The boy

Гермиона с громким бухом уронила на стол книги и полуразвернутые пергаменты, больше напоминая генерала в середине войны, чем маленькую ведьму. Впрочем, задумался Гарри, она в некотором роде и была. Генералом, в смысле. В середине самой настоящей войны. Рождество выдалось… богатым на события. Гарри подарили его первые в жизни рождественские подарки: фирменный свитер миссис Уизли плотно обосновался в его гардеробе, выгодно оттеняя своим цветом глаза и слизеринский галстук, а мантия-невидимка, подаренная директором, но чисто технически — отданная ему отцом, поселилась в его карманах, готовая выручить в нужный момент. Невилл нашел жуткое зеркало: Гарри не очень понял, что оно делает, но Рона оно знатно напугало. В какой-то момент директор запретил к нему ходить, так что своими глазами посмотреть у него не получилось. Он, впрочем, не расстраивался. Если что-то пугает чистокровку и директора волшебной школы, то это что-то, наверно, лучше не трогать. Еще они наконец разговорили Хагрида. Гермиона нашла в библиотеке Николаса Фламеля, они узнали про Пушка, про дракона, про странных людей, проигрывающих драконьи яйца в карты, и о том, что в Хогвартсе провинившихся учеников отправляют на съедение чудовищам. Гарри тоскливо вздохнул. — Не дрейфь, дружище, — оптимистично заявил Рон, — с вами же будет Хагрид. Уж он-то вас в обиду не даст. Гарри только сильнее надулся. Хагрид — это очень хорошо. Вот только он пропускал свою отработку с профессором Квирреллом. — Разве можно ставить сразу две отработки на один день? Еще и с разными преподавателями, — раздраженно поинтересовался он в пустоту. Очевидно, можно. — Ну, — Невилл попытался выступить голосом разума, — тебе ведь убрали отработку с Квирреллом, верно? Значит, отработка только одна. К тому же она немного… — он замялся, пытаясь подобрать подходящее слово для их контрабандисткой выходки и наказания, последовавшего за ней, — impromptu. Гарри тяжело вздохнул, не убежденный. Профессор Квиррелл был болен. Очень-очень болен, и большая часть их занятий проходила под монотонный заикающийся речитатив, изредка прерывающийся крупными болезненными спазмами и тихим, почти нечеловеческим шипением, складывающимся в неразборчивые слова, полные боли и злости. Гарри ни о чем его не спрашивал, но все равно немного беспокоился. Профессор был взрослым самостоятельным мужчиной, способным позаботиться о себе, но за прошедший год он стал ему кем-то вроде друга. И Гарри беспокоился. Недавно ему начало становиться лучше. Заикание снова начало уходить, когда они оставались наедине, речь стала чище и прекратила прерываться невнятным шипением (шипение напрягало Гарри больше всего: оно было достаточно громким для того, чтобы Гарри мог слышать в нем слова, но слишком скомканным для того, чтобы эти слова разобрать), так что Гарри пытался застать как можно больше таких моментов его просветления. И эта impromptu отработка его вообще не радовала. В их прошлую встречу профессор обещал научить его чему-то по-настоящему невероятному — чему-то еще лучше, чем те тайные заклинания, которые он показывал ему до этого. Что может быть лучше, Гарри представлял слабо, но доверился в этом вопросе учителю. Профессор Квиррелл еще ни разу не провалил задачу удивить его. — Все это не важно, — огласила Гермиона, вырывая его из мыслей. — Камень — вот о чем мы должны сейчас думать. Она расправила пергаменты на столе. Гарри с интересом посмотрел на цветные графики, схемы и мелкие пометки. К делу Гермиона Грейнджер подходила ответственно. — Нам нужен план. — Она одарила их с Роном осуждающим взглядом. — Нормальный план. Убедившись, что они полностью прочувствовали ее недовольство, девочка продолжила: — Очевидно, то, чем вы занимались до этого, нам ни капельки не помогло. Теперь, когда мы знаем, кто попытается похитить камень… Ах да. Еще они выяснили, что Снейп все еще работает на мертвого (?) маньяка. Гарри бы попытался изобразить шок, но боялся