The boy

Они переглянулись. Гарри, оперевшийся о стену и тяжело дышащий, производил впечатление сумасшедшего. — Ты хочешь сказать… — ...что могу говорить со змеями, да, Невилл, чтоб тебя. Гарри стукнулся затылком о каменную стену. А потом еще пару раз, для полноты эффекта. — И ты уверен, что… — Невилл приподнял бровь, все еще не убежденный. — Да, я уверен! Я не сумасшедший, окей? Я это, типа, не выдумал или что-то вроде. Дети обменялись недоверчивыми взглядами. Не то чтобы они ему не верили, вовсе нет. Просто… каковы вообще были шансы? Мальчик, известный на всю Британию победой над темным магом, теперь признается, что владеет парселтангом. Еще и сразу после всей этой глупости с комнатами и надписями. Звучало нереально. Или как дурной розыгрыш. Гарри раздраженно застонал. — Знаете что? Пойдемте. — Внезапно он отскочил от стенки, снова напоминая прежнего гиперактивного себя. — Пойдемте, пойдемте. Сами все увидите. Он с силой начал толкать их в спины, провожая в одному ему только понятном направлении. Невилл был готов поклясться, что в какой-то момент услышал чуть шипящее «придурки». Два пролета, один громкий спор между Роном и Гарри — и наконец они снова были в подземельях, замерев перед запыленной картиной в самом дальнем коридоре. Теперь, придя, Гарри, кажется, потерял какую-то часть своего запала, нервозно застыв. Рон сзади откликнулся немного раздраженным: — Она же немая, нет? Гарри ответил очень раздраженным: — Сам ты немой, придурок. А леди на картине окатила их всех насмешливым взглядом. Невилл прищурился, вглядываясь в окружающий ее орнамент. Темно-зеленые листочки плюща переплетались с золотисто-красными веточками дикого винограда, поднимаясь вверх и расползаясь во все стороны, заключая девушку в клетку. Между ними… Невилл прищурился, пытаясь разглядеть получше. Гарри, успевший прийти в себя, нетерпеливо постучал по торчащим листочкам. Изумрудные ленты, которые Невилл заметил секундой раньше, зашевелились, расплетаясь, и из общей массы медленно, будто только проснувшись от долгой спячки, показались миниатюрные змеиные головы. Гермиона вскрикнула. Рон крепко сжал ее руку, тоже немного испуганный. Невилл смотрел во все глаза, уже догадываясь, что сейчас случится. Мальчик ласково пробежался пальцами по орнаменту, будто поглаживая выползших змей. Они подставили ему головы и счастливо зашипели. Невилл вздрогнул. Гарри медленно открыл рот {Тварь распахивает пасть, полную острых зубов и длинных ядовитых клыков, все шире и шире, суставы скрипят и трещат, ломаясь, оголяя голодную глотку, готовую его сожрать}, не слишком сильно, но достаточно, чтобы его клычки, самую капельку более длинные и острые, чем у любого другого мальчика их возраста, показались наружу. А потом Гарри зашипел. Невилл замер, полный неописуемого ужаса, снова посреди зачарованной комнаты, полной огня и кровавых капель разбитого камня, в полной власти жуткого чудовища, отдающего приказы на неизвестном языке. Он не знал, какие у него были ожидания насчет парселтанга. Может, он думал, что Гарри будет говорить простыми словами, каким-то чудом понимая, что ему отвечают маленькие масляные змеи. Или что он будет шипеть, так, как иногда шипят маленькие дети и злые кошки — немного глуповато и неправильно в его рту звучаще. Может, он вообще не ожидал, что Гарри сможет заговорить, так до конца ему и не поверив. Что угодно, но только не это. Гарри говорил, с такой легкостью и естественностью вырывая из своей глотки совершенно нечеловеческие звуки, что становилось страшно. Мальчик будто даже не замечал, что он делает не так. Леди в картине, видя их лица, беззвучно рассмеялась, одарив Гарри странным взглядом. Он говорил точь-в-точь как Чудовище. На секунду Невиллом овладело дикое желание схватить меч из ближайших доспехов и проткнуть его насквозь. Быть может, Гарри все-таки встретился с ним тогда? Может, от его друга не осталось больше ничего, кроме пустой оболочки с усталыми глазами? Может, если он его проткнет, из его тела, будто