Ричмонд, май 1873 года
Служанка хлопотала у большого обеденного стола, за которым сидел хозяин дома, Уолтер Харрис. По своему обыкновению, он читал газету и не обращал на молодую служанку внимания. Стараясь делать всё тихо и аккуратно, она то и дело поглядывала на хмурого хозяина, который неожиданно исподлобья посмотрел на неё, заставив вздрогнуть. — Ты хочешь мне что-то сказать? — Уолтер вопросительно посмотрел на служанку. — Нет, мистер Харрис. — Тогда почему ты так смотришь на меня? — Я не знаю, — опустив голову, виновато пролепетала служанка. Уолтер усмехнулся. — Как твоё имя? — Пегги. — Заканчивай свою работу, Пегги, и оставь меня. — Как скажете. Испуганная служанка продолжила суетиться у стола, расставляя всё для завтрака. На своего хозяина она старалась не смотреть. Руки заметно тряслись, и звон кофейных чашек раздавался на всю столовую, отвлекая Уолтера от чтения новостей. Делая вид, что ничего не происходит, он позволил Пегги аккуратно разложить приборы и направиться к выходу, где она встретила в дверях того, кто всегда встречал её и прочую обслугу с доброй улыбкой. — Доброе утро, мистер Кларк, — на чернобровом лице Пегги появилась радостная улыбка. — Доброе утро, Пегги. Как ты? — У меня всё хорошо. Ваш кофе готов. — Благодарю тебя. Проводив Пегги взглядом, Дэйв вошёл в столовую и сел на своё место рядом с Уолтером, который сидел во главе стола. — Доброе утро, — принявшись тут же наполнять чашку горячим кофе, Дэйв с улыбкой смотрел на Уолтера. — Какие планы на сегодня? — Планы разные, — отложив газету, Уолтер посмотрел на Дэйва. — И все они очень важные. — Всё как обычно. Мистер Харрис всегда занят. Может, на этих выходных отдохнём? Сходим на озеро, порыбачим, — отрезав кусок жареного бекона и отправив его себе в рот, Дэйв вопросительно смотрел на Уолтера. — Сейчас не время для отдыха. У меня много дел, которые я должен завершить как можно скорее. — А как же озеро? — Уверен, оно не высохнет в ближайшее время. Можешь сходить туда один. Что тебе мешает? — Я не хочу идти один. Ты же знаешь, что мне хочется пойти с тобой. Я что, многого прошу? Прогулка к озеру не будет для тебя лишней. Уолтер тихо рассмеялся. Прошло два года после переезда в Ричмонд. Оставив всё, что у него было в Дакоте, он купил дом на большом земельном участке, где располагался фруктовый и цветочный сад, дом для обслуги, конюшня и старая мельница. Как известному плантатору, ему не пришлось прилагать много усилий, чтобы обзавестись новыми знакомствами. Они нашли его сами. Стоило местным богачам прознать, что в их землях поселился обеспеченный плантатор, к тому же бывший рабовладелец, каждый из них принялся приглашать его к себе на ужин. Уолтер никому не отказывал. Он принимал все приглашения, желая как можно скорее узнать местный народ. Выкупая пустые земли, сразу же наводил на них порядок, нанимая бывших рабов или переселенцев из Европы, чтобы те своим трудом превратили серую пустошь в плантации с табаком. Дэйв всегда следовал за ним. Он был словно тень, которая движется следом за Уолтером. — Я собираюсь выкупить земли. Мне нет дела до озера и рыб, которые там плавают. Завтра нужно объехать плантации и лично убедиться, что порядок соблюдается. А ещё мы приглашены на ужин к Миранде Паркер, который состоится через три дня. Какие рыбы, Дэйв? — Уолтер цепко смотрел на завтракающего Дэйва. — Живём в Ричмонде уже два года, а всё ещё мало где побывали. Здесь такая красивая природа, а мы всё время проводим дома. Максимум, где бываем, так это в домах местных напыщенных богачей, — нахмурившись, сказал Дэйв. — У меня много дел, и я занимаюсь ими, чтобы ты мог вкусно есть, пить и красиво одеваться, мой мальчик, — подмигнув, Уолтер лениво взял чашку с кофе и сделал пару глотков. — Ты же знаешь: не хочу, чтобы ты так меня называл, — лицо Дэйва исказилось в недовольстве. — Я