***
Бар, полностью отделанный деревом в тёмных тонах, привлекает своим уютом. Недавно пришедшие, они с интересом рассматривают обстановку. Вокруг много народу, со всех сторон доносятся обрывки разговоров и весёлый смех, а рядом снуют бодрые официанты с подносами в руках, заставляя сходить их с ума от аппетитных запахов. Чонгук сейчас захлебнётся слюной, если в ближайшие десять минут не принесут их заказ. Этот бар посоветовал администратор в мотеле, когда они выселялись. По его словам, тут подают лучшие бургеры во всей Америке, а пиву могут позавидовать сами немцы. Пить они, вроде, не собираются, а вот поесть — с удовольствием. Особенно Чонгук. В дни после бессонных ночей он всегда ест как сумасшедший. Пока готовят их порции, он ловит на себе задумчивые взгляды Тэхёна и неожиданно выдаёт внезапно образовавшуюся в голове мысль: — Может выпьем? — И сам же удивляется своему порыву. Тэхён, видимо, тоже. Брови напротив привычным движением взлетают вверх. — Я за рулём, — мягко напоминает он. — С чего вдруг такое желание? — Просто, — пожимает плечами Чонгук, успев пожалеть о сказанном. — Не бери в голову. Впереди у них два дня на природе. Пока он принимал душ, Тэхён выбрал для них две локации из рекомендаций его друга. Озеро Южный Холстон и национальный парк недалеко от него. Он предложил в эти дни пожить в палатке. И Чонгук этот выбор одобрил. Тэхён, видимо, заметил, что у него сегодня плохое настроение. Он говорит, что торчать в раскалённом от жары городе не самый лучший вариант, поэтому находит другое решение: — Как насчёт того, чтобы купить алкоголь с собой и выпить на природе? Красивые виды, свежий воздух, звук костра — это лучше, чем душный бар. Что думаешь? Чонгук думает, что ему попался невероятный попутчик. Добрый, внимательный, заботливый, идущий на уступки и компромиссы. Он не заслужил такого, но, тем не менее, соглашается. Этот вариант ещё круче, чем предыдущий. Буквально сразу после этого приносят их заказ, и они, наконец-то, завтракают, попутно обсуждая, что купить в дорогу.Nightly — Twenty Something
Через три часа белый Фольксваген уже мчится к озеру, а в спальной части салона лежат две коробки с продуктами, всё для костра и упаковка пива. У Чонгука потеют ладони. Выпивать с кем-то в первый раз всегда волнительно. Это своего рода новый уровень доверия, где ты готов позволить человеку увидеть себя в уязвимом состоянии. Чонгук всегда много болтает, когда выпьет. Его начинает тянуть на откровения и рассказы о личном, после которых чаще всего он сожалеет о том, что проболтался. Хочется верить, что Тэхён не обесценит его переживания, ведь сам предложил подружиться, и Чонгук хочет ему довериться. Будь что будет. К чёрту сомнения! Он откидывает голову на подголовник сиденья и открывает окно. Рука тут же вытягивается и кончики пальцев ловят потоки ветра. Тэхён посматривает на него с улыбкой. — Я бы на твоём месте так не рисковал. — Тэхён кивает на окно, и Чонгук поворачивает голову в замешательстве. — Рука. Юнги-хён однажды сломал себе два пальца, а всё начиналось точно так же, — уточняет небрежным тоном. — Врёшь. — Не верит, но руку всё же убирает. — Я что, похож на обманщика? — восклицает Тэхён со взглядом, полным утрированного оскорбления. — Он правда сломал их, потому что вытащил слишком далеко, а какой-то придурок шёл слишком близко к проезжей части, вот они и встретились. Рука хёна и голова того мужчины. Я не вру, — всё ещё пытается убедить. Чонгук смотрит на него, округлив глаза, а потом начинает смеяться. Тэхён подхватывает следом, тут же сквозь смех дополняя историю деталями. — Поверь, звук леща был слышен в радиусе километра точно, а мой истерический ор так за все пять. Чонгук смеётся уже во весь голос, а Тэхён и рад стараться: — Юнги потом целую неделю со мной не разговаривал. Пришлось выполнять наказание хёна, чтобы он простил меня. — И что за наказание? — откашлявшись, хрипит Чонгук. — О, наказания хёна — это отдельная тема, но в тот раз обошлось. Я всего лишь кормил его из ложечки в течение недели, на виду у всей университетской столовой, приговаривая: «айгу, какой хороший малыш мне попался». Не пытайся понять, логики тут нет. Мы постоянно играли в какие-нибудь тупые игры или спорили, а потом выполняли не менее тупые задания. Юнги тот ещё заводила. А у тебя нет чего-то подобного с друзьями? Чонгуку весело и грустно одновременно. — К сожалению, нет. Мои друзья — это моя семья и любимый. Наш максимум — это щелбаны. В группе у меня будущие юристы, судьи и прокуроры. Они совсем невесёлые, только если Чимин немного. — Ничего страшного, мы сейчас это исправим, — Тэхён широко улыбается, довольный своей идеей, но будто заметив панику в глазах Чонгука, тут же спешит его успокоить: — Нет-нет, я не дам тебе слишком сложное наказание, можешь не переживать. Чонгук давится воздухом от такой самоуверенности. — Я не проигрываю никогда, — это правда, и Чонгук намерен доказать это. Тэхён в ответ на его дерзость, спешит поддеть ещё сильнее: — Да брось, я король побед. Потом не плачь, когда проиграешь, так как успокаивать тебя я больше не собираюсь. — Провокация в чистом виде. — Ха! Кто кого ещё успокаивать будет. — Чонгук точно не сдастся, он уверен в своих силах. — Давай! Во что играем? — Сейчас придумаем. Я же говорю — это всегда что-то тупое. Видно, что Тэхёна распирает от предвкушения, отчего и сам Чонгук наполняется азартом. Тот за рулём, поэтому им нужно что-то лёгкое в исполнении. Чонгук напряжённо ёрзает по сиденью и мучает шнурок на спортивных штанах в ожидании игры. — Придумал! — восклицает Тэхён. — Пока едем до озера, необходимо собрать как можно больше людей в жёлтой одежде! Растерянный вид Чонгука заставляет его пояснить правила: — Если кто-то из нас видит нужный цвет — тут же кричит «нашёл», и называет предмет одежды. Если не обозначишь находку, её может забрать другой. Всё понятно? — Да, — уверенно отвечает Чонгук, хотя чувствует, что сдувается. Исход игры зависит не от него. Всё дело случая, как повезёт, но он намерен быть очень внимательным и не упустить ни одного человека. — Поехали? — Поехали!San Cisco — Too Much Time Together
