Ангел ты, или демон? Возвращение домой.

Маленькая фигурка тихо проскочила в кабинет, затворив за собой массивную дверь. Она ломала руки, опустив свой взгляд в пол. Выйдя из соседней двери, высокая, но очень тощая фигура какого-то паренька показалась в комнате. — Славяна? У тебя ко мне какое-то дело? Если хочешь, я могу тебя на время заменить на кухне. То есть, не я, а там был кто-то ещё… — Нет, Дос-сан. Глаза смотрели с опаской, исподлобья, а длинные волнистые волосы прикрывали лицо, как только могли. Она смотрела ему прямо в лицо, прямо в лиловые глаза. На вид он казался обыкновенным пареньком-оборванцем, ворующим в магазинах, которых было много. Но стоит только посмотреть в это лицо, ощущение сразу испарялось. Его глаза как будто показывали всю зрелость и серьёзность этого человека, одним только взглядом вселяя уважение. Его здесь безоговорочно уважали все. Фёдор Достоевский — это великий человек, здесь и сейчас, Он волен творить судьбы, делать с ними всё. В общем-то, многих, кто сейчас живет здесь, он спас, заставив стать сильнее и переступить через свои детские принципы. Внезапно, мужчина слабо улыбнулся. — Славяна, тебе уже пятнадцать и ты на втором месте по званию. Будь проще. Я могу помочь с людьми, если надо, с таким-то количеством обязанностей по дому тяжело справляться. Голова поднялась вверх, а светло-голубые глаза с каким-то любопытством смотрели на Достоевского. — Мы с Колей хорошо справляемся. Он неплохо разбирается с дисциплиной, а я развиваю «Проникновение», разбираясь с кухней и частичной уборкой. Но я не из-за этого… Фёдор нахмурился, увидев, как его ученица вновь задумалась. — Дос-сан… Вы вот говорили… Что вы собираете команду. Т-Там Коля, вы… Я же тоже многому научилась, стала неплохой убийцей… Могу ли я тоже присоединиться? Ответ был резок, краток и сух: — Нет. В волнении прижав руки к груди, Славя горячо воскликнула: — Но почему? Мне чего-то недостаёт? Я могу тренироваться, могу! Я не имею ввиду именно сейчас, просто… Когда-нибудь, когда я стану сильнее! Достоевский качнул головой. — Дело не в боевой мощи… Дело не в этом, отнюдь. И даже не в способности, хотя наши способности и история довольно редкие и некоторые даже феноменальны. Дело… В принципах. Ты не поймёшь этого сейчас, поймёшь позже. Но я тебе запрещаю раз и навсегда… Даже думать об этом. Не повторяй моих ошибок. Брюнет умоляюще поднял свои лиловые глаза. — Не переступай через черту, которую переступил я. Эта… Эта команда не для тебя. Изменение сути мира, вершение судеб… Мы словно и Рай, и Ад. «Смерть Небожителей». Мы… Мы созданы по воле Бога, для гармонии, которую он так любит. В противовес деспотам и тиранам, создающим этот мир и загрязняя его бесчисленными войнами. Бесчисленными… преступлениями… он прогнил для меня, Славяна. Даже для твоего драгоценного друга, Гоголя, прогнил. А для тебя не должен. Поняла? В тот момент девочка сконфузилась, немного обидевшись, но кивнула. Она так и не поняла, чем она хуже. История… способности… Моральные принципы… Что же в ней не так? Она ещё очень долго не понимала, что это отличие было в том, что наоборот… Она была лучше их. Фёдор запретил ей испортиться, погрязть окончательно в этом грехе. Потерять свою Веру в лучшее. И всё же Достоевский пытался… Заботиться? Да, это была именно она… Забота. Волнение… *** Чуя был раздражён, но продолжал стоять рядом. Дадзай качал головой, словно отмахиваясь от