не мальчик, я — мужчина. Уолтер бесстыдно рассмеялся. — Мужчины занимаются делами, а мальчики ждут своих мужчин, подготавливая тело к… — Замолчи! — воскликнул Дэйв. — Ты странный. Я не узнаю тебя. В последнее время поздно возвращаешься домой, а всё свободное время проводишь у себя в кабинете. Мы стали мало времени проводить вместе. Я засыпаю в одиночестве. Я дома в одиночестве. Я гуляю в одиночестве! Что происходит? Уолтер молча смотрел на Дэйва. Перед ним сидел мальчик, тот, который когда-то покинул его, а после вернулся. Тот, который лишил сердце покоя. Тот, который заточил Уолтера в невидимую клетку, где тот находился по сей день. Мужчина мог любоваться его красотой часами, днями и ночами, не уставая повторять о том, что его чувства не имеют границ. Временами казалось, что он и дня не проживёт, если Дэйв снова покинет его, но у жизни на каждого имеется свой план. — Я женюсь, — Уолтер говорил спокойно, не сводя глаз с Дэйва. Не говоря ни слова, Дэйв смотрел на сидевшего рядом Уолтера. Он хорошо знал Харриса и мог понять, когда тот шутит, а когда говорит серьёзно. Почувствовав дрожь в руках, Дэйв прошептал: — Неудачная шутка, — Дэйв не сводил глаз с Уолтера, надеясь увидеть на лице того улыбку, доказывающую, что он не удачно пошутил. — Это, к сожалению, правда, — Уолтер опустил голову. Он понимал, что реакция сожителя будет бурной и, возможно, навсегда разорвёт их связь. — Как ты можешь жениться, если у тебя есть я?.. — растерянно улыбаясь, Дэйв вопрошающе смотрел на Уолтера. — Всё, довольно, ты сегодня не в духе, и поэтому твои шутки не удались… — Я вынужден сделать это. Послушай… — Прекрати! — швырнув чашку с кофе на пол, прокричал Дэйв. — Как тебе не стыдно говорить такое? Как ты можешь говорить о женитьбе, если мы вместе? Ты в своём уме, Уолтер?! Если ты хочешь испугать меня, у тебя это получилось! — Я в своём уме, мой мальчик. Выслушай меня. — Не хочу. Ты лишился рассудка. Умоляю, не говори мне больше такое. Я даже слышать об этом не могу! — Мы живём с тобой в одном доме. Двое мужчин. У нашей обслуги есть языки, которые я не могу вырвать. В обществе уже начали говорить о том, что мы любовники, а не дальние родственники. Я не могу позволить им разрушить жизни моих близких и любимых людей, поэтому вынужден жениться. Дэйв не сводил глаз с Уолтера. Два года он прожил так, как когда-то мечтал. Только он и его Уолтер. Его хозяин. Его властный и жестокий любовник. Каждое утро было добрым, ведь он просыпался рядом с любимым, и каждая ночь была счастливой, ведь власть и жестокость Уолтера лишь возбуждали, впрочем последнее часто сменялось лаской. Дэйв давно принял тот факт, что его чувства к Уолтеру не что иное, как любовь. И, на его счастье, это было взаимно. Он прекрасно знал, что любим властолюбивым и жестоким Уолтером Харрисом. Одна лишь мысль об этом будоражила, но сейчас Дэйв отказывался понимать сказанное Уолтером, который спокойно сидел за столом, постукивая кончиками пальцев по белой скатерти. — Так давай уедем. Страна огромная, мы сможем найти место, где будем спокойно жить. Мне плевать на богатство, плевать на комфорт, — взяв Уолтера за руку, сказал Дэйв. — Я буду счастлив с тобой и в хижине. Главное, чтобы ты был рядом со мной. — Я никуда не собираюсь переезжать. Не так давно мне пришлось оставить всё, что имел с юности только для того, чтобы начать новую жизнь с тобой. И всё-таки кто мы такие перед огромной толпой, которая отказывается принимать нас настоящими? Никто! — прокричал Уолтер. — Я не могу закрыть всем рты. Не могу признаться в том, что люблю тебя. Не имею права. — Почему? — прошептал Дэйв. — Ты идиот? Забыл, что за подобное нас отправят на десять лет каторги? Я выживу, и ты знаешь об этом, но что будет с тобой, мой мальчик? Или думаешь, что в подобных местах таких, как ты, обходят стороной? Побрезгают мужским