The Crying Angel

      Бесконечные концерты в туре затянули Раммов с головой в свои объятия. Процентов сорок из всех выступлений составляли концерты на всевозможных фестивалях, потому что начинающей группе это было выгодно. Вот и сейчас они остановились на трёхдневном рок-фестивале в Нью-Йорке, которого так сильно ждали Рихард и Тилль. Риха не особо внимательно читал информацию о мероприятии, о чем вскоре пожалел, но сейчас не об этом.       Нью-Йорк встретил Раммштайн с прекрасной солнечной погодой. На дворе сентябрь, а, значит, солнце уже не печет как в аду, а приятно греет. Но Рихарду и Олли, одетым всегда во все черное, было жарко и при минус тридцать. Фестиваль проходил в каком-то из небольших районов где-то на краю города, где было много места для сцен, площадок, зон для отдыха и всего прочего. Желающих посмотреть на восходящих и уже устоявшихся рок звёзд собралось очень много, больше двух тысяч, так что буквально вся территория фестиваля кишела людьми. Разумеется, Раммштайн узнавали многие, их дебютный «Herzeleid» был на первых местах чартов, ими наконец-то начали интересоваться, что не могло не радовать их самих. Пауль буквально визжал от счастья, когда раздавал автографы.       В первый день феста выступали новички рок-карьеры, это было хорошим шансом для них самоутвердиться. На второй ожидались самые мощные концерты, на третий средненькие, но там тоже было много хороших групп. Раммы выступали на второй день на главной сцене, так что первый можно было счастливо проебать за отдыхом. Хотя многие предпочли всё-таки сходить посмотреть на концерт. Но после заселения, разумеется.       — Скудновато. — констатировал Тилль, заходя в один из фургонов, любезно предоставленных хозяином «Рокфеста» для жилья. Всего «домов» было четыре и они вмещали по два-три человека каждый. Естественно, домов было больше, но только четыре принадлежали Раммштайн и их команде.       — Радуйся, что мы не будем ночевать на скамейках. — весело сказал Дум и прыгнул на кровать внутри дома. — Опять. — им уже приходилось на протяжении тура периодически ночевать на вокзалах и в аэропортах. Но тогда вопрос комфорта не был на первом месте, главное — не заболеть, особенно Тиллю и бэквокалистам, потому что тогда бы концерт не состоялся.       — Ты прав. — Линдеманн тоже разлегся на другой кровати рядом. Видимо, следующие три ночи они проведут здесь.       Пауль самым первым занял самый большой фургон, несказанно радуясь этому. Самый большой фургон значил, что там будет много народу, а много народу — значит больше веселья! Ну, по крайней мере по мнению Ландерса. С ним жили Оливер и Люси — гример. Пауль не мог принять тот факт, что Люси будет жить по соседству с кем-то другим, пусть даже с его лучшим другом Рихардом. Кстати, О Рихарде.       Ему резко приспичило в туалет, поэтому он отстал от остальных. И очень сильно отстал, потому что найти туалет оказалось задачей непростой. Тем более, что тебя чуть ли не на каждом углу задерживала кучка фанатов. А отказывать им в автографе или фото строго настрого запретил Линдеманн — на восходе популярности не хватало только жалоб от фанатов на скупость Раммштайн.       На обратном пути Рихарда тоже ждало много проблем. Его пугал тот факт, что он не знал, где их временный дом и что он будет скитаться в беспомощности между тысячей одинаковых фургончиков, натыкаясь на известных артистов, если повезет, еще и на своих кумиров, вне способности найти своих товарищей. Что, в общем-то, и случилось.       — Что-то Риши давно не видно. Может, он заблудился? — обеспокоенно спросил Оливера Пауль, на что получил просто пожимание плечами. Услышав в тишине «Блять, да что за жизнь-то такая?», сказанное до боли знакомым голосом, он просиял и выскочил на улицу.       