Оба настраивают глаза на максимум своих возможностей, не желая оставаться в проигрыше. Они едут где-то между городами, и вокруг пока никого, но это не расстраивает. Важна любая возможность, поэтому нельзя упустить её по глупости. Проходит примерно минут десять, когда неожиданно Чонгук выкрикивает: — Нашёл! Майка у водителя, который только что проехал мимо! — И тут же показывает пальцем назад. — Чёрт, я не подумал о таком варианте, — обескураженно бурчит Тэхён. — Не засчитываю, — возражает. — Я не видел. Ты должен был успеть заранее обозначить объект, чтобы я подтвердил. — Так нечестно! — Чонгук негодует. — То есть, если я совру, что только что увидел человека в жёлтом, а он уже будет позади, это честно? Чонгук отворачивается с возмущением, ворча про то, что он самый порядочный человек в мире, и тихо чертыхается. Обман не удался, и он не смог обставить Тэхёна. Ничего, скоро город, а это была всего лишь репетиция перед важным сражением. Оба нервничают и бросают друг на друга убийственные взгляды, забыв и забив на то, что они взрослые люди. Хочется просто побыть детьми и подурачиться, и не важно, что одному тридцать, а другому двадцать три. Как только они въезжают в город, начинается борьба на выживание. Выбранный цвет недостаточно популярен, на то и был сделан упор, чтобы сильно не отвлекаться от дороги, но то ли жители этого маленького городка очень позитивный народ, то ли они ничего не понимают. Из-за того, что движение здесь более плотное, приходится отвлекаться, чтобы не случилась авария, чем Чонгук незамедлительно пользуется. Он уже успел найти пятерых, в то время как Тэхён ещё ни одного. Чонгук светит ярче солнца, жутко довольный собой, но спустя полчаса ситуация меняется в пользу водителя, со счётом десять — восемь, и это напрягает. Нужно срочно что-то придумать. Пока он занят выстраиванием стратегии, Тэхён обнаруживает ещё один объект. — Нашёл. Женщина в жёлтом платье с коляской слева от нас, — указывает он направление. — Это не жёлтый, — снова врёт Чонгук. Он не должен проиграть. — Чонгук, это был жёлтый, — повторяет Тэхён с нажимом. — Это горчичный. Вы, альфы, не разбираетесь в оттенках, поэтому — горчичный. — Классный аргумент, и ему почти не стыдно, если только совсем чуть-чуть? — Чонгук, это стереотип, она была в жёлтом. Чонгук перебивает: — Тэхён, ты не засчитал мне того водителя, значит и эту девушку мы тоже не засчитываем. — Он хлопает глазами и специально смотрит обиженным взглядом, искусно манипулируя доверчивым альфой, а тот, не найдя нужных аргументов, соглашается. — Ладно, я пойду тебе навстречу, но только потому что ты впервые назвал меня по имени, — и подмигивает. У Чонгука вспыхивают щёки, и он отворачивается, пряча смущение. Оставив позади последний населённый пункт перед точкой прибытия, и мысленно подведя итоги, Чонгук понимает, что он сильно отстал. Пять миль впереди не дадут ему никаких шансов догнать Тэхёна. На данный момент у того двадцать четыре очка, у Чонгука девятнадцать. Он проиграл. Чтобы не выглядеть совсем жалко, он решает завершить игру раньше времени. — Твоя взяла, ты победил, — выдыхает равнодушным тоном. — Думаю, нет смысла ждать ещё людей. Какое будет наказание? — Ого, ты сдаёшься? Нет желания ещё побороться? Он так и знал, что Тэхён начнёт издеваться. — Нет, — отвечает с гордостью. — Ты пессимист? Ещё слово, и Чонгук его поколотит. — Я реалист. Так что с желанием? — Он намерен встретить своё наказание максимально достойно, каким бы оно в итоге не оказалось. — Я не придумал, — беспечно пожимает плечами Тэхён, будто не Чонгук сейчас сидит весь на иголках. — Позже скажу. Терпение. Вдох-выдох. Этот альфа всегда был таким раздражающим? Чонгук уже не уверен. На озеро каждый из них приезжает в разном настроении. У Тэхёна довольное лицо и слишком широкая по мнению Чонгука улыбка, а сам он пытается держать безразличный вид, что, естественно, плохо получается. Тэхён еле сдерживается, чтобы не засмеяться, поэтому Чонгук молча вылезает из машины и хлопает дверью. Он замирает, не в силах оторвать взгляда от открывшейся картины. Шуточная обида тут же отходит на второй план. Перед ним огромная водная гладь, местами усыпанная небольшими островками и сильно удлинёнными участками суши относительно основного берега, на которых виднеются песчаные берега и лесные шапки. Между ними снуют небольшие лодочки и катера. Пахнет свободой. Тэхён говорит, что на парковке у въезда располагаться нельзя. Если только оставить миссис Вестфалию и идти своим ходом. На всякий случай он подходит к мужчине средних лет через три парковочных места от них, а Чонгук в это время достаёт камеру и начинает фотографировать. Он уверен, что дома будет часто пересматривать фото, радуясь своей смелости и вспоминая каждую минуту путешествия. Чонгук понимает, что