощущения Белль на мгновение, но очень быстро рассеялся. Прежде ей приходилось терпеть и другую боль, и Белль с готовностью на это шла, а в этот раз, когда ценой за боль станет возможность слиться с любимым и почувствовать от этого особое наслаждение - колебаний не было вовсе. - Пусть же... - тихо ответила она, закрыв глаза и вцепившись руками в плечи Румпельштильцхена. Белль позволила себе расслабиться, и Румпельштильцхен, после лёгкого замешательства (всё-таки надо, надо было предложить магию!), воспользовался этим. Целуя её лицо, легонько пощипывая за соски, он пристроился поудобнее, затем перешёл к самому главному. Не сразу, но постепенно, выражаясь словами одного поэта, «клинок входил в ножны». - Белль... - чуть слышно стонал Румпельштильцхен, - Белль, Белль, солнце, моё солнце, мой свет... Боль была острой, но не слишком сильной. Охватывающее Белль чувство томления и нежности, вызванное ласками и поцелуями Румпельштильцхена, смягчило и перебило эту боль, заставило почти забыть о ней. Прерывисто всхлипнув, Белль медленно, осторожно подалась вперёд. Ближе... Соединиться плотнее, забыть обо всём. Новые, неведомые ранее ощущения внутри вдруг заставили Белль покрыться мурашками. Она начала негромко постанывать, поэтому что переполняющие ощущения требовали какого-то выхода наружу. Слов не находилось. Всё тот же сластолюбивый поэт, вспомнившийся Тёмному (из него получилась замечательная певчая птица - а незачем мешать чужим сделкам при королевском дворе), был бы доволен: Румпельштильцхен неоднократно «даровал высочайшее наслаждение» и себе, и своей молодой жене в эту ночь - как только его покинули остатки неуместного смущения. Белль стонала. Белль вскрикивала. Белль оказалась куда более страстной, чем думал Румпельштильцхен, в своей нежности готовый ограничивать себя, как Белль угодно - но не пришлось. Он только надеялся, что его твёрдые пальцы и острые когти не оставили слишком чувствительных следов на её коже, - и, когда всё кончилось, уткнулся лицом между её тёплых, вздымающихся грудей. - Ты... ты была совершенно прекрасна, - эти слова были банальны, следовало придумать нечто лучше, гораздо лучше. Но Белль ведь и так всё понимает. Румпельштильцхен был «невероятно счастлив» - и тут же выкинул поэта вместе с его высокопарными стихами из головы. - И ты... - утомлённая, но тоже счастливая Белль погладила Румпельштильцхена по растрепавшимся волосам и опустила руку на его плечо. - Ты чудо... Мне было так хорошо с тобой... Едва успев дослушать эти слова, чувствуя, как веки закрываются сами собой, Румпельштильцхен так и заснул - «среди белых холмов», выплыли из памяти уже не слова поэта. Чувствуя спокойное удовлетворение и приятную усталость, вызывавшую желание расслабиться и не шевелиться, ощущая ровное дыхание Румпельштильцхена, Белль потихоньку заснула и сама. ...Румпельштильцхен проснулся задолго до рассвета, в полной темноте. Свечи давно догорели, но Тёмный маг прекрасно видел и без света - это было такой же особенностью его организма, как отсутствие хромоты и любых человеческих болезней. Он прислушался к себе - магия оставалась, приятно пульсировала в теле, несмотря на вчерашние траты. Вспомнив про кольцо Марьи, Румпельштильцхен сел на кровати, взял его и надел на палец - и тут же нахмурился, глядя на лампу. Джафар! Совсем забыл про него. Хорошо, что джинну не вздумалось вернуться посреди увлекательного процесса исполнения супружеских обязанностей! Румпельштильцхен повернулся к мирно спящей Белль, отвёл каштановый локон от её лба, слегка улыбнулся - она спала с таким довольным лицом, что он не удержался и, склонившись, поцеловал её в губы. Безо всяких страхов. Уже за одно это Румпельштильцхен, пожалуй, простил бы Джафару внезапное появление в спальне, даже если бы тот был весь в крови и стонал от боли. Усмехнувшись эдакому нелепому предположению, Тёмный ещё какое-то время посидел на кровати. Заботливо натянул на Белль одеяло, чтобы