Ричмонд, май 1873 года
Дэйв проснулся рано. Он и не понимал, спал ли или отрешённо лежал в постели. Встав, подошёл к окну. Раннее утро. Яркий, пробуждающийся солнечный свет многих настраивал на хороший день, но только не Дэйва. Сел за стол, что стоял напротив окна, задумчиво продолжая смотреть на небо сквозь стекло. Множество мыслей, вопросов, но ни единого ответа на них. Дэйв не понимал, чем будет заниматься в ближайшем будущем, когда ему придётся покинуть дом, в котором он до вчерашнего дня был абсолютно счастлив. Кларк не понимал, как жить, зная, что любимый человек прикасается к другой. Два года безусловно счастливой жизни приучили к тому, что Уолтер принадлежит только ему. Он привык, что и мысли, и тело Харриса в его власти, но скоро всему суждено было закончиться. Дэйв понимал это, но легче от этого не становилось, наоборот, понимание, что ещё немного и любимый мужчина будет принадлежать Эмме Нортон, уничтожало изнутри. Он осознавал, что именно с ней Уолтер будет выходить в свет, с ней будет посещать различные мероприятия и именно с ней будет просыпаться и засыпать в одной постели. Не кто иной, как Эмма Нортон, станет миссис Харрис, которая возьмёт на себя все обязанности и права хозяйки дома. Просидев несколько часов, Дэйв всё же покинул комнату, спустившись на первый этаж, в столовую. Уолтер уже сидел за столом, в руках он держал газету. — Доброе утро, — сев рядом с Уолтером, Дэйв налил себе в чашку кофе, добавив туда три ложки сахара. — Доброе утро, — мужчина тут же отложил газету и посмотрел на Кларка. — Как спалось? — Я хочу увидеть дом, в котором буду жить, — намазывая на поджаренный хлеб масло и посыпая его солью, сказал Дэйв. — В ближайшее время ты увидишь его. — Когда именно? — Через три или четыре дня, — Уолтер, затаив дыхание, наблюдал за тем, с каким аппетитом его любовник откусывал и прожёвывал тёплый хрустящий хлеб с солёным маслом и запивал всё это сладким кофе. Вкусовые предпочтения Дэйва часто удивляли, вызывая у Харриса добрую улыбку. — Сегодня, — несмотря на того, сказал Кларк. — Сегодня не получится. У меня много дел. — Мне плевать на твои дела. Я хочу увидеть дом сегодня, — смело взглянув на Уолтера, заявил Дэйв. — Отмени все свои дела и покажи мне его. В лёгком удивлении подняв брови, Харрис безмолвно смотрел на Дэйва, который спокойно завтракал, делая себе второй бутерброд. Он был в мятой одежде, не причёсан. Таким Уолтер видел его редко, но на внешний вид своего любовника не обращал внимания, а вот на поведение — да. — Дом будет готов к твоему приезду через месяц. Я могу тебе его показать, но только через три дня. — Почему? — Я же сказал, что у меня много дел. — Хорошо, тогда я сам туда отправлюсь. Дай мне ключи, и мы больше не вернёмся к этой теме. — Зачем тебе ключи? — Это ключи от моего дома. Я прав? — Да. — Тогда дай мне их. Я посмотрю свой дом. — Они во втором ящике моего стола, — Уолтер не сводил глаз с Дэйва. — Надеюсь, он понравится тебе. Я не пожалел на него ни цента. Дэйв ехидно усмехнулся. — Кстати, насчёт денег. Дай мне сотню. Я хочу купить себе книги и новые штаны. Мне нужно занять чем-то свои мысли и время. — Идём. Уолтер встал из-за стола и вышел из столовой. Дэйв молча последовал за ним. Он вошёл в кабинет Уолтера, будучи уверенным, что тот закроет дверь и крепко обнимет его, умоляя простить и принять сложившуюся ситуацию. Затаив дыхание, Дэйв наблюдал за тем, как любовник открыл ящик стола, что-то доставая, а затем спокойно подошёл, протягивая то, что он просил. — Здесь ровно сотня. Дэйв растерянно смотрел то на деньги, то на Уолтера, на лице которого появилась чуть уловимая улыбка. Мужчина стоял в метре от него, отдавая нужную Кларку сумму. Всё то время, прожитое с Уолтером Харрисом, Дэйв не знал нужды. У него было всё: любовник был