сейчас нужно наслаждаться моментом, не переживая о будущем, но невольно начинает грустить. Ему сложно представить, как тяжело будет возвращаться обратно. Чонгук обещает себе, что когда-нибудь вернётся в Америку и повторит маршрут от и до вместе с мужем. Он тут же осекается и ищет взглядом Тэхёна. Представлять кого-то рядом с собой вместо него кажется теперь таким неправильным. По спине пробегает дрожь, а ноги становятся ватными от страха. Нет, он имеет в виду в роли попутчика. Именно, в роли попутчика и товарища по приключениям, а не что-то другое. Чонгука начинает внутри потряхивать, и Тэхён, будто почувствовав на себе его взгляд, резко поворачивается. Тот смотрит в ответ и слабо кивает, уточняя жестом, что не так. Он качает головой и снова фотографирует, будто камера — это маска, способная скрыть эмоции. Чонгук испугался своих мыслей, и это наверняка отразилось на его лице. Намджун всегда говорил, что он словно калейдоскоп, только вместо цветных фигурок — чувства и эмоции. Прозрачный и искренний. Тэхён возвращается к нему и рассказывает план. Сейчас они проедут по небольшому мосту через устье реки, откуда начинается само озеро. Там доберутся до дальней парковки рядом со станцией с лодками, на которой за небольшую плату смогут добраться в более отдалённую часть озера. Говорят, там чистейшая вода и красивые виды на горы. В лесу и рядом с пляжем есть беседки и места для разведения костра, а значит там они и расположатся. Чонгук кивает и молча запрыгивает на пассажирское место. Тэхён, слава Богу, не комментирует его странное поведение. Видимо, понял, что его лучше сейчас не трогать. Быстро доехав до станции и оплатив лодку, Чонгук с Тэхёном выгружают всё необходимое из салона машины, просят миссис Вести сильно не скучать без них, и плывут на остров. Добрый дедушка, управляющий маленьким судном, рассказывает им, где в лесу можно набрать дров для костра — там есть специальные дровники, а также как правильно нарвать хвойных веток, чтобы накинуть их на огонь и отпугнуть всех комаров. Дедушка протягивает им рацию для связи со станцией и просит в случае чего обращаться. В лесу бродит зверьё, и хоть никаких происшествий не было, осторожность не помешает. Тэхён уточняет некоторые моменты и за разговорами они не замечают, как лодка причаливает к маленькому деревянному пирсу. Дедушка помогает им выгрузить вещи и на прощание желает хорошо провести время. После этого, странно поиграв бровями, он уплывает в закат. Комментировать странный жест отказываются оба. Неловкость можно черпать ложкой, настолько её сейчас много, но если они продолжат и дальше так стоять с красными ушами, то точно встретят закат и ничего не разложат. Каждый из них волнуется из-за предстоящего вечера и ночи, так ещё и дед постарался. Теперь они точно будут вести себя, словно закомплексованные подростки.***
Если в эту минуту Тэхёна спросят, какой самый приятный звук в мире — он, несомненно, ответит, что это треск горящих поленьев. После вечернего купания он стоит у огня. По телу скатываются капли, отражающие огонь, а кожу приятно жарит. Вода в озере не была холодной. Наоборот, после жаркого дня ощущение парного молока расслабило тело и принесло успокоение. Только выйдя на берег, он почувствовал, как кожа покрылась ознобом. Прохладный ветер — не причина. Всё дело в том, что сейчас один конкретный омега робко бросает любопытные взгляды на него. Он чувствует каждой клеточкой, как его рассматривают, отчего мышцы рельефной спины покалывает, словно иголками. Тэхён не голый, он плавал в трусах, а как вылез на берег, тут же подошёл к костру просохнуть. Полотенца с собой нет, а мочить одежду не очень разумно — ночью здесь прохладно, поэтому высушиться она не успеет. После неловкого момента днём, они преодолели смущение и смогли расслабиться, сухо обсуждая что и куда поставить и как лучше распределить обязанности. Тэхён взял на себя обязанность сходить в лес и набрать дров с ветками, а Чонгук — поставить палатку. С чем оба справились на отлично. Пока разгорался огонь, Чонгук застелил палатку спальниками и тёплым одеялом, а Тэхён принялся за ужин. Сейчас бы приготовить пудэчиге, но в арсенале только сосиски, которые они зажарят на палочках, и американский аналог корейского рамёна. После леса Тэхён сильно вспотел, а в волосах затерялись еловые иголки. Передав Чонгуку шефство в готовке, он искупался, и теперь, стоя у костра, сильно об этом жалел. Атмосфера стала ещё напряжённее. Чтобы не смущать Чонгука, который неловко доваривает рамён, он всё же отходит за палатку и переодевается в чистые вещи. Возвращаясь, он наблюдает, как тот раскладывает еду по тарелкам и относит их на стол недалеко от костра. Он присаживается напротив Чонгука. Пожелав приятного аппетита, оба едят молча, громко при этом сёрпая лапшой и изредка поглядывая друг на друга. Ну сколько можно? Первый не выдерживает Тэхён. — Может музыку хотя бы включим? А то как-то тихо. Чонгук неловко кивает и достаёт телефон. Движения суетливые, говорящие о том, что он снова нервничает. Коротко глянув в экран, он почти сразу его откладывает. — Нет сигнала. Извини, у меня вся музыка онлайн, — оправдывается Чонгук и застывает, словно что-то осознаёт: — Чёрт, — зарывается руками в волосы. — Намджун и родители будут переживать. — Что скажешь им? — непринуждённо поедая лапшу, спрашивает Тэхён. Он не представляет, как Чонгук выкручивается, придумывая, где он и что делает, в то время как сам катается по стране с ним. Это, наверное, очень выматывает. — Не знаю, — допивает из тарелки всю жидкость от рамёна и вытирает рот. Муки совести отражаются на лице. — Скажу, что много гулял пешком, поэтому устал и рано уснул. Тэхён доедает свою порцию и предлагает поменять локацию, чтобы пожарить сосиски. Рамёна оказалось недостаточно. Чонгук с ним согласился. Он усаживается у огня, прямо на песок, нанизывая на палку хлеб и сосиски, а Тэхён прихватывает упаковку пива.Black Rose — Ordinary People
