***
Как этот лес умудрялся становиться хуже и хуже с каждой секундой, Гарри совершенно не представлял. Они уходили все глубже, в направлении, которое показал им Хагрид, и с каждым новым шагом ему становилось все дурнее. Кровь тут была повсюду: она заливала корни деревьев, оставалась на их стволах, обсыпала тонкой серебряной пылью головки ночных цветов и неприятно хлюпала под ногами, смешиваясь с грязью. — Смотри, — тихо сказал Невилл, вытягивая руку вперед. Они полезли между толстыми ветвями старого дуба и вышли на поляну. Залитая лунным светом и кровью, она испускала потусторонний серебряный свет, оставляя лежащий в паре метров от них труп утопать в тяжелом кровавом тумане и запахе распустившегося мирабилиса. Невилла вырвало. Гарри сделал шаг ближе к единорогу и замер, заслышав знакомый шорох. Кусты зашевелились. Гарри сжал зубы, оглушенный резким и сильным желанием броситься вперед и вцепиться в еще теплое тело перед ним. Фигура, выступившая из леса, не колебалась. Одним быстрым, почти животным движением она бросилась к единорогу, вгрызаясь в его мощную шею и единым укусом разрывая артерию. Крови стало даже больше. Невилл за его спиной издал какой-то жалкий звук, не решаясь двигаться, прекрасно понимая, что случится, если они привлекут к себе внимание чудовища. Чудовище отвратительно походило на человека. У него было две ноги и две руки, голова, скрытая капюшоном мантии, и быстрые, хорошо просчитанные движения. В отупевшем от ужаса сознании Гарри мелькали истеричные, не имеющие ни капли смысла мысли. Змея стояла перед ним, готовая убивать, а его желудок наполняли дурные чувства. Змея пахла как дом, как семья, как kin и espèce, и Гарри не знал ни единого этого слова. Чудовище повернуло голову. Чужие чувства и незнакомые слова в его желудке сделали твист. Должно быть, что-то из этого отразилось на его лице, потому что теперь оно смотрело не просто в их с Невиллом сторону, а прямо на него, прямо в него, слизывая стекающие по невидимому подбородку горячие густые капли. Откуда он знал, что капли горячие и густые, Гарри тоже не понимал. Чудовище поднялось. Невидимая связь между ними натянулась до предела, прежде чем лопнуть с громким звоном, и Гарри наконец-то обрел контроль над своим телом. Не теряя ни секунды, он бросился к Невиллу, выталкивая его с поляны в сторону замеченного им ранее оврага, надеясь убрать друга как можно дальше от опасности. Мальчик свалился вниз с громким визгом, покатившись кубарем, но Гарри не стал тратить время на беспокойство, тут же отскакивая в другую сторону, уводя змею за собой. Уж лучше Невилл сломает ногу, чем увидит рассвет в зубах неизвестной твари. Змея была быстрая. Она загоняла его в угол, не давая времени на передышку, уводя все дальше и дальше и от поляны, и от любой возможной помощи. Гарри запнулся о корень, падая с громким всхлипом. Змея протянула к нему свои длинные тощие руки. Шрам разорвало ослепляющей болью. Щеку разорвали острые когти. За его спиной послышался стук копыт, и боль поглотила все целиком. Гарри пришел в себя только через пару минут, скрючившись на грязной земле, прижав ладошки к кровоточащему лицу и задыхаясь от перенесенной боли. Боль уже проходила, кончаясь так же внезапно, как и началась, оставляя после себя крупные судороги и привкус железа во рту. Он не мог хорошо видеть, но с уверенностью мог сказать, что чудовища больше не было рядом. Гарри дрожащими руками нащупал перепачканные очки. Темные пятна на их линзах и в его глазах перекрывали почти половину видения, но кентавра, возвышающегося над ним, не спускающего глаз с Леса вокруг, он видел четко. Будто почувствовав, что ребенок пришел в себя, кентавр повернулся. Это был не Ронан и не Бэйн. Этот кентавр был моложе, с белокурыми волосами и белоснежным туловищем, усыпанным темными пятнами. — Вы проснулись, — с облегчением сказал он. — Я уж было испугался, что все было зря. — Все было зря? — Гарри недоуменно наклонил голову. — Что было зря? — Все, — мелодично ответил кентавр, пробегаясь взглядом по его все еще болезненно пульсирующему шраму. — Вставайте, мистер Поттер. Мы должны проверить второго ребенка. Напоминание о Невилле мигом стряхнуло с него всю усталость. Как он там? Гарри хоть и подумал тогда, что сломанная нога — достойная плата за спасение, теперь, когда прямая опасность отступила, он начал понимать, что идея была не такая уж и хорошая. Он очень надеялся, что с ним все в порядке. И что Змея, злая после неудачи с Гарри, не решила отыскать второго мальчика. Он решительно кивнул, вскакивая на ноги, игнорируя вмиг усилившееся головокружение и тошноту. Кентавр одобрительно кивнул, мягко ему улыбаясь. — Садитесь на меня, так будет быстрее. — Он склонил колени, позволяя Гарри забраться на