щедрым и всегда покупал то, что хотел Кларк. Он с радостью принимал дорогие подарки и деньги, которые часто просил у Харриса, тратил их в ателье, заказывая себе новую одежду, в книжных лавках, также не проходил мимо магазинчиков, привлекавших к себе внимание тех мужчин, что следили за собой. Там Дэйв был постоянным покупателем и, прощаясь с деньгами, взамен получал различные ароматические масла, мужские духи и крема. Все, кто держал подобные магазинчики, лично знали мистера Кларка, оставляя для того любимый или новый товар, который, как они думали, может заинтересовать их постоянного клиента. — Спасибо… — взяв деньги, Дэйв стыдливо опустил голову. — Что с тобой? — Мне давно не десять лет, а я по-прежнему не могу обеспечить себя. — Я могу обеспечивать тебя. Для меня это не проблема. — Знаю, но я в очередной раз прошу у тебя деньги, — подняв голову и посмотрев на Уолтера, сказал Дэйв. — Это отвратительно. И ты это знаешь. — Поговорим об этом, когда вернусь домой. Сейчас я должен заняться делами. — Куда сегодня? — На плантации. Вчера говорил тебе об этом, забыл? Мне нужно лично всё посмотреть и убедиться, что всё идёт так, как я того хочу, — направившись к двери, ответил Уолтер. — С кнутом в руке? — обернувшись и посмотрев на любовника, спросил Дэйв. — Да, — с ехидством ответил Уолтер и сразу же вышел из кабинета. Дэйв в одиночестве остался стоять в кабинете. Присев за стол, за которым Уолтер занимался своими делами, он огляделся. Три высоких и широких книжных шкафа были заставлены книгами и толстыми кипами с неизвестными ему бумагами. На бежево-зелёных стенах — пейзажи. Их мистер Харрис любил больше всего, поскольку картины писала дочь и присылала отцу, который гордился тем, что автор всей этой красоты — его Лиза. Несколько дорогих статуэток, вазы, часы, барный столик и небольшой диван, на котором отдыхали те, кто посещал хозяина дома. Дэйв никогда не входил в кабинет, когда у Уолтера кто-то был. Он знал, что их беседы не близки ему, да и юмор тоже. Многие гости были бывшими рабовладельцами. Он презирал их истории, которыми эти люди делились меж собой. Сейчас же в кабинете царила тишина. Она была привычна ему. Открыв ящик стола, Дэйв увидел ключи. Взяв их, он вышел из кабинета, спустился на первый этаж и вышел из дома, направившись к конюшне. Там его послушно ждал его жеребец, Маршал. — Мистер Кларк, — на встречу Дэйву вышел пожилой конюх. — Вы зашли просто так или Вам подготовить Маршала? — Подготовь его. Наблюдая за тем, как старик выводил из стойла коня, Дэйв улыбнулся. Он любил своего жеребца, верхом на котором ему нравилось прогуливаться по заросшим высокой травой полям. Поглаживая фыркающее животное, Кларк ласково чесал его ухоженную гриву. Крепкий жеребец породы Морган, гнедая окраска с густой гривой и таким же хвостом. Послушный, любящий и верный своему хозяину. По приезде в Ричмонд его подарил Кларку Уолтер. В тот день, когда Дэйв увидел норовисто брыкающегося жеребёнка, его радости, казалось, не было предела. Он тут же дал ему кличку — Маршал. Их частые прогулки уже превратились в ритуал. Жеребёнок остался лишь в памяти своего хозяина, теперь же Дэйв сидел на крепком мускулистом жеребце, который что было сил гнал по полям и пыльным дорогам, обволакиваемый пылью и тёплым весенним ветром. — Идём, мой друг, — Дэйв крепко ухватил поводья и вывел Маршала на улицу. Тут же вскочив на него, он погнал коня за пределы поместья. Впереди была всего миля пути.***
