The boy

Окей, но вы не понимаете. Малфой был кошмаром. Гарри понятия не имел, как его выносили все остальные, но их примеру следовать отказывался. С их самой первой встречи у мадам Малкин прошло уже несколько месяцев, за которые число неприятных событий, связанных непосредственно с Малфоем, в его жизни только росло. Начиная с решения не жать ему руку и заканчивая дракой за хлопья в Большом зале — Малфой был невыносим. Они ругались на уроках, ругались в общей гостиной и ругались за завтраком. Их не останавливали ни чужие раздраженные взгляды, ни снятые баллы, даже окрики учителей на них не действовали. В тот знаменательный день, день Битвы за Хлопья, они так разошлись, что досталось даже Снейпу: он подошел остановить их, и в этот же момент тарелка, брошенная Малфоем, приземлилась ему ровно на макушку, оставляя живописные разводы каши по всей мантии. В тот день, впервые в истории Хогвартса, Северус Снейп не только снял баллы с собственного факультета, но и оставил его учеников на отработку. На месяц. Гарри болезненно скривился и невинно пожал плечами: тарелку-то бросил Малфой. Да и саму драку не Гарри начал. В смысле, да, он первый запустил в Крэбба запеканкой, но драку начал точно не он. Это Малфой к нему подошел. И это его подпевалы над ним угрожающе нависали. Да и вообще Снейпу так даже лучше. В общем, да, Гарри ни о чем не жалел. Но Малфой — невыносимый придурок Малфой, в жизни не драивший котлов, — воспринял отработку как личное оскорбление. Казалось бы и ладно, пусть себе обижается на Снейпа, но для чего-то подобного, как оказалось, у него слишком много ума. В итоге виноватым — абсолютно незаслуженно, конечно, — оказался Гарри. В мире чистокровок личное оскорбление значило только одно — дуэль. Гарри несчастно вздохнул. Почему нельзя было провести дуэль в теплой гостиной факультета, он решительно не понимал. Вот уже битый час (по внутренним часам сонного и до костей продрогшего ребенка) он ждал Рона, вызвавшегося быть его секундантом. Они договорились встретиться на перекрестке четырех коридоров, ведущих к спальням четырех факультетов, — единственном подобном месте в Хогвартсе, не считая холла, а потому самом популярном месте для встреч старшекурсников, как им благодушно пояснили близнецы Уизли. Гарри, за время ожидания успевший облазить и перекресток, и все ведущие к нему пути вдоль и поперек, по достоинству оценил удобство. Что он не оценил, так это сквозняк, дувший сразу с четырех сторон. Рон задерживался. Или, может, Гарри пришел слишком рано. Малфой и вовсе не придет — уж в этом он был уверен. Все склоняло его к тому, чтобы вернуться в спальню и не маяться дурью, но Гарри только закутывался плотнее в мантию и слои своего раздражения, готовый спустить их на Малфоя, взбреди ему в голову вдруг показаться. Мысль о том, что Драко все-таки придет и, не обнаружив никого, растрезвонит всей школе о том, что Поттер испугался, была невыносима. Гарри решительно шмыгнул. Нихрена. Надо будет, один пойдет. Идея идти на волшебную дуэль в одиночестве, среди ночи и никому об этом не сообщив, даже на его магглокровный взгляд казалась идиотской. Но Гарри уж лучше сойдет за идиота, чем за труса. Внезапно в соседнем коридоре послышались легкие торопливые шаги. Он отлип от стенки, но из теней выходить не стал, готовый бежать сразу, как только заметит что-то неладное. На шажки Рона эти были мало похожи. И тут, к огромному его удивлению, в небольшое светлое пятно луны выскочила не кто иная, как Гермиона Грейнджер. Гарри не сдержал шокированного вздоха. Зубрилка Грейнджер! И бродит ночью по замку? Быть не может. Он поторопился зажать рот ладошкой, опасаясь выдать себя. Но было поздно. Девочка, очевидно, его уже услышала. Она повернулась, вся целиком — копна встрепанных волос, почти на половину закрывающая лицо, дикие глаза и сбившееся от быстрой ходьбы дыхание. Гарри вздрогнул. Отличница сошла с ума. «Вот что делают с человеком Хорошо по Зельям», — с ужасом подумал он. Быстро взвесил все за и против бесславного побега, но, прежде чем наконец