телом? Нет, — Уолтер нервно рассмеялся. — Они будут трахать тебя каждый день, пока из твоей красивой попки не вылезут кишки. Я не могу рисковать ни своей жизнью, ни твоей, ни жизнями своих детей. — При чём здесь твои дети? Они живут в Нью-Йорке! Уолтер встал из-за стола и подошёл к Дэйву, положив руки на его крепкие плечи. Рассматривая его гладкие русые волосы, изящную шею, он любя поглаживая его, стараясь подобрать подходящие слова. — Я — отец, поэтому переживаю за судьбу своих детей. Моя жизнь отражается и на их судьбах, — Уолтер говорил тихо, стараясь убедить себя, что от тона его голоса что-то зависит. — Так кто тебе дороже: или твои дети?! — подскочив со стула, он обернулся и с требованием ответа во взгляде уставился на сожителя. — Мои дети, конечно же. Что за глупый вопрос? — Всё… Довольно! Я не могу больше слушать твои идиотские оправдания. Так и скажи, что разлюбил меня! — Дэйв поджал губы, чувствуя, как начинают дрожать руки. — Скажи правду, Уолтер. Хватит изворачиваться и врать. — Послушай меня, — Уолтер взял дрожавшие ладони Дэйва в свои. — Мои чувства к тебе не изменились и никогда не изменятся. Но всё-таки я вынужден сделать это, чтобы обезопасить своих близких. У меня нет возможности думать только о нас. Да и если честно, не горю желанием отправиться на каторгу и лишиться всего имущества только потому, что люблю тебя. Я прожил долгую жизнь и многого добился, поэтому не хочу, чтобы мои дети остались ни с чем. Мы не расстаёмся. Прошу, верь мне, мой мальчик. — Ты не должен жениться. Как такое возможно? У тебя есть я! Я люблю тебя. Тебе мало этого? Хочется женщины? Уолтер тихо рассмеялся и обнял Дэйва, крепко прижав к себе. Жадно вдыхая аромат его волос, он закрыл глаза, пытаясь придумать нужные слова, чтобы любимый немного успокоился. Мужчина чувствовал дрожь Дэйва. Чувствовал, как тому плохо, но что он мог сделать, если все обстоятельства были против них? Общество стало заметно свободнее, языки служанок длиннее, а те, кто желал уничтожить Уолтера Харриса, не видели для этого препятствий. Богатство, власть и прошлое рабовладельца многим не давало покоя, и для того, чтобы уничтожить его, был один путь: раскрыть истинное нутро. По душу Уолтера и шли те, кто спал и видел, как деспотичный Харрис уходит в забытье. — Мне этого достаточно. Поверь, я благодарен богу, что могу слышать от тебя слова любви, но жизнь жестока, и мы должны играть не только по своим правилам. Ты должен научиться принимать правила игры других. Я же принял правила общества и скоро женюсь. У меня появится жена, которая своим присутствием закроет многим рты. Именно женитьба отведёт от нас слухи, не все, но всё-таки. Изо всех сил Дэйв оттолкнул от себя Уолтера. — Хватит врать! Когда ты поимел меня, то был женат, и жена твоя всё знала. По твоим словам, ты с юности трахал каждого понравившегося тебе мальчишку. Или я не прав? Да и с каких пор вообще стал скрывать тот факт, что тебе нравятся мужские задницы? — Мужские гладкие задницы, мой мальчик, — на лице Уолтера появилась самодовольная ухмылка. — Отвечай мне. С каких пор это тайна? Все прекрасно знают, что Уолтер Харрис — любитель смазливых мальчишек. Когда ты успел стать тем, кто это скрывает?! — лицо Дэйва покраснело от злости и обиды. — Посмотри вокруг. С момента отмены рабства и завершения войны общество изменилось. Нет больше рабов, чтобы делать с ними всё, что взбредёт в голову. Появились те, кто открыто защищает людей, побывавших в рабстве, и нет никому нет дела до цвета их кожи. Были установлены новые законы и правила, по которым мы должны жить. И я подстроюсь под них. Поверь мне, Дэйв, — Уолтер с силой притянул к себе своего сожителя, — я сделаю всё, чтобы огородить всех нас от унижений каторги, но не перестану видеться с тобой. Ты принадлежишь мне, — прижав к себе Дэйва, Уолтер с силой сжал его