Bluebird

      Когда языки пламени добираются до вытянутой над костром руки, держащей ветку с нанизанными на неё сосисками, Тэхён громко чертыхается. Он почти отбрасывает импровизированный шампур в сторону из-за сработавших рефлексов, но вовремя себя останавливает. Сегодня в его планы не входит собирать ошмётки еды по песчаному берегу, поэтому, тяжело вздыхая, он перекладывает сосиски на одноразовую тарелку и спускается к реке, окуная покрасневшие пальцы в ледяной поток воды и озвучивая не самые приличные слова.       Он опять не заметил, как провалился в размышления и наклонился слишком близко к костру, в очередной раз за сегодняшнее утро чуть не сделав себя калекой. Сначала упал в лесу и едва не подвернул лодыжку, когда ходил за сухими ветками для костра, а теперь вот почти спалил свою руку и заодно их будущий завтрак.       Чонгук такую жертву точно не оценит.       Тот со вчерашнего дня ничего не ел, и Тэхён из-за этого, если честно, очень переживает. Он прекрасно знает, что Чонгук не может долго находиться голодным, поэтому сейчас ему нужно взять себя в руки, сконцентрироваться и закончить начатое.       Чонгук всё ещё спит в машине, утомлённый переживаниями и тяжёлой ночью, а значит у Тэхёна есть шанс и, самое главное, время, чтобы дожарить еду и не превратить её в уголь до того, как Чонгук проснётся.       Посидев пару минут на берегу, он вынимает руку из воды и, убедившись, что ничего серьёзного с ним не произошло, возвращается к костру. От греха подальше, он сооружает подставку под ветки и оставляет жариться новую партию сосисок, добавляя к ним внушительные ломтики хлеба, а сам тем временем принимается за нарезку овощей.       Сегодня никаких удобств, лишь природа, смекалка и подручные средства, позволяющие соорудить кухню прямо здесь на берегу, рядом с машиной. Миссис Вести находится на обочине дороги, вдали от цивилизованного мира, потому что накануне вечером они припарковались у тропы, в надежде успеть взобраться на склон и встретить там закат, но, в итоге, не доехав до кемпинга, так и остались ночевать на дороге.       Им было совсем не до этого.       Тэхён уже тысячу раз прокрутил в голове вчерашние события и сейчас делает это в тысячу первый. Всё произошедшее накануне вечером кажется настолько нереальным, что заставляет его сомневаться в адекватности каждого из них. Да, большая часть ответственности лежит на нём, Тэхён ни в коем случае не отрицает это. Ещё пару дней назад он убеждал себя, что между ними дружба и ничего кроме дружбы, а чувствам здесь не место, но он накосячил, и это факт.       Вчера отчаянные слова Чонгука о том, какое будущее ждёт его в Сеуле, сильно зацепили Тэхёна, и даже больше — разозлили, поэтому, он поддался эмоциям и, в итоге, всё вылилось в громкое признание и неловкие объятия. Но то, что последовало за этим, до сих пор не укладывается у Тэхёна в голове.       Чонгук мало того, что не высмеял его чувства и не отшутился в своей привычной манере, но и сам, сам перешёл к открытым действиям. Тэхён обещал себе не трогать Чонгука, но стоило желанным губам коснуться его собственных, как ему сорвало крышу. Он до сих пор как в тумане пытается восстановить картинку по секундам, но всё тщетно — в голове одни лишь образы и звуки. То, как жарко дышал и громко стонал Чонгук, как охотно отвечал на прикосновения и тянулся к новой ласке, всё ещё вызывает сильную дрожь, заставляя внутренности пылать огнём.       Тэхён по привычке гасит свои эмоции и приступает к приготовлению кофе, но разум в очередной раз за последние сутки подкидывает вопросы и уносит в раздумья. Почему он поступил так? Зачем поцеловал? Неужели он что-то чувствует к нему? А как же жених и свадьба?       Но Чонгук так громко плакал в его руках после необдуманно сказанного прозвища, что сомнений не остаётся — их поцелуй случайность. Нелепая и неосознанная случайность, где оба не понимали, что творили. Но даже несмотря на это, поставленные вопросы всё ещё ждут логических объяснений.       Тэхён рад, что они не зашли слишком далеко. Секс — не то, что можно списать на случайность, особенно, если вы не пьяны. Особенно, если у одного из вас свадьба, а у другого развод, поэтому всё, что ему остаётся — это взять ответственность за случившееся на себя и постараться сгладить углы. Он не может позволить им закончить путешествие с чувством неловкости и вины. С Чонгуком так просто-напросто нельзя — он слишком ранимый мальчик, который будет во всём винить себя.       Тэхён вновь встряхивает головой, выкидывая образы плохого исхода событий, и накрывает завтрак. Ещё рано утром, когда вылезал из машины, он прихватил с собой пакеты с продуктами и необходимую посуду. Чтобы не разбудить Чонгука, действовал супер тихо. Во-первых, Чонгуку нужно выспаться: ночью он ещё долго лежал в напряжении, уткнувшись взглядом в стену, хоть и обещал уснуть. Плюс, они продрогли из-за влажной одежды, и лишь спустя время, преодолев потрясение и неловкое молчание, старательно отворачиваясь друг от друга, наконец-то смогли переодеться. Во-вторых, Тэхён элементарно хочет порадовать его вкусным завтраком.       Он как раз доваривает ароматный кофе и раскладывает тарелки с едой на расстеленные пакеты, когда слышит, как дверь машины громко хлопает. Сонный Чонгук выходит из салона и тормозит. С трудом разлепляя опухшие глаза, он устремляет растерянный взгляд на Тэхёна, а потом на завтрак. Тэхён не сразу соображает, что нужно сказать, поэтому неловко приподняв уголки губ, он изображает приветливую улыбку и кивает, приглашая за «стол».       Чонгук, видимо, тоже не зная, как вести себя правильно после вчерашнего, продолжает стоять и метаться взглядом между ним и едой. Тэхён его понимает — оба никогда не были в такой ситуации, поэтому им тяжело и непонятно, но сейчас он тот, кто должен взять инициативу в свои руки и начать общение.       — Доброе утро. — Его голос с трудом сохраняет твёрдость и нейтральный тон. — Поешь со мной? — Тэхён начинает с простых вежливых фраз, но Чонгук не идёт на контакт и продолжает стоять статуей. Тогда он пользуется проверенным способом, тихо добавляя: — Пожалуйста.       Чонгук мнётся пару секунд, но в итоге двигается с места и подходит.       — Доброе, — прокашливается в попытке скрыть растерянность и кивает на завтрак. — Почему не разбудил? Я бы помог тебе.       — Хотел, чтобы ты отдохнул.       — Я не устал, — неожиданно резко отвечает Чонгук.       — Вижу, — спокойно говорит Тэхён.       Он не понимает причину агрессии, ведь зная Чонгука, уверен, что тот обвиняет в случившемся себя, а не его. Будто в подтверждение мыслей, Чонгук буквально сразу меняется в лице.       — Прости, — шумно выдыхает. — Просто…       — Не надо. — Тэхён пресекает попытку оправдаться. Ему это не нужно. — Я понимаю тебя и знаю, что тебе тяжело.       Чонгук прикрывает глаза и несколько раз коротко кивает. Тэхён не продолжает тему, чтобы не портить и так недоброе утро, а просит его поесть. Они садятся на бревно, которое он прикатил из леса, и начинают завтракать.       Пространство вокруг них наполнено звуками природы: пением птиц и шелестом деревьев, шумом водного потока, редкими криками диких животных в лесу. В остальном же стоит тишина. Они едят молча, старательно пытаясь не соприкасаться плечами и избегая пересечения взглядами, но в какой-то момент миссия проваливается. Тэхён тянется в сторону хлеба и неожиданно сталкивается пальцами с рукой Чонгука, который тоже решает взять кусок. Оба вздрагивают, словно ошпаренные, и резко одёргивают друг от друга руки, отчего напряжение между ними становится более явным, почти физически ощутимым.       Тэхён хотел дать Чонгуку больше времени, чтобы собраться и поговорить, но, кажется, он рискует усугубить ситуацию, которая и так разделила их огромной пропастью. Разговор придётся начать сейчас. Дождавшись, когда Чонгук допьёт свой кофе, он перехватывает пустую кружку, убирает её в сторону и просит:       — Посмотри на меня.       Чонгук вскидывает голову, встречаясь с ним взглядами, и быстро отворачивается.       — Поговори со мной, Чонгук, — продолжает настаивать Тэхён.       — Я не знаю, что сказать, — отвечает честно.       — Позволишь мне?       Он видит, как на лице Чонгука смешиваются страх, смирение и, не смотря ни на что доверие.       — Да.       — Эм… — ищет, с чего начать свою речь Тэхён. — Знаешь, я уверен на все сто процентов, и даже больше, что ты винишь себя в том, что произошло вчера. Ведь так? — Подтверждением служит слабый кивок головой. — Вот видишь, я знаю тебя как облупленного. — Тэхён усмехается, и Чонгук поднимает на него грустный взгляд, при этом изображая улыбку. Получается жалкое подобие. Опять старается в угоду другим. — Прекрати. Не нужно пытаться быть сильным рядом со мной. — Он накрывает руку Чонгука своей и слабо сжимает, успокаивая. — И прекрати вечно винить себя во всём. От этой своей привычки ты только страдаешь. Чонгук, пойми, другие люди способны сами справиться с последствиями своих действий, и тебе не нужно пытаться облегчить им жизнь, взваливая всё на себя.       Чонгук прячет взгляд, сбитый с толку его прямолинейностью, но продолжает слушать внимательно.       — В том, что произошло вчера, я ответственен так же, как и ты. Я сказал тебе то, что должно было остаться тайной, и позволил себе много лишнего. Я не должен был этого делать, не должен был вводить тебя в замешательство своим откровением. Возможно, именно из-за этого ты поступил так, как поступил, но и я ответил тебе. Мне известно, почему это сделал я, но совершенно не понимаю, почему это сделал ты. Именно, поэтому мы всё ещё можем обсудить наш поцелуй и избавиться от недопонимания. — Тэхён видит, что Чонгук вздрагивает от откровенности его слов, но всё равно продолжает: — Мы взрослые люди, и можем решить всё здесь и сейчас, но… — Он делает паузу, понимая, что давит, и немного сбавляет напор. — Но если ты не готов или не хочешь, я не буду заставлять тебя. Просто… — Он громко выдыхает и договаривает еле слышно: — Просто не отдаляйся от меня.       Тэхён упирается лбом в плечо Чонгука и лишь сильнее сжимает его ладонь.       Вот он и обнажил свою душу и свои мысли. Снова. Не хватает только громкого «я люблю тебя», но он уверен, что всё понятно и так. Слова сейчас лишь не нужная никому формальность.       Он ждёт, когда Чонгук скажет ему хоть что-то, но ни через пять минут, ни через десять Тэхён так и не получает никакого ответа. Чонгук неотрывно смотрит вперёд, наблюдая за потоками воды, и ничего не говорит.       Тэхён выпускает его руку из своей и отстраняется.       — Что ж, я пойду приготовлю машину к отъезду.       Он встаёт с бревна и направляется в сторону миссис Вести, игнорируя внутреннюю боль.       — Тэхён. — Голос за спиной пропитан волнением. Тэхён оборачивается. — Дай мне немного времени, — несмело просит Чонгук. — Пожалуйста.       Тэхён смотрит ему в глаза, пытаясь заранее отыскать ответы на терзающие его вопросы, но видит в них лишь испуг. Если честно, ему тоже до одури страшно. Он не знает, какой исход ждёт их по итогу разговора. Есть ли вообще шанс, что у них что-то получится? Или лучше не надеяться? Об этом хочется спросить прямо сейчас, но Тэхён останавливает себя, давая Чонгуку требуемое время.       Он кивает и молча удаляется к автомобилю, игнорируя покалывания в области затылка из-за чужого пристального взгляда.