— Держи. — Он открывает бутылку и протягивает её Чонгуку. Следом открывает вторую для себя и устраивается рядом с ним на песке. Тэхёну хочется быть откровенным и честным, хочется сблизиться и обрести друга. О себе он пока не готов говорить, но Чонгука хочется узнать ближе, понять причину грусти в глазах, которая периодически проскальзывает и тут же прячется в страхе быть обнаруженной. Тэхён решается на вопрос. — Почему тебе легче соврать, чем сказать правду? — Не легче. — Чонгук ёжится под его пристальным взглядом. Тэхён хочет, чтобы ему открылись, поэтому задаёт очередной вопрос: — Тогда почему? Ты сам говорил, что жених тебе доверяет. Тэхён замечает, что тело Чонгука сигналит о дискомфорте. Мышцы напряжены, а спина сильно сгорблена, будто пытается скрутиться, превратиться в шар и укатить подальше от вопросов, бьющих точно по цели. Он резко выпивает всю бутылку целиком и откидывает её, тут же открывая новую. Тэхён смотрит на Чонгука, удивлённый его решительностью напиться. Или это для храбрости? Солнце совсем недавно опустилось за горизонт и небо полыхает оттенками красного. В дуэте с костром пространство искрит волшебством, побуждая на большее. — Чонгук, — ласково зовёт Тэхён. — Что тебя тревожит? — Ничего. — Он пытается выглядеть равнодушным и спокойным, отпивая ещё пива и устремляя взгляд куда-то в сторону гор. — Врёшь же, — обращается словно к ребёнку. Он делает это специально, чтобы успокоить его и разговорить. Ответа нет. Вокруг всё утопает в звуках природы. Периодически до них доносятся всплески воды и треск дерева в костре. Рядом в лесу поют птицы, а где-то вдалеке гудит мотор лодки. Неожиданно эту идиллию нарушает тихий всхлип. Чонгуков всхлип. Он плачет. Тело Тэхёна тут же реагирует. Он остро желает обнять его, сгрести в охапку, посадить к себе на колени и качать, мягко поглаживая спину. Разум останавливает порыв, не желая спугнуть. Это чужой омега, и Тэхён просто не имеет права на такие действия. Чонгук ему доверяет, нельзя этим пользоваться. Дело, конечно, не только в этом. Жаль, ведь он даже не догадывается, что Чонгук сейчас желает того же. Тэхён накрывает чужую руку, потому что этот этап они уже проходили, и ощущает, как Чонгук зарывается пальцами в песок, опуская голову на колени. Он не слышит ничего: ни рыданий, ни обычного плача, да даже всхлипов нет, только тот, что был минуту назад, но если судить по трясущейся спине, Чонгук действительно плачет. Боже, что такое должно происходить в жизни, чтобы научиться делать это тихо? Тэхён не понимает, поэтому двигается ближе и опускает голову на плечо перед собой, упираясь в него лбом. Он всё ещё опасается нарушить границы. Проходит минут десять, прежде чем Чонгук поднимает голову и вытирает рукавами влагу на лице. Тэхён выпрямляется следом, не убирая руки, и разглядывает его профиль. Нос Чонгука слегка красный на самом кончике, а глаза сияют ярче звёздного неба. Тэхён так сильно им очарован. — Я просто не хочу их расстраивать, — выдыхает тихо, почти не слышно. — Кого конкретно, Чонгук? — Моих родителей. — Снова слёзы по щекам и очередной всхлип. — Чем ты их расстраиваешь? С Чонгуком сейчас нужно очень осторожно, словно в руках хрупкая вещь. Большим пальцем Тэхён поглаживает тыльную сторону чужой ладони, оказывая поддержку. — Всем! — усмехается. — Я никуда не гожусь. Вечно расстраиваю маму и отца. — Бутылка давно отложена, а свободная рука активно жестикулирует, будто от этого рассказ станет яснее и понятнее. — Я правда пытаюсь быть хорошим сыном, но, видимо, никогда не смогу. — А что в твоём понимании «хороший сын»? — Тэхён смутно начинает понимать, но пока не спешит с выводами. Чонгук смотрит на него удивлённо, будто не веря, что он задаёт такой глупый вопрос. — Хороший сын, Тэхён, это тот, кто уважает родителей и слушает их, не огорчая своими поступками. Хороший сын ценит их усилия и благодарен за всё. Такой сын тысячу раз должен подумать, прежде чем что-то сделать, ведь его поступки могут расстроить самых близких ему людей. А я не такой. Ты даже не представляешь, какие мысли порой наполняют мою голову, — выпаливает он на одном дыхании, делая новый, судорожный вдох. — Тебе бы стало противно. Да я сам себе противен! — с жаром восклицает Чонгук, тут же продолжая: — Мама шесть лет мечтала о ребёнке. Они с отцом сменили несколько врачей и клиник и уже почти отчаялись, а потом случилось чудо, и мама забеременела мной. Тем, кто хотел бы никогда не рождаться, тем, кто порой ненавидит родителей за их заботу, тем, кто не ценит их любовь. Я устал от всего, и в первую очередь от себя. Ты прав, я заврался, нацепил маску, но я боюсь показать себя настоящего. Боюсь, что родные и Намджун разочаруются во мне. Несколько секунд стоит острая тишина. Чонгук смотрит на него так, будто не верит, что сказал всё это вслух, а Тэхён пытается осознать, что он только что услышал. Его накрывает раздражением и одновременно горьким сожалением. Он притягивает Чонгука к себе, мягко