бёдра, смотря тому в глаза. — Я против. У тебя есть я. Ты должен прикасаться только ко мне… — закрыв глаза, шептал он. Уолтер усмехнулся и сразу же поцеловал того, кто уже был так мягок в его объятьях, что больше походил на глину. Поцелуй был таким же страстным, как и тогда, в прошлом. Чувствуя тепло любимых губ, Дэйв расслабился, положив руку на мужскую грудь. Наслаждаясь поцелуями, которыми осыпал его шею Уолтер, он смотрел на дверь, в которой неожиданно появилась пожилая чернокожая служанка, но стоило ей увидеть двух хозяев, как она тут же ушла. Дэйв молчал. Юноша знал, что это единственная женщина из обслуги, которой доверяет Уолтер. Она была из бывших рабов, родилась на ферме семейства Харрис и всюду следовала за Уолтером. Её верность Харрис ценил больше, чем слова равных себе. — Марта… Неудобно, — Дэйв оттолкнул Уолтера. — Эта женщина знает обо мне больше, чем ты, — на лице мужчины появилась хитрая улыбка. — Кто она? Ну, твоя будущая невеста. — Эмма Нортон. — И ты продолжишь настаивать на том, что женишься ради нашей безопасности? Она красивая девушка из богатой семьи. И самое мерзкое в этой ситуации — это то, что ты хочешь сделать меня полным идиотом. Дэйв злобно ухмыльнулся, вспоминая, какая она, будущая жена его мужчины. Он видел её, помнил ту яркую, общительную и довольно-таки интересную молодую женщину. — По-твоему, я должен жениться на уродине? — игриво подняв брови, спросил Уолтер. — Хорошо, хорошо! Допустим, женишься, но как ты представляешь дальнейшую нашу жизнь? Как мы будем жить? Или всё ей расскажешь после свадьбы? Как объяснишь ей то, что мы спим в одной спальне? Или она уже согласна на то, что будет третьей лишней в этом доме? — Дэйв, ты настолько глуп или в силу шока не можешь рассуждать логично? — Уолтер вопросительно смотрел на Дэйва. — Ты же разумный мужчина, — скрестив руки за спиной, он намекающе смотрел на Дэйва. — Над чем я должен подумать? Над тем, что ты приведёшь в мой дом женщину, которая будет твоей женой? Над тем, что она будет жить с нами? Это же абсурд! — гневно выкрикнул он. — Через месяц ты переедешь в другой дом, — заявил Уолтер и направился к барному столику, наполняя стакан своим любимым напитком, виски. — Эмма Нортон станет здесь полноправной хозяйкой. Ты же будешь хозяином своего дома, который я купил тебе в миле отсюда. Он просторный, с большим участком и новым, высаженным садом. Я позаботился и о том, чтобы у тебя была прислуга и экипаж. Мебель тоже уже готова, — голос Уолтера был уверенным и спокойным. Не говоря ни слова Дэйв подошёл к пьющему виски Уолтеру. Он внимательно рассматривал его, так, словно никогда прежде не видел, не замечая ни своих слёз, ни того, что мужчина провёл пальцами по его мокрому лицу, смахивая слёзы. — Ты предатель, просто воплощение подлости! — А что я могу сделать?! — внезапно прокричал Уолтер. — Куда мне её привести?! Всё Дэйв, с меня довольно. Я как мог объяснял тебе сложившуюся ситуацию, но ты отказываешься понимать меня! Поставив стакан, Уолтер собрался уйти, но удар по спине тут же заставил остановиться. — Что ты делаешь? — немного растерявшись от поступка своего сожителя, Харрис не сводил с него злых глаз. Ничего не отвечая, Дэйв изо всех сил ударил мужчину по лицу. Отойдя на пару шагов, Уолтер продолжал растерянно смотреть на того, с кем не желал дальше разговаривать. Следующий удар пришёл по груди. Дэйв молча бил своего любовника, не желая говорить ни слова. Смотря на него глазами, полными слёз, он хотел одного — причинить ему как можно больше боли. Смахнув с барного столика все бутылки, Дэйв принялся за картины, что украшали стены столовой. Сорвав одну, он тут же пробил ногой холст, на который когда-то известный художник наносил краски, желая создать красивый пейзаж. — Прекрати, — прижав к себе что-то невнятно кричавшего Дэйва, проговорил Уолтер. — Позволь