Luca Fogale — Shelter

      Не спеша, они приступают к сборам. Ночёвок в машине, к сожалению, больше не будет, поэтому Тэхён выгребает весь ненужный хлам из салона, сдувает матрас и складывает его вместе с постельным бельём. Чонгук же в это время собирает мусор в пакеты, относя их в контейнеры, и затем спускается к реке, чтобы ополоснуть грязную посуду. На всё у них уходит чуть больше получаса, после чего они снимаются со стоянки и отправляются вперёд.       Тэхён ведет машину аккуратно, специально не превышая скорость больше восьмидесяти километров в час, потому что следующий город — последний в путешествии, и торопиться не имеет больше смысла. Возможно, именно поэтому он оттягивает момент, давая им возможность побыть вдвоём ещё немного времени.       Большую часть пути они проводят в колючей тишине. Тэхён полностью сосредоточен на дороге и своих мыслях, а Чонгук рассматривает пейзажи за окном.       Тэхён просил Чонгука не отдаляться от него, но он прекрасно понимает, что вернуться к тому, что было до поцелуя, будет трудно. К сожалению, настроение между ними поменялось на сто восемьдесят градусов и неловкость теперь ощущается слишком остро.       Спустя пару часов Тэхён нарушает затянувшееся молчание и предлагает им остановиться в небольшом городке, чтобы дозаправиться и размять ноги. Выглядя совсем потерянно, Чонгук согласно кивает, и они заезжают на заправку в черте города. Пока Вестфалию наполняют бензином, а заодно и по акции отправляют на мойку, они заходят в местный магазин за продуктами.       Ехать до Лос-Анджелеса осталось чуть больше трёх часов, поэтому сидеть в кафе не имеет смысла — они могут взять лёгкий перекус с собой и поесть в дороге.       Гуляя между рядами в поисках обеда, Тэхён вспоминает вчерашний день и грустно усмехается. Если провести параллели, то чётко видно разницу в настроении. Вчера Чонгук сидел в тележке для продуктов и громко смеялся, пререкаясь с ним из-за каждого товара, а сейчас… сейчас его взгляд прикован к полкам, а уголки губ опущены вниз.       Тэхёна окутывает сожаление.       Неужели они так и закончат своё знакомство? Сделают вид, что не было самых ярких двух недель и будоражащих кровь эмоций? Сделают вид, что не было их? Смешно. Их ведь действительно никогда не было. Только Чонгук, приехавший сюда ради мечты, и Тэхён, просто сбежавший от проблем. На момент встречи оба находились по разные стороны брака: один на пороге семейной жизни, а другой на её развалинах. Всё изначально было против, и глупо надеяться, что положение вещей как-то поменялось.       Тэхён отвлекается, когда слышит своё имя, и понимает, что Чонгук зовёт его уже не в первый раз. Он видит обеспокоенный взгляд, и с неловкой улыбкой, скрывая истинные эмоции, объясняет:       — Прости, зачитался, — указывает на этикетку самого обычного молока, словно Чонгук способен поверить в такую глупость, и с виноватым видом просит повторить сказанное ещё раз.       То, что Чонгук заговорил с ним, уже хорошо. Это дарит ничтожную надежду на то, что он не закроется от него окончательно.       — Я спросил, может лучше возьмём фруктов в дорогу, а то от фастфуда уже желудок сводит. — Его голос звучит более дружелюбно, чем был до этого.       — Хорошо, — Тэхён убирает коробку молока обратно на полку и уходит в сторону отдела овощей и фруктов.       В итоге с собой они набирают немного яблок, винограда и для сытости связку бананов. Пока Тэхён ведёт машину, Чонгук аккуратно очищает фрукты от кожуры, режет их, моет ягоды прямо в пакете и раскладывает всё на пластиковую тарелку. Он нанизывает кусочки на вилку и передаёт ему, чтобы было удобно управлять транспортом, и Тэхёна такой расклад полностью устраивает. Так они постепенно налаживают контакт и снова начинают разговаривать.       Дорога до Лос-Анджелеса от места их ночёвки занимает чуть больше восьми часов, и когда они оказываются в черте города, время медленно подбирается к пяти вечера. Тэхён останавливается на одной из ближайших улиц, паркуется и поворачивается к Чонгуку, уточняя у него:       — У нас есть два варианта, — как всегда предоставляет ему выбор. — Первый — мы сдаём миссис Вестфалию в офис аренды, а сами вызываем такси и едем к хёну. Второй — мы отправляемся сразу к нему, а машину сдаём завтра.       Чонгук не раздумывая, отвечает:       — Едем к Юнги. Я не готов сегодня прощаться с ней. — Он прячет потускневшие в миг глаза и гладит панель с приборами перед собой. Выглядит сентиментально, но Тэхён его понимает.       Ему тоже грустно, что миссис Вести придётся отдать. Он привык к ней за эти две недели, и полюбил даже больше, чем свою машину, на которой ездил около трёх лет. Возможно, потому что они дали ей имя, а может всё дело в том, что миссис Вести стала невольным свидетелем их совместных приключений. В любом случае, Тэхён чувствует в груди это давящее чувство тоски и знает, что Чонгук испытывает то же самое.       Он заводит мотор, ничего не отвечая, и выруливает на дорогу. Об этом они позаботятся завтра, а сейчас настало время наконец-то встретиться с Юнги.       К дому, который он с лёгкостью находит по навигатору в телефоне, они подъезжают спустя каких-то двадцать минут. Тот живёт недалеко от главного городского пляжа, и Тэхён уверен, что тот выбрал это место специально. Несмотря на то, что Юнги тридцать один, он всё ещё любит устраивать вечеринки до рассвета, и пляж, пожалуй, лучшее место для того, чтобы найти единомышленников и любителей шумно отдохнуть.       Оставляя миссис Вестфалию на платной парковке, недалеко от дома друга, они направляются вниз по улице и останавливаются перед нужными воротами.       — Переживаешь? — осторожно спрашивает Чонгук.       Осторожность вообще их второе имя сегодня. Они хоть и вернулись к обычному общению, но было видно, что каждый очень тщательно подбирает слова и тему для разговора.       — Мы не виделись больше четырёх лет, с тех пор, как хён последний раз прилетал в Корею, и я… я действительно соскучился. — С шумом выдыхает он и решительно открывает дверь, которую Юнги-хён заранее оставил для них не запертой.       Переживает ли Тэхён? Скорее это чувство больше похоже на приятное волнение перед встречей с другом, с которым вы не виделись много лет. И да, немного, он всё же переживает.       Они заходят во двор и замирают у самого входа. Тэхён видит, как Чонгук рядом с ним открывает рот от увиденного, и ухмыляется. Сам он, конечно же, знает, как выглядит дом хёна — тот очень часто звонил по видеосвязи и показывал ему своё жильё, когда только-только купил его и обустроил.       — Вау… — восхищённо тянет Чонгук. Тэхён мычит в знак согласия.       Дом Юнги — его гордость. Он сам на него заработал, хоть большую часть своей карьеры провёл на удалёнке. Юнги является начальником команды, как и Тэхён когда-то, только они отвечают за тестирование нового продукта. Он сам выгрыз себе это место, несмотря на то, что руководить кучкой своевольных альф тяжело, но с его характером это всегда было лишь вопросом времени. Он тусовщик — да, свой в доску парень — да, но не тогда, когда работает.       Они медленно проходят внутрь двора и с интересом рассматривают, что и как тут устроено. Перед ними стоит небольшой двухэтажный дом белого цвета, который идеально сочетается с бежевыми элементами декора. Деревянная панорамная дверь на первом этаже открыта настежь, а перед ней находится зона для отдыха с плетёными столиком и стульями, на которых удобно уместились мягкие подушки. Похожий набор стоит у бассейна во дворе, только вместо стульев плетёный диван. И да, у Юнги есть бассейн. Жить в Калифорнии без него — такое себе дело. Жара большую часть года стоит адская, поэтому периодически нужно охлаждаться.       С левой стороны двора, прямо напротив бассейна располагается длинная барная стойка с высокими стульями вокруг неё. Что ж, это дом его хёна, поэтому странно было бы увидеть тут что-то другое. Тэхён точно не ожидал увидеть такой размах — друг ему не рассказывал, что устроил дома бар, — и Чонгук рядом с ним, по всей видимости, тоже.       Неожиданно их мини-экскурсию прерывает громкий голос у входной двери:       — И долго вы ещё будете мне тут газон топтать, мелкие? — небрежным тоном на пусанском диалекте интересуется вышедший из дома Юнги.       Он смотрит на них по очереди с грозным видом, но потом останавливает свой взгляд на Тэхёне и маска строгого хозяина даёт трещину. На лице расцветает яркая улыбка, обнажающая ровный ряд зубов.       — Может уже обнимешь меня, засранец? — Он делает шаг навстречу, и раскрывает руки в стороны.       Тэхён закатывает глаза, но к хёну всё-таки подходит, заключая того в крепкие дружеские объятия и не упуская при этом возможности поворчать:       — Я не успел приехать, а ты меня уже обзываешь, — говорит притворно обиженным тоном, но лишь сильнее стискивает друга, отрывая его от земли.       — Всегда буду, — звучит родной голос у уха. — Я скучал.       — Я тоже, — не менее искренне произносит Тэхён. Он кружит его в руках, радуясь долгожданной встрече, а затем опускает на землю.       Тот заглядывает ему за плечо и, усмехаясь, шепчет на ухо:       — Твой мальчик сейчас всеми силами пытается не ревновать тебя. — Юнги-хён закидывает руки ему на шею и лукаво подмигивает.       Сердце Тэхёна сбивается с ритма.       Вряд ли Чонгук его ревнует к другу, но от мысли, что тот может быть прав, ладони начинают потеть, а тело становится ватным. Ревнуют тех, кого любят, ведь так? А значит… Слишком красиво звучит, чтобы быть правдой.       — Не придумывай, — отмахивается Тэхён и мягко снимает с себя его руки, обхватывая пальцами одну из них. — Давай лучше познакомлю вас.       Он разворачивается к Чонгуку и ловит его короткий взгляд на своей ладони, в хватке которой находится хрупкая ладонь друга. Неужели действительно ревнует? Чонгук быстро переключает внимание на Юнги-хёна. Он улыбается ему и протягивает свою руку в знак приветствия.       — Наконец-то мы встретились. Я слышал о вас много интересного.       Видно, что Чонгук чувствует неловкость и переживает, но Юнги-хён, как всегда, располагает к себе со скоростью света.       — Брось, ко мне можно на «ты». — Он обхватывает ладонь Чонгука и неожиданно утягивает в объятия, мягко похлопывая по спине. — Пошли-ка в дом, ты мне лучше расскажешь, что этот балбес успел растрепать тебе про меня. Уверен, ничего хорошего он не сказал.       Юнги кидает на него полный недоверия взгляд и уводит Чонгука в сторону дома.       Тэхён слышит, как Чонгук отвечает другу, что тот рассказал ему про сломанные пальцы, а следом: «Боже, так и знал, что ничего путного», — возмущается хён, и Чонгук с него тихо смеётся.       — Эй, вы что, только что спелись против меня? — Не верит своим ушам Тэхён.       — Поторапливайся, или останешься без ужина, — небрежно, через плечо, бросает ему Юнги и скрывается в глубине дома с Чонгуком под ручку.       Тэхён стоит несколько секунд, пялясь им в спины, но затем его губ касается тёплая улыбка. Два его любимых омеги нашли общий язык, и это открытие делает его безумно счастливым.       Когда он заходит на кухню, то первое, что видит — это ладонь Юнги на бицепсе Чонгука. Друг громко восторгается его силой и продолжает нащупывать крепкие мышцы, а Тэхён, поймав на лице Чонгука смущение и немой крик о помощи, спешит выручить.       — Хён, ты заказал еду из ресторана? — наигранно громко удивляется Тэхён, замечая на столе блюда корейской кухни.       На днях, когда они созванивались, Тэхён обронил фразу о том, что ему не хватает родной еды. Хён, видимо, запомнил этот момент и решил порадовать его пибимбапом и зажаренными кусочками сочной говядины. Это мило.       — То есть, я себе чуть не отхерачил полруки ради того, чтобы мои заслуги приписали ресторану? — Образ милого омеги рушится вмиг.       — Ты приготовил это сам? — Вот теперь Тэхён удивлён по-настоящему. Брови привычным движением взлетают вверх.       Вот это да! После того, как Юнги на первом курсе траванул их своим кимбапом, оба единогласно приняли решение, что отныне в их компании готовить будет только Тэхён. Юнги, видимо, догадывается о чём сейчас пойдёт речь, поэтому сразу пресекает его попытку.       — Только вспомни тот случай, и я воткну тебе палочки в глаз.       Чонгук рядом с ним прыскает в кулак и с интересом продолжает следить за их словесной перепалкой.       — Я бы на твоём месте так не улыбался, — предупреждает его Тэхён и, видя замешательство на его лице, объясняет: — Последняя готовка хёна скосила нас почти на неделю.       — Боже, только не преувеличивай! — негодует главный герой истории. — Подумаешь, просрались пару раз. Считай, что это была короткая детокс-программа от Мин Юнги.       Чонгук заливается громким смехом, а Тэхён не может сдержать глупой улыбки и тёплого взгляда, зависая на нём. Он рад видеть, что, несмотря на случившееся, атмосфера между ними налаживается, но ожидание серьёзного разговора всё равно висит на душе тяжёлым грузом, полным беспокойства и неопределенности.       Чонгук ловит на себе пристальное внимание, и смех его резко прекращается. Оба отворачиваются друг от друга, в попытке скрыть неловкую заминку.       Тэхён видит, что Юнги замечает напряжение между ними, и тут же сглаживает острые углы, перенаправляя внимание на себя. Он громко возмущается и обещает отхлестать их обоих кухонным полотенцем, если они сейчас же не соизволят посадить свои царские жопы за стол и, наконец-то, поесть.       После ужина, который оказался, как ни странно, очень вкусным, Юнги показывает комнаты, где они будут жить ближайшие несколько дней. Обе находятся на первом этаже, друг напротив друга, в то время как комната хёна расположена на втором. У каждого свой душ и огромная двуспальная кровать, которой так не хватало на протяжении всего путешествия.       Чонгук уходит к себе, ссылаясь на головную боль и желание освежиться и отдохнуть, а Тэхён отправляется к машине, чтобы перенести все их вещи в дом. Юнги составляет ему компанию.       — Между вами что-то произошло? — Друг шагает рядом, засунув руки в карманы длинных шорт, и озвучивает очевидное.       — Давай потом. — Тэхёну тоже нужно побыть одному и ещё раз прокрутить в голове всё, что успело произойти за последние дни. — Сейчас я немного в разобранном состоянии, но позже я тебе всё расскажу.       Эмоциональные горки и неясность будущего выматывают очень сильно. Юнги всегда легко читал его и понимал, поэтому больше не лезет с вопросами. Тэхёну нужно время. Хён уводит разговор в другое русло и рассказывает про свои дела и обстановку на работе.       Они в два захода заносят вещи в дом, пока солнце на улице медленно скатывается за горизонт, и Юнги оставляет Тэхёна одного, договариваясь позже посидеть и выпить пива.       Из общей массы принесённых вещей, он берёт рюкзак вместе с сумкой Чонгука и стучится в комнату напротив, но, не получив ответа, тихонько приоткрывает дверь и заходит внутрь.       В комнате никого нет. Тэхён не сразу замечает, что в душе шумит вода, поэтому, не найдя объект своих чувств, его сердце успевает рухнуть вниз. Что же будет, когда Чонгук улетит домой? Он встряхивает головой, отгоняя мысли о неизбежном, и проходит вглубь комнаты, оставляя вещи рядом с кроватью. Неожиданно телефон на тумбочке раздаётся мелодией входящего звонка, и ради интереса Тэхён подходит ближе.       На экране смартфона высвечивается имя Намджуна, только в более ласковой форме. Оно сопровождается сердечком и их общей фотографией. Тэхён знает, что лучше не смотреть, но не может заставить себя отвести от них взгляда. Парочка сидит на лавочке где-то на природе и ярко улыбается, выглядя при этом до безумия счастливой. Они одеты в парные полосатые футболки, а на головах у них большие соломенные шляпы. Смотрятся очень гармонично.       Тэхён чувствует, как настроение портится окончательно. Он резко отворачивается от телефона и возвращается к себе в комнату, запирая дверь на замок. Облокотившись о неё спиной, он тяжело вздыхает. Как же сильно он запутался.       Ему нужно привести себя в порядок и всё же поговорить с Юнги. Тэхён надеется, что друг выслушает его и поймёт. Они давно уже родные люди, поэтому им не стыдно показать друг другу свою слабость. Не имеет значение, кто они, омега или альфа, сколько им лет и какое у них социальное положение, важно лишь то, что они люди, а людям нужна опора. Что угодно может случиться, главное, чтобы был тот, кто не осудит и поддержит.       Тэхён отправляется в ванную и долго отмокает там, давая себе возможность ещё раз подумать о ситуации с Чонгуком. Он не фокусирует взгляд, а движения выполняет на автомате, из-за чего случайно зарабатывает себе порез на щеке, когда бреется после душа. Он в который раз за сегодня чертыхается и окончательно понимает — этот день полное дерьмо. Спасёт его только алкоголь и разговор по душам.

