Янтарные дни

      Когда Надя неслась вслед за Даней, убегая от будто обезумевшего Артёма, под дождём, она вдруг почувствовала, как же ей легко.       Тоненький сиреневый мамин шарфик противно прилипал к шее, весь промокший насквозь. По спине бегали мурашки, а Надя продолжала бежать вслед за лучшим другом по аллее. Ноги то и дело неразборчиво попадали в лужи и расплёскивали грязные брызги вокруг — но попасться в коварные лапы Артёма было всё-таки опаснее. А то заобнимает ещё до смерти.       Они втроём, наверное, впервые выбрались погулять вместе, собранно, коллективно. Надя даже предусмотрительно приготовила парочку тем для разговоров, в которых легко могли участвовать все: и Даня, и Артём, и она сама, в конце концов.       Князев же был совсем другим: математик, логично мыслящий, такой показушно-серьезный, весь из себя. Аналитик. А они с Даней писали стихи, рассказы, проводили книжные вечера за чашкой чая и с головой уходили в изучение языков и искусства.       Но кто же знал, что холодный математик Князев такой надоедливый и любвеобильный.       Он привязался к Наде с Даней, как красная нитка, и всюду следовал за ними, удивительно легко вливаясь в разговор. Даня не возражал. Надя смирилась.       И теперь нисколечко не жалела о том, что согласилась вслед за старым другом на отчаянную авантюру: знала, что Артём потащит их далеко-далеко за пределы района, где она жила, и, скорее всего, они попадут под дождь. «Как с языка снял», — театрально хмурилась Надя, когда Артём замечал, что, кажется, ему на нос что-то капает, и испытывала сразу бурю чувств.       — Эй, копуши, пошевеливайтесь! — крикнул за спиной Артём, заставив Надю ускориться и нервно захохотать; она слишком глубоко погрузилась в мысли, отыскивая среди людей уносящуюся вперед макушку высокого Дани. Вообще, на свой рост Надя не жаловалась: маленькой быть было очень удобно. А что Артём, что Даня — две вытянутые шпалы с длиннющими ногами. Поэтому отставать Наде было можно.       Надя не заметила, как добежала до конца переулка, но явно видела перед собой раскрасневшееся лицо Дани. Ей все-таки удалось его догнать, и теперь они стояли под дождем, мокрые настолько, что Надя боялась, как бы не подхватить им всем простуду, и громко дышали. Воздух пах сыростью, асфальтом и чем-то до ужаса сладким и горячим.       — Хорошая пробежка, — усмехнулся Даня, встряхивая мокрую челку, ставшую совсем черной от воды, и громко рассмеялся.       Надя не знала толком, почему он смеётся, но ей почему-то изо всех сил захотелось тоже, и она не смогла сдержаться, хоть и воздуха всё ещё не хватало.       — Ну да, после нескольких часов, которые вы провели за зубрежкой, еще бы! — подхватил подбежавший Артём, и Надя вздохнула: она не понимала, то ли он портил их с Даней тёплую дружескую идиллию, то ли наоборот, привносил больше живости и смеха. — Чего вы ржёте на всю улицу, как кони?       И всё же иногда Артёму не мешало быть немножко повежливее.       — Может быть, зайдём в пекарню или кафешку какую-нибудь? — предложил Даня. — А то я от голода сдохну быстрее, чем мы заледенеем под дождём.       — Я только за! — улыбнулась Надя и, спрятав посиневшие пальцы в карманы, тут же вытащила их: греть их не было никакого смысла — плащ промок насквозь. — Мы так только быстрее согреемся.       — Что с вас взять… Погнали, суслики, — как-то тепло, по-отцовски улыбнулся Артём, и они, трясясь, зашагали к ближайшей кофейне, в которой, Надя надеялась, подают ее любимое какао.       Пока Даня что-то заказывал на собранные в немаленькую кучку мелочёвки деньги у стойки, Надя стыдливо косилась по сторонам и слабо потряхивала головой, чтобы хоть как-то высушить волосы. Артём, стоявший рядом и гревший дыханием пальцы, тихо усмехнулся:       — Да что ты стесняешься, тут все такие промокшие. Вон, посмотри! — и незаметно для остальных указал на другой конец кафешки, вытянутой в длину. Там, под большим окном, расцвеченным желтовато-белой гирляндой, за большим столом разместилась компания, такая же насквозь промокшая, как и ребята. Надя нервно хихикнула в кулак, отвернулась и вдруг столкнулась взглядом с Артёмом, улыбаясь.       Тот тепло улыбнулся медовыми глазами в ответ и вдруг сменил выражение лица на театральное: поджал губы и будто бы в ожидании чего-то приподнял брови. Надя закатила глаза, ожидая услышать очередную мини-постановку. «Актёр без театра пропадает, собрался в высший матем…», — мелькнуло в голове.       — Что-то я не слышу протестов… Кажется, кое-кто был кат-тегорически против моей компании и вообще предложения погулять, — во взгляде Артёма промелькнула острая хитринка, — И этот кто-то сейчас до жути мокрый, но рад и чуть ли не пищит от восторга! Что скажешь?       — Этот кто-то, — Надя мило оскалилась, — очень благодарен одному противному математику, естественно, куда без этого. Но в следующий раз, — Надя заметила подходящего к ним Даню, который весело размахивал коротким чеком, — послушайте меня: возьмите зонтики!