мне всё объяснить тебе. — Предатель! — прокричал Дэйв. — Я создавал уют в этом доме для нас. Только для нас! Я хочу жить в этом доме с тобой, а ты решаешь, что делать с моей же жизнью, без меня, выгоняя из дома и не спрашивая меня ни о чём! Какой же ты подлый и мерзкий! — Мы будем видеться с тобой. Наши отношения продолжатся. Я по-прежнему люблю тебя. Прости, что сейчас не могу поступить иначе. Если бы можно было открыто любить тебя, то с радостью бы это делал хоть каждый день. Я кричал бы на каждом шагу, что люблю тебя, но пока не могу. Пойми, мне тоже трудно! — Уолтер повысил голос и сразу же оттолкнул от себя Дэйва. — Или думаешь, что с радостью это делаю? Тогда ты не совсем не знаешь, что я чувствую. Меня настырно загоняют в тупик, чтобы прикончить! Все, кто учтиво жмёт мне руку. И у них есть против меня один козырь. Они знают мою слабость, и будь уверен, что в ближайшее время против меня сыграют последнюю партию. Растопчут и забудут. Могу ли я позволить им сделать это? Конечно, нет! — ударив кулаком об стену, прокричал Уолтер. — Если я сдамся, то зря проживу эту жизнь. Ни мой дед, ни отец никогда не сдавались перед подобной сворой. И я не сдамся, женюсь. Да, придётся лишить себя многого, но это необходимо сделать. А ты, мой мальчик, должен поддержать меня. Сидя на полу и плача, Дэйв молча слушал того, кого любил больше собственной жизни. Ему становилось плохо от одной лишь мысли о том, что Уолтер может прикасаться к кому-то другому. Он не мог принять то, что в ближайшее время тот, кому принадлежала его жизнь и тело, будет засыпать и просыпаться с другим человеком, с красивой девушкой, которая была известна своей яркостью и живостью. В неё были влюблены многие мужчины. Дэйв знал её: они несколько раз встречались на ужинах у Миранды Паркер, что была известна своим богатством и слабостью к ночным торжествам. — Женатый мужчина, что трахает на стороне мужчину… Таким ты станешь? По-твоему, наличие любовника никак не затронет тебя и твоих детей? — Любовники есть у многих. Это не главное. А вот наличие жены и семейная жизнь — другое дело. Поверь, я знаю, о чём говорю. Звучит абсурдно, но на деле это так. — Когда ты решил жениться? И почему я не знал об этом? Когда ты сделал ей предложение? И почему она согласилась? — у Дэйва был куча вопросов, и если бы он мог задать все, то их раговор бы затянулся до поздней ночи. — Хотя ты красивый мужчина и, несмотря на седину и возраст, не потерял своей привлекательности. Уолтер сел на пол рядом с Дэйвом. Он тяжело вздохнул, понимая всю тяжесть ситуации: подозревал ведь, что реакция его любовника будет именно такой. Уолтер знал, что Дэйв видит в нём свою жизнь и по-другому жить не умеет. И всё-таки поступить иначе он не мог. Харрис был уверен, что именно женитьба отведёт от него и его близких угрозу, нависшую над ними. Он безмолвно смотрел на Дэйва, что, опустив голову, молча плакал, то и дело шмыгая носом. Трясущиеся руки, мокрое от слёз лицо, разбитые в кровь пальцы, взлохмаченные волосы — всё это мужчина продолжал любить. Притянув Дэйва к себе, мужчина поцеловал его в мокрую, солёную от слёз щёку. Заботливо поглаживая гладкие волосы, Уолтер продолжал молчать, давая тому время всё как следует обдумать. Поглядывая на Дэйва, он вспоминал тот самый день, когда впервые увидел его: белый раб на рынке Дакоты, испуганный, словно маленький зверёк. Всё так, словно и не было тех времён, когда его раб ушёл в никуда. Вот он, слабый и растерянный мальчишка, который нуждается в своём хозяине. — Всё будет хорошо, — прошептал Уолтер. — Наши отношения будут немного иными, но никуда не исчезнут. Это главное. — Ты сделаешь её своей женщиной? — Дэйв не поднимал головы, продолжая смотреть в пол и потирая трясущиеся ладони. — Можешь не отвечать. Я знаю, что ты сразу же поимеешь её. — Да, это предательство, и