Canyon City — How Long Will I Love You

      Тэхён покидает свою комнату и заглядывает на кухню, но никого там не находит. Юнги нет и у себя, поэтому он спускается обратно на первый этаж и выходит на улицу. Во дворе горит голубая подсветка бассейна, а с фасада дома льётся приглушённый свет. Хён ждёт его в зоне для отдыха, закинув ноги на плетёный стол, а рядом с ним лежит упаковка пива. Судя по каплям, скатывающимся со стенок металлических банок, пиво только из холодильника.       — Давно ждёшь? — Он садится напротив и открывает себе одну из банок.       — Ну, вы, конечно, как говно унылое. Разбрелись по своим берлогам, хер поймёшь, один я в доме или нет. — Юнги всегда такой. В первую очередь он высказывает своё недовольство, давая сразу по лбу, а потом уже переходит на нормальное общение. — Ну что? Как ты?       — Жить буду, — усмехается и отпивает сразу треть из банки, перед этим отсалютовав вверх.       — По тебе не скажешь. — Юнги ловит его поглядывания на дом, и спешит успокоить: — Твой спит, я заглядывал. Так что можешь не переживать — он нас не услышит.       — Он не мой, — горько ухмыляется Тэхён и устремляет взгляд на друга, обнажая свои настоящие эмоции. Он уверен, что Юнги видит сейчас всю боль от сказанного вслух в его глазах.       — Так сделай его своим.       Звучит смешно. Тэхён и усмехается, запивая горькое чувство алкоголем и без интереса рассматривая узоры на подушках. Они же не в игрушки играют: это моё, а это твоё. Бред.       — Не могу.       — Почему?       — У него скоро свадьба.       Тэхён не понимает, почему снова объясняет хёну то, что уже упоминал. Нужно выпить ещё. Он и не заметил, как прикончил целую банку, поэтому открывает следующую.       Юнги всё не унимается.       — Повторяю — сделай его своим, — говорит он так, будто это самая простая вещь в мире. Тэхён начинает понемногу раздражаться.       — Пойми, это не так просто. Я в процессе развода, а у Чонгука есть жених. — Думать об этом тяжело, а говорить вслух ещё тяжелее. — Я сегодня лично своими глазами видел их совместную фотографию у него в телефоне, и они выглядели чертовски счастливыми. Так как я могу влезть туда?       При воспоминании о том фото, в груди разливается тупая боль.       Тэхён не понимает, почему Юнги-хён воспринимает эту ситуацию так просто, и почему так легко о ней рассуждает. Или это Тэхён, наоборот, всё усложняет?       — А я сегодня видел его глаза, — продолжает настаивать Юнги. — Они выглядели такими влюблёнными. В тебя. — Тычет пальцем в его сторону.       Тэхён прикрывает веки и сжимает пальцами переносицу, сильнее стискивая зубы. Что несёт этот хён? Сердце и так стучит как сумасшедшее.       — У вас ещё что-то случилось помимо того, что ты мне рассказал по телефону? — уточняет друг спустя несколько секунд тишины.       — Мы поцеловались. Вчера, — говорит он и сам не верит в то, что они действительно это сделали.       — Я не удивлён. Между вами искрит, а вы как придурки не признаёте это. — Юнги шумно выдыхает, словно устал объяснять ему элементарное. — Окей. Я понимаю тебя, это действительно нелегко. Давай-ка ты ещё раз расскажешь всё по порядку и мы вместе подумаем, что делать.       У Тэхёна, на самом деле, и выбора-то нет. Как только он понял, что испытывает к Чонгуку больше, чем просто симпатию, не прошло и дня, чтобы он не думал о том, что с этим делать. Возможно, свежий взгляд на ситуацию подскажет ему решение, а возможно, он придёт к нему сам. Главное начать, а там видно будет, поэтому он последовательно пересказывает другу все основные моменты, что произошли между ним и Чонгуком, все странности и необдуманно брошенные фразы. Он говорит о поцелуе и о том, что предшествовало ему. Он, чёрт возьми, даже показывает Юнги свою татуировку, на что хён не сдерживается от колкого: «Срань господня, я и не знал, что ты такой романтик». Тэхён тихо усмехается.       Он и сам не знал, что может быть таким. Конечно, с Суа он не был сухарём, по крайней мере в первые годы отношений. Ещё будучи студентом он часто дарил ей цветы и подарки, устраивал необычные свидания и делал сюрпризы. Это потом его поглотила работа и всё сошло на нет. Но даже тогда он не чувствовал то, что чувствует сейчас.       — Юнги, я сам себя не узнаю. Я взрослый мужчина и всегда знаю, чего хочу, что нужно для этого сделать и как. Но не сейчас. Рядом с Чонгуком я теряю разум, понимаешь? Мозг не работает, и здравый смысл тоже. Я люблю его и хочу видеть рядом с собой, но я не знаю, что чувствует он. Боже, я так запутался.       — Судя по твоему рассказу, чувства взаимны. Да-да, нечего так лупиться на меня. Я омега, и разбираюсь в этом получше тебя. Когда я вас увидел, мне и минуты хватило, чтобы понять, что любовью мучаешься не ты один, но проблема совсем в другом. Как я понял со слов Чимина, Чонгук совсем не знает, что ему делать.       — Стоп, стоп. Со слов кого? Чимина? — изумляется Тэхён. — Вы нас обсуждали? Я имею в виду, обсуждали в том самом смысле? — тоном подчёркивает последнюю фразу.       Юнги выглядит так, будто его поймали на месте преступления.       Просто великолепно. Нет, Тэхён не дурак. Он, конечно, понимал, что Юнги и Чимин вряд ли будут общаться на тему экономики Америки, когда познакомятся, но и то, что они будут за их спинами заниматься сводничеством, он предположить не мог. Да если честно, он вообще не преследовал какой-либо цели. Просто Чимин показался ему забавным и чем-то похожим на хёна, поэтому Тэхён и предложил их скоординировать. А они…       — Ну… — пытается объясниться Юнги, будто сообразив, что сболтнул. — Ладно, мы обсуждали вас в том самом смысле. Доволен? Чимин мне рассказал немного про Чонгука, а я ему про тебя. Что здесь такого?       — Что ещё тебе сказал Чимин? — Тэхёна интересует только это.       Юнги долго смотрит ему в глаза, устраивая битву взглядами, но в итоге сдаётся.       — Окей, я спиздел тебе. Возможно я узнал кое-что о чувствах Чонгука, ещё до того, как вы приехали ко мне. Камон, неужели ты правда поверил, что я с первого взгляда определил бы, что он там к тебе испытывает? Поверь, если бы я был такой спец по части любви, то давно бы уже состоял в отношениях, но как видишь — я в них просто ужасен. — Друг разводит руками и завершает свою короткую исповедь очередным глотком пива.       — Что конкретно сказал тебе Чимин?       Тэхён чувствует, что друг не договаривает. Он знает его слишком хорошо. Юнги сам себя же загнал в ловушку своим дохера длинным языком.       — Чёрт, Чимин меня точно придушит. Я обещал ему не говорить тебе прямым текстом, а лишь намекнуть.       Тэхён начинает закипать, смотря с нетерпением. Его нервы на пределе, и Юнги перестаёт юлить.       — Ладно, ладно, я скажу. Чонгук влюблён в тебя. Окей? Не в своего Намджуна, а в тебя. В Ким Тэхёна. Доволен?       Доволен ли он? Странный вопрос. Вряд ли сейчас Тэхён способен дать хоть какой-то адекватный ответ на него. Внутри если не торнадо, то как минимум эмоциональный шторм. Одно дело, когда ты имеешь лишь смутные догадки и предположения, переживая, что выдаёшь их за желаемое, а совсем другое, когда они становятся реальностью. По ощущениям, его тело только что окунули в ледяную воду, а потом в кипяток, и так несколько раз.       Чонгук влюблён в него. С ума сойти…       — Ты завис. — Юнги наблюдает за ним и давит тупую улыбочку. Видит, что он не может подобрать нужных слов, поэтому говорит за них двоих. — Окей, это мы выяснили, но есть ещё кое-что. Ты сам сказал, что у Чонгука странные отношения с родителями и хроническое чувство вины перед ними, поэтому мы должны помочь ему. Например, подтолкнуть его к верному решению.       Тэхён на секунду хмурится. Он не собирается давить на Чонгука. Заметив его недовольство, Юнги спешит успокоить.       — Боже, ничего такого, хватит тут рожу кривить.       — И что ты предлагаешь? — скептически уточняет он.       — Смотри, ты признался ему в своих чувствах. Верно? Возможно, Чонгук думает, что оставшиеся дни до отлёта ты попытаешься завоевать его, но нет. Ты не будешь делать ничего. Игнорь его.       — Что за бред? — Тэхён не понимает.       — Бред это ты и твоё нытьё. «У Чонгука свадьба, а как же жених, он меня не любит», — писклявым тоном передразнивает он.       — Во-первых, у меня не такой уродский голос. Во-вторых, твой план не выгорит, а в-третьих, это неправильно по отношению к Чонгуку.       — Поверь, мы с Чимином уже всё продумали.       — Ах, вы с Чимином…       — Да. Правда, по плану я должен был лишь намекнуть тебе, что твои чувства взаимны, и предложить проверить это, но получилось так как получилось. Поэтому я и говорю. Чонгук тебя любит, и его нужно подтолкнуть к тебе.       — Игнором? — уточняет с иронией. Нет, ему просто интересно, как такое могло прийти в голову взрослым людям.       — Ну, возможно, не только. Попробуй заставить его ревновать.       — Так, всё. — Встаёт со своего места, не в силах слушать этот бред, и ставит пустую банку из-под пива на стол.       Тэхён не будет принимать участие в этой авантюре. Они предлагают манипулировать Чонгуком? Ну уж нет. Он взрослый человек, а не воспитанник детского сада, как некоторые. Если Чонгук выберет вернуться в Сеул, он не будет осуждать его. Это выбор Чонгука, и только его.       Он озвучивает свои мысли вслух и уходит к себе, понимая, что разговор с другом только больше запутал его.       Юнги же провожает Тэхёна внимательным взглядом и, когда он скрывается в глубине дома, спешно набирает номер в телефоне и слушает длинные гудки. Спустя несколько секунд звонок принимают и на том конце трубки звучит сонное: «Да».       — Чимин, нам срочно нужен новый план.