Уолтер уверенно прохаживался меж прямых зелёных рядов табака. За ним послушно шёл его помощник, Генри Мур, нанятый после переезда в Ричмонд. То был мужчина сорока с небольшим лет с одной выразительной приметой во внешности, толстым рубцом на левой щеке. Будучи бывшим солдатом, сражавшимся против Севера в гражданской войне, Генри Мур гордился этой страницей из своей жизни. Его знакомство с Уолтером Харрисом произошло на заросшем травой поле, которое купил Харрис. Генри искал работу и, узнав, что в округе появился очередной плантатор, искавший себе работников, тут же направился к нему, послушно выжидая того. Стоило ему ответить на единственный вопрос Уолтера, как он тут же был принят на работу. Вопрос тот был о его отношении к отмене рабства. Генри с гордостью поведал о себе и своих личных победах в сражениях с теми, кто выступал против рабства. Жёсткий и исполнительный — эти качества Уолтер Харрис ценил больше всего, поэтому Генри Мур сразу же стал его помощником. Его солдатская хватка была незаменимым оружием против работников плантации, которые по большей части были переселенцами из Ирландии. Нахальные и крепкие мужчины требовали к себе огромного внимания и силы, чтобы унять их врождённый азарт к выпивке и дракам. И Мур, что успел набрать себе послушных подпевал, которые имели такие же взгляды, как и у него, прекрасно с ними справлялся. — В этом месяце обошлось без драк? — Уолтер не останавливался и не оборачивался. Он спокойно шёл меж рядов, наблюдая за многочисленными работниками, что послушно трудились на плантации. Мужчины и женщины. Трудились все одинаково. — Была одна. — Причина? — Муж выбил жене зубы. — Генри Мур усмехнулся, понимая, что возможно подобные нюансы его хозяин знать не желает. — Такое поведение в их семьях — норма. — Чем она провинилась перед ним? — касаясь кончиками пальцев табачных кустов, Уолтер размеренно шёл по вытоптанной пыльной тропе. — Мужу не понравилось, что труд его жены ценится больше, чем его. Ему не нравится, что вы платите женщинам больше, чем мужчинам. Уолтер остановился, обернулся и вопросительно уставился на Генри Мура. — Ему не нравится его работа? — Ему не нравится то, что за одинаковую работу на плантации, вы платите женщинам больше, чем мужчинам. Напившись, он выбил своей жене несколько зубов и выкинул её из барака. Уолтер тихо рассмеялся. Генри редко видел его улыбку, а уж смех и подавно. Удивившись реакции хозяина, мужчина внимательно смотрел на него, ожидая дальнейших слов или указаний. — Оглядись, что ты видишь? — Уолтер взмахнул рукой, указывая на широкую плантацию. — Плантацию. Работников. — мало что понимая, ответил Генри. — Верно. На ней трудятся и мужчины, и женщины. Они работают на равных условиях. И всё-таки, есть одно отличие. Это физическое состояние работников и их жизнь после работы на плантации. Видишь женщин? Они слабее своих мужей и сыновей, но они трудятся так же, как и эти огромные мужланы. После работы здесь, эти женщины расходятся по своим баракам, чтобы приготовить ужин мужьям и сыновьям, которые трудились с ними на равных. Понимаешь о чём я? — Не совсем, мистер Харрис. — немного стыдясь своего ответа, проговорил Генри. — Женщины работают больше, чем их мужья. Поэтому я решил платить им больше. Всё просто. Уверен, что их мужья по возвращению домой тут же вливают в себя вонючее самодельное пойло, в то время, когда их жёны стоят у котлов. — тон Уолтера стал раздражённым. — Я понял вас. — Отведи меня к нему. Генри послушно кивнул и направился к месту, где стояли бараки. Их было больше двадцати, всё было построено на деньги Уолтера. В каждом бараке жили по нескольку семейств, ютясь, ругаясь, но имея крышу над головой. Все они были чужаками в этой стране, но имели работу и кров. И уже имея это, многие из них были благодарны своему хозяину, но находились и такие, кто хотел больше и был недоволен тем, что имел. К таким относился Раян Браун. Здоровый ирландец сорока лет, имеющий большую семью и буйный нрав. Генри и Уолтер вошли в посёлок, состоявший из бараков, самодельных столиков, за которыми ели, пили и отдыхали новые жители страны. Парочка