от него мне не будет лучше, чем тебе. Но мы обязаны пережить это, чтобы сохранить свои жизни, — усмехнувшись своим мыслям, Уолтер посмотрел на Дэйва. — Кстати, Эмму Нортон не нужно делать женщиной: это давно сделали её предыдущие любовники. — Тогда, живя в Италии, я тоже был женат. Думал, что если у меня будет супруга, то смогу забыть тебя, но сильно ошибался. Я был несчастлив и сделал несчастной свою жену, которую уважал, но так и не смог полюбить. Пришлось уйти из дома, сказав ей, что ухожу искать лучшую работу и скоро вернусь. Помню, с какой заботой она собирала мне мешок, куда набивала лепёшки, овощи и бутылку вина, которое изготавливал её отец. Но я не вернулся, ушёл как можно дальше. Познакомился с каким-то итальянцем, которому рассказал, что был любовником своего же хозяина. И знаешь, он не растерялся и в ту же ночь поимел меня, думая, что в моей заднице растут луговые цветы. Нервно усмехнувшись, Дэйв закрыл руками лицо. Говорить было тяжело, но он продолжал. — Это был его первый опыт с мужчиной. Он подумал, что это омерзительно, но когда я пришёл к нему на виноградник, подготовленный, то изменил своё мнение. Мы встречались пару месяцев, и этот итальянец привык ко мне, но мысли о тебе не покидали меня. После я продолжил скитания. Работал, жил в каких-то развалинах, где постоянно кричали женщины и дети, с чьими мужьями я проводил время, тайно сношаясь, подобно скоту в полях или в кустах. Кто-то не испытывал ко мне чувств, а кто-то видел во мне не просто педераста. Был один мужчина, что относился ко мне хорошо, в то время как я врал ему. Врал, что люблю его, — Дэйв тихо и нервно рассмеялся. — И он верил мне. А я смотрел ему в глаза и продолжал врать! И даже когда уходил, тоже врал, что скоро вернусь, зная, что пути назад уже не будет. После всех них я понял, что обязан вернуться к тебе. Что нет никого лучше тебя. Нет! — прокричал он. — И я вернулся. Садясь на корабль, я знал, что меня ждут трое: жена, он и ты. Я покинул Италию без сожаления, но с мечтой о тебе. И что я получаю взамен? — горестно посмотрев на Уолтера, спросил Дэйв. — Предательство… Возможно, я заслужил его. — Возьми себя в руки. Я сделаю всё для тебя, но только, если ты примешь эту ситуацию и направишь внимание на что-то новое, — прижимая к себе любовника, сказал Уолтер. — Ты умный мужчина, так вложи свои знания в нужное русло. Получи образование или займись каким-нибудь делом. Если хочешь, я куплю тебе плантацию. Убрав с себя руки Уолтера, Дэйв встал с пола и подошёл к столу. Повернувшись и посмотрев на любовника, который продолжал сидеть на полу, он грустно улыбнулся и сказал: — Когда свадьба? — Через месяц. — Я приглашён? — Нет. Дэйв рассмеялся и швырнул тарелку с остывшим беконом на пол. — А как же общество, мистер Харрис? Что же скажут гости, если вашего родственника не будет? Это ведь почва для неприятных слухов. Уолтер встал с пола и подошёл к Дэйву. — Этот день должен быть праздником для моей невесты, — спокойно ответил Уолтер. — Понимаю. Эмма Нортон любит внимание и торжество, поэтому я не должен портить ей настроение. Ничего, я поздравлю вас позже, хорошо? — Дэйв… — Замолчи. Слышать тебя не могу. Тошнит от тебя. Поезжай по делам, а лучше пропади ты пропадом, мистер Харрис. Уолтер молча вышел из столовой. Дэйв остался в ненавистном ему одиночестве. Смотря в окно, как сожитель покидает двор, направляясь к ожидающему его экипажу, Дэйв обернулся, услышав знакомое шарканье. В столовую вошла Марта. Служанка, которая была единственной чернокожей, чью жизнь ценил Уолтер Харрис. Дэйв с ухмылкой смотрел, как та молча начала прибираться в столовой. Она никогда не спрашивала о случившемся и молча принималась за уборку после ссор своих хозяев. Иногда на её морщинистом чёрном лице появлялась улыбка, которую она тщательно пыталась скрыть. Вот и сейчас, размахивая