***

      Тэхён просыпается от резкого шума на первом этаже. Несколько секунд он ничего не понимает и пытается сообразить, что же происходит, но потом мозг идентифицирует источник утреннего беспорядка, и он откидывается обратно на подушки, с которых успел подскочить, испугавшись.       Видите ли, один вредный хён решил, что врубить акустическую стереосистему с утра пораньше — отличное решение. Он с ним, конечно же, не согласен. Тэхён тянется к телефону, чтобы взглянуть на время, и на лице возникает гримаса отчаяния. Семь, мать его, утра. Юнги точно сдурел. Тэхён ушёл от него в первом часу ночи и пролежал без сна почти до четырёх, поэтому слышал, как хён вернулся в дом достаточно поздно. Неужели успел выспаться? Тэхён в этом сильно сомневается. Сам он после разговора с Юнги-хёном, чувствовал себя не очень, а всё потому что долго прокручивал в голове новую информацию и не мог решить, что с ней теперь делать.       Ясно только одно — в играх Чимина и Юнги принимать участие он не собирается. Эти омеги тронулись умом, не иначе, поэтому прислушаться к ним — значит вырыть себе яму, в которую Чонгук обязательно скинет его, когда узнает, что он согласился на эту авантюру. Ещё и сверху землёй присыплет. Тэхёну не понравилось бы, узнай он, что за его спиной затеяли сговор, а значит и с другими он так не поступит.       Что же касается чувств Чонгука, то тут он не знает, как ему быть. Если Чонгук рассказал о них Чимину, значит осознал и принял их существование, но тогда возникает логический вопрос. Почему не открылся в ответ, когда Тэхён признался ему? Вывод пока только один — Чонгук боится. Кого или чего — это уже другой вопрос, но Тэхён всё ещё готов ждать. Чонгук просил дать ему время, а значит он его предоставит. У них в запасе ещё пара дней.       В гостиной в этот момент к звукам мелодии добавляется противный голос Юнги-хёна, завывающий хуже побитой собаки, и он понимает — утро нужно спасать. Он встаёт с постели, попутно натягивая на себя штаны с футболкой, и двигается к двери.       Только Тэхён выходит из комнаты, как в маленьком пространстве узкого коридора сталкивается с Чонгуком. Тот пугается его резкого появления и машинально отстраняется, чуть не падая назад, но он его ловит. Момент неловкости затягивается, пока они смотрят друг на друга, не в силах оторвать взгляда, а воздух вокруг заметно нагревается. Гуляя глазами по сонному лицу Чонгука, Тэхён понимает, что ужасно соскучился. Они провели две недели бок о бок, и расставание даже в несколько часов ощущается теперь словно пытка, в которой тело ломает от нехватки любимого человека рядом. Он позволяет себе сжать его талию чуть сильнее, чем до этого, и Чонгук вдруг дёргается, будто только сейчас осознаёт, кто перед ним находится.       — Что с ним? — Он отстраняется, делая вид, что ничего не произошло, и кивает в сторону Юнги-хёна. Тот их пока не видит.       Юнги как раз отплясывает что-то похожее на человеческий танец и параллельно пытается удержать в руках огромную тарелку с тостами. Его путь из кухни в гостиную выглядит достаточно опасным, поэтому Тэхён решает помочь. Он направляется к другу и на ходу оборачивается к Чонгуку, чтобы крикнуть:       — Это Мин Юнги. Привыкай, — и широко улыбается. Он надеется, что тот услышал его, несмотря на шум, и, судя по утвердительному кивку, Чонгук его понял.       — О, доброе утро унылым жопам! — Хён наконец-то замечает их и приветствует в своей привычной хамской манере.       Тэхён убавляет громкость.       — Не соглашусь с тобой. Давай, рассказывай, что там у тебя? — Он знает его, как свои пять пальцев. Если Юнги соизволил встать в такую рань, да ещё после того, как поздно лёг, значит у него появилась идея фикс.       — Ты о чём? — Он ставит на стол чашки с чаем, и приземляется на свободный стул, а затем, видимо, догоняет, что Тэхён раскусил его. — Жрите, пока дают, а потом, так уж и быть, я расскажу вам, что задумал.       Тэхён смотрит на Чонгука, ожидая реакции, но тот лишь пожимает плечами и садится за стол, хватая с тарелки большой кусок прожаренного тоста. Тэхён молча присоединяется.       Он искренне надеется, что Юнги уяснил его позицию относительно сводничества ещё вчера вечером, и его идея не касается их с Чонгуком. Опасения Тэхёна не оправдываются. Тот всего лишь предлагает сходить на пляж и покататься на досках. По словам Юнги, его хороший знакомый каждое утро кроме выходных, проводит обучение сёрфингу для начинающих, и он добродушно согласился пустить их на своё занятие.       Пока они медленно завтракают, Юнги в красках рассказывает о крутых ощущениях, которые впервые познал, только оказавшись на волне, и уверяет, что они с Чонгуком не разочаруются. Он, конечно, не обещает им, что они сегодня доберутся до этого этапа, но веселье гарантирует точно. Он мельком упоминает, что вечером к ним ещё заглянут в гости его друзья, чтобы посидеть тихой уютной компанией, и на всякий случай уточняет, не против ли Чонгук с Тэхёном. Они не против.       После того как завтрак прикончен, а кухня и посуда убраны совместными усилиями, Юнги вручает им шорты и сланцы, заставляя соблюдать пляжный дресс-код. Этого добра у него полно, учитывая, где хён живёт, а так как все они парни, то одежда садится почти идеально. Юнги не вышел ростом, поэтому шорты им немного коротковаты, и если Тэхёну всё равно, то Чонгук испытывает дискомфорт. Это видно невооружённым взглядом. Тэхён, не раздумывая, снимает с себя рубашку, которую до этого накинул поверх футболки, и подходит к нему сзади, обхватывая со спины и завязывая впереди него узел из рукавов. Чонгук в его руках замирает, слегка поворачивая голову вбок, но встретившись с ним взглядами, резко отворачивается, тихо благодаря за помощь. Теперь Чонгук не будет чувствовать себя неудобно, и это главное.

Adam Fridman — Lemonade (feat. Mike Posner)

      Дальше события разворачиваются со скоростью близкой к той, что обычно достигается на гребне высокой волны. Их накрывают новые ощущения и незабываемые впечатления, а кровь вскипает от избытка адреналина. Если вначале занятие выглядит достаточно скучным — разминка и объяснение основ, то потом начинается практика и наступает всеобщее веселье. Помимо них с Чонгуком в группу пришли ещё новенькие, поэтому они не единственные, кто позорится на потеху остальным. Правда, большинство ради приличия прячут улыбки и смешки, с пониманием относясь к типичным ошибкам начинающих, а вот Юнги, а-ля высокомерная сучка, катается рядом, не упуская возможности стебануть их, за что получает заслуженный пинок под зад от Чонгука.       — Так его! — выкрикивает Тэхён, испытывая гордость, и ловит на его лице смущение. Хочется потискать его за щёки — теперь-то, когда он знает, что Чонгук тоже влюблён, — но остаётся только бросать на него неравнодушные взгляды.       По итогу, они катаются ещё часа два, успев всё-таки поймать небольшие волны и посёрфить на них, а после довольная троица отправляется гулять по пляжу под палящим солнцем. Взяв себе по большому безалкогольному коктейлю с кучей льда, Юнги предлагает им переместиться на шезлонги.       — Какие дальнейшие действия? — уточняет друг.       До вечера ещё куча времени.       — Надо сдать машину, — отвечает Тэхён и видит, как Чонгук утыкается в бокал, не показывая, что расстроился из-за его слов. Он уточняет: — Хочешь остаться с Юнги? Я могу сам отвезти миссис Вести.       — Нет, я поеду с тобой.       Он не хочет, чтобы Чонгук грустил, но, видя огромные глаза напротив, которые всегда по-особенному действуют на него, не может отказать. Тэхён замечает, что хён довольно улыбается и лезет в телефон, печатая что-то, но не заостряет на этом внимание.       По возвращении домой Юнги берётся за подготовку вечерних посиделок, а они моются, переодеваются и отправляются в центр аренды, офис которого находится на другом конце города. Тэхёна этот факт радует. Он хочет в последний раз насладиться поездкой вместе с Чонгуком в родном фургоне.       В машине, как всегда, своя особенная атмосфера — в салоне пахнет их природными ароматами, а вместе с этим звучит привычное радио и тихо гудит мотор. Если вспомнить всё их путешествие, то такая атмосфера была большую часть времени. Они веселились и много смеялись, часто молчали и утопали в мыслях, попадали в неловкие ситуации и вместе справлялись с проблемами в пути. Им повезло увидеть невероятные места и встретить интересных людей, но самое главное — узнать друг друга. Оба знают и оба понимают, что близится конец. Возможно, они будут общаться дальше, а может, не увидят друг друга больше никогда. Тэхён, к сожалению, не может предвидеть будущее. Лишь разговор по душам расставит все точки над i, но его исход в руках Чонгука. Этот шаг он должен сделать сам, без давления и уговоров, и Тэхён будет тем, кто примет его любым. В глубине души он надеется, что Чонгук останется с ним, но страх всё равно сидит в нём червём сомнения.       Он поворачивает голову в сторону Чонгука и видит, что у того глаза на мокром месте. Чонгук из последних сил пытается держать себя в руках и не плакать. Такой искренний и такой эмоциональный.       Альфа внутри него неожиданно просится к омеге, желая утешить его, обнять и приласкать, но Тэхён уговаривает себя успокоиться.       «Нельзя».       «Не сейчас».       «Он всё ещё не мой».       Его отпускает только тогда, когда они останавливаются у офиса аренды. Дальше следует стандартная процедура. Машину осматривают и тщательно проверяют, чтобы выявить поломки, но ничего, конечно же, не находят. Тэхён следил за ней и старался относиться аккуратно, поэтому авто в хорошем состоянии. Он упоминает про поломку в Нашвилле и предоставляет чеки на покупку запчастей, за которые ему возмещают деньги. Потом следует оформление и подписание бумаг, и спустя полчаса их наконец-то отпускают, возвращая залог. Чонгук рядом держится молодцом и не показывает слёз. Он просит напоследок сделать их совместную фотографию на фоне миссис Вести, и в конце на прощание обнимает её.       Обратно едут на такси. Они сидят на заднем сиденье, отвернувшись в разные стороны, и продолжают молчать. В какой-то момент Тэхён замечает, что Чонгук тянет руки к лицу, и понимает — тот стирает слёзы. Он перехватывает руку Чонгука и крепко сжимает в своей, невесомо поглаживая тыльную сторону ладони большим пальцем, и впервые получает ответ. Чонгук меняет положение их рук и переплетает пальцы вместе. Тэхён чувствует, как сердце пропускает удар вне очереди.

