Другой

Кано, посвистывая, зашёл в камеру к Джузо. Открыв дверь, он подошёл к парню, привязанному к койке. – Поднимись. Сузуя напрягся, сжимая руки в кулаки. Кожаные ремни затрещали, обрываясь. – Неплохо. Твои характеристики отличны, попробуй активировать какуджа. Юноша спокойно встал на ледяной пол. Его глаза были блёклыми и пустыми. Скучающий взгляд, как у Татары. Его психику оставили в «мёртвом» состоянии, изменив задачи и обязанности. Теперь он подчинялся уполномоченным членам Аогири, начиная с Аято и выше, а также Кано. Эту маленькую деталь, гулефил скрыл от «начальства». Если когда-нибудь их пути разойдутся, у него будет что противопоставить Канеки. В «настройках» бывшего следователя, приказы Кано были выше указаний Это на разряд. Гибрид с трудом выдвигал из своего тела «цветок» Ризе. Эту часть добавили из клеток кагуне Кена. Его кожа начинала грубеть и сморщиваться, смешиваясь с RC-клетками. Конечно, до полноценной какуджа-брони было ещё далеко, должен был получаться не «микс» из человеческой кожи и вживлённых клеток, а покров для всего тела, выдвигающийся из под рогового слоя. На поверхности этой, разбавленной человеческими клетками брони вырос целый набор вытянутых отростков, заканчивающихся присосками, через губчатую поверхность которых впрыскивалось вещество, разрушающее кожу, или слабую броню. Если эта специальная кислота вливалась в раны, противнику, особенно без регенерации, была обеспечена мучительная смерть. Даже в случае оказания быстрой помощи, человеку наверняка пришлось бы ампутировать участок тела. Также, эти присоски впитывали кровь как губка, что позволяло не ловить пищу для регенерации ртом, поскольку это было затруднительно во время боя. Над пальцами рук выросли длинные прямые когти, которыми было удобно отбивать удары холодного оружия. В районе хребта начал расти толстый, покрытый пластинами хвост. Когда он окончательно сформировался, внутри него прошли потоки RC-клеток, образовывая огромный кусок панциря на конце. – Восхитительно! Им будет очень удобно защищаться от тяжёлых атак, а от лёгких спасёт какуджа-броня, если она полностью образуется. Тем более, ты не потеряешь мобильность: вместо того чтобы покрывать всё тело тяжёлой бронёй, ты будешь блокировать удары поворачивая хвост, увенчанный «щитом»! Хотя, от одновременных атак с разных сторон, которые не выдержит «шкура», лучше бы иметь два или три таких хвоста. Единственный серьёзный минус – отсутствие хорошего оружия для нападения. Когда ты будешь сражаться против серьёзной защиты, или гуля с хорошей регенерацией, твоя кислота будет бесполезна, а кагуне слишком слабое. Может, ты и сможешь выжить, но победить вряд ли. Надо будет добавить что-то, не особо тяжёлое, но действенное. Я ещё подумаю над этим. В конце концов, это лишь начальная версия. Про себя он подумал: «Один из плюсов – контроль. Канеки может сойти с ума, предать Это, а благодаря чистке психики этот эксперимент будет подчиняться мне всегда, да и шансов свихнуться меньше. И пусть, что это делает его просто инструментом, от него и не потребуется инициатив, или воображения.»