сфальшивить. — …нам надо сделать все возможное для его поимки. Вариант с наблюдением не сработал, так что, я считаю, пришла пора переходить к активным действиям. — Нам нужно к Дамблдору, — робко заметил Невилл, — или к деканам. Они знают, что делать. Гермиона решительно качнула головой: — Нет, нет и еще раз нет, Невилл. Сначала мы должны собрать доказательства. Такие, которые они не смогут отрицать. И вот тогда мы пойдем к Дамблдору. Гарри недоуменно нахмурился. Они испробовали все, что могли. Откуда им добыть еще доказательства? Рон с сомнением озвучил его мысли, но Гермиона только победно улыбнулась. — Ходят слухи, — прозвучало настолько загадочно, насколько только возможно, — что в конце весны Дамблдор покинет школу. На один день, не больше. Это немного, но... — она сделала многозначную паузу, — вполне достаточно для того, чтобы кто-нибудь натворил в школе неприятностей. Рон шокировано вздохнул. — И ты молчала! Это же значит, — мальчик запнулся в своем возбуждении, — это же значит, что Снейп сможет украсть камень! В единственный день, когда Дамблдора нет рядом! Гермиона кивнула, укладывая успокаивающую ладошку ему на плечо. — Верно. Вот только он не знает, что мы знаем. Мы его остановим. И докажем всем учителям. Они дружно опустили взгляд в ворох пергаментов, в середину мешанины разноцветных стрелочек и карандашных набросков комнат, туда, куда девочка твердо поставила палец. — У меня есть план. — Гермиона Грейнджер заговорщически улыбнулась. Гарри замер, придавленный восхитительным осознанием того, что то самое великое приключение, на которое он надеялся с осени, стоит у самого порога. Рядом с ним нервно переступил с ноги на ногу Невилл. Рон издал какой-то восторженный звук. Дети склонились ниже над столом, едва не стукаясь лбами, жадно ловя каждое слово маленькой ведьмы, внимательно отслеживая передвижения ее пальца, рисующего ногтем невидимое поле битвы. Гермиона начала объяснять План.

***

После всех новостей сегодняшнего дня, волнения об отработке ушли на второй план. С профессором Квирреллом он еще успеет поговорить, да и какое бы Филч ни придумал им наказание, ничего хуже месяца в снейповых подвалах с ним уже не случится. Так что в сторону леса он шагал с совершенно чистой душой, успевая подбадривать перетрусившего Невилла и смущенную Гермиону, наконец-то вспомнившую, что ее вообще-то тут за нарушение школьных правил наказывают. Филч им ничего не рассказывал, надеясь нагнать на детей побольше страху, но и это на Гарри не действовало. Не в подземелья идут, и на том спасибо. Когда вдали показались яркие огоньки хижины Хагрида, он даже обрадовался. Его наказание — вечерняя прогулка в компании друзей? Осторожно, Хогвартс. Этак вы его только сильнее подтолкнете на кривую дорожку. Должно быть, испытанная им радость отразилось на его лице, потому что Филч тут же издевательски произнес: — Полагаю, ты думаешь, что вы тут развлекаться будете? Нет, ты не угадал, мальчик, — мрачно рассмеялся он, в этот раз нагоняя на Гарри жути вполне успешно. — Вам предстоит пойти в Запретный лес. И я сильно ошибусь, если скажу, что все вы выйдете оттуда целыми и невредимыми… Малфой по правую руку от него остановился как вкопанный. — В Лес? — У него получилось дрожаще, и «лес» прозвучал как «Лес» — именно так, с большой буквы. — Но туда нельзя ходить ночью! Там опасно. Я слышал, там даже оборотни водятся. Невилл крепко ухватил Гарри за рукав и судорожно глотнул воздух. — Об оборотнях надо было раньше думать, — ворчливо заметил Филч. — Дракон, как же. — Последняя часть фразы упала в разы тише, будто завхоз думал вслух, поражаясь наглости учеников. Гарри победно улыбнулся. Драко врезал ему под ребра кулаком. — Какого драккла ты вообще о драконах болтал, Поттер, — зло зашипел он ему на ухо. — Какого драккла ты вообще подслушивал, Малфой. — Гарри в ответ больно его ущипнул. Не приведи Малфой к ним преподавателей, их бы вообще не поймали. И никому сейчас