4th & Orenge, Warren G — In The LBC

      У ворот дома, после того, как они оплачивают и отпускают такси, их ожидает сюрприз. Они ещё не видят, что происходит внутри, но уже догадываются по обстановке. Музыка из дома хёна слышна почти на всю улицу, а со стороны двора доносятся смех, крики и плеск воды.       — Вот тебе и «тихая уютная компания», — присвистывает Тэхён, когда они с Чонгуком проходят внутрь.       Вокруг куча народа: у барной стойки орудует какой-то парень, видимо, бармен; в бассейне плещется несколько альф в компании омег; в зоне отдыха сидят человек десять, не меньше, а в доме и того раза в два больше. Просто отлично! Его хён замутил тусу, пока они ездили по делам, и не предупредил их. Честно, Тэхён не знает, что сказать. Ему и не дают.       Юнги замечает их присутствие и кричит через весь двор, предлагая проходить и не стоять в дверях. Чонгук рядом жмётся ближе. Тэхён знает, что он чувствует себя неуютно в толпе незнакомцев, поэтому его рука опускается на плечо Чонгука.       Хён тут же перехватывает их и ведёт по двору, чтобы представить всем, кому только может. Тэхён не совсем понимает, зачем, но продолжает из вежливости и уважения к другу знакомиться и поддерживать диалоги ни о чём. Он мельком рассказывает про себя и свою работу и совсем не интересуется делами других в ответ. Он видит, что Чонгук ещё больше замыкается, не в силах поддержать элементарное общение, и уводит его подальше от всех.       Тэхён предлагает ему немного выпить, чтобы расслабиться, и они перемещаются к барной стойке. На улице заметно темнеет. Во дворе загорается подсветка, а из колонок звучит весёлое регги. Оба делают вид, что обстановка не напоминает им тот самый вечер в баре Лас-Вегаса, когда их выдержка начала трещать по швам.       Первое время они спокойно пьют вино, и их никто не трогает, но потом снова объявляется неугомонный хён. Он что-то причитает о том, что Чонгук выглядит слишком уныло для этого вечера и уводит его в дом. Тэхён чувствует подвох. Он берёт свой бокал и идёт следом за ними.       В гостиной проходят жёсткие игры в карты, где в наказание предлагают выбор — выполнить тупое задание — кажется, он знает, кто это придумал, — или снять с себя что-то из вещей. Кто-то из круга играющих замечает его и уговаривает присоединиться. Он отнекивается. Осмотрев ещё раз гостиную и бросив взгляд во двор, Тэхён не находит своих омег, и всё-таки соглашается, решая дождаться их за партией в покер. Беспокоиться не стоит — он играет очень даже прилично, поэтому не боится продуть.       Время пролетает быстро, и вот он уже высиживает четвёртую партию подряд, ещё ни разу не проиграв. Чаще всего в аутсайдерах остаются омеги и некоторые из них уже сидят наполовину раздетыми, оставаясь лишь в нижнем белье. Вино в его бокале кем-то пополняется регулярно, и, если честно, Тэхёну это только в кайф. Он слишком вымотался в последние дни, устал морально, поэтому ему хочется немного расслабиться. Вскоре в гостиную возвращаются смеющийся Юнги под ручку с Чонгуком, и взгляд Тэхёна замирает на последнем.       Они спустились со второго этажа, и теперь Тэхён понимает, где они пропадали. Омеги были в комнате Юнги и успели немного подкраситься и уложить волосы, вырядившись так, словно собрались на пляжную вечеринку. Шорты выше колен и цветастые рубашки, открывающие ключицы, заставляют напрячься. Юнги, как ни в чём не бывало, хитро улыбается ему и зовёт Чонгука присоединиться к игре.       — Он не будет играть. — Тэхёну не нравится эта идея, поэтому он озвучивает свой протест на корейском, чтобы не привлекать внимание других.       Юнги вскидывает брови вверх.       — Это почему?       — Он не умеет.       — Значит, мы его научим. Верно? — Он поворачивается к Чонгуку, но тот ничего не отвечает, смотря Тэхёну прямо в глаза.       — Это игра на раздевание. Ты не будешь участвовать, — не прерывая контакта с Чонгуком, поясняет он.       — А смотреть можно или мне вообще уйти? — дерзят ему в ответ, и Тэхён догадывается — Чонгуку не нравится, что ему указывают.       Тэхён не хочет накалять обстановку, поэтому ничего не отвечает, и Чонгук усаживается на спинку дивана, позади Юнги, чтобы следить за игрой и слушать пояснения хёна. Кажется, проходит ещё партии две, когда омега рядом с Тэхёном также остаётся в одном нижнем белье. Эта девушка с самого начала пыталась с ним флиртовать, но Тэхён не обращал внимания, и сейчас делает то же самое.       Чонгук напротив кидает странные взгляды в его сторону, и если бы Тэхён был менее пьян, то, возможно, догадался бы, что он ревнует. Девушка рядом продолжает навязываться, как будто бы случайно касаясь его своими частями тела, но Тэхён смотрит на Чонгука.       В какой-то момент Чонгук начинает его игнорировать и прекращает отвечать на взгляды, а потом, как бы невзначай, расстёгивает пару пуговиц на рубашке, что-то говоря Юнги про плохо работающий кондиционер и вентиляцию, и глазам Тэхёна открывается вид не только на ключицы Чонгука, но и на грудные мышцы. Тэхён сканирует каждый миллиметр его кожи и стискивает зубы. Что, чёрт возьми, происходит? Тело напрягается, когда он замечает на Чонгуке взгляды других альф, а терпение лопается в тот момент, когда Чонгук отвечает на них.       Он расстёгивает ещё одну пуговицу, смотря какому-то альфе в глаза, и Тэхёну окончательно сносит крышу. Он неожиданно вскакивает со своего места, откидывая карты в сторону, и через пару секунд ничего не понимающий Чонгук оказывается перекинутым через его плечо.       Тот возмущённо вскрикивает и начинает колотить его по спине руками и отбрыкиваться ногами, но Тэхён, не обращая на это внимание, выносит его во двор и с ходу бросает в бассейн. Слава Богу, в тот момент в нём никого не оказывается, а все те, кто находится рядом, замирают, наблюдая за развернувшейся картиной.       Чонгук выныривает на поверхность и отплёвывается от воды, метая взглядом воображаемые молнии в сторону Тэхёна.       — Ты сдурел? — Голос дрожит от напряжения. На улицу выходят даже те, кто находился в доме.       Тэхёну становится смешно.       — Это я сдурел? — уточняет с издёвкой и уже спокойно поясняет: — Просто решил помочь. Разве тебе не было жарко?       Чонгук продолжает смотреть на него, стоя весь мокрый по пояс в воде, и Тэхёну неожиданно хочется обнять его и пожалеть. Правда ревность вперемешку с алкоголем не даёт ему в полной мере мыслить здраво.       — Тебе какое дело? — Чонгук как назло подливает масло в огонь.       — Мне? Никакого. — Раздражение бурлит в нём лавой, не позволяя думать головой, поэтому он говорит, то что не должен. — А вот твоему жениху может.       Чонгук вмиг меняется в лице и смотрит на него долгим разочарованным взглядом.       — Что-то я не помню, чтобы ты беспокоился об этом, когда пихал мне в рот свой язык. — В его голосе больше нет напряжения, одна лишь тихая сталь.       Тэхёна задевают его слова, и ответ вырывается прежде, чем он успевает сообразить, но уже становится слишком поздно.       — Если забыл, то первым свой язык запихал ты, — и видит, как глаза Чонгука наполняются слезами. Всё его раздражение резко сходит на нет. — Чонгук…       — Пошёл к чёрту, — выплёвывает тот и выбирается из бассейна, пролетая мимо него в дом.       Вот и поговорили.       Тэхён смачно выругивается и с отчаянием зарывается пальцами в волосы, оттягивая пряди. Он всё испортил. Он, мать твою, всё разрушил.       Тэхён разворачивается, чтобы догнать Чонгука, но его перехватывает Юнги.       — Не вздумай. Вы оба сейчас пьяны и на взводе — только хуже сделаешь.       — Мне нужно объясниться с ним. Я не хотел говорить это, я… — зачем-то пытается оправдаться.       — Вы оба не хотели.       Юнги ведёт его в дом, и только сейчас Тэхён понимает, насколько он пьян. Тело качает в стороны, но друг вовремя поддерживает, закидывая его руку к себе на плечо и уводя в комнату на втором этаже.       — Отоспись, а завтра разберётесь в своих страдашках. — Юнги хлопает его по плечу и оставляет в комнате одного.       Тэхён выдыхает, смотря в темноту, и понимает, что ему ещё никогда не было так плохо. В голове звучит голосом Чонгука «пошёл к чёрту», и он откидывается на кровать, пытаясь не завыть. Он сбрасывает обувь и прикрывает глаза. Предыдущей ночью он почти не спал, терзаемый мыслями, а сейчас в организме гуляет алкоголь вперемешку с усталостью, поэтому ему хватает пары минут, чтобы вырубиться и на время забыть о том, что случилось недавно.       Утром легче не становится. Тэхён просыпается оттого, что в горле сильно сушит, а голова гудит от боли. К счастью, на тумбочке уже лежит таблетка от похмелья и стакан прохладной воды. Юнги-хён успел позаботиться. Он запивает лекарство и идёт в ванную, примыкающую к комнате. Там его и настигают события прошлого вечера. Тэхён замирает перед зеркалом и не верит тому, что произошло накануне. Что он сделал? Бросил Чонгука в бассейн? К сожалению, это меньшее из зол, потому что затем вспоминает их короткий диалог.       Нужно срочно найти Чонгука.       Тэхён бегом спускается на первый этаж, но в гостиной никого не оказывается. Он стучится в комнату Чонгука, но и там тоже пусто. Тело сковывают тиски страха. Он спешит на улицу и находит Юнги-хёна, расхаживающего по территории с мешком для мусора.       Чонгука рядом с ним нет.       — Где он? — с волнением спрашивает он, понимая, что сейчас сойдёт с ума от мыслей в голове.       «Чонгук же не мог улететь?».       «Конечно нет, у него самолёт завтра».       «Тогда где он?».       — И тебе доброе утро, — лениво отвечает Юнги, попутно убирая с газона последствия вчерашней вечеринки, и уточняет: — если ты про Чонгука, то он ушёл гулять на пляж. Просил передать тебе, чтобы ты не звонил ему и дал побыть одному.       Тэхён выдыхает, испытывая облегчение, но ненадолго: в голове вновь и вновь прокручивается всё то, что они вчера успели наговорить друг другу. Тэхён присаживается прямо на газон и обречённо выдаёт:       — Это конец.       — Я так не думаю. — Друг всё ещё выглядит слишком беззаботным, несмотря на всю эту ситуацию, и Тэхёна удивляет его спокойствие. — Мы поговорили с ним с утра, немного конечно, но тем не менее. Думаю, он тоже сожалеет о сказанном. Вы вчера вели себя словно два подростка. Я понимаю — чувства, все дела, но вам не по пятнадцать, чтобы бегать друг от друга, поэтому поговори с ним, когда он вернётся, и сделай уже наконец-то своим.       Последняя фраза друга отбрасывает Тэхёна на день назад, в тот вечер, когда Юнги рассказал ему про чувства Чонгука, и его озаряет неприятная догадка.       — Скажи мне, что та омега крутилась рядом со мной не по твоей указке.       Друг меняется в лице.       — Альфа, тебе что, совсем мозги отшибло? — Юнги искренне возмущён. — Мы с Чимином, конечно, хотели вам помочь, поэтому, собственно, я и замутил эту сраную вечеринку, чтобы вы — два идиота могли расслабиться и сблизиться, но подсылать к тебе кого-то? Тэхён, неужели я похож на тупого? Ты сказал «нет» насчёт нашей с Чимином затеи, и я тебя понял. — Он отворачивается от него и продолжает уборку.       — Прости… — с сожалением выдыхает Тэхён. — Видимо, мне действительно отшибло мозги.       — Это называется любовь, балбес. — Юнги оказывается рядом, опускаясь к нему на газон, и хлопает по плечу. — Пойдём, я тебя похмельным супчиком накормлю, а то твой ненаглядный точно сбежит, если увидит тебя в таком виде.       Тэхён грустно усмехается и встаёт, следуя за ним на кухню. Всё равно у него нет выбора. Ему придётся ждать возвращения Чонгука, и если вспомнить предыдущий раз, когда тот уходил на весь день в Оклахома-Сити, то ждать придётся долго.

***

Double Singularity — Watermark Acoustic

      Чонгук бредёт вдоль берега, ступая босыми ногами по горячему песку, и подставляет лицо навстречу сильному ветру. Ему хочется, чтобы потоки воздуха волшебным образом смогли выветрить из его головы все ненужные мысли, но, как говорится — чудес не бывает. По крайней мере в жизни Чонгука точно.       Долгая прогулка в одиночестве всегда помогала справиться ему с тяжёлыми мыслями, но сегодня всё не так.       Ещё рано утром он проснулся с сильной головной болью и беспокойством на душе. У него опухли глаза из-за долгих рыданий ночью, а тело ломило от простудных симптомов и долгого лежания на полу в мокрой одежде. Чонгук как влетел в комнату, заперев дверь на замок, так и осел на месте, не сдерживая эмоций. Его мучила обида и одновременно стыд, и все эти чувства смешались как краски в палитре.       Утром он спешно ушёл из дома. Ему необходимо было побыть одному, разобраться в себе и перестать терзать себя сомнениями. Столько всего произошло в эти дни, что голова идёт кругом. Чонгук не знает, как быть и что ему делать. У него не осталось моральных сил на принятие хоть какого-то решения, не говоря уже о верном. Да и есть ли оно вообще? Кто определяет это «верно»? Сколько бы не думал на эту тему, так и не смог найти правильного ответа.       От выбора Чонгука сейчас зависит очень многое. С одной стороны находится его семья и друг детства, который вскоре должен стать мужем. Если он откажется от свадьбы, то многолетней дружбе Чонов и Кимов придёт конец. Матери перестанут общаться, а отцы не смогут работать в одном бизнесе, но самое тяжёлое то, что сердце Намджуна будет разбито, и вина за это полностью ляжет на плечи Чонгука. Сможет ли он ради своего личного счастья сделать больно родным?..       Он тяжело вздыхает, измученный тревогой, и усаживается на песок, обхватывая колени руками и устремляя взгляд на неспокойный океан — идеальное отражение его внутреннего мира.       Мысли в который раз за день возвращаются к Тэхёну. Он с самого начала увидел Чонгука настоящего. Когда он попал в беду, Тэхён выручил его, и сам того не осознавая, помог почувствовать желанную свободу. Он вспоминает тот вечер на склоне, маленькую птичку на руке Тэхёна, его слова. В них было столько искренности и невероятной нежности, отчаяния и слабой надежды на взаимность. Тэхён не побоялся открыться ему, а Чонгук всё испортил. Он испугался себя и того потока чувств, который захлестнул его во время поцелуя. Он дал Тэхёну надежду, которую не должен был давать, и только сильнее усложнил и так нелёгкую ситуацию. Чонгук как трус сбежал от разговора, о чём очень сожалеет. Если бы они поговорили сразу, то не случилось бы вчерашней ссоры. Он не хотел говорить всех тех обидных слов, но в порыве злости не сдержался. Чонгук ревновал Тэхёна безумно, сначала к Юнги в первый день знакомства, а потом и к той девушке на вечеринке, поэтому и спровоцировал его на ответную ревность. Зная о чувствах Тэхёна, это было очень легко сделать, только вот теперь он не может перестать сожалеть о своём поступке.       Тэхён не заслуживает такого отношения к себе, а Чонгук не заслуживает его. За прошедшие две недели он подарил ему столько внимания и заботы, сколько он не ожидал получить. Когда Чонгуку было грустно, Тэхён поддерживал его и старался поднять настроение, выслушивал и успокаивал. Он столько всего сделал для него, а в ответ не получил ничего.       По щеке скатывается слеза, и он её даже не пытается вытереть. В голове стоит картина, где Тэхён остаётся один, здесь, в Америке, со своими чувствами к Чонгуку и с разбитым сердцем.       Горло сдавливает спазм, а внутренности скручивает от переживаний. Как же ему поступить? Какой выбор сделать?       Взгляд цепляет вдалеке пару, прогуливающуюся по берегу, держась за руки, и он невольно засматривается. Парень-омега что-то активно рассказывает своему альфе, а тот не перестаёт улыбаться и смотреть на него с обожанием. Они выглядят такими влюблёнными, такими открытыми друг перед другом. В какой-то момент альфа притягивает омегу к себе и, нежно коснувшись пальцами подбородка, целует.       Чонгук отворачивается.       Сердце заходит в бешеном ритме, когда он, наконец, понимает, что должен сделать. Решение принято. Трясущейся рукой он достаёт из кармана джинсов телефон и набирает нужный номер, не давая себе возможности передумать и отступить. В динамике телефона раздаются длинные гудки. Дыхание Чонгука сбивается. Он чувствует, как тело сковывает страх и оно становится ватным. Спустя секунды на звонок отвечают, и он слышит до боли родной голос. Он делает глубокий вдох и сквозь слёзы тихо выдыхает:       — Намджун…