обнимая со спины, но тот пытается отстраниться. Тэхён усиливает хватку, и в конце концов Чонгук расслабляется и откидывается ему на грудь. — Чонгук, ты сейчас описал не «хорошего сына», ты описал «удобного сына». Считаешь себя неправильным? Кто вдолбил тебе это? Родители? Тогда они не правы. Боишься себя настоящего? А какой ты настоящий? Знаешь ли ты себя на самом деле или ты потерялся в эмоциях и закрыл их в себе? Чонгук в кольце рук подрагивает, снова заливаясь слезами, и Тэхён стискивает его ещё крепче. — Они не плохие, — отчаянно шепчет тот. — Я не хотел, чтобы мои слова звучали именно так. Они не били меня, не издевались, да даже голоса никогда не повышали. Они… Тэхён перебивает его. — Но тебе больно, и это важно. Не обязательно должно происходить что-то ужасное. Иногда простое слово может изувечить сильнее, чем физическое насилие. — Думаю, ты прав, — говорит Чонгук и смотрит на языки пламени, уходя куда-то в свои мысли.***
Чонгук вспоминает все «серьёзные» разговоры с отцом. Первый случился, кажется, года в четыре. События того дня он помнит очень ярко, будто это случилось только вчера. Тогда совсем ещё маленький, знающий только любовь, заботу и одобрение, он играл в саду, пока мама готовила дома в ожидании гостей. Чонгук точно не помнит, как в его детскую голову пришла идея поиграть с мамой, естественно, не сообщив ей об этом. Он спрятался под лестницей в небольшом темном закутке и принялся выжидать, сам не зная чего. Спустя время он услышал родной голос, зовущий его по имени. Сначала это было весело и смешно, он даже пытался удержать веселье в маленьком кулачке, прижатом к губам, но буквально сразу голос матери превратился в отчаянный крик, а следом и в громкую истерику. Чонгук помнит, как в растерянности вышел к ней и тут же оказался в крепких объятьях. В волосы скатывались крупные капли слёз, и рядом отчаянно билось сердце родного тела. Тогда маленького Чонгука сковало чувством вины. В тот день отец вернулся после работы и долго разговаривал с ним о том, что хорошие дети так не поступают, тем самым укрепив это странное неприятное чувство в груди ещё сильнее. С тех пор всё изменилось. Если Чонгук делал что-то не так, всё шло по одному сценарию. Мама плакала, а следом отец вызывал его на разговор. Для ребёнка родитель всегда самый-самый, и если что-то происходит в доме, то ему легче взять вину на себя, чем пошатнуть нерушимую веру во взрослого. Чонгук внутри всё ещё ребёнок, который до сих пор продолжает вешать груз вины на свои плечи, тем самым съедая себя изнутри и отказываясь верить в ошибки близких людей. После рассказа этой истории, Чонгук погружается в долгое молчание, периодически шмыгая носом. Тэхён невесомо поглаживает своими ладонями его плечи и в ответ рассказывает о своей семье и детстве. Он аргументирует это тем, что хочет отплатить доверием на доверие и показать, как может быть, когда в семье уважают друг друга, даже если ты маленький ребёнок. Семья у Тэхёна обычная. Средний достаток, небольшой домик в пригороде Тэгу, отец с мамой работяги, но всегда уделяющие ему внимание. Тэхён был проказником, так сказать, главным заводилой местной детворы, поэтому часто попадал в передряги и приходил домой с ушибами. То коленку сдерёт об асфальт, то руку сломает, когда прыгает с дерева, то подерётся, если увидит, что обижают бездомного котёнка. Родители намучились с ним, но никогда не ругали. Поддерживали, если его настигала несправедливость, и объясняли, если не прав был он сам, а потом снова отпускали в жизнь набивать шишки. Чонгуку не повезло, его родители очередные взрослые, не готовые позволить ребёнку познавать мир самому. Его задавили и не дали раскрыться, повесили свои переживания на хрупкие детские плечи. Еда давно остыла, так и оставаясь нетронутой. Пиво тоже толком не выпили, но оно и не потребовалось. Разговор пошёл и без алкогольного опьянения, хотя Чонгука слегка вело. Может, всё дело в мужчине, который так крепко держал его, покачивая в своих объятиях? На секунду появляются мысли, что нельзя наслаждаться временем, проведённым с другим альфой, пока свой ждёт дома, но впервые Чонгук посылает всё к чёрту. Он не хочет сожалеть ни о чём, сейчас ему спокойно, его выслушали и не осудили. Он, кажется, только что обрёл друга, и здесь нет ничего плохого. Это открытие толкает ещё на одно признание. — Bluebird. — Чонгуку даже не нужно поворачивать голову, чтобы увидеть, как Тэхён хмурится, не понимая, к чему это было сказано. Он спешит объяснить: — Так называется мой блог. Синяя птица. — Почему именно это название? — Голос Тэхёна у самого уха так и просит обнажить каждый уголок души без остатка. Настолько им сейчас хорошо друг с другом. Чонгук откидывает голову и прислоняется к виску Тэхёна, тихо отвечая на вопрос. — Однажды я услышал, как аджума рассказывала своей внучке историю. Они сидели недалеко от меня в парке, и я оказался случайным слушателем. — Чонгук любит свои прогулки в одиночестве, они — его источник вдохновения и случайных, интересных встреч. — Девочка жаловалась, что у неё не получается хорошо играть на пианино, из-за чего в школе во время выступления многие над ней смеялись. Знаешь, дети бывают жестоки в своих оценках. Так вот, она плакала, ругая своих обидчиков, и в итоге сказала бабушке, что не будет больше заниматься музыкой, а та обняла её и рассказала сказку о синей птице, которая с давних времён считается символом мечтаний и надежд. Любой, кто встретит её, станет