маленьких собак громко залаяли, давая знать о том, что в посёлке гости. Кошки, сидевшие и на лавках, и на столах, и на сухой вытоптанной земле, лениво потягивались, беспечно смотря по сторонам. Бельевые верёвки, паутиной натянуты от барака до барака и до шатающихся столбов, что были сделаны из срубленных тонкоствольных деревьев и кое-как вкопаны в землю, провисали под тяжестью влажного белья. Генри остановился у одного из барака и тут же открыл дверь, громко крикнув: — Раян! — Что? — в бараке раздался громкий, хриплый голос. — Выходи. Нужно поговорить. — Какого чёрта, Мур? Уолтер усмехнулся, услышав недовольный, грубый голос и шаги. Уже через десяток секунд он увидел в дверях барака высокого обнажённого по пояс мужчину. Он был мускулист, с длинными, неухоженными рыжими волосами и голубыми глазами, над которыми нависали густые нахмуренные брови. Узнав хозяина плантации, мужчина спустился по невысокому, самодельному крыльцу и вопросительно смотрел то на Уолтера, то на Генри. — Мистер Харрис хочет поговорить с тобой? — сказал Генри и тут же отошёл в сторону. — Я узнал, что ты недоволен оплатой своего труда. И вместо того, чтобы найти работу, где будут платить больше, ты решил выбить своей жене зубы. Почему? — Это касается только меня и моей жены. — горделиво задрав нос, ответил Раян. — Здесь я решаю, что кого касается. И ты сейчас же ответишь мне на вопрос, который я задал тебе. — зло проговорил Уолтер. — Это она виновата. — лениво ответил Раян. — Нашла себе привычку, укорять мужа, что ей платят больше. Я только сказал, что мне не нравятся, что здесь такое правило. Я с сыном работаю так же, как и она, но нам с ним платят меньше. Или в этой стране везде такие правила? Уолтер ехидно усмехнулся. Подобных Раяну, норовистых и вспыльчивых он повидал не мало. С юности он наблюдал за тем, как его отец кнутом выбивал с них всю спесь, этому он научил и его. — Нет. Ты можешь сейчас же отправиться на поиски новой, лучшей работы. Собирай все свои вещи и выметайся отсюда. Если хочешь, конечно. — он с ухмылкой осмотрел стоявшего перед собой мужчину. С головы, с которой спускался не расчёсанный волос, что скрывал собой оголённые плечи, до босых грязных стоп. — Не собираюсь я никуда уходить. Я отлично работаю. Вон, он может подтвердить. — посмотрев на Генри, сказал Раян. — Послушай и запомни, что я тебе скажу. — Уолтер вплотную подошёл к Раяну, почувствовав запах пота, которым был пропитан ирландец. — Ты, здоровый мужчина, работаешь на равных с женщиной, которая по возвращению домой занимается обязанностями жены и матери. Готовит, убирает, стирает. А что в это время делаешь ты? Пьёшь. Я уверен в этом. Орёшь, дерёшься со своими земляками, желая показать свою силу. Хочешь заработать больше, тогда найди работу там, где не работают женщины на равных с мужчинами. Шахты, например. Как тебе идея? Там будет кстати твоя сила. Ну, а если решил работать на моей плантации и жить в бараке, который построен на мои деньги, то будь любезен не махать кулаками в сторону женщин. Иначе я прикажу высечь тебя и вывезти на шахты, чтобы ты зарабатывал больше своей жены. Раян улыбнулся, показав свои неровные жёлтые зубы. — Вот он, настоящий рабовладелец. Я не ваш раб, чтобы приказывать меня высечь. Уолтер зло рассмеялся. — Генри, дай мне кнут. — смотря в глаза ирландцу, Уолтер протянул руку. Генри послушно протянул кнут, что служил для лошади. Крепко сжав рукоять кнута, Уолтер отошёл от Раяна и что было сил ударил того по ногам, заставив громко закричать и упасть. Схватившись за рассечённую в кровь кожу на ногах, Раян, зажмурив глаза, простонал: — Тварь проклятая. На крик вышли все, кто не работал в этот день на плантации. Девушки, дети, старики, привезённые своими детьми в чужую страну. Все они смотрели на лежавшего Раяна, который