сбрасывая старую чешую, покажется ужасная змея, завладевшая им Мерлин знает сколько времени назад? — Охренеть, — раздалось тихое Рона. Гермиона рядом с ним активно закивала, ее кудряшки запрыгали, а Невилл позволил себе чуточку расслабиться, заталкивая жестокие мысли подальше в угол своего сознания. Гарри отвлекся от своего разговора и вернул внимание им. На его лице красовалась такая широкая и самодовольная ухмылка, что Невиллу тут же стало тошно. — Вот видите. Я же говорил. — Он еще раз пробежался по орнаменту пальцами, и змеи спрятались обратно в листву. Невилл, не способный себя сдержать, язвительно заметил: — Так себе повод для гордости, — и тут же пожалел об этом, когда на лице друга проступила обида. Гермиона, как всегда укутанная теплым одеялом сухих фактов, защищающим ее от ужасов внешнего мира, спокойно объяснила: — Профессор Бинс сказал, что связь змееустов с темной магией — распространенный стереотип. — Она одарила Гарри изучающим взглядом. Мальчик, кажется, немного смутился. — Так что, полагаю, в этом нет ничего настолько уж страшного. Просто не самый распространенный талант. Рон, удивительно молчаливый последние несколько минут, ткнул ее в плечо, привлекая внимание. — И все-таки, — он поочередно посмотрел в глаза всем присутствующим, — не думаю, что кому-то, кроме нас, стоит об этом знать. Он был таким серьезным, что Невиллу даже стало странно. Все согласились. Не стоило сообщать об этом сейчас. Уж точно не тогда, когда все вокруг говорят о вновь открытой Тайной комнате. Внезапно Гарри, с лица которого слетело все самодовольство, нахмурился. Внимательно осмотрел друзей. Гермиона глядела на него как на какой-то научный экспонат, Рон — как на ядерную бомбу без красной кнопки, а Невилл прятал глаза. Они явно не понимали. Не понимали ни что значило быть змееустом, ни что значило быть змееустом для него. «Не понимают», — согласилось эхо внутри него. «Другие», — подсказало оно ему с какой-то странной интонацией. Другие. Они были его друзьями, его лучшими друзьями, но они были другие. Они не понимали. Это не их вина. Гарри резко вздохнул. Ничего страшного. У него есть тот, кто точно поймет все, что бы он ни рассказал. *** Том мягко пел, собираясь в едва заметный силуэт из летающих в воздухе пылинок, подсвеченных светом из расположенного высоко под потолком окна. В лучах солнца он казался каким-то даже тепло-золотистым, вместо привычного черно-белого. Темный кожаный дневник, непонятно когда сбежавший из сумки, лежал перед ним, тихо шелестя старыми страницами. Том его ждал. Когда Гарри вошел, он сразу повернулся к нему. Мягко улыбнулся, и мальчик тут же ярко улыбнулся ему в ответ. Тревоги отступили. Том всегда знал, как заставить его чувствовать себя лучше. Друг мягко поманил его, и он подошел ближе, не задумываясь. Холодные, несуществующие руки Тома ласково пробежались по его лицу, обвели шрам и откинули несколько прядей со лба. Гарри подставился прикосновениям, будто котенок, готовый замурлыкать. Его шрам мало кому нравился, и он был рад, что Тому он нравится так же сильно, как и ему самому. Они так похожи. «Мы так похожи», — откликнулся эхом Том, не снимая с лица приклеенной доброй улыбки. — Ты слышал, что там было, Том? Парень кивнул. — Тебе все еще тяжело говорить самому? Парень кивнул снова, в этот раз немного раздраженно. Секунду подумал и: — Тяжело самому? Когда Том говорил сам, его голос звучал как рвущиеся листы бумаги, так что Гарри предпочитал болтать с ним через дневник. Или, когда Том был в настроении, внутри дневника. Там он, запутанный в бесконечных бессмысленных воспоминаниях, звучал мягко и мелодично, а его хорошо поставленная речь напоминала Гарри о принцах из сказок и дикторах из радио. Мальчик устало вздохнул, кивая. Том единственный знал, как тяжело ему в последнее время. Его ноги подкосились, руки видения обрели плотность. Гарри осторожно сел на кровать. Том заботливо ему улыбнулся, пряча в уголках губ голод. Ему хотелось сразу все, сразу больше, но