решился, Гермиона заговорила. — Вот ты где! — Она шептала так яростно, что почти кричала. — Я всюду тебя ищу! «Ну отлично, — раздраженно подумал Гарри, продолжая медленно пятиться в сторону родных зеленых спален. — Зубрилка помешалась, а у меня теперь на одну проблему больше». Дуэль была временно забыта, сметенная грузом куда более насущных неприятностей. Грейнджер кинулась к нему, Гарри кинулся от нее. Под ногу подвернулся предательски торчащий камень, и Гарри с тихим охом шмякнулся на землю. Гермиона выросла над ним почти мгновенно, как никогда напоминая разгневанную богиню. — Ты вообще понимаешь, что ты делаешь?! — Она уперла руки в бока. — Вас могут поймать! Она экспрессивно взмахнула руками, позволяя полам своего розового халата драматично взлететь и не менее драматично опуститься. — Вы можете пострадать! Или того хуже, — на этой части она испуганно понизила голос, — вас могут исключить! Гарри с болезненным шипением поднялся на ноги, потирая напрочь отбитый копчик. Происходящее отказывалось укладываться в единую картину. В голове вертелись только какие-то глупости о том, что с приоритетами у когтевранки явные проблемы. Девочка, все это время молча за ним наблюдавшая, снова заговорила: — Ведь твой факультет наверняка лишат баллов. Даже профессор Снейп не поможет. — Она нервно закусила губу. — Тебе что, совсем наплевать? Тут терпение Гарри закончилось. После выговора от Снейпа, после ругани с Малфоем, после битого часа ожидания кто-то будет говорить ему, как относиться к потере баллов его факультетом? Факультетом, от которого Гарри не слышал ни единого доброго слова, не бывшего бы ни лестью, ни сарказмом? Он вспылил: — А баллы Слизерина, Грейнджер, вообще не твое дело! — и, раздраженно фыркнув, принялся отряхивать мантию, пытаясь удержать поток обидных слов, так и рвавшихся с языка. Хватит с него споров на сегодня. Тем более что Грейнджер обидеть было делом несложным, а Гарри все-таки мыслил себя выше обижания сирых и убогих. Гермиона, впрочем, его доброты не разделяла. — Если хочешь знать, — она гордо вздернула нос, отказываясь понять, что никто тут в ее «заботе» не заинтересован, — то, что ты собираешься сделать, наплевав на факультет, — это чистой воды эгоизм. — Если хочешь знать, — ответил ей в той же манере Гарри, повторяя свой предыдущий ответ, — это вовсе не твое дело. «Узнай кто из наших, — мрачно подумал он, — что их тут защищает магглорожденная, первые бы побежали баллы терять». Слизеринцы вообще любили делать вещи людям назло. Сами они обычно говорили, что делают это ради поддержания собственной гордости, но на самом деле делали они это именно назло. Девочка возмущенно на него уставилась. Встряхнула кудряшками, как бы говоря себе не принимать его слова близко к сердцу, и решительно схватила Гарри за руку. Гарри не менее решительно начал ее выдирать. Какого черта она вообще так к нему привязалась?! Внезапно в голову пришла сумасшедшая мысль. Он расширил глаза, ненадолго прекращая сопротивление. Вспомнилась сцена, произошедшая сегодня за ужином. Малфой ушел сразу после объявления дуэли, а они с Роном остались сидеть, каждый за столом своего факультета, возбужденно обсуждая случившееся. Тут, будто из ниоткуда, перед ними появилась Гермиона Грейнджер. Да, вот оно! Она что-то сказала… Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить. Она сказала: — Я слышала, о чем вы тут говорили с Малфоем. Обычно я не стала бы вмешиваться, но ты помог мне на Чарах- Ну конечно. Он помог ей, когда на Чарах группа слизеринцев начали ее доставать. Сделал он это в основном потому, что слишком хорошо помнил, каково это — быть на ее месте, и из чистого желания позлить придурков, но Гермиона, очевидно, приняла помощь на свой счет. И теперь хотела помочь в ответ. Гарри, заметив, что такими темпами его дотащили едва ли не до конца коридора, возобновил сопротивление. Теперь, когда мотивы когтевранки были ему понятны, эта «помощь» стала чуть менее раздражающей, но уменьшить ее невостребованность, наверно, не смогло бы ничто на свете. И