обычно кричал от своей удали, которой становилось больше от каждого им выпитого стакана алкоголя. Уолтер подошёл к нему и присел на корточки, с улыбкой наблюдая за ирландцем. Он знал, что любая спесь сбивается силой и болью. — Ты словно раненое животное. Кровь, пыль и ненависть. — рассматривая ирландца, сказал Уолтер. Раян с ненавистью посмотрел на Уолтера. Довольное лицо и улыбка, что больше походила на хищный оскал. Он, растерянный и лежавший на земле, окружённый своими земляками, молча смотрел на хозяина. — Папа. — к Раяну подбежала девочка с длинными рыжими волосами. — Вставай. — ухватив отца за руку и потянув на себя, прокричала она. — Не торопи его. — Уолтер посмотрел на девочку. — Он встанет. — Он пьяный и встанет не скоро. — посмотрев на незнакомого ей мужчину, сказала девочка. Уолтер рассмеялся. — Он упал ни от того, что пьян. Он упал от того, что решил показать мне свой норов. — Отойди! — с силой оттолкнув от себя дочь, прокричал Раян. Он встал и сел на лавку, что стояла у барака. — Зайди в дом и займись чем-нибудь, сука мелкая! — исподлобья смотря на дочь, прокричал ирландец. — Вечно ты лезешь ко мне, как муха. Расплакавшись, девочка забежала в барак. — Мухи обычно настойчиво лезут к дерьму. — сказал Уолтер и тут же услышал смех среди собравшихся. Раян посмотрел на тех, кто смеялся. Их было несколько. Юные девушки хихикали, поглядывая то на него, то на хозяина плантации, который не обращал на них внимания. Посмотрев на Уолтера, который не сводил с него глаз, Раян злобно усмехнулся и хотел было что-то сказать, как из угла вышел рыжеволосый юноша. Он резко остановился, стоило ему увидеть отца и того, кто стоял перед ним. — Что здесь происходит? — юноша подошёл к Раяну. — Отец, что с тобой? — Ничего. Иди в дом. — И не подумаю. Что здесь происходит, Генри? — юноша вопросительно уставился на Мура. — Твой отец наказан за своё поведение. — Какое поведение? Почему его ноги в крови?! — прокричал юноша. — Отвечайте же! — Это должен был сделать ты, а не я. — посмотрев на юношу, сказал Уолтер. Он смотрел на незнакомого ему рыжеволосого парня, который был явно в гневе от увиденного. Высокий, крепко сложенный с короткими кудрявыми волосами огненно-рыжего цвета и большими зелёными глазами. — Не понял. — подойдя вплотную к Уолтеру, сказал юноша. Запах пота и табака Уолтер почувствовал сразу же. Он молча рассматривал юношу, который смотрел ему в глаза. Без страха, с одной лишь ненавистью. Застиранная кофейного цвета рубашка, чёрные штаны, заправленные в короткие поношенные сапоги. В руках он держал небольшой мешок, с которыми обычно рабочие отправлялись на плантацию. — Мне сказали, что твой отец избил твою мать за то, что я плачу ей больше, чем ему и тебе. — ответил Уолтер. — Ты согласен с его поступком? — Нет. — Тогда почему не заступился за мать? — Это их личные дела. Меня они не касаются. Мы так воспитаны. Уолтер высокомерно усмехнулся. — Как тебя зовут? — Рори. — Ты трус, Рори. Я повторю для тебя то, что сказал твоему отцу. Итак, пока вы живёте в моих бараках и работаете на меня, вы будете вести себя спокойно и бить женщин вы не будете. Мне нужны трудоспособные рабочие, а не полуживые с кровавыми дырками в дёснах. Ясно вам?! — прокричал Уолтер. — Иначе следующему недовольному я лично всыплю тридцать ударов плетью. Уяснили? — посмотрев сперва на Рори, а после и на его отца, спросил Уолтер. Рори молча отошёл от Уолтера, который не сводил с него глаз. Сняв рубашку, юноша подошёл к ведру, что стояло у барака и принялся умываться. Он не обращал внимания на тех, кто смотрел на него или спокойно ушёл в свои бараки. Уолтер наблюдал за тем, как рыжеволосый ирландец смывал с себя пыль и пот. Заканчивая, Рори вылил на себя прохладную воду, после, с силой пнув пустое ведро в сторону. Увидев, как