счастливым и сможет осуществить свою самую заветную мечту. Правда, не каждому дано увидеть её, поэтому люди столетиями ищут замок, где живёт птица. Говорят, он спрятан высоко в небе, за облаками, и только человек с самыми искренними желаниями способен отыскать его, — выдыхает Чонгук. Воспоминания того времени ярко всплывают в голове. Он — взрослый парень, был впечатлён заботой аджумы и её рассказом, поэтому незамедлительно стал искать информацию об этой сказке и оказалась, что бабушка не сочинила её. В творчестве многих народов упоминается синяя птица, но легенд, на самом деле, несколько. Та, которую услышал он, стала любимой. — Тогда я впервые осознал свою истинную мечту — я хочу быть свободным, независимым от чужого мнения и оценок. Хочу путешествовать, познавать мир и делиться с людьми опытом. Как думаешь, насколько это желание искреннее? Или я эгоист? — робко интересуется, всё ещё ожидая, что его осудят. — Чонгук, ты самый искренний человек, по крайней мере, для меня. Я таких не встречал. Ещё в самолёте я разглядел твои глаза, точнее, грусть в них. Знаешь, они у тебя говорящие, и очень странно, что твои близкие не смогли увидеть, насколько тебе тяжело. Чонгук снова прячет голову в коленях, скрывая улыбку. Одновременно хорошо и плохо. Обстановка слишком расположила их и получился вечер признаний. Он не ожидал такой отдачи, но ему понравилось, хоть и было тяжело. Постепенно на небе зажигаются звёзды. Из-за того, что костёр погас, можно разглядеть каждую светящуюся точку отдельно. Тишина голосов и звуки природы делают момент особенным. Тэхён всё ещё обнимает его со спины, но конечности постепенно затекают и мёрзнут. Момент волшебства развеивается и на плечи опускается неловкость. Чонгук предлагает идти спать. Он сегодня изрядно намучился — плохой сон предыдущей ночью и эмоциональные горки в течение дня кого хочешь могут вымотать. Первым встаёт Тэхён и протягивает руку, Чонгук в ответ робко касается его ладони. Уровень комфорта между ними стал выше, поэтому, не говоря ни слова, они вместе убирают у костра, относят остатки еды на стол и идут спать. Тоже вместе. Места в палатке немного, но оба почему-то жмутся ближе к стенке, словно это не они обнимались и держались за руки буквально недавно. Внутри тепло от нагретого солнцем воздуха, спальники и одеяло выполняют свою роль на отлично, поэтому видимых причин для объятий нет, но очень хочется ещё. В итоге засыпают они в метре друг от друга, пока спустя час Чонгук не вскакивает в страхе. С улицы доносится громкий звук, будто кто-то перевернул на столе посуду. — Тэхён, — Чонгук толкает его в спину, но тот во всю сопит. — Тэхён, — уже более громко. Тот подскакивает и смотрит на него удивлённым взглядом, спросонья не понимая, что случилось, пока Чонгук не поясняет. — Там кто-то есть. Мне страшно. — В подтверждении его слов, шум на улице повторяется. Судя по звукам, кому-то повезло обнаружить ужин на столе, но Чонгук думает, что ужином скоро станут они сами, о чём тут же сообщает. — Брось, кому мы нужны? — спешит успокоить его бурную фантазию Тэхён. Чонгук помнит, как лодочник сказал им, что в лесу бродит зверьё. Не важно, что случаев нападений не было. Важно то, что скоро съедят еду, а следом их самих. — Мне страшно, — повторяет он и жмётся ближе. — Так и скажи, что хочешь пообниматься, — пытается шутить Тэхён, за что сразу получает пяткой в бок. — Ауч, вообще-то больно! — Я тебя сейчас из палатки выгоню, — шипит Чонгук. — А если меня съедят? — слишком трагично восклицает горе-актёр. — Ничего страшного, насытятся и уйдут, а меня не тронут, — ворчит в ответ. Рукой он нащупывает телефон и включает фонарик, светя им прямо Тэхёну в лицо. — Я серьёзно, сходи и проверь. — С ума сошёл? — Тэхёну по всей видимости уже не смешно. А шутки кончились, пора решать проблему. — Это ты с ума сошёл. Пока мы тут спорим, утекают последние минуты нашей жизни. Рация в рюкзаке за палаткой, сходи за ней и вызови помощь, — шепчет он. Несколько секунд Тэхён смотрит в ступоре, будто всё ещё не веря, что им готовы пожертвовать. Тяжело вздохнув, он хватает телефон и тихо вылезает из укрытия, возвращаясь буквально через полминуты. Чонгук смотрит выжидающе. — Да расслабься ты, это всего лишь енот, так что можешь ложиться спать. — Тэхён протягивает прихваченный с собой рюкзак и плотнее застёгивает палатку. Чонгук скептически оглядывает его, всем видом показывая своё недоверие. — Ты уверен? — Уверен, — и добавляет чуть тише: — Правда их, вообще-то, пять. — Что ты сказал? — приподнимает голову над подушкой, уже успев лечь обратно. — Ложись, давай. Хватит с тебя впечатлений на сегодня. — Укладывается тот рядом, притягивая его к себе. Чонгук замирает, но почти сразу расслабляется. Руки сами обнимают в ответ, и он засыпает, наслаждаясь объятиями, по которым успел немного соскучиться.***