не нужно было бы идти в жуткий лес. Гарри осторожно его осмотрел. Как бы он ни храбрился, но перспектива оказаться в огромном, древнем и, без сомнения, опасном Лесу среди ночи его пугала. Это не помощь Хагриду в огороде или, скажем, по дому, как Гарри сначала решил. Это было откровенно страшно. Он пропустил весь диалог Филча и Хагрида, вглядываясь в темноту между толстыми стволами деревьев. В животе разливалось уже знакомое Гарри чувство — то самое, которое он испытывал в кабинете директора до того, как узнать о пророчестве. Предчувствие грядущих неприятностей. Что бы ни ждало его в этом лесу, Гарри оно явно не понравится. Очнулся он только тогда, когда Филч произнес свое финальное: — Я вернусь к рассвету… и заберу то, что от них останется, — начиная медленно хромать обратно к замку. Дети проводили его глазами. Стоило только завхозу скрыться за холмом, Малфой повернулся к Хагриду и, одарив того испуганным взглядом, безапелляционно произнес: — Я в Лес не пойду. — Пойдешь, — сурово ответил ему Хагрид, — если не хочешь, чтоб из школы выгнали. Нашкодил, так теперь плати за это. Драко задохнулся от возмущения. Гермиона виновато закусила губу, прекрасно зная, что в этот-то раз Малфой говорил правду. Дракон и правда был. Они просто успели от него вовремя избавиться. Гарри, не отягощенный муками совести, тихо рассмеялся. Достаточно громко для того, чтобы его услышал Малфой и только он. Ему ответили еще одним ударом. Хагрид прервал их раньше, чем тычки успели перерасти в полноценную драку. — Слушайте внимательно. — Он говорил серьезно, и Гарри невольно напрягся снова. — Работа нам предстоит. Опасная работа-то, да. Он подвел их вплотную к старому Лесу. Между деревьями показалась тропинка, уходящая вглубь черным пустым провалом, огороженным от остального леса низко склонившимися ветвями, плотно сплетающимися над их головами. Гарри вздрогнул, неуютно передернув плечами, и поторопился обвинить в этом налетевший ветерок. — Вон, смотрите… пятна на земле, видите? Серебряные такие, светящиеся? Это кровь единорога. Уже второй раз за неделю такое. Тот-то, бедолага, почти сразу скончался, я только труп нашел, а этот еще бродит. Найти его надо, понимаете? Помочь, если можно, или добить, если нельзя. На лице Невилла показалось отвращение. — Единорога… кто-то ранил? Он звучал почти неверяще, и Гарри, повернувшись к Малфою, удивился, увидев, как он сморщивается в точно такой же брезгливой гримасе. Единороги что, были какими то особенными животными для магов? — А если то, что ранило единорога, еще там? — поинтересовалась Гермиона, подавая голос впервые за весь вечер. Хагрид только отмахнулся: — Вы же не одни тут. Нет в лесу никого такого, кто б вам зло причинил, если вы со мной да с Клыком сюда пришли. Гарри и Драко с сомнением переглянулись, решая оставить споры до утра и осторожно беря палочки в руки, готовые защищаться от неизвестной угрозы. В дикой природе змеи защищали свои гнезда все вместе. Даже если и пытались сожрать друг друга в перерывах. Лес, по их скромному мнению, был достаточно дикой природой для того, чтобы замолчать, вставая друг к другу поближе. Хагрид продолжил: — Мы с вами сейчас на две группы поделимся. Пятен-то много. И идут во всех направлениях, да. Бедняга, должно быть, со вчерашней ночи тут метается. Гермиона и Гарри, — он кивнул ему, и мальчик осторожно улыбнулся в ответ, не сводя глаз с густых зарослей за его спиной, — пойдут со мной, а вы, мальчики, — тут Хагрид посмотрел на Малфоя и Невилла, — возьмете с собой Клыка. И если кто из вас в беду попадет, — тут он строго посмотрел на них всех, — сразу посылайте красные искры. Я тут же на помощь приду. И с этим кратким напутствием они вошли в Запретный лес. Старый, страшный и ненормально тихий. Гарри шагал, осторожно ставя ноги, не рискуя разрывать царящую тишину шумом шагов, и внимательно осматривался по сторонам. В какой-то момент он прекратил смотреть на спины своих попутчиков