***
Появление в чете Эренмаутов нового члена семьи для многих стало неожиданностью. Сесилия, племянница Розетты, матери семейства, прибыла в их поместье когда ей только-только минуло четырнадцать. Она сжимала в руках ручку чемодана, боясь лишний раз поднять глаза, когда Розетта порхала над ней, стараясь устроить гостье самый радушный приём. Но сама девочка вела себя тихо и отстранённо, нервничая из-за столь быстрого изменения своей жизни. Мать Сесилии совсем недавно скончалась из-за болезни сердца, что оставило в душе девочки глубокий отпечаток горя. Наверное, это и сблизило Розетту со своей племянницей, вплоть до того, что первая начала называть девочку дочерью. У обеих было разбито сердце, обе потеряли дорогого человека: одна – дочь, другая - маму. Свою кузину Розетта горячо любила и была с ней дружна с малых лет. Даже после отъезда второй за границу они не переставали переписываться и присылать друг другу подарки. Их дружба сохранилась и когда у обеих родились дети, и когда кузина заболела. Узнав о смерти подруги, она исполнила её последнюю просьбу и удочерила Сесилию. Розетта была у кузины в долгу – она не раз присылала лекарства, которые были нужны её, тоже теперь покойной, старшей дочери Меделин. Да и мисс Эренмаут задушила бы совесть, если бы ещё один ребенок пропал. В новом доме Сесилия приживалась тяжело. Особенно плохо дела были со сводными сёстрами. Рианна и Кларисса неоднократно пытались подружиться с Си, но та лишь избегала их, потому вскоре сестры прекратили эти попытки и их общение с Си свелось к нейтральному «привет-пока». Их общение и не сложилось бы и так, потому что Сесилия была другой. Она не любила балов, друзей, кроме книг, у неё так и не появилось. Она много читала, наслаждаясь уединением в глухой части сада, и восхищалась литературными героями. Ей нравился свой романтичный мир, где она была полновластной хозяйкой. Одиночество её не удручало, хотя, порой ей сильно хотелось поделиться своими мыслями и впечатлениями, но, увы, ни миссис, ни мистер Эренмауты, книгами не увлекались. Зато Розетта с радостью разделила её любовь к музыке. Она научила Си играть на фортепиано и заметила, как девушка чудесно поёт. Тихий и нежный голос девушки так понравился ей, что по просьбе Розетты, она иногда ей пела.***
После смерти Меделин Кларисса и Рианна сблизились ещё сильнее. Теперь их скрепляли не только общие кукольные чаепития, но и настоящее преступление. Девочки не поднимали эту тему, обе прекрасно знали, что натворили, подслушав вердикт врача. Они понимали: это они убили свою сестру. Появление Сесилии в доме так же не прошло незамеченным для них, хоть со стороны и выглядело иначе. Обсуждение сводной сестры было частой темой их разговоров. Вывод был неутешителен: они снова стали вторыми для своих родителей. Кларисса поняла, что всё вновь пойдет не так. Она знала, что все идет не так. И тяжелый взгляд матери был тому подтверждением. Кажется, их мать знала, что это они виновны в смерти Меделин, но ни за что на свете не высказала бы это дочерям в лицо. Уже оглядываясь назад, Кларисса вспоминала, каким серым было лицо Розетты, как тяжел был каждый её вздох и сколько горя было в её глазах, но по причине своей детской эгоистичности сестры не замечали этого. Отец же не подозревал ничего.***
Девочки были уже настоящими подростками. Куклы давно их не интересовали, их заменили новые знакомства и балы, куда они полноправно могли ходить вместе с родителями. Теперь вместо игр в саду, они сидели на скамейке или под ветвистым деревом и обсуждали последние события, а иногда вместе читали газету. Кларисса и Рианна ощущали себя взрослыми. Им нравилось секретничать, обсуждать мальчиков и хихикать по только им понятным причинам. Кроме друг друга у них появились и другие друзья, они часто собирались вместе и проводили время. Уже в свои пятнадцать-шестнадцать Ричард, Эрик, Кларисса, Рианна и еще несколько общих друзей сформировали в их скучном поселении шумную компанию. Подросткам не надоедало почти каждый день ездить туда-обратно по два часа, чтобы добраться до жилища того или иного друга. Обычно, они договаривались заранее и встречались либо в поместье Эренмаутов, Арли, либо в лесу, на поляне возле реки – эти три места были их излюбленными. Взрослые почти и не ездили с ними, разве что, изредка, родители того или иного навещали своих соседей и мирно пили чай или курили в