тут, прямо посреди их бессловесного противостояния, из соседнего коридора раздались приглушенные голоса. Они замерли, будто испуганные кролики в свете фонаря. Голоса приближались, и совсем скоро их обладатели показались из-за поворота. В этот раз Гарри даже не стал пытаться сдержать свое удивление. Прямо на них шли Рон и Невилл. Гермиона, от испуга выпустившая его руку, шагнула назад и нерешительно замерла, не зная, стоит ли бежать или ругать еще одних нарушителей комендантского часа. Рон не дал ей особого выбора: только заметив их, он завопил, больше не пытаясь снизить громкость: — Убери от меня своего пуффа, Гарри! Вцепился хуже лукотруса! — Тут он заметил Гермиону: — А эта что тут делает? Этого оказалось более чем достаточно для того, чтобы Грейнджер приняла окончательное решение и встала в уже приевшуюся гордо-упрямую позу. — Я слежу за соблюдением школьных правил и спасаю Гарри от больших неприятностей. А вот что здесь делаешь ты, за исключением, конечно, нарушения вышесказанных правил, для меня большой вопрос, Рональд. И, конечно, это дало начало новому витку их непрекращающегося спора. Гарри не стал тратить время даже на свое фирменное закатывание глаз, вместо этого направляясь прямиком к растерянному Невиллу. — Ты в порядке? Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть в Больничном крыле? — засыпал он его вопросами. Видеть Невилла Лонгботтома вне кровати в такое время было само по себе достаточно странно, а уж после того несчастного случая на Полетах — Гарри не слышал деталей, но уже знал, что было это не слишком симпатичное зрелище, — и вовсе невероятно. Мальчик неловко помялся. — Я забыл пароль от гостиной. — Он густо покраснел. — Думал уже ночевать в коридоре, а тут пришел Рон. — И он так просто взял тебя с собой? — Гарри отлично знал, каким он бывает ревнивым. Младший Уизли охранял своих друзей и свои секреты с энтузиазмом голодного дракона. А в том, что Рон не упустит шанса сделать из дуэли огромный секрет, доступный только избранным, Гарри совсем не сомневался. На самом деле, ему это даже нравилось. До этого у него никогда не было общих секретов. Да и друзей, способных его ревновать. Ему пришлось встряхнуть головой, еще больше взлохмачивая волосы и выбираясь из мыслей, для того чтобы заметить, как Невилл содрогнулся. — Кровавый Барон появился, — признался он. — Не хотелось оставаться одному рядом с ним. О-о-о. Гарри понимающе кивнул. Кровавый Барон был бичом для всех, но особенно — для жителей подземелья. Старшие слизеринцы и, насколько Гарри догадывался, старшие пуффендуйцы давно смирились с неприятным соседством и теперь развлекались, распространяя про призрака страшные истории. Гарри лично верил только в одну — ту, согласно которой Барон ночами ходит по спальням. У призрака был совершенно отсутствующий вид и привычка в своей задумчивости забредать в самые неожиданные места, так что да, Гарри не удивился бы, обнаружив его и в своей спальне. Однако с ним такого еще ни разу не случалось. А если же это случится с кем-то другим (Малфоем, чисто например), он жаловаться точно не будет. Так что всеобщий пиетет перед жутким привидением он не разделял, но отлично понимал, откуда чувствительный Невилл подхватил свой страх. Только он собрался согласиться с ним, послышался звук. Гарри замер, настороженный. Рядом с ним прекратили ругаться Рон и Гермиона, напряженно подобрался Невилл. Звук повторился. А потом еще раз и еще, приближаясь. Шаги. «Этот коридор хуже проходного двора», —раздраженно подумал Гарри, но буквально тут же оборвал мысль. Звук был странный: тяжелый и шаркающий — точно не шаги ребенка. Секунда, и худшие его кошмары оправдались. В пустом коридоре раздалось протяжное мяуканье. — Филч, — испуганно выдохнул Невилл. Гермиона прижала руки ко рту, явно раскаиваясь в решении помогать сегодня кому-либо. Гарри, мгновенно собравшись, забыв и о своих окоченелых конечностях, и об усталости, скомандовал: — Бежим! — и они бросились дальше, вглубь незнакомых пустых коридоров, оставляя за спинами злобные окрики завхоза.