***

      Тэхён не находит себе места из-за беспокойства. Он сидит во дворе и ждёт Чонгука с тех самых пор, как солнце ушло за горизонт, а на улице стемнело. К слову, было это больше двух часов назад. Он думал, что Чонгук скоро вернётся, но его до сих пор нет.       Юнги сказал просто ждать и не нагнетать обстановку, но Тэхёну в голову то и дело лезут мысли, одна хуже другой. Что если Чонгук заблудился? Или попал в беду и не может позвонить? А вдруг на него вообще напали? Он переживает, пока воображение подкидывает ему ужасные картины. Пофиг. Если Чонгук не вернётся в течение часа, он пойдет и найдёт его сам.       Тэхён перемещается ближе к выходу, усаживаясь на край бассейна, и опускает ноги в воду, позволяя телу немного расслабиться. Он сидит так некоторое время, следя за бликами на поверхности воды, и пытается не сорваться на поиски уже сейчас. Время идёт.       Спустя ещё немного времени он слышит шум у ворот. Сердце его пропускает удар, когда резко повернув голову в сторону, он видит вернувшегося Чонгука.       Тот останавливается, замечая его у бассейна, и несколько секунд стоит без движения. Так и смотрят друг на друга, не зная, что сказать и что сделать, пока Чонгук не подходит к нему сам. Под пристальным вниманием Тэхёна он садится на бортик бассейна рядом с ним и тоже опускает ноги в воду, предварительно задрав штанины джинсов.       Тэхён поднимает взгляд на Чонгука и долго изучает его профиль. В Чонгуке за время отсутствия словно что-то поменялось. Взгляд стал твёрже и увереннее, а плечи расправились, будто скинули тяжёлую ношу. Он облизывает губы, собираясь начать разговор, и Тэхён вдруг понимает, что ему страшно услышать то, что тот скажет.       За пару дней в Лос-Анджелесе он успел несколько раз уверенно заявить Юнги-хёну, что примет любое решение Чонгука, но всё это такая брехня. Тэхён хочет, чтобы Чонгук выбрал его.       Чтобы всегда выбирал лишь его.       Тишину нарушает мягкий голос Чонгука:       — Прости меня.       — Ты не должен, — отвечает низким тоном Тэхён. Это он накосячил вчера, ему и просить прощения.       — Я заставил тебя волноваться.       — Так мне и надо.       Чонгук вскидывает голову и смотрит ему прямо в глаза.       — Ты не заслужил.       — Тебя.       Выдох. Чонгук закрывает лицо руками и плечи его начинают дрожать. Как же Тэхён ненавидит, когда причиной слёз Чонгука становится он.       Он, не раздумывая, заключает его в объятия и прижимает к себе, утешающе покачивая в стороны. Им неудобно на краю бассейна, поэтому он откидывается спиной на газон и тянет Чонгука на себя, пока тот пытается дышать между всхлипами.       — Ну, чего ты плачешь? — Нежно гладит его по волосам, пока тот утыкается ему в грудь, отчего футболка на нём стремительно мокнет.       — Я думал, что ты ненавидишь меня после вчерашнего, — шепчет сквозь слёзы Чонгук.       — Я люблю тебя, — не раздумывая отвечает Тэхён.       Чонгук икает и затихает в его руках. Они заранее готовили длинные речи и хотели основательно поговорить, но в итоге прозвучали лишь короткие фразы и очередное громкое признание. Тэхён ждёт, что Чонгук хоть как-то отреагирует на его слова, но он продолжает молчать. Это значит «нет»? Чонгук не принимает его чувства?       Тэхён прикрывает веки. Видимо, это конец. Он перехватывает Чонгука за предплечья, чтобы удобнее было встать, и вдруг понимает, что тот в его руках слишком холодный. Боже, Тэхён из-за своих переживаний даже не обратил на это внимание.       — Ты почему такой холодный? — возмущается он, растирая ладонями его плечи.       — Я забыл кофту, а ветер на берегу был сильный. — Чонгук бубнит из последних сил, и Тэхён понимает, что он сейчас вырубится.       — Пошли в дом. — Тэхён в два счёта поднимается с земли и, аккуратно подхватывая Чонгука на руки, несёт его в тепло.       Чонгук обнимает его за шею и тихо сопит заложенным носом ему в подбородок. Глаза его прикрыты, а веки сильно припухли от слёз. Сердце Тэхёна сжимается от такого вида, и для него сейчас становится неважным, что Чонгук так и не ответил на признание.       Они оказываются в комнате Чонгука и Тэхён сразу же укладывает его под одеяло, помогая снять кроссовки. Нужно напоить Чонгука горячим чаем, а ещё лучше — отправить в горячий душ. Пока он лежит на кровати, следя своими большими глазами за его действиями, Тэхён успевает настроить в ванной воду, давая воздуху заранее прогреться, и сбегать на кухню, чтобы поставить чайник. Он быстро собирает чистые вещи и кладёт их на раковину в ванной, а затем берёт Чонгука на руки и относит его туда же.       — Посиди и погрейся, а я пока заварю тебе чай и спрошу у Юнги что-нибудь для профилактики простуды.       В ответ он получает благодарный взгляд и тихое «спасибо», и со спокойной душой оставляет его одного.       Когда он возвращается, держа в руках стакан, от которого пахнет приятным ягодным ароматом, Чонгук уже лежит в постели. Такой разнеженный и румяный, с любопытством в глазах, когда замечает в другой руке Тэхёна тарелку с бутербродами. Он улыбается, потому что угадал, что Чонгук обрадуется перекусу. Под его чётким контролем, он съедает всё до последней крошки и запивает чаем. В конце Тэхён заставляет его выпить противное лекарство.       Все эти действия проходят в тишине, под цепкими изучающими взглядами. И если Тэхён пытается отследить состояние Чонгука, то что тогда отслеживает сам Чонгук? Почему так внимательно смотрит? Что-то хочет сказать? Так пусть говорит, потому что Тэхён сказал всё, что хотел. Почти. На самом деле есть фраза, которая вертится на языке все последние дни.       Произнести её вслух — значит полностью обнажить перед Чонгуком душу, снять последнюю защиту, рассыпаться с огромной вероятностью, что собрать себя больше не получится, потому что если и на неё Тэхён не получит никакой реакции, то сломается окончательно.       — Кхм… Я пойду? — напоследок уточняет он и забирает из его рук кружку. — Если вдруг станет хуже, позови меня. Хорошо?       Чонгук лежит притихнув, рассматривая его огромными тёмными глазами, и нервно покусывает щёки изнутри. Он мнётся, но в итоге всё же кивает.       — Спасибо.       — Отдыхай.       Тэхён выключает свет и выходит из комнаты.       На душе тяжёлым камнем лежит недосказанность, а в воздухе витает неопределённость. Он встряхивает головой, отгоняя неприятные ощущения, и относит посуду на кухню. Погасив в доме свет, уходит к себе в комнату и тоже отправляется в душ. Нужно смыть всё напряжение, скопившееся за день и, наконец-то, лечь спать. Только вот ни после душа, ни спустя ещё пару часов, сон так и не приходит.