Где-то недалеко от Пауля бродил Риха. Его было не видно, но зато хорошо слышно. Даже слишком хорошо. Ориентируясь на звук, он минул пару домиков, развернулся, прошел ещё пару метров и прислушался. Потом резко повернул голову назад и увидел Рихарда, к которому мгновенно подбежал и схватил за руку.       — Пауль? Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! — радостно заорал Круспе.       — Ты был почти у цели. Наши фургоны недалеко.       — Блять, да как я тебе их найду?! Я уж хотел заходить в каждый дом, и пофиг, трахался там кто-то или жрал, может, своих замечу.       — Прекращай ворчать. Пойдем! — он проводил Рихарда до самого порога, нашел ему соседа, коим являлся Флаке и только после этого спокойно ушел к себе. Вот такой вот он, Пауль, заботливый. Впрочем, не так уж и долго они его не видели. Ближе к шести вечера он забежал к ним.       — Мы с Олли бухать. Кто с нами?       — Нашли себе занятие: бухать в ночь перед концертом. — возмутился Флаке.       — Не будь занудой, Лоренц. Когда нам ещё выпадет шанс потусить на «Рокфесте», а? Вот и я не знаю. Короче, мы в бар, вы догоняйте! — Пауль умчался так же быстро, как и прибежал.       — Ты пойдешь? — спросил Кристиан.       — Да, почему бы и нет. Все равно делать нечего. — Рихард пожал плечами. Он не хотел провести весь вечер, скучая за книжкой или телевизором, так что сразу согласился.       — Как хочешь. — сухо ответил Флаке.       Возвращаясь с пьянки посреди ночи, Рихарда постигла ужасная участь. Опять эти клятые одинаковые фургоны и одинаковые фонари по бокам, абсолютно одинаково светящие. Хотя он примерно знал дорогу, не без помощи выпитого шнапса, конечно, поэтому страх бессмысленного скитания уже не был таким большим. Ему казалось, что прямо перед ним стоит его дом. Даже не казалось, он это знал и хотел просто еще раз удостовериться в своей правоте. Рихард подошел к двери и, выбирая угол замаха, открыл её с ноги. Довольный тем, что у него получилось, он не сразу заметил, что ошибся. И очень сильно.       — Мужик, мы не даем автографы. — перед Рихардом сидел на кровати как будто знакомый ему брюнет, раздетый до пояса. Но помимо него на Риху пялились еще две пары глаз. Одна принадлежала спокойному парню в очках, увлеченно смотрящему футбольный матч ужасного качества на телевизоре. Он практически никак не среагировал на внезапное проникновение в его личное пространство. А вторая… Боже, Рихард только недавно забыл их и ой как не хотел вспоминать до конца жизни.       На кровати, свесив пушистую белую голову вниз, лежал абсолютно голый обладатель завораживающих зелёных глаз. Из-за перевернутого состояния ему трудно было дать адекватную оценку происходящему. Сначала он нахмурился, как бы не веря тому, что видит, но потом его брови разъехались в разные стороны от удивления. Рихард был удивлен не меньше. Блондин лежал на спине, даже не пытаясь чем-нибудь прикрыться, и у Риши был прекрасный обзор на его достоинство.       — Постой, я тебя знаю. Ри… Рихард, верно? — подал голос сидящий сбоку от него парень с рыжими волосами. «Только этого мне не хватало. Я не знал, что на фестивале будут… они».       — Д-да. — запинаясь, ответил он.       — Что ж, Рихард, хорошая ночка выдалась? Остальные «Раммштайн» тоже в таком состоянии? — не отрываясь от телевизора, сказал рыжик. Риша заметил, как голый блондин ещё больше офигел и немного улыбнулся, продолжая на него пялиться. «Пиздец», — констатировал Круспе про себя, — «Он меня узнал». Узнал, а как иначе, его невозможно было забыть.       — Да я уже протрезвел. — Риха покраснел. Непонятно только из-за собственного стыда ли, или от голой ведьмы, который его совсем не стеснялся.       — Ля, а я думаю, где я тебя видел! Ты ж «Сердце и душа» Раммштайн! Точно-точно. Я ж клип ваш вчера смотрел, «Du riecht so gut», вроде. Это у вас, стеснительных, всех что ли фетиш такой, платья надевать? — Дэйв открыл пачку чипсов, сразу набирая себе полную жменю. Он озорно глянул на Мартина, который пригрозил ему кулаком.       — Меня заставили. Хотя, признаюсь, в платье действительно удобно.       — А вы када выступаете? — Дэйв кинул пачку чипсов Энди, и тот её поймал одной рукой.       — Завтра. Или сегодня… на второй день короче.       — О, как мы! Слушай, а мне понравилось с вами бухать. — Гаан встал с кровати и, неприлично поправляя свободные шорты, подошел к Рихарду и похлопал его по плечу. — Надо сегодня повторить. — внезапно на Рихарда нахлынули воспоминания. Его зрачки расширились, дыхание участилось. Перед его глазами стояла та похотливая улыбка Мартина, его стеклянный взгляд. То, как он его засосал и звонкий хлоп двери. Картинка реальности поплыла, стала мутной и неразборчивой, он не слышал, что ему так весело рассказывал Дэйв. — Передавай привет от меня Тиллю! И не забудь про бухло!       — Обязательно… — он не успел договорить, как его выставили за дверь.       — Мартин, блять, эксгибиционист ты недоёбанный, ты б хотя бы оделся! — Дэйв встал в позу «Руки в боки» и начал предъявлять претензии другу. К слову, другу на них был совершенно плевать.       — Че ты на Марта орешь, по-моему, Рихарду даже понравилось. — заржал Энди.       — Ключевое слово «недоёбанный». Мы с ним так и не переспали, а я так хотел. — скучающе сказал Гор, разворачиваясь на бок к стенке. У Флетча глаза на лоб полезли от такого заявления. Дэйв был на грани между «Ух ты ж блять!» и «Все его бабы наконец-то мои!». Знакомые Марта конечно подозревали, что он может быть нетрадиционной ориентации и всё такое, ведь он носит платья, красит ногти, волосы и лицо, но блондин всегда всё отрицал.       — Ты же говорил, что не гей… — шокированно спросил Энди. Нет, он бы поддержал лучшего друга несмотря на его решение, и они все равно бы дружили, но это слишком неожиданно.       — Так и есть. Меня всегда интересовали девушки… и Рихард. — это было последней его фразой. Он просто оставил Дэйва и Флетча наедине со своими мыслями.       Мартин укутался в одеяло, потому что замерз из-за сквозняков, и долго ещё не мог заснуть. Его переполняло чувство гордости по странной причине: он понимал, что Рихард видел его голым, и едкая ухмылка не покидала его лицо до следующего утра. Но и радость давала о себе знать: он же наконец-то увидел столь желанного парня!       Из-за бессоницы Гор ворочался в кровати, изредка отворачиваясь от стены — ему не хотелось видеть лица своих товарищей. Не то чтобы он переживал из-за своих слов, нет, ему было пофиг, он просто не хотел лишних вопросов от Дэйва. Да, именно от Дэйва, потому что Энди его всегда понимал и знал, когда ему нужно просто молчать и ждать. Знал, когда нужно самому что-то предпринять и знал, когда все само пройдет и жизнь станет как прежде. Он просто слишком хорошо знал Мартина. Именно поэтому Мартин считал его самым лучшим другом: эдаким «мужиком» в их отношениях.       — Тилль, ты не поверишь, что только что произошло. — врываясь в комнату, сказал Рихард. Линдеманн мирно спал в кровати, в отличие от Шнайдера, который проснулся с недовольным мычанием. Риха, недолго думая, потряс лидера Раммштайн и забрал у него одеяло, от чего тот вскочил с резким «А? Что? Где?!». — Тилль, я встретил Дэйва.       — М, что? Какого нахрен Дэйва?.. Я спать хочу, отстань! — Тилль отчаянно пытался забрать своё мягкое одеялко, но Риша был неприступен. — Ох, ладно, и что он сказал?       — Сказал, что ему понравилось с нами бухать и что сегодня мы должны это повторить. — спокойно ответил Круспе.       — Подожди, про какого Дэйва ты говоришь? — Тилль поднялся на локтях, чтобы лучше расслышать собеседника.       — Гаана.       — Из Депеш Мод что ли?! Рихард, ты его видел?       — Да. Буквально только что.       — Каким образом ты его увидел посреди ночи? — Линдеманн быстро глянул на настольные часы. Половина третьего.       — Ну как тебе сказать… Я просто самый везучий человек на свете.       — Эх, неважно. Встретишь его еще раз — скажи, что я не против. Мы не против. И необязательно ему, можно ещё этому… ну, рыжий такой, высокий…       — Флетчер?       — Да, можно и ему. Классный мужик. Но только не тому низкому извращенцу, не доверяю я ему.       — Почему? Как по мне прекрасный человек. — Рихарда удивило такое описание милого и застенчивого Мартина. Да, он был немного шлюхой, хотя, может, только ему и удалось видеть его таким…       Они кружились в своеобразном танце. Своеобразном, потому что они танцевали на сцене в стрип-клубе и под соответствующую музыку. Но Рихард и не против был снять с себя пару элементов одежды. Да к черту детали, он снял бы сейчас всю одежду, и не только с себя! Хотя его смущал тот факт, что с другой стороны его партнера обнимал другой мужик, это не мешало ему наслаждаться танцем. Конечно, ему казалось, что они все втроём танцуют как Боги, но скажите честно, когда вы видели пьяных в дребезги людей, которые шикарно двигаются?       Мартин был повернут к нему спиной, он чувствовал запах его сносящих крышу духов, обцеловал нежную кожу шеи под тихие восхищенные стоны, когда блондин закидывал голову назад ему на плечо. И ему было плевать на раздевающихся догола девушек рядом, на улюлюканье сидящих в зрительном зале таких же пьяных, как и он, друзей, Рихард чувствовал, что ему хорошо. Он зарылся носом в такие пушистые волосы, одной рукой держа парня за талию, а второй медленно залазя под подол платья. Риха ещё никогда так сильно не радовался разрезу платья аж до начала бедра, как сейчас. Энди в нетрезвом состоянии совсем не противился проявлению гейства так близко к нему, а только радовался поведению друзей.       Вдруг Мартин резко обернулся к Рихарду лицом, чуть не свалившись с ног из-за плохой координации движений. Гор положил руки ему на спину и прижался всем телом к трясущемуся от возбуждения Рише. Он был рад такой смене обстоятельств, поэтому положил свои большие ладони ему на зад, вдавливая его в себя ещё больше. Кажется, он даже простонал, когда почувствовал эрекцию Мартина…       — Не знаю, что он наговорил тебе, пока вы с ним были на перекуре, но мне он не нравится. — Ришу выставили за дверь. Опять. Но в этот раз это было обиднее.       Рихард вспомнил о перекуре. Да, ему сейчас неплохо было бы успокоить нервы сигаретой. Он достал зажигалку из кармана чёрной кожанки и понял, что в блоке у него осталось всего-навсего одна сигарета. Покрутив её между пальцев, он вспомнил, как отдал сигарету Мартину, как накинул на его плечи ту самую кожанку, которая покоится на нём сейчас, как красиво волосы блондина развивал вечерний ветер, вспомнил, что сейчас он лежит голый всего в паре домиков от него… «Так, никаких больше мыслей о Мартине! Не хватало ещё, чтобы всю мою голову во время выступления занимал какой-то клавишник-недотёпа!». Рихард в последний раз затянулся и хотел уж было пойти домой, чтобы как следует выспаться перед концертом, но снова на него напала ужасная меланхолия. Риха собирался пойти и рассказать историю о голых участниках Depeche Mode Флаке, упуская яркие подробности, но тут до него дошло, что Кристиан максимум посмеётся, а ему сейчас так хотелось поддержки…       К кому же идти?!.. К Тиллю, который уже спит и он последний, кого тот хотел видеть, или к Шнайдеру, который хорошо относится только к Флетчеру?.. Такое ощущение, будто все разбились в группы, кроме него. Может, к Паулю? Ландерс, безусловно, хороший собеседник и прекрасный друг, и шутки у него смешные, но в них-то и проблема, Пауль лишь рассмеётся и тем самым обплюёт все чувства Риши. Конечно, ещё есть Оливер, но он вообще не компанейский чувак, и, возможно, даже не знает кто такие Depeche Mode. Вздохнув от полного безнадёжства, Рихард направился домой.