него. — Меня зовут Флоренц. А вам не стоит оставаться в Лесу дольше необходимого. Марс сегодня очень яркий. Гарри недоуменно моргнул, не совсем понимая связь между далеким Марсом и грозившим им весьма реальным чудовищем, но спорить не стал. Кентавр был добрым и очень красивым, с изящными чертами лица и огромными сапфирово-синими глазами. Гарри почувствовал, как нагреваются щеки. Таких красивых (людей? кентавров? мужчин?) он еще не встречал. Флоренц оказался еще и очень быстрым. Буквально за минуту они преодолели все то расстояние, которое Гарри пробежал, пытаясь убраться подальше от жуткого существа, и осторожно спустились в овраг. Едва они добрались до нужного места, Гарри спрыгнул с его спины и бросился на поиски Невилла, игнорируя боль во всем теле. — Гарри? — раздалось совсем близко и неверяще-радостно. — Гарри! Ты в порядке! Невилл вылетел из ближайших кустов на скорости, ничуть не уступающей скорости Флоренца, и счастливо повис на его шее, тут же отстраняясь и придирчиво оглядывая, пытаясь найти повреждения. Только когда он осмотрел друга несколько раз, Невилл наконец расслабился. — Как хорошо, что ты здесь. Я так испугался, — пожаловался он, кидая любопытный взгляд на Флоренца, заинтересованный, но слишком воспитанный для того, чтобы представляться первым. Гарри поторопился их представить, сбивчиво объясняя ему подробности своего спасения и тут же начиная извиняться за свой толчок. Невилл только отмахнулся, склоняясь в традиционном волшебном поклоне сначала перед Гарри, а потом и перед Флоренцем. — Забудь. Если бы не ты, я, наверно, уже умер. Так бежать от этой твари я бы точно не смог. — Он одарил кентавра сияющим взглядом. — Спасибо вам огромное! Боюсь представить, что случилось бы, не будь вас рядом. Флоренц только бледно улыбнулся и поспешил отвернуться. Теперь, когда адреналин и радость от встречи сходили с него, Гарри заметил, что кентавр не выглядит таким уж довольным своим решением. Он нахмурился. Неужели Флоренц жалел о помощи им? Прежде чем он успел спросить у него что-нибудь, послышался уже знакомый перестук копыт. С противоположной стороны оврага к ним подходили Ронан и Бэйн. Гарри подавился приветствием. На их лицах была написана всепоглощающая ярость. — Флоренц! — прогремел Бэйн. — Что ты делаешь? Вмешиваешься в ход звезд, будто имеешь над ними какую-то власть! Любое колебание, до этого отражавшееся на лице Флоренца, мигом исчезло, стоило Бэйну упомянуть звезды. — Ход звезд? — зашипел кентавр, будто разозленная змея, а его красивое лицо искривила такая злоба, что Гарри сделалось жутко. — По-вашему, я должен был просто бросить этих детей на произвол судьбы? Просто оставить их и оправдывать себя «неизбежностью»? — Ты молод, — Ронан, в противовес Бэйну, говорил спокойно, но и он был очевидно недоволен решением Флоренца, — и многого не понимаешь. Кентавры не должны мешать тому, что предопределено. К тому же, — он бросил на мальчиков нечитаемый взгляд, — это дело нас никак не касается. Флоренц только язвительно фыркнул, гарцуя на одном месте: — Вас никогда и ничего не касается, старшие. К чему нам предсказывать будущее, если все, что мы делаем, — это сидим и ждем, пока оно исполнится? Вы что, не видели мертвого единорога? Это больше не дело людей. Тот, кто рыщет сегодня по нашему Лесу, не станет сдерживаться и не проявит милосердия к волшебным созданиям. Лично я не собираюсь позволять ему творить все, что заблагорассудится. Кентавр резко развернулся, бросив на них предупреждающий взгляд: — Пойдемте. Я проведу вас к краю Леса, — и бросился прочь. Гарри кинул испуганный взгляд на оставшихся кентавров, но они, кажется, не собирались их останавливать. Бросив в Невилла быстрый Лигиументум, связывая их руки вместе, он побежал вслед за Флоренцом, ориентируясь по мелькающему впереди белоснежному пятну его крупа и изо всех сил стараясь игнорировать вопросы Невилла.***
Гарри не спал. Он часами лежал в постели, сжавшись в маленький клубок под одеялом, подавляя дрожь и непрошенные мысли. Он знал, зачем нужна кровь единорога. Он знал, кому она могла понадобиться. Он очень-очень не хотел об этом думать. Он не боялся Волдеморта. Ни когда впервые услышал его имя, ни когда узнал, что тот мечтает его убить, ни когда понял, что Снейп хочет похитить философский камень вовсе не ради пары лишних галлеонов в кармане. Но теперь он не был просто отзвуком давней трагедии и не был дурацким французским именем, которое все боялись произносить. Он был настоящим. Живым, дышащим (чужое дыхание опасно близко к нему, легкое, почти ласковое прикосновение пальцев, оставившее три глубокие царапины на его щеке), материальным. Лорд Волдеморт больше не был страшной историей. Он был здесь, он был рядом, он пил кровь единорогов, поддерживая в себе силы до тех пор, пока Снейп не принесет ему камень. Гарри содрогнулся, прижимая ладонь к пульсирующей щеке, сворачиваясь плотнее в клубок. Лорд Волдеморт был прямо здесь, и, как только Снейп принесет ему камень, он сможет… сможет… Гарри залез под одеяло с головой. Он не хотел умирать.***