гостиной, не мешая детям. Эти два лета, которые Клариса провела со своими друзьями, оставили в её душе теплые воспоминания. Они вместе плели венки, шутили друг над другом, качались на качелях, танцевали. Мальчишки пытались произвести на девочек впечатление, а девочки хихикали, но все равно наряжались для них. Ричард Арли был её близким другом. Возможно, ему и не нравились забавы девчонок, но он, как и его друзья, всегда отирался около подруг Клариссы и неё самой. Он был высок, с приятными чертами лица, с мягкой улыбкой, которая передалась ему от матери. Впрочем, это были все черты, которые на тот момент юная Кларисса заметила в нем. Ричард ничем не выделялся среди своих сверстников, и даже мерк на их фоне, потому что привычным ему было тихое спокойствие, словно воды в лесном озере, где никогда не бывает штормов. Девушкам более нравился не он, а его брат – Эрик. Шумный, светловолосый заводила, не упускавший ни одной возможности завести новые знакомства. Несмотря на небольшую разницу в возрасте (Ричард был всего на год старше брата), младшие из семейства Арли хорошо ладили между собой. Конечно, не обходилось и без мелких ссор и драк, но братья забывали об этом слишком быстро. Их семья была любящей и дружной, а потому сыновья не видели смысла огорчать родителей своим поведением. Ричард казался Клариссе слишком тихим, хотя тот спокойно общался со всеми, не был занудой и на все идеи охотно соглашался. От него веяло спокойствием и добротой, которую девушка, за незнанием, поначалу приняла за излишнюю скромность. А потом парень стал расцветать на ее глазах, и вот, его серые глаза уже были серо-голубыми, улыбка – не слащавой, а нежной, а голос переливался словно струны гитары, наигрывавшей забытую мелодию. В тот день, когда он взял её за руку и признался, что Кларисса глубоко ему симпатична, девушка не смогла спать всю ночь. Дрожащим от волнения подчерком она расписала восемь страниц в своем дневнике, настолько её переполняли эмоции. С того дня они стали парой. Кларисса прониклась его душевным спокойствием и их свидания, лишенные романтики, не были ей скучны. Даже в простой прогулке, держась за руки, она находила что-то нежное и теплое, обволакивающее её душу. Он был прост как открытая книга, но эта книга была бесценной классикой, каждая страница которой интриговала и завораживала, в природе его не было места двоемыслию или коварству, но вместе с этим он отвергал и всякую мечтательность, предпочитая смотреть на мир прямо и ясно. Постепенно, Кларисса прониклась его суждениями и привычками, все еще бесконечно любя этого паренька. Она была готова разделить с ним тихую семейную жизнь, без потрясений и приключений, без который и дня не могла прожить в детстве. Их венчание прошло без пышных торжеств. Сразу же после обеда с родственниками они сбежали в сад, где сидели вдвоем, слушали журчание фонтанчика и провожали закат. Именно в тот вечер Ричард протянул ей монетку, они вместе загадали желание и опустили её в фонтан, держась за руки и мечтая о счастливом совместном будущем. Через несколько лет, когда Клэй достанет и протянет её матери ту самую монету, Кларисса жестоко отругает и накажет дочь, а потом рухнет на колени около фонтана и разрыдается, чувствуя, как осколки разбитого сердца вновь впиваются ей в грудь.***
Она рыдает, рыдает как младенец и ничто в этом мире не может её успокоить. Рушатся воздушные замки, рушатся мечты, со звоном разбиваются чувства и её сердце. - Я не хочу тебе врать, Клара. – вздыхает он, когда девушка отчаянно хватает его за локоть. - Тогда почему? В чем причина? На глаза наворачиваются слезы, а в груди что-то со звоном обрывается, как скрипичная струна, когда он произносит: - Я люблю другую. Прости.***
Прошли года, а она до сих пор не может забыть его бледное лицо, холодные руки и голос, ставший ей родным и уничтоживший все в один момент. Она до последнего не верила, что он уехал, исчез из её жизни навсегда и оставил её одну. Ричард не смог врать ни Клариссе, ни Сесилии, в которую без памяти влюбился. Через пол года они уже были не женаты, а скоро ей пришло письмо от него. В письме Ричард просил прощения, говорил что уезжает ещё дальше и просил позаботится о их ребенке. Кларисса исполнила его просьбу и вскоре родилась Клей. Держа на руках дочь, она пообещала себе, что эта малышка будет лучшей во всем, чтобы никто не смог вдруг оказаться лучше неё.