ненужных мыслей. Накахара чётко выпалил: — Вы должны расстаться. Вы не можете быть вместе. Осаму ядовито усмехнулся. Он еле сдерживал всю ярость, что накопилась на этого мафиози изнутри. Мужчина спросил: — Это ещё почему? И почему это тебя должно касаться? Чуя резко повернулся и воскликнул: — Да ты идиот? Сам что-ли не видишь? Да вы как кошка с собакой! Постоянные ссоры на пустом месте! Без остановки! Ей становится хуже день ото дня, которые она проводит с тобой, изверг! А ведь в конце я знаю, что будет. Будет ровно то же, что и с теми девушками! Абсолютно то же самое! Только хуже. Из-за стресса… Её болезнь будет резко прогрессировать. Да и сейчас! Ты же постоянно уходишь. Постоянно! Часто она приходит в эти ночи ко мне на патруль. Или просто сидит на нашей кухне, проводя время с Громом. Она уже боится. Боится тебя ждать, боится плохих вестей. Боится, что в одну такую одинокую ночь её настигнет новый приступ и появится Смерть, которая начинает всё крушить. Шатен выдохнул. Как будто он и сам этого не знает. Но они уже затянуты в один водоворот, который оба пытаются обустроить. Дадзай понимает, что они не подходят друг другу по характеру совершенно. Но… Они любят друг друга. Осаму раздражённо качнул головой и спросил: — Почему бы тебе об этом не поговорить с ней? Родственники, поймёте друг друга. Рыжий в каком-то отчаянии ответил: — А ты думаешь, я не пытался? Я пробовал! Но толку ноль. Только ссора, только новая грызня. С ней говорить абсолютно бесполезно. Детектив снова усмехнулся, вспоминая это бледное, остренькое личико, вечно с какой-то загадкой в глазах. Но его улыбка погасла, стоило ему только подумать о её будущем. — Слушай, Накахара-кун. Чуя молча смотрел на потускневшего Осаму. Тот промолвил: — В каких бы мы не были отношениях, мы оба чувствуем одно и то же. Мы будем защищать её до конца. Но придёт момент…. Когда мы не сможем её сохранить. Когда она уйдёт со своей миссией. С миссией сохранить нас. Накахара гневно выпалил: — Да что ты тут мелешь! Что бы ни произошло, я пожертвую и своей жизнью, и многими чужими ради неё! Ты просто… Вот как ты к ней относишься, да? Хочешь повторить то, что случилось с Одой..? Не хватило тебе одного предательства! Дадзай раздражённо цокнул. Внутри него всё бушевало от бессильной ярости. Ничего не понимает этот глупец! Вообще ничего! Просто готов окунуться в омут с головой, не думая ни о полезности своих действий, ни о последствиях. Вдруг дверь отворилась, а оттуда вышла улыбающаяся девушка. Мужчины улыбнулись в ответ и пошли к ней навстречу. Осаму тут же взял её за руку и небрежно бросил недоумевающему Чуе: — Дальше мы пойдём одни, ага? Просто нам нужно навестить Куникиду-куна, которого сегодня выпускают из камеры. Ясу удивлённо воскликнула: — Так скоро? Улыбка на лице мужчина стала весёлой. — Ага. Накахара смотрел им вслед, пока те не скрылись за поворотом. Он не мог понять, что хотела сказать чёртова скумбрия. Но он на что-то намекал… Да и босс становится каким-то странным. Вечно подозревает всех и вся, отдаёт чёткие приказы по защите. Что-то будет, и это понимают все. Даже Рика… она стала замкнутой. Намного сильнее, чем обычно. Чуя поднял свои лазурные глаза к небу. «Прошу… Пусть всё будет хорошо.» *** Акутагава молча наблюдал за происходящим с крыши больницы. Он слышал, о чём говорила Ясу. На что намекал Дадзай-сан. Качнув головой, парень побрёл обратно, поправив наушник в ухе.