на него смотрит хозяин плантации, он усмехнулся и подошёл к нему. — Я понял вас, мистер Харрис. — Надеюсь. — рассматривая обнажённую мускулистую грудь юноши, по которой тонкими струйками стекала вода, Уолтер усмехнулся и ушёл. Генри направился за ним. — Варвары. — сказал Генри. — Семейство Браун — это моя головная боль. — Расскажи мне об этом парне. — Что о нём говорить? Рори тот ещё задира. Напьётся, может запросто курице шею свернуть на потеху другим. — Генри улыбнулся. — По нём сохнут многие девицы в посёлке, а он и рад стараться, оголит грудь и суёт член всем, кто не прочь принять его. Уолтер рассмеялся и посмотрел на Генри. — Там есть на что посмотреть! — Наверное. — Генри растерянно посмотрел на хозяина. — Кстати, Рори много работает, почти не берёт выходных в отличии от своего отца. Ему восемнадцать лет, но силы в нём много. До переезда сюда, у себя на родине они с отцом держали бойню. Рори работал там с тринадцати лет, так что завалить быка для него не составляет труда. Часто злой, вспыльчивый, необузданный норов и много силы. Этот рыжий не знает усталости. — Я через пару недель навидаюсь сюда. — усевшись в седло своего жеребца и крепко ухватив поводья, сказал Уолтер. — Всего доброго, мистер Харрис. Уолтер кивнул и погнал жеребца по сухой пыльной дороге. Генри смотрел ему вслед, а после продолжил заниматься своими делами.***
Дэйв рассматривал свой будущий дом. Всё было дорогое. Он молча бродил по пустому дому и понял одно, что дом был закончен. Не хватало лишь мелочей, без которых он может обойтись. Присев на диван, Дэйв громко рассмеялся. Сидя в одиночестве в пустом доме и смеясь, он чувствовал себя преданным и уничтоженным тем, кто создавал его все эти годы. От того мальчишки, что жил в Нью-Йорке, что любил ходить в церковь своего деда викария не осталось и следа. Его мечты были стёрты сперва его близкими, которые продали его за долги, теперь же он сломлен тем, кто слепил из него его настоящего. Он и подумать не мог, что он сможет полюбить того, кто изнасиловал его на полу в охотничьем домике, оставив на его теле дерьмо да кровь. Тогда он больше всего на свете желал увидеть смерть Уолтера Харриса. Сейчас же он мечтал о том, чтобы он не оставлял его одного наедине с этим миром. На место смеха пришли слёзы. Дэйв думал о том, что он никто без Уолтера, который по-прежнему оставался его хозяином. Даже на расстояние он был им, и Дэйв ничего не мог с этим поделать. Он — раб. Хлестая себя по щекам, Дэйву было стыдно, что он в свои годы зависит от любовника. Он не работал, не учился. У него было одно занятие — ублажать мистера Харриса. Встав с дивана, он принялся нервно ходить по гостиной. То плача, то смеясь, то лупив себя по щекам и голове. То подходя к окну и смотря на то, что вечер уже постепенно вступает в свои права, то суетливо отходя от окон, испуганно закрывая их плотными синего цвета занавесками. Садясь на пол, вставая и снова возвращаясь на пол, в угол, закрывая лицо ладонями, а после изо всех сил стуча кулаками в пол. Крича, смеясь и плача, а после резко замолкая Дэйв в ответ слышал угнетающую его тишину. Неизвестный ему дом, который вот-вот станет для него единственным пристанищем. «Я ничтожество! Я — раб. Я мерзость! Я должен умереть!» — кричал Дэйв, сидя на полу в углу. «У меня есть выход — это смерть. Она избавляет каждого от боли и мучений. Избавит и меня. Уста их полны злословия и горечи. Они не позволяют мне любить, а значит они запрещают мне жить. Ибо умерший освободится от греха.» — прошептал Дэйв. «Ибо умерший освободится от греха.» — шептал он, не услышав звук шагов за стеной. «Сегодня ночью. Сейчас! Я сделаю это сейчас!» — рассмеявшись, Дэйв встал и принялся осматриваться. «Сейчас или никогда. Сейчас или всю оставшуюся жизнь я буду его рабом.» — Не