Ангел ты, или демон? Возвращение домой.

Нет ничего хуже, чем жить в страхе. И этот страх не за твою жизнь, а за чью-то другую, более важную, чем твоя, давно поблёклая и умершая изнутри. Умершая жизнь. Смешно. Я боюсь. Сильно боюсь. Меня липкими волнами нежно обхватывает ужас, тут же словно ломая кости одним резким движением, когда я думаю о том, что если… Если Чуе вздумается наведаться сюда. Я совсем недавно догадалась, что с телефоном что-то не так. Потом я тайком проверила телефон Рики. Они нерабочие. Перепрограммированные. Две недели. И скоро Чуя явится сюда. Ведь Дадзай… Ведь Осаму такой придурок. Я хожу каждый день со смутным и ненадёжным для меня оружием, которым управлять у меня просто не хватает сил. Но… Я слишком решительна, чтобы сдаться. Я буду изматывать себя каждую тренировку до тех пор, пока с меня за послушание не снимут ошейник. Думаете, я его ношу только из-за того, что Фёдор играет заботливого папочку и не хочет, чтобы я открыла старые раны? Хи-хи. Нет. Это абсолютно не так. Он бы и хотел, чтобы я ранила себя ещё больше, но он боится последствий. Какие планы я смогу нарушить. Но я продолжаю смиренно ждать. Каждый день я смотрю на Голубя. Он не сдаётся, изматывая себя. Не сдаётся, приходя ко мне, когда ему снятся кошмары. Он виновато, не как обычно, улыбается, когда я уступаю ему место на своей кровати. Мы больше чем друзья. Но мы и не влюблённые. Мы гораздо большее. Но я не смогу… Никогда не смогу бросить брата. А Голубь не сдастся. Он сильнее, чем Дос-кун. Он всегда справится. А Чуя нет. Дадзай его ненавидит. Он не станет церемониться с Накахарой. Как тогда, около Лавкрафта. Возможно, тогда бы брат умер, рассыпавшись на миллионы ошмётков от мощного взрыва. Я не понимаю, как мне удалось влюбиться в Дадзая. Но… Воспоминания о нём дают тёплое, но не жгучее, очень мягкое чувство. Он мне дорог. Очень сильно. Я не переживу, если он умрёт. Я отправлюсь за ним, равно как за Чуей или… Нет, Гоголь нет. Это не потому, что он мне менее дорог, или что-то ещё… Нет. Просто я знаю, что рано или поздно, он совершит свой выбор. Мне просто грустно от этого. Но я давно смирилась. Ещё тогда, когда он чуть не спрыгнул с крыши, веря, что научится летать. Придурок. Люди не птицы. Им не дано. — Славя? Перерыв кончился, но, если хочешь, я могу поговорить с Дос-куном, ты и так достаточно поработала. Стерев пот со лба, я, улыбнувшись, повернулась. — Нет. Мне нужно научиться. Ухмыльнувшись, он протянул мне руку. Спасибо за поддержку. Спасибо за то, что никогда не обманываешь меня. *** Рика уехала только что. Я не решилась проводить её на поезд. Но, думаю, мы распрощались не врагами. Я понимаю её. Я такая же. В грёбаном желании сделать всё правильно, спасти близкого, я кидаюсь в тёмную бездну, рвущую на части. Но мне жаль её. Она ещё понадобится Фёдору, раз жива. Рика и сама это понимает. Но её уверенный, спокойный взгляд тёмно-зелёных глаз… Она сильнее, чем кажется. Чуя не зря её выбрал. Одобряю. *** Снова сумерки. Снова везде становится темно, словно попал в истинную обитель всепоглощающей Тьмы. Снова я сижу и смотрю в окно, пытаясь разгадать в весёлых бреднях Гоголя важную информацию. Но ничего. Имеет ли это смысл? Не знаю. Но это лучше, чем сидеть и ждать его снова, только уже ночью, или спать, пожирая себя кошмарами. И снова ждать, пока он придёт. Бывают ночи, когда его нет. Тогда я не сплю. Я вижу, как у меня трясутся руки. Никто не знает. Никто. Я даже не уверена, догадывается ли Фёдор. Мои руки судорожно потянулись к тумбочке. И тут же отпрянули. У меня кончились таблетки. Кончились, кончились… Мне без них плохо. Я долго не могла понять, почему мне без них хуже, чем должно быть. Но вчера я обнаружила. Дело в том, что без лечения я не могу долго протянуть на обычных таблетках. Мне нужно сильное успокоительное, уничтожающее боль и резкие перепады настроения. Мне сделали замену. Я долго сидела на тех заменах, увеличивая дозу, когда думала, что мне не помогает. Продолжала их покупать, стараясь не смотреть на странно выглядящую бешеную цену. Я занималась самообманом. Как позорно. Психолог, и не смогла определить этого сама. Это было лекарство, смешанное с небольшим количеством наркотических веществ. И поэтому мне невероятно плохо. Поэтому у меня трясутся руки на битвах и теряются силы. Поэтому я практически абсолютно перестала спать, лишь на пару часов падая в небытие из-за критического недостатка отдыха. Голубь это замечает. Но он не догадывается, что это может значить. И он не расскажет об этом Фёдору. Я в этом уверена.