скрыть её грудь от возможных посторонних взоров. Белль не проснулась - она продолжала мирно посапывать. Как простой смертной, ей требовалось куда больше отдыха. Впрочем, и Румпельштильцхен чувствовал себя довольно расслабленно. Ему немного хотелось есть, но, к сожалению, от вчерашнего салата, восстанавливающего силы, ничего не осталось. Ради обычной еды спускаться вниз не хотелось. Тёмный задумался, как же быть с восстановлением сил впредь. Снова чай из чьих-то костей? Крайне неприятная вещь, но... если бы это были рёбра Адны... Невольная улыбка скользнула по лицу того, кого называли чудовищем. Пожалуй, у Адны многовато лишних рёбер. Как и вообще много чего. Румпельштильцхен вновь омрачился, вспомнив о Джарете и его угрозе вызвать демоницу Лилит. Мелькнула мысль, что джинн наверняка мог бы вытащить из Адны ребро, не вызвав ничьих подозрений, достаточно ему явиться невидимым и не оставить никаких следов. С другой стороны, если Джарет всё же догадается... Так, а ведь с Джафаром бывшего повелителя гоблинов не связывают никакие контракты. И снова улыбка, искренняя, но совсем не добрая, заиграла на лице Румпельштильцхена, пока он рылся в шкафу, не желая тратить магию на одевание. Как же удачно, что ему попалась эта лампа! Если хорошенько «обработать» Джафара, можно избавиться и от Адны, и от Джарета. Джинн уже почти приручен, недаром он и кинжал вернул - хотя не факт, что не жалеет об этом. Теперь нужно сделать так, чтобы и вероятные сожаления исчезли - и осталась лишь безусловная привязанность к хозяину лампы. Уже начиная одеваться, Румпельштильцхен посмотрел на спящую жену и ощутил сомнение. Она была бы огорчена, узнай, что он думает... как и Бэй. Они оба не знают про нашествие мертвецов на Светлый квартал, - ведь Румпельштильцхен предусмотрительно заставил Бэя остаться в замке из-за нового Тёмного Лорда. Вероятно, Белль бы попыталась понять мужа. Между ними нет горечи взаимного предательства. Но Бэй... Нельзя, чтобы он ещё больше отдалился от отца. И захотел сбежать в другой мир - в тот же Неверленд, где Мила с удовольствием сделает их с Крюком общей пиратской семьёй. При одной мысли об этом Румпельштильцхен заскрежетал зубами и едва не оторвал пуговицу на рубашке. Нет, он больше не упустит Бэя! Одевшись и обувшись, сидя на постели, Румпельштильцхен задумался. Он ведь пытался стать лучше, но всякий раз что-то случалось. Жители Светлого квартала должны были подумать, на кого нападают. Он не мог поступить иначе, мысленно повторил себе Тёмный маг, приводя несколько аргументов, стараясь поверить в них. Что касается Адны и Джарета... если Джафар сам решит оказать ему, Румпельштильцхену, услугу или даже две услуги, помогая восстановить силы, это ведь будет добровольным актом со стороны джинна, не так ли? Думая о других способах, Румпельштильцхен посмотрел на кольцо на своей руке. Марья... Что она может? Он ведь так и не успел о ней ничего толком узнать. *** За какое-то время до рассвета Лина постучала в окно, как назойливый дятел. Адна, которая так и задремала в кресле, поспешно поднялась, поправляя помявшееся платье, в то время как Роу уже открыл окно, и фейка запорхнула внутрь. - Я столько всего узнала! - довольно сообщила она. Джарет - тот свернулся на кровати, не раздеваясь - мигом проснулся, поднял голову. - Вы...ыкладывайте, - мужчина благовоспитанно прикрыл зевающий рот ладонью - даром что Джарет мог быть и преизрядным грубияном. - Ужасно интересно, - затрещала Лина, усевшись на стол, - знаете, что эта Песчаная Тварь делает со всеми заблудившимися путниками? Бросает их на некую Янтарную Скалу! Такая, говорят, жёлтая скала, на вид мягкая, и если кто к ней случайно прилипнет - поминай, как звали! Исчезнет навсегда. И даже магия не поможет этому человеку - ну, если она у него есть - потому что Скала высасывает из него силы. Его только другой сможет освободить, с магией! Адна бросила быстрый взгляд на Джарета, но ничего не