* * *

      Жар. Страсть, которая исходила от двух разгоряченных тел. Рихард всё никак не мог насытиться глубоким поцелуем, с каждой секундой сильнее притягивая к себе своего партнера. Он не видел его лица, эмоций, но ему было плевать, он наслаждался процессом. Он слышал громкие стоны, но не разбирал голоса, который казался ему таким знакомым. Он чувствовал мокрые горячие губы на своей шее, ласкающие его и затрагивающие миллион нервных окончаний руки, вздохнул, когда действия прекратились по непонятной ему причине, но внезапно выгнулся, почувствовав себя в чьей-то плоти… Хотя он и был главным в этом акте любви, он всё равно чувствовал себя прогибающимся под кем-то…       — Народ, подъем! — спросонья Рихард не сразу узнал голос Тилля. — Мы выступаем через пять часов, нам надо ещё собраться, одеться, — вокалист задержал взгляд на полураздетом Рихе, — кому еще накраситься, нужно же прилично выглядеть на пьянке с мировой группой! — Тилль определенно был воодушевлен предстоящим днём. А ещё он мстил Рише за то, что он разбудил его вчерашней ночью. Отомстил, кстати, по полной, только он мог оборвать такой прекрасный сон, а он ведь только начинался!       — Да что такое?.. Почему мы встаем ни свет, ни заря?.. — Флаке, протирая сонные глаза, взял с прикроватной тумбочки свои очки.       — Потарапливайтесь! — проигнорировав вопрос Флаке, Тилль ускакал будить Пауля и всю его пьяную ораву.       «Ни свет, ни заря» — это одиннадцать часов утра, именно столько сейчас было времени. А выступали они только в пять вечера. «Лучше бы мы пропустили этот сраный «Рокфест» и поехали дальше покорять стадионы», — проворчал Рихард про себя, чтобы не травмировать неустойчивую психику Флаке, который этого концерта ждал, как второе пришествие Христа. На ходу одевая футболку и джинсы, Круспе услышал смех Пауля на улице. И когда только он успел встать? Может, он вообще не ложился?       Рихард выскочил на улицу. Пауль, все еще звонко смеясь, передавал футбольный мяч Оливеру, который, в свою очередь, отбивал его обратно Паулю. Хорошая игра, хоть и не совсем равная: Оливер был ростом метра два, один его шаг — это как три шага низкорослого Ландерса. За их игрой наблюдали другие люди, судя по всему, «рабочие»: гримеры, парикмахеры, светооператоры и прочие помощники. Мимо Рихарда проходил Флетчер и, заметив играющих, остановился. Он куда-то шел, но мгновенно позабыл об этом.       — Пацаны, пасуйте! — он встал между Оливером и Паулем на расстоянии метров шести. Теперь они образовывали треугольник, по периметру которого передавали мяч. Ландерс был только рад новым игрокам, честно, он даже не обратил внимание на того, кому он пасовал мяч.       Риша еще немного постоял и посмотрел на этот, как он считал, идиотизм, и направился к Шнайдеру за растворимым кофе. Не лучший вариант, конечно, чтобы опохмелиться, но единственный, так как все бары закрыты часов до пяти. Возможно, у Дума даже найдется чего покрепче.       Концерт проходил более чем успешно. Рихард ожидал, что во время их выступления толпа разойдется, но всё произошло с точностью наоборот. Зрителей стало больше, много кто сгруппировался и начал танцевать слэм, и Раммштайн не могло это не радовать. Они с большим удовольствием продолжили играть, петь и бить себя по коленке. Но последнее принадлежало именно Тиллю. Если он не остановится, скоро придётся покупать коленный протез. Освещение менялось в такт музыке, в резкие моменты темноту и блёклость поражали огненные вспышки и танцы фейерверков. О да, Рихард никогда не пожалеет о том, что выбрал профессию музыканта. Ему нравилась музыка, она его вдохновляла, и он до конца не понимал, что написанные им не так давно мелодии сейчас раскачивали толпу. Это он играет на гитаре, не воздушной, а настоящей, это на его группу пришли посмотреть столько людей. Ришу переполняла гордость.       Насквозь промокший и уставший, но счастливый, Рихард со всеми Раммштайн поклонились и покинули сцену под громкие овации. Пауля буквально распирало от положительных эмоций, он улыбался так широко, как только мог. Впрочем, в восторге был не только он.       — Ребят, давайте сходим пожрем куда-то? Есть хочу пиздец. Плохо будет, если восходящая звезда помрет с голодухи. — предложил Тилль, когда группа вышла в безопасное место, где не было ни фанатов, ни просто людей.       — Внатуре, пошли! — сказал Шнайдер. — Отказы не принимаются!       — Но… — начал уж было Оливер.       — Тем более ты, Олли, ты точно с нами идешь! Ты когда в последний раз в зеркало смотрел? Дрыщавый какой!       — Спасибо, Кристоф. — съехидничал Оливер. Он прекрасно знал, как Дум ненавидит, когда его называют по имени.       Рамштайн отправились в лаунж-зону, вполне типичную для фестивалей. На зелёной коротко стриженой травке кое-где валялись разноцветные кресла мешки, рядом с ними — столики с фуршетной едой. На желтом кресле, по-хозяйски развалившись, спал рыжий парень, его очки вот-вот упадут на газон. Слева от Флетча, на фиолетовом мешке, сидел Мартин и задумчиво жевал кусок хлеба. Именно хлеба, несмотря на целую гору всяких вкусностей прямо у него под носом. Дэйв при виде мокрого Тилля вскочил с места, подбежал к Энди и откопал у него под рукавом джинсовки наручные часы.       — Ёмаё… Флетчер, подъём! — он потряс его за плечи, но, не увидев ответной реакции, начал хлестать его по щекам. — Твою мать, мы ж опаздываем! Пацаны, спасибо, что хоть вы напомнили! — сказал Дэйв, обращаясь уже к Рихе и Тиллю. — Мы ж сразу после вас выступаем!       Гаан кивнул Мартину, который так и продолжал насиловать хлеб, и они вместе подхватили Энди под руки. В полудреме он не совсем понимал, что происходит и куда его несут, но его мнения о происходящем никто не спрашивал. Проходя мимо Риши, Март зыркнул на него ухмыляющимся взглядом. У него перед глазами всплыла так картина вчерашней ночи.       — Во дают! — удивился Флаке. — Как можно забыть про собственный концерт?       — Если ты — популярный музыкант и у тебя концерты каждый день и в разное время, думаю, можно и утонуть в потоке плотных графиков. Нам пока этого не понять. — высказался Пауль. Он успел уже переточить половину подноса с бутербродами, но, заметив на себе грозный взгляд Рихарда, вспомнил, что это его любимая закуска и отошел к другому столу. Уж драка с ним за бутерброды сейчас точно ни к чему.       — Мне теперь интересно посмотреть на выступление Депеш Мод. — усмехнулся Тилль. — Представляю, эта блонда с куском хлеба во рту пытается спеть бэк-вокал «Master and Servant» и не накрошить на синтезатор, Флетч, который упал головой на клавиши и прям там заснул и Дэйв, который пытается привлечь внимание к себе, прижимаясь к стойке микрофона. Точно великая группа.       Пауль вместе со Шнайдером, пережевывая шоколадные маффины, прыснули со смеху, плюясь крошками друг другу в лицо и из-за этого смеясь ещё больше.       — Энди?.. Энди! Флетчер, твою мать, проснись! — Гор пытался разбудить своего друга, но всё тщетно. Он спал мертвым сном. — Что ж мы без тебя на сцене делать-то будем?! Слышишь? Проснись! — последнее он крикнул так громко, что Энди вздрогнул. Он приоткрыл глаза, сказал что-то невнятное, схватил Мартина за щеки и притянул к себе. — Энди, отстань, я не Грейн! — блондин отпихнул Флетча от себя.       — М? Март? Что такое? — он перепуганными глазами смотрел на Ведьму. Мало ли, что произошло, пока он спал: зомби-апокалипсис, голодомор или война.       — Нам на сцену сейчас! — для Флетча это было страшнее любого апокалипсиса.       — Всмысле?! — Энди оттолкнул нависающего над ним Гора и побежал к Дэйву, который стоял у входа.       — Господи, ну наконец-то! Что с тобой случилось?! — Гаан обрадовался и фирменно похлопал Флетчера по плечу.       — Я не знаю, я просто… спал.       — Неважно, давай, вперед! — Дэйв вытолкнул бедного Энди на сцену, но тот быстро скооперировался и счастливо поздоровался с публикой. За ним выбежал Мартин и, уже после него, под громкие крики и визги, Дэйв.       — Я думал, интереснее будет… — сказал Тилль, вглядываясь в сцену через забор. Он побоялся идти в фан-зону, его там просто-напросто затопчут.       — Да, неинтересно, Мартин уже доел хлеб! — засмеялся Пауль и вокалист вместе с ним.       Рихард успел для себя отметить, как прекрасно сегодня одет Мартин: белая растянутая майка, кожаные штаны и поверх них кожаная юбка с висящими на ней наручниками, браслеты и черная, естественно, тоже кожаная кепка. Весьма впечатляюще. И соблазнительно…

* * *