Покидать этот маленький кусочек пляжа, который за сутки стал для них особенным, грустно. Несмотря на то, что утром при свете Чонгук, мягко говоря, не узнаёт обстановку вокруг. То, что ещё вечером напоминало декорации романтического фильма, утром превратилось в кадры из апокалипсиса. Если это один енот, то он очень огромный и прожорливый, потому что стол за ночь разворотили и не оставили на нём ни крошки. Да даже бутылки с пивом утащили. Чонгук искренне надеется на то, что рядом в лесу не бродит енот-алкоголик, потому что он очень сильно хочет в туалет, а сходить можно только в кустики. В лес. Чонгук вздыхает. Ещё обеда нет, а приключения уже начались. Кстати обед. Его буквально нет. Снова тяжёлый вздох. Спасибо, что хоть палатку оставили, а то не хотелось бы оказаться в эпицентре тусовки этих мелких зверюг. Завершив свои утренние процедуры, Чонгук будит Тэхёна, всё-таки выполнив свою ночную угрозу. Выгнав того из палатки, он начинает тут же её складывать. Желудок у обоих завывает, прося поесть, поэтому время не терпит. Пора в путь. Тэхён какое-то время тупит где-то в сторонке, не до конца понимая, кто он и где он, и говорит, что ночью ему спалось плохо. Чонгук слишком сильно жался к нему, и всё бы ничего, но было очень жарко. Тэхён не переносит жару, но ради него потерпел. Чонгука этот факт тронул. Прибрав вместе последствия погрома, Тэхён вызывает лодку. Скоро за ними возвращается тот самый дедушка. Он особенно хитро поглядывает на парочку и пытается пошутить, но Чонгука с Тэхёном это больше не смущает. После вчерашнего вечера им стало намного комфортнее рядом. Они теперь не то чтобы друзья, но уже где-то на пути к этому. Обратный путь до станции, по ощущениям, занимает меньше времени, чем накануне, когда они только плыли сюда. Время пролетает быстро и вскоре они достигают берега. Дедушка напоследок угощает их вкусным чаем собственного сбора и отпускает, пожелав отличной дороги. И вот снова они вместе с миссис Вести, по которой успели соскучиться, мчатся вперёд. Чонгук ловит связь и включает музыку на телефоне, игнорируя кучу пропущенных звонков и тонну сообщений. Перелистав несколько треков из плейлиста для путешествий, он находит, пожалуй, самый подходящий.The National Parks — Forever
Салон заполняет мелодия, и для остроты ощущений Чонгук открывает окно и просит Тэхёна сделать то же самое. Ветер врывается потоком, разнося в стороны и без того непослушные волосы, и он периодически ловит на себе изучающий взгляд Тэхёна. В Чонгуке словно что-то поменялось за эту ночь, что-то совсем невидимое, но очень ощутимое. Будто крылья выросли за спиной и заставили плечи расправиться. Чонгук различает в глазах Тэхёна восхищение, и отворачивается в смущении к окну. Он весь в процессе — в порывах воздуха, в песне, слов которой не знает, но пытается подпевать, в свободе движений, несуетливых и идущих от самого сердца. Хочется зависнуть в моменте, протянуть его на года и не возвращаться ни в какой Сеул. Он решает отпустить все заботы и действительно насладиться путешествием, не переживая о чужой реакции. О ней он подумает позже. До национального парка рукой подать, а в хорошем настроении ещё короче. Под песни и непринуждённые разговоры они приезжают на место и минуют въезд в парк без остановки. Вход бесплатный. Цель — любое заведение, где можно поесть. Дорога ведёт всё выше, оставляя позади просторные луга, где периодически можно встретить коров, которых, скорее всего, завезли сюда люди. На территории полно диких животных: медведь, койот и даже пума, но всё здесь в согласии и гармонии. Чем выше над уровнем моря, тем отчётливее видно дымку, что мягко окутывает горы, тем самым оправдывая название парка. Грейт-Смоки-Маунтинс вечером сплошное воздушное облако, но даже сейчас днём можно увидеть лёгкое марево вдалеке. Наконец, они приезжают в кемпинг и сразу же идут обедать. Горячая картошка «Айдахо» и среднего размера стейк делают день Чонгука почти идеальным. Ещё бы кимчхи, и он бы был счастлив. Тэхён с ним соглашается — очень не хватает родной корейской еды. Чуть погодя приносят десерт и кофе, и Чонгук решает проверить телефон. Вверху полно уведомлений с сообщениями и пропущенными вызовами. От матери — шестьдесят три, от отца — сорок, от Намджуна — шестнадцать, и даже пять штук от бабушки. Чонгуку не нужно напрягать мозг, чтобы понять — мама подняла всех на уши. Он решает не портить себе настроение, поэтому отписывается своему жениху с просьбой успокоить семью. Он говорит, что с ним всё хорошо и обещает вечером перезвонить. Чонгук видит значок уведомления из банка в углу экрана и следом заходит в приложение. Счёт разблокировали и деньги за бронь тоже вернули, поэтому Чонгук просит номер банковской карты Тэхёна и переводит ему нужную сумму. Тэхён говорит, что чувствует себя дискомфортно и его гордость не позволяет взять деньги с тонсена. Чонгук всё равно настаивает, заявляя, что Тэхён от него никуда не денется, и в итоге тот сдаётся. Сытый и довольный он готов покорять горные вершины, поэтому, взяв пару бутылок воды с собой в рюкзак, они отправляются к пешеходной тропе. Впереди густой смешанный лес и, как завершение, снова водопад, будто негласный символ каждой их прогулки. Несколько ступенек воды переходят в один сплошной поток, уходящий длинной цепочкой вниз в грот, который образует круг над небольшим запрудом. Высота около двадцати метров, а отсутствие людей делает это место поистине завораживающим. — Раздевайся, — неожиданно раздаётся голос Тэхёна. — Прости, что? — Чонгуку на секунду кажется, что он ослышался. — Моё желание, — напоминает Тэхён, невозмутимым тоном. — Раздевайся. — Стоп, минуточку. Твоё желание, чтобы я разделся? — Чонгук стоит и не может пошевелиться. Он не поймёт, это сейчас шутят или серьёзно? — Я был о тебе… Договорить ему не дают. — Ты не так понял, мелкий извращенец. — Тэхён смеётся в голос, будто только сейчас понял, как прозвучали его слова. — Вообще-то, твоё наказание — спрыгнуть вниз. Прямо в воду. Если ты собираешься делать это в одежде, то удачи. Доставать тонущего тебя я не