Woven Hears — Trailways

      Тэхён пялится в потолок, лёжа на кровати. На часах уже полвторого ночи, а его не отпускают мысли о завтрашнем дне и Чонгуке. Его так сильно тянет к нему, что приходится сжимать в руках одеяло, чтобы не откинуть его и не сорваться. Самолёт уже завтра. Чонгук улетит домой и больше не вернётся.       «Поговори с ним и сделай наконец-то своим» — звучит в голове голос хёна.       Тэхён плюёт на всё и подскакивает с кровати, уверенным шагом направляясь к двери. Он аккуратно открывает её и тихо выходит в коридор, оказываясь перед комнатой Чонгука. Сердце колотится так, будто сейчас пробьёт грудную клетку. Тело дрожит от волнения, когда он тянется к ручке на двери, собираясь открыть её, но в последний момент тормозит себя. Вдруг Чонгук уже спит? Хочется пробить себе лоб ладонью за такой тупой вопрос, потому что, конечно же, он спит. Будет странно, если Тэхён разбудит его посередине ночи и попросит поговорить.       Он отступает назад, опираясь спиной о дверь своей комнаты, и тяжело вздыхает. Порыв сошёл на нет, а он всё ещё не может заставить себя сдвинуться с места даже на сраный миллиметр — ни к себе в комнату, ни к Чонгуку. Так и стоит в темноте коридора и внимательным взглядом сканирует дверь. Утром у него будет достаточно времени до рейса Чонгука, и тогда он точно не отступится.       Неожиданно дверная ручка напротив щёлкает своим механизмом и опускается вниз. Тэхёну на секунду кажется, что у него на нервной почве начались галлюцинации, но сомнения развеиваются вмиг, когда на пороге появляется Чонгук.       Оба замирают, застигнутые врасплох.       Из комнаты Чонгука льётся слабый свет со стороны окна, прямо за которым находится бассейн, и их обволакивает мягкое голубое свечение. Глаза напротив видно очень чётко, и в них сейчас плещется столько всего. От сильного страха и неверия до всепоглощающей любви и явного желания. Тэхён наконец-то видит истинные эмоции Чонгука, которые тот не успел спрятать, и больше не сдерживается, нарушая тишину низким шёпотом:       — Иди ко мне.       Чонгук срывается, словно с цепи, подлетает к нему с жалобным всхлипом и обнимает за шею. Тэхён сразу же подхватывает его под попу и прижимает спиной к стене, не веря в происходящее. Он не знает, кто тянется первым: это и неважно. Главное, что они, наконец-то, целуют друг друга, окончательно теряя голову. Тэхён ощущает на своих губах мягкие губы и горячий язык, который с жаром отвечает на ласку. Поцелуй неприлично откровенный, распаляет их до жарких вздохов и накрывает безудержной страстью. Они так долго сдерживали себя. Боже, как же долго они сдерживали себя! В прошлый раз им так и не удалось отпустить мучившие их страхи и в полной мере насладиться друг другом, но сейчас всё по другому.       Тэхён чувствует, как Чонгук лихорадочно зарывается пальцами ему в волосы, играя с прядями, и изредка царапает короткими ногтями кожу на шее. Чёрт, Тэхёну так хорошо от этого. В ответ он сильнее сжимает мягкие половинки в руках, и Чонгук несдержанно стонет, открывая рот шире. Тэхён тут же проходится по распухшим от поцелуя губам языком и сладко облизывает их, едва цепляя нижнюю передними зубами. Чонгук шумно выдыхает, опаляя Тэхёна тёплым воздухом, и он отпускает все сомнения, что мучили его в течение дня, произнося вслух ту самую фразу, которую так боялся озвучить.       — Останься со мной. — Тэхён заглядывает ему в глаза, коротко целуя в губы, и продолжает умоляюще повторять: — Прошу тебя, останься со мной. Не уезжай.       Голос его настолько пропитан отчаянием и неприкрытой болью, что Чонгук в его руках замирает. Тэхён готов хоть всю ночь тут выть, лишь бы Чонгук поверил ему и остался. Навсегда.       Губы Чонгука предательски дрожат.       — Я останусь… Боже, я останусь, — шепчет словно в бреду и судорожно кивает, принимаясь зацеловывать Тэхёну лицо. Он мягко касается острых скул, с особым трепетом чмокая мягкие губы, и напоследок коротко целует его в прикрытые веки. Тэхён под ним плавится. — Я не уеду, слышишь, я не смогу без тебя.       Он чувствует солёную влагу на своём лице и не может понять, кто из них плачет. Кажется, оба.       — Чш-ш-ш, — успокаивающе шепчет ему на ухо, покачивая в своих объятиях, пока его самого потряхивает от избытка чувств. Как же он любит своего мальчика. С ума сойти можно.       Тэхён убирает одну руку из-под его ягодиц и напрягает вторую, чтобы удержать ей Чонгука на весу. Приходится прижаться ближе, чтобы зафиксировать его между собой и стеной, но так даже лучше. Тэхён чувствует жар, исходящий от его тела, и делает рваный вдох. Мягко касаясь его подбородка пальцами, Тэхён целует со всей нежностью, на которую только способен.       У них впервые так — трепетно и долго, словно они заново открываются друг другу. Оба с особой нежностью сминают губы и позволяют себе скользить ладонями по телам друг друга. Они изредка прерываются ради нового глубокого вдоха, чтобы потом броситься в поцелуй с ещё большим упоением.       В какой-то момент нарастающая страсть берёт над Тэхёном верх, и он делает первый слабый толчок бёдрами, позволяя Чонгуку ощутить своё возбуждение, на что получает незамедлительную реакцию. Чонгук подаётся навстречу, с усилием надавливая скрещенными ногами на его поясницу, и неожиданно всхлипывает прямо Тэхёну в рот. Очень громко и неприлично откровенно. Они в доме не одни, поэтому, чтобы не смущать хёна, который непременно услышит кое-что странное, если они продолжат в том же духе, им приходится поменять локацию. Тэхён опускает Чонгука на ноги, сразу перемещая руки на талию и разрывает поцелуй. Чонгук инстинктивно тянется обратно к губам и протестующе хнычет, срывая у Тэхёна последние заслонки. Он чувствует, словно его окунают в кипяток. Слишком жарко.       Голос дрожит, пока он просит Чонгука переместиться в комнату, а руки сильнее цепляются за него, боясь снова упустить. Он всё ещё не верит, что Чонгук ответил ему и согласился остаться рядом. Тэхён ведь сейчас не спит? На мгновение становится страшно, что это и правда сон, но прикосновения тёплых ладоней к его груди растворяют глупые мысли.       Они заходят в комнату Чонгука, случайно хлопая дверью, и сразу же падают на широкую кровать. Тэхён ложится на спину, упираясь на локти, и внимательно следит за тем, как Чонгук перекидывает через него одну ногу и садится ему на бёдра, проезжаясь ягодицами точно по возбуждённому члену, отчего Тэхён шипит, втягивая воздух сквозь сжатые зубы.       — Сними это, — приказывают ему, комкая руками футболку в районе живота, и с силой тянут ткань наверх.       Чонгук сейчас такой нетерпеливый и невероятно сексуальный перед ним, что Тэхён, не сдерживая порыв, выпрямляется на руках и целует его сразу глубоко и мокро.       — Скажи, что ты не пожалеешь об этом, — шепчет ему прямо в губы, практически не отрываясь.       — Никогда, — тихо выдыхает он.       Тэхёна накрывает эйфорией. Футболка отправляется куда-то на пол, а следом за ней летит и кофта Чонгука. Он жадно сглатывает слюну, которой вдруг становится слишком много, и не может оторвать взгляда от идеальных пропорций. Тэхён отмечает его острые ключицы и широкие плечи, из-за которых и так узкая талия смотрится ещё меньше. Он не сдерживается, проводит рукой вдоль крепкого живота и задевает наверху маленький твёрдый сосок, на что Чонгук реагирует шумным вздохом. Тэхён помнит: Чонгук слишком чувствительный в эти дни, и неважно, что течка почти закончилась. Наоборот, это говорит о том, что его мальчик всегда будет таким отзывчивым на ласку. Тэхён облизывает пересохшие губы и кладёт широкие ладони на его лопатки, притягивая к себе и заставляя опуститься голой грудью на свою. С губ Чонгука срывается громкий стон, и оба ощущают вибрацию звука и бешеный ритм сердец.       Тэхён чувствует каждый миллиметр чужой кожи, и это ощущение сводит его с ума. Она у Чонгука такая нежная и очень светлая по сравнению с его смуглой, но даже в этом он видит идеальное сочетание контрастов. Руки с трепетом скользят вниз, обхватывая его талию, а губы облизывают местечко на шее, пробуя на вкус нежный аромат лаванды. Чонгук часто дышит от таких манипуляций, сильно прогибаясь в пояснице, и снова зарывается ему в волосы.       Он чувствует, как чужие пальцы болезненно сжимают пряди у самых корней, заставляя его с шипением выпускать воздух из лёгких, и Тэхён больше не может контролировать себя. От его слабого укуса на шее Чонгук вдруг резко дёргается и комнату оглушает громкий всхлип.       — Боже… — Голос его нестабилен, как и выдержка Тэхёна.       Ситуация усложняется ещё больше, когда пространство комнаты заполняет запах Чонгука, свидетельствующий о том, что его штаны сильно намокли от смазки, из-за чего Тэхён с рыком срывается в мокрый, по-животному страстный поцелуй, и раскрывает свой природный аромат, с усилием сминая ягодицы и чувствуя пальцами влагу. Терпкий бергамот переплетается с лавандой, звуча так, словно они созданы друг для друга: Чонгук для него, а Тэхён только для Чонгука.       Чонгук с жадностью втягивает их общий аромат и лишь сильнее распаляется, переставая себя контролировать. Он выгибается всем телом, поднимая бёдра вверх, и возвращает их, касаясь его члена своим. Тэхён больше не может. Он резко меняет их местами, цепляясь за резинку спортивных штанов Чонгука, и сразу снимает их вместе с нижним бельём. Чонгук неожиданно напрягается, смущаясь своей наготы и жаркого взгляда, и прячет лицо в сгибе локтя. Тэхён наклоняется к его лицу и цепляет подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза.       — Ты красивый. — Целует, бережно обхватывая нижнюю губу, и выдыхает: — Не вздумай закрываться от меня.       В ответ ему доверительно кивают и впиваются в рот полноценным поцелуем. Тэхён постепенно избавляет себя от остатков одежды, не прерывая ласку, и полностью укладывается на Чонгука, опираясь руками по бокам от него. Чонгук смотрит с волнением, чуть шире раздвигая ноги. Тэхён чувствует, как они соприкасаются там и теряется от этого. У него никогда не было секса с парнем-омегой, из-за чего он немного волнуется.       Чонгук словно безошибочно считывает его состояние и, не отрывая взгляда от лица, обхватывает рукой оба возбуждённых члена и плавно двигает ладонь к основанию, оттягивая крайнюю плоть. Тэхёну срочно нужно это видеть. Он опускает голову вниз и даже в полутьме видит очертания плотно прижатых друг к другу головок. Язык машинально облизывает пересохшие губы. С ума сойти…       — Поцелуй меня, — жалобно просит Чонгук, ещё раз совершая движение рукой.       Тэхён ради него готов на всё. Не скрывая сильного желания, он подаётся бедрами навстречу ладони, выбивая воздух сразу у обоих, и неистово впивается в губы, проскальзывая языком в нежный рот. Они тонут в ощущениях и больше не скрывают свои истинные чувства. Тэхён выпускает низкий грудной звук, похожий то ли на стон, то ли на рык, и продолжает двигаться под ритм чонгуковой руки, заставляя его снова тихо хныкать. Кажется, Тэхён только что влюбился в сочетание их голосов во время секса.       Время идёт, а они распаляются ещё больше, не в силах терпеть нарастающее возбуждение. Если оба сейчас же не прекратят так самозабвенно целоваться и отчаянно подвиливать бёдрами, то кончат от одной только совместной мастурбации. Тэхён нехотя отстраняется от губ Чонгука и тянет руку вниз, накрывая его кулак своей ладонью. Он несколько раз вместе с ним проделывает путь сверху вниз, внимательно следя за появляющимися красными головками, и убирает его руку от горячей плоти, не выпуская её из хватки.       Переплетая пальцы вместе, он опирается на кровать, позволяя свободной руке пройтись по телу. Чонгук под ним мечется, словно в лихорадке, а его кожа покрывается испариной, которую Тэхён не упускает возможности слизать, прочерчивая мокрую дорожку к чувствительной груди. Он ловит ртом горошину соска и с наслаждением принимается ласкать её языком, выбивая из Чонгука громкий стон.       Терпению Чонгука, который устал метаться по кровати, не имея возможности избавиться от его ласки, по всей видимости приходит конец. Тэхён слишком увлёкшись, чувствует, как ладони Чонгука обхватывают его лицо, а губы шепчут имя, заставляя посмотреть в глаза. Он больше не хочет ждать и не может, это видно по дрожащим рукам.       Тэхён плавно, не разрывая зрительного контакта, ведёт ладонью вниз и проходит по линии живота, заставляя Чонгука напрягать мышцы пресса. Медленно скользнув по мягким бёдрам, Тэхён укладывает ладонь на одну из половинок, сжимая её и оттягивая в сторону, и чувствует обильно вытекающую тёплую смазку. Чонгук полностью готов для него.       Он упирается коленями в кровать и, подхватив его за бёдра, подтягивает ближе к себе. Тэхён чувствует прожигающий взгляд на своём лице, и не может удержаться от желания посмотреть в ответ. Чонгук резко отводит взгляд, пойманный с поличным, и облизывает губы. Милый. Тэхён вновь раздвигает ягодицы в стороны и дотрагивается до входа, очерчивая большим пальцем его края и размазывая влагу. Чонгук шумно вздыхает и замирает.       Тэхён хотел немного подразнить его и насладиться реакцией, но сейчас понимает, что не может больше ждать. Он хочет Чонгука во всех смыслах этого слова и готов сделать последний решающий шаг, после которого не останется и шанса вернуться к тому, что было «до». Он хочет видеть его рядом с собой в статусе мужа, или как минимум жениха.       Момент не терпит заминки, поэтому, ещё раз посмотрев на Чонгука и получив от него слабый кивок согласия, надавливает головкой члена на вход и плавно заполняет его собой, не в силах сдержать стон облегчения. Они разрушили последнюю преграду. Чонгук под ним начинает нетерпеливо ёрзать, пытаясь насадиться глубже, и Тэхён не может избавиться от улыбки.       — Нетерпеливый, — произносит вслух, опускаясь к его лицу и чмокая в губы, после чего оттягивает бёдра назад и делает первый уверенный толчок.       Чонгук целует его с особой отдачей и потихоньку подстраивается под пока ещё слабый ритм. Тэхён не спешит в своих движениях, смакуя ощущения и наслаждаясь их первым сексом. Он никогда не испытывал столько эмоций сразу, хотя у него было по-всякому: страстно и по-зверски дико, медленно и очень чувственно. Он пробовал секс в публичных местах, и обожает, когда вдвоём за закрытой дверью квартиры, где каждая поверхность служит не по назначению. Но именно здесь и сейчас, в этой маленькой комнате и в самой простой позе, он понимает, что готов променять весь свой предыдущий опыт на единственную ночь с Чонгуком, потому что…       С Чонгуком они занимаются любовью.       Осознание этого заставляет поддаться эмоциям. Тэхён разрывает поцелуй и резко толкается внутрь Чонгука, стоны которого с каждой минутой становятся всё более громкими и несдержанными, и закидывает его ноги себе на плечи, целуя каждую по очереди, из-за чего тот стремительно краснеет.       — Мечтал об этом с тех самых пор, как увидел их… — Он специально говорит это низким тоном, и испытывает огромное удовольствие, когда видит, как кожа Чонгука покрывается мелкими мурашками.       — Боже, не говори этого! — скулит он, и Тэхён не может не улыбнуться.       В таком положении он входит в Чонгука до упора, проезжаясь головкой члена по чувствительной простате, и, наконец-то, срывается в быстрый темп и короткую амплитуду. Чонгук под ним начинает неконтролируемо метаться по простыням, то зажимая себе рот ладонью, то опуская руки вниз, где обхватывает возбуждённую плоть, пытаясь помочь себе прийти к желаемой разрядке.       Сколько проходит времени в таком темпе, Тэхён не осознаёт. Он потерял ощущение реальности ровно в тот момент, когда Чонгук стал откровенно кричать и судорожно сжиматься вокруг его члена в предоргазменной судороге.       Ему срочно нужно ощутить его влажный рот, поэтому, аккуратно скинув его ноги со своих плеч, разводит колени Чонгука максимально широко. Он укладывается на давно уже мокрое тело и целует.       Чонгуку хватает пары секунд, чтобы потерять связь с реальностью. Он с отчаянием цепляется за его плечи и кончает, напрягая каждую мышцу в теле и сильно сдавливая член внутри себя. Тэхён еле держится. Он ждёт, когда Чонгук в его руках немного расслабится и будет готов к продолжению, и только после этого возобновляет движения членом, чувствуя обилие смазки внутри. Тэхён так больше не может. Даже слабые намёки на самоконтроль окончательно покидают его.       Он фиксирует подрагивающие бёдра Чонгука своими ладонями, чувствуя его сперму между животами, и начинает толкаться быстро и максимально глубоко, от чего основание члена становится чуть больше в размере, готовясь к узлу. Всё, он на пределе. Тэхён вовремя выходит, не допуская сцепки, и, громко простонав, кончает ему на живот, наблюдая, как их семя смешивается между собой. Чонгук тянется к нему рукой и опускает её на грудь, явно получая удовольствие от вибрации под своей ладонью. Господи, что же он с ним делает.       С детским обожанием в глазах Тэхён смотрит на Чонгука и пытается запечатлеть его образ. Он аккуратно меняет положение тела и обнимает его за талию, притянув к себе. Они изучают друг друга взглядами, словно впервые видят, и, не упуская возможности, вновь целуются, легко касаясь губ и неторопливо двигая ими навстречу друг другу.       Торопиться и не стоит, ведь у них ещё вся ночь впереди и даже больше — вся жизнь.