      — Воды! — простонал Дэйв, подходя к графину с водой на столике у всё той же лаунч-зоны. Получилось так, что все немногочисленные запасы воды на сцене испарились всего за пару песен и Гаана мучала жажда весь остаток концерта.       — Смотри, не подавись. — едко вставил Мартин и с размаху прыгнул в фиолетовое кресло. Видимо, оно его чем-то уж больно сильно привлекало. К слову, Дэйв всё-таки подавился и сам же начал хихикать от прогноза Ведьмы. — Я же говорил.       — Отставьте воду. У меня есть кое-что получше! — появившийся из неоткуда Тилль поставил перед Дэйвом две бутылки «Jeam Beam». Линдеманн был несказанно рад своей покупке, ведь, казалось, он не пил виски уже сотню лет.       — О, отлично! Заслуженный… отдых… — с перерывами сказал Гаан и упал на два сдвинутых вместе мешка. — Но два бутыля маловато как-то на десяте… девятерых.       У Мартина кольнуло в сердце. «Он хотел сказать десятерых…», — думал он. — «Алан…». Он до сих пор не мог его забыть. Да, прошло уже около полугода, но всё равно слишком мало, чтобы окончательно о нём не вспоминать. Сейчас Гор искал себе эдакую замену Уайлдеру — возможно, Рихард бы и подошел, но Алана, в отличие от Круспе, он не хотел. Честно, Мартин и сам не знал, чего от себя ожидать. Ну, добьется он Рихарда, — а дальше-то что? Опустошение, депрессия, а затем поиски новой жертвы?       — Ну мы-то и не будем здесь бухать, мы пойдем в бар. Это я так, от себя… Уверен, у них там не будет такой драгоценности. — улыбнулся Тилль, предвкушая сегодняшний вечер.       Вспышка. Рихард точно помнил, что у всех них было по девушке, а у Тилля и Дэйва вообще по две. Рыженькие у Пауля и Флаке, все остальные брюнетки… Но кто же у него?.. Вот бы вспомнить… Эх, а ведь он обещал себе больше не пить. Свет прожекторов. Блондинистые волосы, отросшие корни, в которые он зарывался пальцами… Блондинка, значит. Хотя, не факт. Возможно яркий свет так его слепил, что он всё видел белым. Круспе помнил, как после двух бокалов любимой текилы он вёл светскую беседу с Флетчером, Флаке и Мартином, как Гор пьяно улыбался и приставал ко всему живому, кроме него. Ох, как же он разозлился, когда его в шутку обнимал накуренный Дэйв, который тогда предлагал Тиллю сделать с ним фит. Неизвестно, в шутку ли. Вроде Энди потом предложил ему пойти с ним померяться силой на каком-то аттракционе, после того, как узнал, что раньше он был борцом. Но был ли это Энди?.. Стук льда в железном шейкере, который казался громче, чем музыка из колонок на концерте. Радостный Пауль, засовывающий стриптизерше в нижнее белье долларовую купюру. Энди с Кристианом наплевали на нормы приличия и лапали девушек прямо за тем же столом. Но кого-то ведь лапал и Рихард… Кого?       Он прижимал кого-то к стене этого же бара, жадно целуя и не собираясь останавливаться ни на секунду. Его так необъяснимо сильно тянуло к ней, он просто не мог оторваться, такой сильный у него был напор. И какая же сладострастная награда — она совершенно не сопротивлялась, даже ощущая укусы на своей шее и предвещая синяки на бедрах от длинных пальцев, в это же время сжимающих её. Ей было всё мало, она сильнее подставляла шею и выгибала спину. О да, она так долго не ощущала себя желанной…       Стон. Такой долгожданный и поистине женский. Рихард понял, что в их игре доминантом была она. Он с удовольствием подчинялся её действиям, его пьяный рассудок точно не был против новых ощущений. Ему так хотелось быть ближе, он вжимался бедрами в неё, желая услышать ещё один громкий стон. И плевать, что их слышали все соседи и даже материли их в своих домах, им с Ришей было хорошо, и это самое главное…       Он проснулся не в своей кровати. Секундный шок проиграл приятным прикосновениям одеяла и подушки, которые согревали его тело в холодной комнате. «Наконец-то я выспался», — счастливо сказал себе парень. Он открыл глаза, дабы поцеловать свою принцессу, но, перевернувшись на бок, увидел перед собой улыбающегося Гора.       — Что?! — Рихард оцепенел, когда увидел его оголенное бедро, выглядывающее из-под одеяла. Мда, такого он точно не ожидал.       — Не кричи, Риша, соседей разбудишь… Они итак нас не простят за вчерашние крики. — Мартин усмехнулся и подвинулся ближе к Рихарду, утыкаясь кончиком носа в его плечо. Сейчас он выглядел таким беспомощным и уставшим, таким… счастливым.       — Но… Я ведь отчетливо помню, что был с девушкой… — отчаянно выдал Круспе в тчетных попытках вспомнить прошлую ночь.       — Да? И как же ты её называл? — Март посмотрел на него влюбленными глазами.       — Я… Я не помню! Но этого же не может быть, я не педик! — взвизгнул он. В его мыслях пронеслось «О-ох, да, Марти!» и он покраснел.       — Так я тоже. У меня даже девушка есть. — Рихард не мог похвастаться тем же, пары у него не было. Он почувствовал теплые руки, обвивающие его голый торс под одеялом. Как бы приятны эти прикосновения не были для тела, разум они обжигали.       — Я хотя бы сверху был?..       — Через пару часов узнаешь. — сказал Мартин, но заметив охреневшего Риху, добавил, — Да сверху ты, сверху.       — Но это всё так неправильно… — Риша поёжился. Мартин начал гладить его ключицу, время от времени целуя выпуклую часть кости и дуя на мокрый след от поцелуя.       — А что в этом мире правильно? — Гор одним движением залез на Круспе сверху и поцеловал его в губы. Такой теплый рот, такой жадный поцелуй. Рихард со страхом осознал, что ему нравится. Он засомневался на мгновение, но через секунду уже трогал его пушистые кудри одной рукой, а второй прижимал к себе за талию. Риха представлял ту блондинку с миленьким личиком, пусть он его толком и не разглядел, с аккуратными пальцами и тонкими запястьями, на которых виднелись красные следы, с добрыми зелеными глазами. Но когда оторвался, увидел прожигающий взгляд беловолосой Ведьмы, которая заправила ему прядь волос за ухо. Он заметил ярко-сине-красные пятна на бледной коже и понял, что это именно он их оставил. Понял, и подскочил.       — Нет! Этого не может быть! Не может!       Рихард схватил одеяло, замотавшись им, выскочил на улицу и побежал куда-то в направлении своего фургона. Мартин сразу же побежал за ним, но, вспомнив про свою наготу, остановился в дверном проёме. Господи, почему ему на шею упала эта истеричка?! Ах да, он же сам её позвал.       Он же сам вот уже несколько месяцев хотел Круспе. А если госпожа Мартин чего-то хочет, она это получает. Странно, всё, о чем он мечтал, уже произошло, и это было незабываемо, но нет такого чувства облегчения или опустошения, которое обычно за этим следует. Возможно, Гор даже был бы рад, если бы ничего сейчас не чувствовал. Но ему хотелось больше. Прямо сейчас, не имев бы он чувства гордости, он бы побежал за ним и остановил, прижал бы к себе и не отпускал. Черт, да он бы сделал хоть что-нибудь!       Мартин понимал, что Рихард совершенно не подходит ему в плане отношений. Любых. Взять, к примеру, сексуальные. То, что между ними было недавно, Гор называл «мимолетным увлечением», а настоящих секс-партнеров у него было немного, не все могли вытерпеть его напор. Тем более Риха, если он убежал даже после такого, а ведь он был с ним «миленьким маленьким мальчиком-пассивом»; а ведь он хотел быть с ним жестче, но почему-то не смог.       Он считал, что в обществе просто секс без обязательств должен быть в плане нормы. Мартин просто не понимал всех этих рамок приличия, почему если у него хронический спермотоксикоз, то он должен продолжать воздерживаться? Никто не говорит о том, что нужно трахать всех людей подряд без их разрешения, но если люди это делают добровольно, то зачем их называть странными?       Говоря о сугубо романтических отношениях, которые не особо-то и интересовали Марта, то тут Рихард бы отлично подошел со своей ролью девушки, у которой пожизненное ПМС.       Гор сел на кровать. Он краем глаза заметил недопитую бутылку мартини, взял её и отпил прямо из горла. Март нарыл где-то в вещах неподалеку слегка помятый листик и ручку, хотя сейчас ему бы хотелось писать своей же кровью. Раскусывая губы в кровь и чувствуя жжение алкоголя на них, он рвано начеркал несколько строк на листочке, заляпал его красным мартини, ну и пофиг, главное, что записи видно было. Мартин прочитал слова, но не успел поразмышлять о написанном, как его начало тошнить.       — Что, мистер Ли Гор, настолько ужасно написано, что аж блевать захотелось? — гогоча подкольнул его Дэйв. Он зашел в фургон, чтобы найти таблетки от головы, и застал юного поэта за написанием лирики.       — Идите нахуй, господин Гаан. — мрачно ответил Мартин, поднимаясь с пола и вытирая рот рукой.       — «Господин»… Звучит-то как!