помешал? Дёрнувшись, Дэйв обернулся и увидел стоявшего в дверях Стива Картера. Они были знакомы. Их первая встреча произошла в доме Картера, когда его отец позвал на ужин Уолтера и его родственника, за коего выдавал себя Дэйв. Стив был молод, не женат, имел хорошее образование и помогал отцу с делами. — Ты? Что ты тут делаешь? — Дэйв растерянно улыбался, не зная куда деть разбитые в кровь руки. — Ты, когда заходил в дом, разве не увидел, что неподалёку стоит ещё один?! — с улыбкой Стив подошёл к Дэйву. — Это твой дом? — Нет. Это дом моего приятеля. Знаешь, вышло странно, но именно сегодня я решил прогуляться и не услышать твои крики было просто невозможно. Что с тобой? — Это мои личные проблемы. Вряд ли они будут интересны тебе. — Дэйв отошёл от Стива и сел на диван, что стоял у стены напротив. — Понимаю. — Стив не стал стоять на месте и снова подошёл к Дэйву. Присев на диван, он внимательно смотрел на своего знакомого. — Любовные дела мало кому можно доверить, но поверь мне, я не из тех, кто будет рассказывать чужие секреты. — улыбнувшись и подмигнув смотревшему на него Дэйву, проговорил он. — Какие секреты? Нет у меня никаких секретов. Стив громко рассмеялся. — Знаешь, как тебя называют? — Как? — Птенчик. Дэйв стыдливо опустил голову. — Вчера мне обрезали крылья и выпустили из клетки. — Хозяева зачастую бывают жестоки к своим питомцам. — Особенно к верным. — Дэйв. — Стив вплотную подвинулся к нему. — Я слышал твой монолог. И он ужасен. Ни один человек не стоит твоей жизни. Ты только подумай в каком мире, в какой стране ты живёшь. У тебя столько возможностей. Оглянись. Посмотри, кто и что тебя окружает. Огромная страна с огромными возможностями. Множество людей, которым будет интересно проводить с тобой время. И один из них сидит перед тобой. — Не понимаю тебя. Стив положил свою руку на ногу Дэйву. — Наша жизнь очень интересна. Поверь мне. — Хватит! — оттолкнув от себя Стива, прокричал Дэйв. — Думаешь, каждому позволено касаться меня? Стив слушал Дэйва и улыбался. — Я не собирался трахать тебя. Признаюсь, я в этом не мастер. — рассмеявшись, Картер закрыл глаза рукой. — И всё-таки, несколько раз я испытал подобную связь. Знаешь, когда у тебя много денег, а в моём случае это деньги моего отца, то желающих провести с тобой ночь только прибавляется. Обычно я провожу время с распутными девками. Дэйв смотрел на Стива. Перед ним сидел ухоженный молодой мужчина, самоуверенный и с хитрой улыбкой на слегка небритом лице. Короткий чёрный волос был аккуратно причёсан, а в карих глазах ничего кроме блеска и желания ничего не было. Дэйв мог узнать этот мужской взгляд из тысячи других. Именно таким взглядом смотрел на него его любовник. Взглядом полным животной страсти и похоти. Дэйв тихо и ненавистно рассмеялся. — Вот и Стив Картер. Сын владельца знаменитых фабрик ведёт двойную жизнь. Послушай, а может так все живут? Днём мы праведники, ходим в церковь, женимся, а по ночам совокупляемся с мужчинами, выплёскивая своё истинное нутро? — Можно и днём этим заняться. Тогда ночью останется время на жён! — Стив громко рассмеялся. — Но я не женат, пока что, поэтому могу заниматься этим и ночью. — он снова положил руку на ногу Дэйву. — Я не хочу. — Дэйв в очередной раз убрал руку Стива. — Не думаю, что ты лучше Уолтера Харриса. Этого властного, жестокого рабовладельца, который порол рабов кнутом, наслаждаясь видом их кровью. Волосатый, с грубой щетиной, которая касается моей нежной кожи. Один его взгляд, от которого хочется вжаться в стену или сразу же отдать ему своё тело, которое он будет брать жёстко, вбивая в меня свою плоть. Аромат табака пропитал всё его тело. Его многие боятся, а я делю с ним постель. Он касается меня, впиваясь кончиками своих пальцем в кожу, заставляя меня таять, словно льдинку. — Дэйв