Что значит: "Вы маги"?

Вообще-то Верде был индиффирентен к окружающим его людям, оживляясь только тогда, когда ему требовалась очередная «жертва» для опытов. Впрочем, за большое количество лет, проведенных рядом с остальными Аркобалено, он научился мириться с чужими закидонами. И даже немного привязался к каждому из ребят. Всё-таки коллектив не менялся, разве что на их поколение уже третье Небо, и все из одной Семьи. Вообще-то сами Аркобалено не принадлежали ни к одной из семей, разве что Скалл пригрел довольно слабую семью Каркасса. Впрочем, каков босс, такие у него и подчиненные. Для самого ученого наука всегда была на первом месте, а уж взаимоотношения с людьми – дело десятое. Но смотря сейчас на Скалла, полыхавшего фиолетовым с рыжими искрами Пламенем и сражавшегося с превосходящими силами противника, готов был кусать себе локти. Он – Небо! Бывший гражданский – чертово Небо! Почему же за столько лет сам да Винчи этого не заметил? А ещё называл себя самым умным! Ведь Скалл не особо прятался поначалу, когда их только свела вместе судьба в лице Шахматноголового. А ещё считал себя самым умным! Как же он мог проглядеть настолько сильное Небо, что даже перекрывало силы Луче? Он столько лет крутился у них под носом, и никто даже не заметил! Прогремевший взрыв поставил точку в размышлениях. Первыми вернулись мысли. Мозг судорожно обрабатывал информацию, как вообще могли взорвать их особняк, где было столько защиты? За одно это деяние хотелось зверски замучить тех варваров, ничего не понимающих в красоте. К тому же, ему этот особняк влетел в кругленькую сумму, а уж разработка защиты – и того дороже. Хотя стоп. Их дом взорвали, тогда как он сейчас может мыслить и анализировать? Или всё-таки защита сработала? Вторым вернулось ощущение собственного тела, затекшее от долгого пребывания в одной позе, но вполне живое и дышащее. Пламя скакало, как кардиограмма на экране прибора, то становясь больше, то почти совсем исчезая. Что за напасть? Нет, надо успокоиться и хорошо подумать, тогда и сила успокоится. - Вер-Вер, просыпайся, - нежный женский голос над ухом заставил его распахнуть глаза и поднять голову. – Ещё час, и мы приземлимся в аэропорту. Устал сидеть? А Верде смотрел на эту женщину и отчаянно старался хотя бы немного успокоиться. Потому что его в объятиях держала МАМА. Самая любимая, самая красивая, добрая, великолепная и отчаянно храбрая мама! Ради неё он положил себя на алтарь науки, лишь бы изобрести лекарство, которое поможет справиться с непонятной болезнью. К сожалению, немного не успел. Он бросил взгляд на свои руки и почти без удивления констатировал, что да, он сейчас ребенок. И если верить его воспоминаниям, ему шесть лет, и они с мамой летят в Англию навестить младшую мамину сестру, у которой есть ребенок на два года его младше. Какой-то Дурсль, ну и фамилия! Впрочем, его ведь никто не заставляет играть с этим ребенком? Оливия Бернадотти, в девичестве Эванс, была тем редким типом родителя, во всем поддерживающим своего ребенка и старающимся реализовать его потенциал полностью. А также быть другом для него. Её малыш был гением, не умевшим сходиться с людьми, считая их уровень интеллекта недостаточным для общения. А когда школьная программа оказалась для него слишком легкой, она без сомнений наняла для него репетиторов, чтобы хотя бы так он общался с людьми и был более коммуникабельным. И за это Верде ещё больше любил маму. И приложит теперь все усилия, чтобы снова её не потерять. - Пассажиры рейса… приготовьтесь к посадке… - объявили по внутреннему радио, заставляя людей начать разминать затекшие от долгого сидения мышцы и готовится к выходу. - Мама, оденься, - ученый покрутил шеей, разминая мышцы, и посмотрел на маму. – Я-то застегнусь, а вот ты сидишь полуголая. Не хочу, чтобы ты заболела из-за своей рассеянности. - Мой маленький защитник, - рассмеялась женщина, всё же застёгивая своё пальто и наматывая на шею шарф потуже, чтобы он закрывал её горло. – Заботишься обо мне. - Ну, папы же здесь нет, чтобы тебя защищать, - тихо фыркнул Верде, застегивая молнию на курточке. – Поэтому я вместо него. Ах да, папа. Альберто Бернадотти был одним из ученых семьи Бовино и носителем пламени Грозы, это от него Верде унаследовал и своё Пламя, и любовь к науке. А мама только помогла всё это взрастить и хорошо удобрить поддержкой, своими советами и любовью. Так что, раз он переместился в прошлое, можно на несколько лет раньше выпустить свои изобретения, которые он сделал в будущем. И помощь мамы здесь очень пригодится. Ну и, заодно, раньше получит свой титул второго да Винчи, ведь в прошлый раз он презентовал своё лекарство от той болезни, что скосила Оливию, в двенадцать лет. Только вот как достать нужное оборудование раньше времени? Разве что пообщаться с папой и уговорить его пускать в свою лабораторию или сделать лабораторию в доме, чтобы далеко не ходить. Да, стоит обдумать этот вариант, к тому же все его исследования по большей части хранились в голове, так что он легко сможет восстановить записи по изучению Пламени всех Аркобалено и поработать с показателями Скалла. Так, ладно, сначала надо найти самого Скалла, чтобы взять первичный образец для исследований. Нет, ну это же надо, чтобы гражданский оказался таким сильным Небом, перекрывая даже силы Луче, которая, на минуточку, донна мафиозной Семьи! А Джиглио Неро уже не первое поколение являлись Небом Аркобалено, объединяя собой остальные Атрибуты. - О чём ты так напряженно думаешь? – улыбнулась Оливия, взяв сына за руку и направляясь к выходу из салона самолета. - Да так, о наших неизвестных родственниках, - нашелся Бернадотти-младший, решив пока не обсуждать с мамой свои мысли. – Ты же давно не виделась со своей сестрой? - Вообще у меня их две, - уточнила Бернадотти. – Две младших сестры. Но с Лили я потеряла связь, ещё когда та училась на пятом курсе своей особой школы. И, кажется, у неё тоже есть ребенок, только я не в курсе, что с ним. А Петунию не бойся, уверена, ты ей понравишься. Мальчик тактично умолчал, что вряд ли все взрослые нормально воспримут слишком умного для своих лет ребенка, а вот узнать о том, что у него есть ещё один кузен, было интересно. Кольцо из хризолита на среднем пальце левой руки не привлекло внимания до поры до времени. Впрочем, этого времени у него будет полно.