метлой, женщина по-доброму ухмылялась, смотря вниз да собирая с пола осколки посуды. — Скажи мне, что это сон… — присев на стул, сказал Дэйв. — О чём Вы, мистер Кларк? — посмотрев на своего молодого хозяина, спросила Марта. — Не притворяйся. Ты всё слышала. Надеюсь, в доме никого, кроме тебя, не было? — Не было. Я всех выпроводила. — У тебя скоро будет новая хозяйка, Эмма Нортон. Молодая, красивая женщина. — Я помню Вас совсем мальчишкой, — Марта подошла к Дэйву. — Помню Вашу жизнь, помню, как мечтали сбежать или умереть, а в итоге покинули всех нас свободным юношей, но вернулись, мистер Кларк. Значит Вы любите мистера Харриса. Тогда примите его решение. — Когда ты узнала о его слабости? — Тогда я ещё не знала, сколько мне лет, родилась я при его отце. Это уж потом благодаря жене мистера Харриса узнала, в каком году родилась. Как оказалось, я была моложе на шесть лет, чем сама считала, — Марта грустно улыбнулась. — В той книге был записан только год моего рождения, имя матери и то, что она родила девочку. Миссис Харрис придумала мне день рождения, чтобы остальные рабы могли поздравить. Я работала в их доме: то нянька, то повариха, то поломойка. Мистер Харрис никогда не скрывал того, что не прочь силой взять какого-нибудь мальчишку, главное, чтобы он был белым. Нашими, чёрными, он брезговал, — опустив голову, добавила Марта. — Эти мальчишки считали, что им повезло с цветом кожи, ведь они были избавлены от подобного внимания со стороны хозяина. — Да, не так давно рабы не считались людьми, и с ними можно было делать всё, что угодно: цвет кожи никого не спасал. Если ты раб, то молчи и делай всё, что приказывает тебе хозяин. Я понимаю. И всё-таки одного понять не могу. Почему каких-то пять лет назад за сношение с рабом никто и слова не говорил, а сейчас каждый норовит высказаться о каких-то правах, чувствах и запретах на подобные отношения?! — Откуда мне, невежде, это знать, мистер Кларк? — Марта с добротой посмотрела на Дэйва. — Белые мужчины каждый день что-то выдумывают, делая эту жизнь сложной и непонятной. Дэйв через силу рассмеялся. — Ты права. В очередной раз убеждаюсь, что самые верные слова может сказать лишь простой человек, — встав со стула, Дэйв направился к выходу. — Пойду прогуляюсь. Когда вернусь, не знаю. — Что сказать мистеру Харрису, если Вас не будет? — Чтобы шёл к чёрту, — выходя из столовой, ответил Дэйв. Марта усмехнулась и продолжила уборку.***
Дэйв брёл по тропинке в сторону леса. Туда он ходил каждый раз, как его настроение ухудшалось. Сейчас хотелось побыть в полном одиночестве. Наедине с природой, наедине с настоящим миром, где нет притворства и лжи, которые, по убеждению Кларка, окружали его. Благодатная тишина… Её он любил. И только звуки птиц, что носились по полю, сопровождали шаги молодого человека. Дэйв вошёл в небольшой лес. Аромат влажной земли, деревьев и перегноя. Пройдя вглубь, он уселся под деревом. Жадно вдыхая свежий ароматный воздух, устало закрыл глаза, в очередной раз вспоминая слова Уолтера и его прикосновения, которые скоро станут редкими, а после, возможно, совсем прекратятся. Ухватив пальцами влажную землю вперемешку с листьями и ветками, Дэйв с силой сжал её, превратив в неровный чёрный комок, который изо всех сил швырнул в сторону. Плача, он то и дело вспоминал слова любимого человека. «Я женюсь». Эта фраза занозой встала в голове Дэйва. Смотря перед собой, на деревья, на опавшие листья и сухие ветки, что хаотично застилали собой землю, он усмехнулся сам себе. Без желания разделять с кем-то свою боль. Минуты оставались в прошлом, превращаясь в часы. Он сидел всё под тем же деревом, редко шевелясь, а если перед ним появлялись птицы, то Дэйв и вовсе неподвижно наблюдал за их игривой и смешной суетой. Думая и о предательстве, и о нависшей над ними угрозой, Кларк не мог прийти к тому, чтобы принять скорую женитьбу Уолтера. Он слишком сильно любил его, чтобы вот так просто отпустить в объятия другого человека.***