***

«Китомо Оваре – мужчина сорока семи лет, заслуженный работник CCG, психолог. Руководит примерно двумя сотнями специалистов. Его люди помогли тысячам следователей. Стаж работы – 14 лет. Надёжен.» – Вырезка из досье CCG. 10 лет назад. Высокий мужчина в лабораторном халате привычно показал свой пропуск охраннику. Очередной рабочий день. Снова осмотры следователей, терапия, выслушивание их жалоб на жизнь. Работа с психами, умалишёнными, почти животными. Спектр ненормальности его пациентов колебался от лёгкого шокового состояния, до полной потери рассудка. Штатский психолог, за всю жизнь не увидит столько по настоящему больных людей, сколько военный видит после одного боя. У этих людей бывали самые разные проблемы: апатия, потеря воли к жизни, паранойя, истерия, склонность к садизму и даже мазохизму. Некоторые так и не могли оправиться после битвы – они могли думать, говорить, читать, писать. Но выпадали из жизни. Теряли чувство реальности, для них всё окружающее казалось второстепенным, теряло смысл. Их не мог подстегнуть к деятельности выговор начальника. Таких называли инвалидами и списывали. Они каменели, видя оружие, они не могли сосредоточиться на офисной работе. Бесполезные. Были и другие: они смеялись с остальными, сражались изо всех сил, не отлынивали от бумажной работы. На диагностике у психолога, говорили, что у них всё в порядке. А потом прыгали из окон. Или зарезали начальника. Наиболее опасные сумасшедшие – они упорно притворялись нормальными. Либо из-за каких-то навязчивых идей, либо не понимали, что с ними что-то не так, либо понимали, но пытались нормально жить. Или третьи: он видел такого вчера: его посадили в психушку, потому что он, выражаясь его словами, «забыл» взять с собой раненного командира подразделения, хотя гули уже давно ушли, и участок был защищён. В итоге, тот умер от потери крови. А на его похоронах, солдат вдруг взял и говорит: «Вспомнил, это его я кажется должен был принести медикам». И пожал плечами. Такие как он, чем то похожи на первых, но они не так выпадают из реальности, просто для них, жизнь обесценивается. Чаще всего, это у опытных военных, которых не сломать за один раз, но они так часто видят смерть, что это кажется им чем-то обыденным. Так бывает: сначала, ты уверяешь себя, что всё не напрасно, что ты помогаешь людям. Что скоро тебя, возможно, повысят. А потом, ты двадцать лет подряд сидишь рядовым, не видя никаких изменений. Люди продолжают умирать, на их место приходят другие, одни лица сменяют другие, ситуация ухудшается, и ты задаётся вопросом: что ты здесь делаешь? Зачем ты должен умирать вот так? Чтобы потом, от тебя осталось только маленькое надгробие, да обкусанное тело. Им наплевать на статистику, она не успокаивает их. Они должны видеть, что их труд не напрасен. И всё это – только основное. Знало бы начальство, о том, сколько новых терминов, отклонений и заболеваний появляется в год. Что иногда, даже если у тебя все труды по психологии, ты не можешь даже понять, в чём проблема человека, не то чтобы помочь. А сами психологи? Год назад, один из наиболее уважаемых психологов, Катево-сан, запротестовал, когда одного из его больных повезли на «очистку» психики. Он клялся, что уже нашёл способ, как помочь пострадавшему. А когда, через четыре дня, тот застрелился, Катево последовал за ним. После этого, было принято решение собрать группу психологов, которая будет ответственна за психическое состояние самих докторов. Проще говоря, специальные психологи, которые будут помогать только психологам. Аристократы. Так их называли остальные. Не хотят марать руки, работая с обычными психами CCG, боятся «заразиться». Хотя, это очень помогало некоторым не дойти до ручки. Или до ножа. Многие перенимали расстройства своих пациентов. За первые несколько недель они выявили среди обычных психологов девять персон с серьёзными отклонениями: Мания преследования, депрессия, биполярное расстройство, шизофрения и садизм! Раньше, было только несколько путей борьбы с потери рассудка, среди психологов: игнорирование, то есть, пофигизм, что не очень то хорошо для человека, который должен чувствовать чужое состояние; делиться проблемами с коллегами; пытаться успокоиться; ходить к гражданскому психологу. Хотя, им было не приятно «исповедоваться» этим белоручкам, тем более, что у них не хватало духу рассказать о всех тех ужасах, которые им приходилось слышать и видеть. Как писала пропаганда отдела психического здоровья CCG, игнорирование проблемы – лишь усугубляет её. Другое дело, что параноик, или шизофреник к психологу не пойдёт. Он уже не может мыслить рационально. Одно время, Оваре почти был готов самоубиться. Но потом, он осознал, что сходит с ума. Способ, которым он решил «лечиться», весьма оригинален, а кто-то из его оставшихся в здравом уме товарищей по работе, даже назвал бы его аморальным. Вот и сейчас, стараясь не кому не показывать заплаканные после вчерашней истерики воспалённые глаза, он прошёл в комнату к своему пациенту. Завтра он уже сможет читать. Он уже почти вернулся к нормальной жизни, и единственное, что будет напоминать ему об том ужасном бое – протез левой ноги. – Как вы себя чувствуете? – Китомо широко улыбнулся. «Мне бы в детском саду работать. Впрочем, психи – те же дети». – Отлично. – Юшио попытался приподнять правый уголок рта. – Сейчас будет последняя инъекция. Для стабилизации вашего состояния. – Он наполнил шприц. Следователь закатал рукав. Психолог наклонился осторожно делая укол. До чего же это приятно! Держать в руках чужую психику, такую хрупкую, только сформировавшуюся. И ломать её. Раз за разом, ободряюще улыбаясь. До тех пор, пока эта улыбка не будет являться ему во снах, наполненных жуткими и дикими галлюцинациями. На похоронах следователя второго класса Юшио Мидзуме, он сидел вплотную к гробу, в неподдельном ужасе смотря на тело, с простреленной головой. В неподдельном, только на первый взгляд. Всего три часа спустя, этот же мужчина спокойно шёл по мокрой мостовой, насвистывая что-то весёлое. Китомо Оваре никак нельзя назвать надёжным. Ведь он проводил исследования экспериментальных веществ, влияющих на психику. Его методика «очистки» психики, теперь служила CCG, для возвращения на службу полностью неадекватных следователей. Тем, у кого ещё оставался рассудок, но кто не мог излечиться, предоставлялось право на гражданскую жизнь инвалида. Но то, над чем он работал, никак нельзя было узаконить. Испробованный им, вместе с Кано, «суицидальный раствор», было очень сложно обнаружить при поверхностном осмотре организма, поскольку он за пару минут оседал в мозг. Канеки – стал жертвой Ямори, Ямори – Токаге, Токаге – числился среди записанных на реабилитацию у Китомо. Кано, его приятель, создал Канеки Кена, как гуля. Оваре, пусть и не осознанно, как отличного солдата, умственно отсталого исполнителя своего единственного желания – выжить. Ограниченный и жалкий. Сейчас, его сменил предыдущий Канеки. Но он – слаб характером. Впрочем, не это самое важное. А что самое важное? Правильно, выжить! Такая цель у большинства адекватных гулей, или людей в опасности. Так что, в каком-то смысле, Канеки, выкованный пытками Ямори – прав. Основная цель – выжить. И не важно зачем. И не важно как. Всё существование людей и гулей, весь их «богатый» внутренний мир, всё ведёт к выполнению обычных потребностей: еда, вода, воздух, безопасность. Почему же, мы считаем, что мы не просто более отвратительные, более извращённые животные? Китомо не задавался такими вопросами. Он просто шёл вперёд. Не важно как, но люди продолжают развиваться. Даже если эти иновации – создание нового оружия, это всё равно прогресс. Законы – ограничения мешающие прогрессу. Конечно, некоторые нужны для безопасности, но что значит жизнь и сохранность людей, по сравнению с прогрессом. Если всё пройдёт успешно, он и Кано впишут новые страницы в историю. Акихиро – в анатомии гулей и медицине. Китомо – в психике. Иначе, в чём ещё смысл жизни, если не в движении вперёд?