вообще, сосредоточившись на тенях, мелькающих между деревьями, ориентируясь только по громкому треску, который они издавали впереди. Ветки с грохотом ломались под их ногами, свет их фонаря ослеплял, и Гарри отстал еще немного, позволяя чему-то древнему внутри себя направлять движения, превращая шаги в едва слышное скольжение. Отсветы, откидываемые фонарем, заполошно метались впереди, и Гарри дал своим глазам привыкнуть к темноте. Запахи мокрой земли и гнилой листвы кружили ему голову, напоминая о чем-то давно забытом. Змея, встревоженная Гермионой, злобно зашипела, готовясь напасть, и Гарри зашипел в ответ, отсылая ее в другом направлении. Змея повиновалась. Гарри ускорился, догоняя друзей. Та же древняя сила, которая звала его глубже в старый Лес, к запахам прелой листвы и свежего кролика, сейчас говорила ему возвращаться к свету. В Лесу водились хищники пострашнее маленького ужика. Древность внутри него знала, что Гарри еще слишком мал для такого приключения. Хагрид выглядел озабоченным рядом с ним, и он попытался отвлечь его от тяжелых мыслей: — Может, это волк-оборотень убивает единорогов? — Он тут же скривился. Очевидно, что это не та тема, на которую лесничему сейчас хочется говорить. Хагрида, впрочем, его бестактность, кажется, не волновала. Он ответил: — Не, у него для этого скорости маловато. Да и не занимаются они таким, обычно-то. Я вообще, Гарри, что-то не пойму, кто такое сделать мог. В жизни не слышал, чтобы кому-то храбрости хватило единорога убить. Гермиона тут же оживилась, явно готовясь задать вопрос. Гарри знал, что она не сможет этого сделать, еще до того, как что-то изменилось. Воздух наполнился странной силой, каким-то властным присутствием, электрическими разрядами бегущим по его коже. Еще шаг, и Хагрид заметил это тоже. Он замер, прислушиваясь. Гарри взял Гермиону за руку, готовый дернуть ее в сторону от опасности, за секунду до того, как лесничий схватил их обоих в охапку и поднял, как пару котят. Хагрид сделал два больших шага прочь с тропинки и поставил их под высоченный дуб, выхватывая из-за спины лук и быстро натягивая тетиву. Они замерли. Вокруг стояла полная тишина, но постепенно Гарри начал различать какие-то звуки. Капала вода с листвы ближайших деревьев. Где-то неподалеку журчал ручей. Вдали вскрикнула птица. Рядом с ними кто-то шел. Нет, исправил Гарри себя. Скользил. Кто-то скользил неподалеку от них, задевая листву краем мантии и создавая едва слышный шорох, отзвуки которого Гарри и поймал в самом начале. Он затаился, делая глубокие вдохи. Во рту оставались уже привычные запахи листьев, травы и земли, вкусного напуганного кролика и примешивающийся к ним запах огромной змеи. Змея пахла странно. Не так, как пахнут змеи. Она пахла человеком, и кровью, и болезнью, и какой-то жуткой жаждой. Не воды, нет. Даже не крови, хотя Гарри четко мог чувствовать ее голод. Змея жаждала чего-то, медленно скользя среди деревьев, нарушая тишину едва слышными шагами и шорохом мантии. Чего-то давно забытого. Будто змея потеряла что-то давным-давно — настолько давно, что теперь не может даже понять, чего именно ей не хватает. Что-то внутри Гарри отозвалось на это тупой болью. Древность в нем одержимо шипела, толкая его вперед, к захватчику, прогнать его прочь, вцепиться зубами, крепко обнять, ломая хрупкие больные кости и съесть, наказывая. Она же неутомимо тянула его назад: спрятаться, дальше от чужой, страшной, взрослой змеи. В итоге он стоял, плотно прикованный к месту, и дрожал то ли от ужаса, то ли от едва сдерживаемого напряжения. Он не заметил, когда звук исчез. Запах вился вокруг чуточку дольше, медленно отдаляясь. — Так я и знал, — тихо произнес Хагрид. — Бродит тут кто-то, кому здесь делать нечего. — Волк-оборотень? — испуганно спросила Гермиона. Хагрид только поморщился. — Нет, не он. Знатно вас Малфой-то этим оборотнем спугнул, а? Не бойтесь, — он расслабился, скидывая с себя напряжение от неприятной встречи, но