Уолтер вернулся поздно. В гостиной было тихо, и только лампа, стоявшая на столе, добавляла немного уюта обстановке. Её тёплый жёлтый цвет словно обволакивал пустую комнату. Присев на диван, что спинкой был повёрнут к окнам, Харрис расслабленно вздохнул, рассматривая высокий и широкий книжный шкаф, заставленный книгами. Он лениво улыбнулся, вспоминая, с каким удовольствием Дэйв покупал и читал каждую из них. Как делал какие-то заметки и переводил на французский язык, мечтая сделать перевод самой сложной для него книги, Библии. Услышав скрип дверных петель, Уолтер посмотрел в сторону кухни, откуда обычно тяжело, переваливаясь, выходила Марта. — Добрый вечер, мистер Харрис. Будете ужинать? Или приготовить Вам ванну? Марта смотрела на хозяина без страха. Её взгляд больше походил на материнский, хотя разница между ними была в семь лет: она была старше. — Дэйв дома? — Да. — Он ужинал? — Нет. Выпил две чашки чая и пошёл к себе. — Я тоже не буду ужинать. — Почему? Я приготовила Вашу любимую телятину с картофелем, испекла апельсиновый пирог. И куда мне всё это деть? — Марта с возмущением во взгляде смотрела на хозяина. — Хотите сказать, что есть дом, где готовят телятину вкуснее, чем я? Уолтер устало рассмеялся. — Нет, Марта, в этой стране точно нет той, которая приготовит телятину вкуснее тебя, — он встал с дивана и подошёл к женщине. — На завтрак съем апельсиновый пирог. А сейчас пойду спать. — Доброй ночи, мистер Харрис. — Доброй ночи. Марта проводила взглядом хозяина. Она знала, что после этих слов она должна покинуть хозяйский дом. Таков был закон в доме Уолтера Харриса. И она знала почему. Без лишних слов и вопросов Марта вышла из дома и направилась к себе, в дом для прислуги, где, кроме неё, жили ещё пять женщин и трое мужчин. В это время Уолтер вошёл в спальню, однако обнаружил, что постель была пуста. Закрыв дверь, он открыл их в другой комнате, где и увидел Дэйва, который, одетый, спал под тонким пледом. На столе горела лампа, окно приоткрыто, а на прикроватном столике стояла пустая бутылка вина. Уолтер усмехнулся и присел рядом со спящим любовником. Не говоря ни слова, он смотрел на Дейва, признавая тот факт, что он в очередной раз любуется им. Время шло: любовник уже не был прежним мальчишкой, но и мужественности в нём было очень мало. Миловидный молодой мужчина с ухоженными волосами и гладким лицом, за которым он тщательно ухаживал, впрочем, как и за всем своим телом. — Дэйв. — Что? — Дэйв не открывал глаз и не желал поворачиваться лицом к сожителю. — Почему ты спишь здесь? — Глупый вопрос. — Согласен, — Уолтер повернул к себе Дэйва. — Ты подготовился? — наклонившись к любовнику, спросил он. — Нет. Даже не мылся. — Почему? — Не хочу. В последнее время я чаще подготавливался, чем ты хотел меня. Поэтому и решил прекратить мучить свой организм. Мне нужно как следует отдохнуть от твоей похоти. Тем более, скоро у тебя появится жена, с которой в этом плане будет намного легче. Подол задрал, ноги раздвинул и всё, — тон Дэйва был непривычно злым. Мужчина рассмеялся. Он понимал злобу Дэйва, понимал желание обидеть его, поэтому молча покинул спальню. Дэйв растерянно смотрел на закрывшуюся дверь. Он ждал, что вот-вот, и Уолтер вернётся, сказав именно те слова, в которых Кларк так сильно нуждался. Дэйв ждал, что пройдёт ещё несколько минут, и он увидит своего возлюбленного, почувствует запах его тела, силу прикосновений, услышит голос… Но тишина продолжалась. Встав с постели, Дэйв подошёл к двери, чтобы пойти за Уолтером, но стоило дотронуться до дверной ручки, как тут же испуганно отошёл от двери. Вернувшись в постель, тихо заплакал, изо всех сил закрывая руками рот. Эту ночь они провели раздельно. Впервые за два года.