Гермиона обвела их серьезным взглядом. — Сегодня. Дамблдора не было за завтраком. Он не появился и за обедом, и они, не сговариваясь, тут же кинулись к комнате с трехголовым псом. Пес был на месте, но нервы это успокоить не помогло. До конца семестра оставалось всего пара дней, директора не было, а самый страшный темный волшебник столетия окопался в хогвартском лесу, готовый к своему возрождению. Сегодня. Никаких других вариантов не было. Гарри нервно сглотнул. Он и сам не знал, как умудрился закончить год и сдать экзамены, потому что каждый день с той самой злополучной ночи в Запретном лесу, он проводил в ожидании неизбежного появления Волдеморта. Остальные — даже Невилл, — кажется, и думать о нем забыли, но Гарри все так же вертелся ночами, просыпаясь от кошмаров, заставляющих его шрам гореть, а странную связь, которую он впервые ощутил в ту ночь, натягиваться до предела, окутывая его болью. Сегодня. Сегодня все закончится. Гарри ничего не мог поделать с чувством облегчения, которое приносила эта мысль. — Повторим план. Гермиона вытащила из сумки потрепанный блокнот, и они привычно склонились над ним, в который раз оглядывая мелкие буквы и яркие стрелочки. — Мы будем сидеть на стреме, спрятавшись под мантией, — Гарри в ответ на ее слова продемонстрировал мантию-невидимку, которую с некоторых пор брал везде с собой, — и, как только заметим кого-нибудь подозрительного — то есть Снейпа, тырящего их камень, — мы трое осторожно последуем за ним, а Гарри побежит к ближайшему декану- — Нет, нет, нет, — он среагировал на это мгновенно, — почему это я должен бежать за деканом? Невилл вздохнул, Рон устало застонал. Обсуждался этот вопрос не первый раз, но Гарри останавливаться не собирался. Гермиона привычно ответила: — Ты единственный, у кого есть хоть какая-то причина потерять профессора Снейпа, если это и правда будет он. Он твой декан, так что никто не удивится, если ты попросишь помочь глав других факультетов с его поисками. — К тому же, — осторожно заметил Невилл, — ты единственный, кто сможет соврать. Гарри раздраженно забурчал. Это была правда. Гермиона до жути боялась врать профессорам, тем более деканам, Рон до жути боялся Макгонагалл, а Невилл просто был очень хорошо воспитан и покрывался стойким румянцем каждый раз, когда пытался сказать неправду старшим. Все это уже было тысячу раз обговорено, но его это ни капельки не радовало. Больше это не было просто веселым приключением. Это была война, самая настоящая. Он все же кивнул с неохотой. В конце концов, внизу будет только Снейп — Волдеморт ни за что не решится явиться в Хогвартс самостоятельно. С этой точки зрения, внизу, внутри замка, было даже безопаснее, чем где-либо еще. К тому же там их спины будет охранять Пушок. Псу Гарри доверял и снова кивнул головой, в этот раз чуть радостнее. Гермиона продолжила: — Пока деканы идут, мы выждем время и затем последуем за вором. — Она вела палец вдоль самой большой — ярко-красной — стрелки. — Мы не знаем, что конкретно находится под люком, так что мы должны быть предельно осторожны, понятно? Помните, наша задача — не остановить его, а отрезать ему пути к выходу. Никто не должен с ним драться, а если мы все-таки столкнемся- — Сосредоточиться на побеге, да-да, — Рон фыркнул. — Мы все помним, Гермиона, не волнуйся. Все пройдет как по маслу. Девочка нахмурилась, но спорить не стала. — Хорошо. Тогда сейчас мы оставим одного, чтобы следить за входом в комнату, а сами пойдем в наши гостиные. Не привлекайте внимания, ладно? Потом поужинаем, сменим постового и соберемся в коридоре перед отбоем. Все согласно кивнули. Вряд ли вор попытается украсть камень днем. Они сыграли на кулачки, выбирая первого следящего. Выпало Рону, и Гарри раздраженно почесал так и не зажившую до конца щеку. Прошло уже несколько недель, а ранки так и не начали скидывать корочку. Обычно на нем все заживало как на собаке, но Гарри старался не думать об этом лишний раз. У него было достаточно поводов для волнений и без мыслей о всяких инфекциях, которые ему мог занести Темный Лорд. Интересно, отвлеченно подумал он, выдавая мантию Рону, болеют ли Темные Лорды бешенством? Он надеялся, что нет. От бешенства нужно было ставить уколы, и он искренне сомневался, что это было такой уж распространенной практикой в волшебном мире. «Не важно». Он встряхнул головой, выкидывая из нее дурацкие мысли. Сегодня будет длинная ночь, пора было отставить глупости в сторону.