сказала. Роу, словно прочитав её мысли, совсем по-человечески вздохнул: всё-то в одну сторону думает! Пора уже заканчивать с этим. «Да всё, всё, - сказала ему Адна, - с местью покончено. Я... просто машинально... в общем, всё». - Песчаную Тварь очень трудно убить, - продолжала Лина, - она постоянно рассыпается в воздухе и ускользает от магических атак. На вид это огромный монстр, который, кажется, состоит из сплошного песка... а вот как его победить, я так и не поняла, - чуть виновато закончила фейка и обвела всех присутствующих взглядом, - но я надеюсь, вам все эти знания пригодятся! - Безусловно, - пробормотала Адна. - Послушай... а ты сможешь доставить нас в эту пустыню, если мы с Джаретом решим туда отправиться? Лина немного растерялась. - Нуу... если это вопрос жизни и смерти... то смогу. Я ведь фея... должна выполнять желания простых смертных, - это было сказано с неким самодовольством - дескать, в отличие от некоторых, крылышки у меня ещё на месте. Но Адна сделала вид, что не поняла намёка. В конце концов, ей была нужна помощь Лины. Адна вопросительно посмотрела на Джарета: - Каково ваше решение? *** Лениво размышляя, Румпельштильцхен сам не заметил, как задремал, усевшись в кресло у стола. Разбудило его чьё-то появление в спальне, и Тёмный мгновенно распахнул веки, вскочил... и увидел, как недавнее нелепое предположение оказалось явью. - Джафар! - кинулся к джинну, упавшему рядом с кроватью, опускаясь рядом на колени, растерянно глядя на торчавший из спины того кинжал. Взялся за рукоятку, другой рукой повёл над раной, и от пальцев заструилось мягкое голубое сияние, облегчая боль. Кинжал легко вышел, и Румпельштильцхен отбросил его на пол, вновь склонившись к Джафару. Кровь попала ему на пальцы; мельком Румпельштильцхен отметил диковинного вида посох рядом с раненым джинном, но сейчас было не до него. Какой-то шум в спальне ворвался в сны Белль и заставил её проснуться. «Что-то упало? - было её первой мыслью. - А... где Румпельштильцхен?» - вдруг встревожилась она, вспомнив, как они заснули вместе. И тут же Белль услышала, как Румпельштильцхен окликнул Джафара и откуда-то кинулся в сторону кровати... Белль открыла глаза, приподнялась на кровати, прикрываясь одеялом, - и всё увидела. Кровь на пальцах Румпельштильцхена. Кинжал. Джафар ранен. Ей стало страшно. - Ой! - вырвалось у неё. - Что случилось?! Кто-то напал? Магический ожог поддавался исцелению с трудом, совсем не так, как обычная рана, исчезающая мгновенно, с первым прикосновением силы. Джафар глухо застонал, приходя в себя - достаточно, чтобы почувствовать помощь Румпельштильцхена, но недостаточно, чтобы гордо от неё отказаться. Ощущение раскалённого прута в спине понемногу уходило, принося облегчение. Конечно. унизительно было вот так валяться на полу носом в ковёр, тем более что сверху, с кровати, раздался ещё и женский голос. Однако попытка шевельнуть рукой и подняться привела к новой вспышке боли. Повернул голову - ладонь руки представляла собой печальное зрелище, будто он не за рукоять... чего бы там ни было взялся, а схватил горсть углей из камина. Пришлось смириться с положением. Тем более, что оно было не таким плохим. Теперь, когда он начал нормально соображать, поразился: с чего взял, что Румпельштильцхен будет помогать? Но ведь не ошибся. Помогает же. «Конечно. У него ведь ещё целое желание. Обидно было бы потерять расположение джинна», - жёстко осадил волну благодарности, поднимающейся в сердце, Джафар, и сам, непонятно почему, расстроился от этой мысли. Румпельштильцхен вновь повёл рукой над его раной, не обращая внимания на то, что тратит свою, и без того невеликую, приобретённую магию. - Так и знал, что не надо было тебя отпускать одного! - вырвалось у него. Услышав испуганный голос Белль, мгновенно поднял голову: - Я сейчас об этом позабочусь, - постарался успокоить её. - Всё будет хорошо, - эти слова относились уже к обоим. Много болтать времени не