смотрел куда-то в сторону, словно говоря с самим собой, не замечая того, кто сидел рядом с ним. Стив внимательно слушал Дэйва. — Верю. Знаешь, я поймал себя на таком странном ощущении, что, когда нахожусь рядом с ним, я весь дрожу. Рядом с ним я чувствую себя кроликом. Ты не боишься его? — Моя любовь к нему сильнее страха перед ним. — равнодушно ответил Дэйв. — Тяжёлый случай. — Стив встал с дивана. Он размеренно прохаживался по гостиной, время от времени посматривая на молчаливого хозяина дома. Угнетающая и презираемая Картером тишина главенствовала в доме. — Будь по-твоему, Дэйв Кларк. Я не буду настойчивым, но и отказываться от своего предложения я не буду. — Какого? — подняв голову, Дэйв словно ребёнок, наивно смотрел на стоявшего перед ним Стива. — Проводить время вместе. Знаешь, это хорошая разрядка для мужчины, когда он меняет партнёров. Отвлекись от властолюбца Харриса. Дэйв, я предлагаю тебе свою дружбу. — Стив протяну руку. — Я хочу, чтобы ты стал моим другом. Я покажу тебе другие стороны жизни и нашего города. Познакомлю с интересными людьми, отведу в потрясающие заведения. Ты сможешь увидеть много красивых юношей и девушек. И ты выкинешь из головы те ужасные мысли. Хорошо? Дэйв грустно усмехнулся. — Хорошо. — пожав Стиву руку. — Ну, а теперь идём в сторону наших домов? — Я дома. — Ах, да. Я забыл. — Стив заметно растерялся. — Ты теперь здесь будешь жить? — Да. Ты же прекрасно знаешь, что Уолтер женится на Эмме Нортон. — Конечно. Моя семья в числе приглашённых. — А я узнал об этом только вчера. Вчера он уничтожил меня. Растоптал. И об этом доме я узнал тоже вчера. Кто здесь жил? — Никто. Его строил какой-то богач, но так и не решил переезжать. Он был выставлен на продажу пять месяцев назад. Но мне интересно другое, почему ты узнал о свадьбе вчера? Они объявили об этом два месяца назад. Уолтер Харрис подарил своей невесте прекрасно кольцо. Моя сестричка рассказывала, что Эмма Нортон чуть рассудка от счастья не лишилась, когда увидела подарок. — Я жил им. Понимаешь? — Дэйв посмотрел на рядом сидевшего Стива. — Просыпался, завтракал с ним, что-то говорил, и он отправлялся по делам или по долгу сидел у себя в кабинете. У него всегда много дел. И столько же гостей. Уолтер живёт полноценной жизнью. У него много дел, дом, переписка с детьми и друзьями, покупки земель, предстоящая женитьба и преданный раб, который жил им одним. Мне двадцать четыре года, но я не могу обеспечивать себя, не имею образования, не имею работы, не имею семьи. У меня был только он. — Я скоро вернусь. — Стив встал с дивана. — Уверен, у тебя здесь ни еды, ни алкоголя. Я принесу, и мы как следует наговоримся с тобой. Будем говорить пока ты не устанешь. Хочешь? Дэйв улыбнулся и только кивнул головой. Стив ушёл, но уже через час вернулся. Он принёс хлеб, вяленую говядину, варёные яйца, апельсины и три бутылки бренди. Всё это он взял в соседнем доме, где жил его приятель — Ник Тайлер. Они говорили много. Стив рассказывал Дэйву о местных богачах и их привычках, Дэйв же внимательно его слушал, постоянно наполняя свой стакан очередной порцией бренди. Они сидели на полу, разложив всё, что принёс Стив. Они то громко смеялись, то рассуждали на серьёзные темы, такие как отмена рабства, развитие их родной страны, нескончаемый поток переселенцев из Европы и множество чернокожих на улицах города и за его пределами. Стив с заметным блеском в глазах рассказывал Дэйву о тех местах, куда он собирался его отвести. О красоте человеческого тела, в особенности, когда человек обнажён и извивается в каком-нибудь танце под экзотическую музыку. Дэйву было интересно, и он на время забыл об Уолтере. За милю от его дома, Уолтер в одиночестве сидел в ванной, наслаждаясь табачным дымом и думая о том, рыжем зверёныше — Рори Брауне.