***

      — Ох, ничего себе тут ароматы! — восклицает Юнги, спускаясь по лестнице на первый этаж.       В доме вкусно пахнет поджаренными тостами и омлетом, и Тэхён с улыбкой оборачивается на друга, довольный его реакцией. Он надеется, что Чонгуку тоже понравится приготовленный им завтрак. Тот всё ещё спит в своей комнате, измученный им ночью, а Тэхён ждёт не дождётся, когда увидит его сонное лицо.       — Спасибо, но это всего лишь омлет и поджаренный хлеб, — скромно отвечает он, пожимая плечами.       — Я не об этом.       Тэхён непонимающе хмурит брови.       — Да ладно тебе, не прикидывайся. Я почувствовал запах вашего траха, ещё не успев спуститься со второго этажа, — усмехается Юнги.       Тэхён отворачивается обратно к плите, прикидываясь великим тупым.       — Что, даже не расскажешь? — удивляется засранец-хён и садится за стол, отправляя в рот кусочек тоста.       — Эй, не трогай пока! — возмущается Тэхён. Он не для того встал раньше Чонгука, чтобы потом кормить его объедками. — Нечего рассказывать, — недовольно бубнит.       — Ну и не надо, я и так достаточно услышал. — Юнги высоко стонет, имитируя голос Чонгука, и получает в лицо кухонным полотенцем. — Ну ты, конечно, зверь, Ким Тэхён.       — Юнги, лучше заткнись…       — Кстати, вы поговорили вчера? — как ни в чём не бывало перескакивает на другую тему.       Тэхён отрицательно качает головой. Нет, не поговорили, но разве и так не ясно, что они теперь вместе? Тэхён помнит — когда они целовались в коридоре, Чонгук обещал ему остаться. Ранним утром он, кстати, тоже из последних сил прошептал ему, что никуда не полетит, и провалился в сон.       Это главное, а с остальным они разберутся потом.       Тэхён уже успел с утра позвонить в свою компанию в Нью-Йорке и взять дополнительные дни отгула. Когда Чонгук проснётся, им необходимо будет решить, что делать дальше, а сейчас его волнует лишь то, понравится ли тому приготовленный им завтрак.       — То есть потрахаться вы успели, а поговорить нет. Хм… Очень по-взрослому. — Друг поднимает большой палец вверх и усмехается.       Тэхён начинает раздражаться. Чего от него хотят? Чтобы он прямо сейчас пошёл будить Чонгука и выяснять с ним отношения? Конечно, очень легко судить со стороны, кому и как правильнее жить, когда совсем не знаешь деталей. Они с Чонгуком разберутся сами, но, к сожалению, зерно сомнения в его голове начинает прорастать.       Часом ранее, когда он уходил от Чонгука, всё было хорошо. Тэхён проснулся рядом с любимым человеком и в начале даже не поверил, что всё это наяву. Чонгук устроился у него на груди, закинув одну ногу ему на живот, и сладко сопел в шею, а он, не переставая, счастливо улыбался. Они не могли уснуть до самого рассвета, пытаясь насытиться друг другом, из-за чего вырубились полностью измученными. Их первый секс почти сразу перешёл во второй, а затем, чуть позже в душе, в третий. Тэхён до сих пор ощущает лёгкое возбуждение, когда вспоминает подробности.       Он уже готов отбросить готовку и вернуться в комнату, чтобы убедиться, что ничего не изменилось, но его отвлекает хён.       — У тебя телефон вибрирует. — Указывает пальцем в сторону стола, и лезет в холодильник за газировкой.       Странно. Может с работы? Тэхён выключает плиту, убирая с неё приготовленный омлет, и идёт за телефоном.       На экране неизвестный номер. Он жмёт плечами и снимает трубку.       — Да?       — Тэхён? — звучит неуверенный, но хорошо знакомый женский голос, заставляя тело напрячься. Просто не верится, что он слышит его.       Какого чёрта?       Он бросает взгляд на Юнги и выходит во двор, присаживаясь на плетёный стул в зоне отдыха.       — Тэхён, — повторяет девушка на том конце трубки.       — Говори, — отвечает негрубо, но достаточно серьёзно. Он не понимает, зачем Суа вдруг понадобилось звонить ему.       Настроение резко падает вниз.       — Бумаги.— Она делает паузу, пытаясь подобрать слова, и говорит то, что заставляет Тэхёна охренеть. — Я не хочу подписывать их.       — Господи, о чём ты говоришь? — непонимающе уточняет он. — Мы с тобой всё обсудили ещё в Сеуле. Разве нет?       — Тэхён, мы можем попытаться…       — Не можем, — он перебивает её, не желая слушать весь этот бред.       Что сегодня за день такой? Так хорошо всё начиналось, а потом на тебе — то хён подпортил настроение, то жена звонит.       — Всё ещё обижаешься? — Суа пытается включить типично женскую интонацию, рассчитывая, что это поможет, и Тэхён усмехается.       — Суа, мы не дети, чтобы обижаться. Ты у меня не конфетку отняла, а изменила мне. На такое не обижаются. Такое не прощают.       — Тэхён, ты не понимаешь…       — Нет, это ты не понимаешь. — Он не хочет продолжать этот бессмысленный разговор. Ему не нужны оправдания и уж тем более извинения. Его больше не волнует Суа и её измена, потому что у Тэхёна есть Чонгук. — Послушай то, что я тебе скажу. Я это делаю не для того, чтобы задеть тебя или отомстить, — он глубоко вздыхает и продолжает. — Сейчас в моей жизни есть дорогой мне человек, с которым я надеюсь построить совместное будущее. Я люблю его безумно и хочу видеть своим мужем.       — Его? — искренне удивляется Суа.       Это всё, что она услышала?       — Да, его, — подтверждает он, подводя разговор к логическому завершению. — Поэтому, будь добра, подпиши, пожалуйста, бумаги, потому что я не передумаю. — На другом конце телефона ничего не отвечают. Тэхён решает отпустить прошлое навсегда. — Суа, мы оба виноваты. Я тоже был не прав. Просто живи своей жизнью и не повторяй больше таких ошибок. Надеюсь, ты встретишь своего человека. Удачи.       И, не дожидаясь ответа, сбрасывает звонок. Ощущения после разговора очень странные. За последние сутки с ним столько всего произошло, что голова идёт кругом. Телефон остаётся на улице, а Тэхён возвращается в дом, где Юнги набрасывается на него с вопросами.       — Скажи, что мне показалось и я не слышал имя «Суа» в твоём разговоре, — и не дожидаясь ответа, сразу уточняет: — Что ей нужно было?       — Хотела дать нам шанс. — Тэхён опирается руками на стол и опускает голову вниз.       Хочется к Чонгуку.       — Вот, блять, спасибо! — Юнги возмущён до предела. — А ты что?       — Хён, — устало выдыхает он, издёрганный событиями последних дней. — Ну что я? Конечно, нет. Я не буду давать шанс омеге, который изменяет своему альфе. — Тэхён вспоминает ту боль, которую испытал, когда узнал об этом, и дыхание его учащается, заставляя говорить слишком эмоционально. — Отношения с таким человеком не построить, потому что в голове всегда будет сидеть сомнение — не изменит ли он снова?       — Эй, успокойся. — Хён кладёт ладонь ему на плечо, и он чувствует, как сильно напряжены мышцы тела. — Всё в прошлом, и эта дура тоже. Сейчас ты здесь и рядом с тобой Чонгук. Не грузись. Давай лучше накроем на стол, а потом ты пойдёшь и разбудишь своего мальчика-зайчика. Хорошо?       Юнги прав — ему нужно остыть. Тэхён не ожидал, что отреагирует так на звонок жены. Видимо, пара месяцев действительно маленький срок для того, чтобы отпустить тяжёлую ситуацию и сопутствующую ей боль.       Он подходит к раковине, чтобы умыть лицо холодной водой, а затем идёт накрывать на стол. Юнги помогает ему, стараясь пошутить и отвлечь от ненужных мыслей, и у него почти получается. Настроение постепенно возвращается в норму.       Когда еда разложена по тарелкам, а в кружках дымится ароматный кофе, Тэхён идёт будить Чонгука. Тот так устал ночью, что, видимо, до сих пор не может проснуться, несмотря на то, что последний час в доме были слышны звуки готовки и их с хёном голоса. Кажется, Тэхён перестарался.       Он хватается за дверную ручку, опуская её вниз, и на лице его расползается глупая улыбка. Он уже видит, как заходит в комнату и идёт к кровати, чтобы зацеловать сонное личико, но в реальности — открывает дверь и замирает на месте, не понимая, что происходит.       Улыбка с его лица резко исчезает, а внутри всё скручивается от плохого предчувствия.       Что, чёрт возьми, происходит?       Почему Чонгук сейчас собирает свои вещи? Он судорожно кидает одежду в сумку и рюкзак, совсем не реагируя на его появление. Тэхён ничего не понимает.       — Чонгук… — Он медленно подходит к нему со спины, но тот не реагирует на его голос, продолжая заниматься своими делами.       Тэхён аккуратно касается его плеча и разворачивает лицом к себе, боясь столкнуться с ещё большим игнором, но Чонгук вдруг смотрит прямо ему в глаза. Он бледный — первое, что отмечает Тэхён, — и сильно взволнован, судя по взгляду. Ему это не нравится.       — Что такое? — не понимает причину и до дрожи в руках боится услышать её, но страх потерять Чонгука заставляет продолжить. — Чонгук, что случилось? — В голосе проскальзывает волнение.       Тэхён чувствует, как рушится весь его мир, а сердце разбивается на части, когда Чонгук отворачивается от него, делая вид, что сильно занят сбором вещей, и глухо произносит:       — Я улетаю.       Тэхёна будто бьют под дых. Кислород резко вылетает из лёгких, а руки безвольно опускаются вдоль тела.       Это же шутка?       Скажите, что это, мать его, шутка!       — Зачем? — это всё, на что его хватает.       — Домой. У меня там семья и… — Чонгук делает паузу, будто собирается с силами, а потом говорит то, что ломает Тэхёна окончательно. — И жених.       Ах, жених.       Глупо было думать, что что-то поменялось от одного только секса. Тэхён как дурак придумал себе счастливое совместное будущее, в то время как Чонгук, похоже, изначально и не планировал ничего менять. Господи, какой же он идиот! Злость отравляет кровь, а ладони сжимаются в кулаки, не давая мыслить разумно.       — Я спрашиваю другое, — старается звучать безразлично, пока внутри всё кипит от избытка эмоций. — Зачем ты ночью сказал мне те грёбаные слова?       Истинные эмоции дают утечку. Тэхён сейчас если не расплачется позорно, то как минимум что-нибудь сломает.       Чонгук, наконец-то, разворачивается, успешно собрав сумки, и жмёт плечами, звуча не менее безразлично:       — Это было помутнение рассудка.       Если бы Тэхён был хоть чуточку внимательнее, не позволяя эмоциям взять над ним верх, то непременно заметил бы, что Чонгук сам не свой, и не сделал бы неверные выводы.       — Я тебя понял, — проговаривает холодным тоном и идёт на выход, останавливаясь у самой двери. — Надеюсь, провожать не надо?       — Я вызвал такси.       Голос Чонгука дрожит. Тэхён на него даже не смотрит.       — Отлично. — И хлопает дверью.

Luca Fogale — Bluebird

      Тэхён в странном спокойствии доходит до гостиной и садится за стол.       — Эй, а где Чонгук? Я хочу жрать, вообще-то, — спрашивает Юнги, заглядывая ему за спину, но потом ловит напряжённое выражение его лица и уточняет: — Что случилось?       — Ничего.       Тэхён до последнего держит маску равнодушия, но в какой-то момент понимает, что из-за сильной дрожи в руках, даже не может взять вилку. Блять.       Чонгук выходит практически следом за ним, и Юнги удивляется, когда видит его с вещами.       — Я не понял, а ты куда?       Он явно не догоняет, что происходит, и Тэхён ему объясняет:       — Не видишь, он улетает. — Тэхён фальшиво усмехается, делая только хуже своим поведением, и совсем не понимает, что Чонгук для себя лишь сильнее убеждается в ранее услышанном. — Не отвлекай парня, а то вдруг опоздает.       — Вы ебанулись? — Юнги аж привстаёт на месте, видя, что Чонгук движется к выходу. — А ну, стой.       Чонгук тормозит, но не оборачивается.       — Хён, не лезь. — Тэхёна начинает бесить поведение друга.       — Какой не лезь? Вы что творите? — чуть ли не кричит он.       Всё. Тэхён не собирается терпеть это. Им и так семь лет пользовалась Суа, а теперь, вот, Чонгук. Все получили то, что хотели. Кроме него. Одной нужен был успех и карьера, а другому просто потрахаться перед свадьбой. И не важно, что всё на самом деле не так, но Тэхён чувствует себя преданным и слишком выбитым из колеи, чтобы рассуждать логически.       Он встаёт из-за стола, случайно опрокидывая стул, и идёт к себе в комнату, бросая напоследок, чтобы Чонгук катился к чёрту. Он сразу же жалеет о грубости, но уже слишком поздно. Дверь в комнату громко хлопает, и в доме наступает оглушительная тишина.       — Придурки, — вздыхает Юнги, зарываясь пальцами в пряди волос, и уходит вслед за другом.       Чонгук как стоял столбом у выхода, так и стоит, не показывая того, что беззвучно плачет.       Больше его ничего здесь не держит.       Он переступает порог и двигается к воротам. Машина подъехала ещё минут пять назад, оповестив уведомлением в телефоне, и теперь ждёт своего пассажира. Чонгук не хочет думать о том, что сейчас творит, не давая себе и шанса на логически верное решение. Мозг перестал работать ещё в тот самый момент, когда он случайно услышал разговор Тэхёна и Юнги на кухне, позволив хронической неуверенности в себе взять над ним верх.       Чонгук так и не сказал Тэхёну, что любит его.       Ему было тяжело после сложного телефонного разговора с теперь уже бывшим женихом, поэтому он так и не смог признаться, глупо надеясь, что сделает это утром.       Тэхён сказал, что нельзя доверять омеге, который изменил своему альфе, и он имеет на это полное право.       Тэхён так и не узнал, что Чонгук расстался с Намджуном, а Чонгук так и не догадался, что те слова Тэхёна были совсем не про него. Иногда человеку с низкой самооценкой достаточно лишь одного неверно понятого слова, чтобы обесценить и разрушить всё.       Момент упущен и ничего уже не изменить. Он садится в машину, подтверждая аэропорт, как конечную точку маршрута, и долгим взглядом сквозь горькую пелену слёз провожает двухэтажный дом, где остаётся любовь всей его жизни, пока тот окончательно не скрывается из виду.

***

Так, может быть, ты синяя птица, дорогой, Разрывающая тьму моих дней. А, может быть, ты капля воды, Бегущая по морщинам на моём лице.

Luca Fogale — Bluebird