было, - Румпельштильцхен сосредоточился на страшной ране, напомнившей ему о собственном ожоге от лучевого пистолета, затем увидел повреждённую ладонь, нахмурился ещё больше. Неужели простой посеребрённый клинок, от которого не исходило никаких волн магии, мог так чувствительно ранить, мало того - обжечь джинна? Румпельштильцхен телепортировал из лаборатории пузырёк с заживляющим зельем, заодно и тряпицу, лежавшую на полке, щедро капнул на неё и осторожно приложил к обожжённой руке Джафара. Всё это он проделал, почти не раздумывая. Белль с облечением проследила за действиями Румпельштильцхена, подумав, что расспросить его успеет и позже. Ей было понятно только, что Джафар имеет какие-то свои дела за пределами Тёмного Замка, и дела эти небезопасны для него же. Белль понимала, что её всё это может не касаться, но... как можно оставаться совершенно спокойной и равнодушной, когда прямо при тебе в спальне оказывается серьёзно раненый джинн, и Румпельштильцхену приходится его лечить?! Она легла обратно, усмиряя беспокойство и не желая мешать. Но сразу заснуть обратно не получалось. Не выдержав, Белль снова повернулась к Румпельштильцхену и Джафару, предложила свою помощь. Джафар слегка сжал в ладони вложенную Румпельштильцхеном ткань, пропитанную зельем, закусив губу, чтобы стоном не напугать Белль ещё сильнее. Тёмный до сих пор сидел над ним, не скупясь тратя силу, хотя уже стало абсолютно ясно, что джинн оклемается. И в его словах: «Так и знал, что не надо было тебя отпускать одного!» - полных досады и негодования, Джафару почудилось самое искреннее за многие годы проявление заботы. О нём. Одна эта фраза говорила о том, что Румпельштильцхен знал, куда джинн направляется и зачем; осознанно не стал мешать, предоставляя свободу действий; что беспокоился, стоит ли отпускать - не потому, что сам первым хотел встретиться с другим тёмным магом, а потому что... ...волновался за него, Джафара? Это было так невероятно - и так похоже на то, что Джафар хотел бы слышать и знать. Во что хотел бы поверить. Но ведь... но ведь Румпельштильцхену неоткуда знать, чего обитатель лампы хотел бы? - Всё будет хорошо, - добавил Тёмный, и эта попытка приободрить отбросила все надуманные построения Джафара о коварных планах, расчётливых мыслях и последнем желании, которое он был Румпельштильцхену должен. - Зато... зато я нашёл его! - сообщил Джафар, пошевелив пальцами целой руки и погладив посох, то, что ни за что бы не сказал при другом раскладе. Им целиком овладело желание похвастаться своими достижениями, рассказать, чего добился, хоть язык ещё плохо слушался. - И мы договорились, но потом они напали со спины. Гоблины! - выдохнул с ненавистью, переполнившей по отношению к горному народцу. - Джинны не выносят серебра. Я сам использовал это против них... никогда не думал, что это так больно. Ещё сутки назад он попытался бы солгать, выкрутиться. Мол, на клинке было заклятье, которое исчезло, сработав. Но сейчас - выложил как есть. Если Румпельштильцхен и правда беспокоился - то ему стоит знать. Ну а если нет... на сожаления времени всегда хватит. - Может быть, я могу чем-то помочь? Принести что-нибудь? - прибавила Белль, которой он уж точно не должен был ничего. И это уже было слишком. Слишком много чужой заботы, чужой приязни, к которой не ясно, как относиться. Джафар положил голову на ковёр и прикрыл глаза, позволяя себе расслабиться, а телу - регенерировать скорее. - Значит, это он? - Румпельштильцхен с мгновенным интересом глянул на посох, одобрительно цокнул языком. - Однако... недурно ты поработал! Гоблины, мысленно повторил он. Значит, кроме василиска, Тёмный Лорд привлёк на помощь ещё и горный народ - просто так нападать на Джафара они бы не стали. Не терял времени даром. - Нет, милая, - ответил Румпельштильцхен на вопрос Белль, - у меня, к счастью, уже всё под рукой, - он адресовал ей тёплый и успокаивающий взгляд - мол, ни о чём не беспокойся, я сам.