стану. — Т-ты же не серьёзно? Это безумие, — мямлит Чонгук в неверии. Нет, он конечно же умеет плавать и не боится высоты, но мысль, что Тэхён увидит его почти голым, заставляет нервничать. Он не любит своё тело, поэтому и прячется за широкими вещами. — Всё честно, ты проиграл, поэтому советую согласиться, а иначе придумаю что-то более жёсткое. Тэхён нагло улыбается. И ведь не скажешь, что за этим ангельским лицом прячется сам чёрт. Чонгук молчит, оценивая ситуацию, и в итоге соглашается. У него тоже есть чем отплатить, поэтому, собирая всю волю в кулак, он откидывает рюкзак и начинает снимать одежду. Присев на камни, Чонгук медленно развязывает шнурки, чтобы оттянуть неловкий момент. Спасибо, что Тэхён хотя бы не пялится в упор. Тот отходит к выступу, делая вид, будто оценивает масштаб наказания, но при этом мимолетно бросает взгляды в его сторону. Чонгук уже снял носки и встал на ноги. Приподняв футболку, он принимается развязывать шнурок на широких спортивных штанах. Те с легкостью падают к щиколоткам, обнажая его ноги. Чонгук непроизвольно смотрит на Тэхёна и тут же краснеет. Чужие глаза плавно прочерчивают путь от скомканной одежды, ненадолго задерживаясь на ногах, и останавливаются у самого лица, где их взгляды встречаются.***
Поймали. Окей, на самом деле Тэхёну тоже хочется посмотреть на Чонгука. Сколько бы он ни пытался все эти дни отыскать очертания его фигуры, так и не смог этого сделать. И не спрашивайте, зачем ему это. Просто интересно. Для завершения образа. Сказать, что Тэхён удивлён, значит промолчать. Он не ожидал увидеть настолько идеальные ноги. Серьёзно, он всегда любил хрупкие ножки девушек, но что-то в эту секунду сломалось в его системе, а иначе как объяснить, что до сих пор он не может оторваться от плавных изгибов икроножных мышц — крепких, но аккуратных, и ярко выраженной передней части бедра. В сочетании с худыми коленками и тонкими щиколотками, получается безумно сексуально, а две маленькие родинки чуть выше коленной чашечки, добавляют милоты. Набор контрастов. Пока Тэхён пытается сделать нейтральное выражение лица, Чонгук переступает через штанины, аккуратно складывая вещь, и подходит к нему. — Я готов, — говорит решительно, при этом комкая в руках подол длинной футболки. Он выглядит так, будто свалится сейчас в обморок. Щёки заалели, а сам Чонгук нервно облизывает губы. — Кхм, — откашливается Тэхён, пытаясь придать голосу спокойное звучание. — Ты плавать умеешь? — Тебе не кажется, что вопрос очень своевременный? — выгибает одну бровь, и, видя его растерянность, тут же спешит успокоить. — Умею. Не хорошо, конечно, но держаться на плаву могу. Там неглубоко, так что справлюсь. Тэхён кивает и, предложив сосчитать до трёх, отступает чуть в сторону. Чонгук цепляется пальцами ног за край каменного выступа и даёт разрешение на обратный отсчёт. Три — делает глубокий вдох. Два — напрягает ноги, чтобы прыгнуть. Один — толкается и летит вниз. Секунда, и громкий всплеск разрушает момент напряжения. Тэхён тут же оказывается на краю обрыва и жадно впивается взглядом в ребристую поверхность воды. Та слегка мутная после прыжка, поэтому очертаний Чонгука почти не видно. У Тэхёна слабеют конечности, когда он понимает, что прошло секунд тридцать, а на поверхность никто не всплывает. Судорожно отсеивая опасения, он пытается сообразить, что делать. — Твою мать, — выплёвывает он и тут же скидывает обувь. Нельзя медлить ни секунды. Мгновение, и тело окутывает прохладная вода. Он судорожно вертит головой, но струящаяся копна волос мешает обзору. Сердце бешено стучит, и Тэхёну кажется, что ещё чуть-чуть, и он умрёт на месте. Его резко цепляют за локоть. Повернувшись, он видит перед собой Чонгука. На минуточку, отлично плавающего Чонгука. Мгновение они смотрят друг на друга, не двигаясь. Не особо соображая, что делает, Тэхён зарывается одной рукой в волосы Чонгука на загривке, а второй крепко притягивает к себе за талию. Пока они спешат наверх, он чувствует, как рубашку на груди сжимают в кулаке. Спокойствие природы оглушают два шумных вдоха и грубый голос: — Ты с ума сошёл? — кричит Тэхён. Кажется, за эти несколько минут он постарел лет на сто. — Мне больно, Тэхён, — испуганно шепчет Чонгук. Собственные пальцы больно сжимают чужую талию, будто боятся отпустить вновь. — Я же пошутил, — звучит тихо в оправдание. — Это не смешно! Дрожь окутывает два тела, а эмоции смешиваются в кучу. Они судорожно рассматривают друг друга на расстоянии, больше подходящем для чего-то другого. Глаза Чонгука наполняются влагой и Тэхён сразу же теряет всю злость, теперь уже бережнее вдавливая его в себя. Голова опускается на чужое плечо, а сам он добавляет неровным шёпотом: — Прости. — Это ты прости меня. Я идиот, — чуть ли не плачет Чонгук. Они оба, если честно, идиоты. Один не подумал о рисках, а другой — о последствиях шутки. Чонгук хватается за шею Тэхёна. Мокрая одежда якорем тянет на дно. Поэтому, не разрывая крепких объятий, они плавно двигаются к скалистому берегу, помогая себе ногами. Мысли где-то за пределами понимания, конечности переплетены, грудные клетки вздымаются в унисон, соединяясь в целое. Мозг не соображает и не оценивает. Полная победа рефлексов. Им ещё предстоит осознать, что сейчас произошло, и испытать смущение. А пока, можно сказать, что четыре дня вместе — словно непрерывное катание на американских горках, где вместо вагончиков страхи и чувства. Сложно представить, что ещё готовит им судьба.