лук так и не убрал, внимательно смотря в направлении исчезнувшего звука, — оборотни обосновались к северу, ближе к горам. Отсюда несколько часов пути. — Его голос звучал спокойно, но Гарри хорошо чувствовал исходящее от великана напряжение. Змея, которую он почуял чуть раньше, Лесу не принадлежала. Должно быть, Хагрид тоже понимал ее чужеродность и теперь не знал, как бороться с незваным гостем. Они медленно пошли дальше. Гарри шел рука к руке с Гермионой, больше не решаясь отставать. Вдруг на ближайшей опушке громко треснула ветка. Дети замерли, будто испуганные мыши, Хагрид угрожающе вскинул лук. — Кто там? — лесничий крикнул. — Покажись — или стрелять буду! — Стрелять? — из кустов ему ответил низкий мягкий голос. — Ты хочешь застрелить меня, Хагрид? — Голос звучал так печально, что у Гарри чуточку заныло сердце. За невидимого человека стало как-то даже обидно. Раздался еще один треск, кусты зашевелились, и из-за них, придерживая ветви руками, вышел самый удивительный человек из всех, кого Гарри только видел. Это был мужчина: очень высокий, со странными, будто грубо вырезанными из камня чертами лица, длинной рыжей косой и бородой. Мужчина был раздет: голый торс прикрывал только ремень колчана, полного самодельных стрел, а ниже пояса- Гермиона пискнула. Гарри открыл рот. Ниже пояса у мужчины начиналось конское туловище. — А, это ты, Ронан. — В голосе Хагрида послышалось облегчение. — Прости, друг, не сразу, ну, узнал-то тебя. А сейчас, — он бросил еще один подозрительный взгляд в ту сторону, где они встретили змею, — особенно осторожным надо быть. Он их представил. Загадочный Ронан оказался кентавром. Дети, отойдя от первого шока, с любопытством начали рассматривать необычное создание. Про кентавров они уже слышали — из маггловских мифов, и из уроков истории, и еще немного от профессора Квиррелла, сказавшего, что кентавры — это программа четвертого курса. Ничего из этого, впрочем, ко встрече их не подготовило. Кентавр поднял голову вверх: — Марс сегодня очень яркий. Они тоже на него посмотрели. — И правда, — сказал Хагрид, а потом нетерпеливо посмотрел назад, на Ронана. — Слушай, ты не видел ничего необычного в последнее время? Единороги у меня гибнут. Или, может, одного из них видел недавно? Раненого. Ронан не отвечал, вместо этого продолжая внимательно смотреть на ночное небо. Когда он наконец опустил голову, он посмотрел прямо на Гарри, и в его глазах виднелось такое горькое сожаление, что ему тут же сделалось жутко. — Всегда первыми жертвами становятся невинные, — сказал он, будто не услышав вопроса, прежде чем снова обратиться к великану. — Лес скрывает много тайн. Звук, раздавшийся из зарослей сразу после этих слов, заставил лесничего вскинуть лук. Показался второй кентавр. Хагрид обрадовался: — Бэйн! Как удачно. Слушай, я вот тут Ронана спрашиваю, не видел ли он, э-э, чего-то странного в последнее время. Тут единорог раненый бегает. Ты, мож, слышал чего? Или другие кентавры говорили? Бэйн секунду подумал над ответом. Подошел ближе к Ронану, поднял голову, поглядел на небо. Постоял. Равнодушно заметил: — Марс сегодня очень яркий. Внимательно осмотрел сначала Хагрида, потом детей. Задержался взглядом на шраме Гарри. — У кентавров все хорошо, — он поманил Ронана рукой, — а вот вы глядите в оба. Первая кровь падает громко. И кентавры скрылись в чаще без единого лишнего слова. Хагрид сплюнул: — Вот всегда так с этими кентаврами. Никогда напрямую ничего не скажут. Звездочеты проклятые. Гарри продолжал смотреть странным созданиям вслед, пытаясь вернуться в то обостренное состояние, в котором он был всего пару минут назад. Почему-то ему казалось, что их запах мог бы рассказать ему очень и очень многое. Что они имели в виду, говоря про первую кровь? — Хагрид! — воскликнула Гермиона, вырывая его из мыслей. — Смотри! Она указала дрожащим пальцем куда-то вверх. На небе, рядом с ярко-красным Марсом, медленно опадал сноп волшебных искр.