он уже отлично знал, насколько в любом деле важно терпение. Вместо того, чтобы вгрызаться, он подошел ближе, мягко обвиваясь вокруг чужого живого тепла своими руками, будто греющаяся на ветке змея. Умиротворенно вздохнул, когда голова Гарри обессилено упала ему на плечо. Мальчик завозился, прижимаясь ближе. — Ты правда слышал, Том? Как думаешь, что все это значит? — Он говорил очень тихо, едва слышно, несмотря даже на то, что кроме них в комнате никого не было. — Что мы похожи, — фыркнул в ответ он, не желая обсуждать это слишком глубоко, и начал укладывать ребенка в постель, укутывая теплым одеялом, пытаясь хоть как-то согреть умирающее тело. — Похожи?.. — Гарри недоуменно нахмурился. Эффект чуточку смазался уже закрывающимися глазами. Том кивнул, но объяснять дальше не стал, ограничившись повелительным: — Спи. Ты устал. Мальчик, будто только и ждал разрешения, безвольно обмяк в его руках. Том довольно вздохнул, прижимаясь к нему еще ближе. Если все пойдет так же, уже к концу года он сможет его съесть. И, если его предположения о силе ребенка были хотя бы вполовину верны, после этого он с легкостью сможет выйти из дневника. Крестраж снова обвел пальцами чудный шрам. Как интересно иногда поворачивается судьба. Он несколько раз на разные лады повторил «похожи», убаюкивая, и вскоре провалился в пустоту несуществования, заменявшую ему сон, экономя силы. Силы понадобятся им обоим. И весьма скоро. *** Большой зал был сегодня ужасно тихим. Гарри неуютно поежился. Он уже знал, что случилось вчера, пока он мирно спал в своей кровати, но от этого ощущение странности, ненормальности и открой-свои-чертовы-глаза-ты-что-правда-ничего-не-видишь не проходило. Последнее у него вообще стало появляться очень часто. К чему бы, интересно. Он бросил заинтересованный взгляд на старосту Фарли. Она с непривычным сочувствием смотрела куда-то в сторону стола Гриффиндора, молча заканчивая свой завтрак. Гарри догадался, что она смотрит на Перси Уизли. Должно быть ей, как старосте, лучше всех понятно каково это — потерять одного из своих подопечных. Раздался тихий стук. Абсолютно все, кто находился в зале, повернули головы. Директор, поднявшийся со своего места, окинул их ужасно грустным взглядом. — С сожалением сообщаю, что мистер Криви все еще не пришел в себя. Зал взорвался тихими шепотками. Дамблдор остановил их одним повелительным движением руки. — В связи с этим Хогвартс ввел несколько новых правил, которые вступят в действие начиная с сегодняшнего утра и продолжат действовать до выяснения деталей происшествия и устранения возможной угрозы. Гарри сглотнул. Колина было жалко, даже если все, что мальчик делал в свое свободное время, это преследовал Гарри со своим фотоаппаратом. Он привык как минимум недолюбливать своих фанатов, но Колин… Колин был ничего. — Во-первых, время отбоя, после которого ученикам запрещено покидать гостиные своих факультетов, теперь на час раньше. Во-вторых, я прошу старост младших курсов организовать всех своих подопечных таким образом, чтобы любое перемещение, совершаемое ими, происходило в группах. Директор внимательно оглядел их, будто пытаясь понять, насколько серьезно его слова были восприняты. Внезапно он столкнулся глазами с Гарри. Холодные глаза с острыми искорками ворвались в его сознание, раскидывая вокруг эмоции и впиваясь тощими сильными руками в чувства, переворошив все внутри. Том, задетый отголосками их натянувшейся связи, вскинулся внутри него как паук, чью паутину задели и чуть не сорвали. Гарри поторопился опустить взгляд вниз. Дамблдор продолжил, ничем не показывая, что произошедшее не было галлюцинацией: — На этом все. Я расскажу вам о любом изменении в состоянии мистера Криви, так что, пожалуйста, не наводняйте Больничное крыло и не мешайте работать бедной мадам Помфри. Он громко хлопнул в ладоши, и старосты быстро поднялись с мест, начиная выстраивать всех по группам. Внимательно, не упуская ни единого движения, Гарри проводил уходящего директора взглядом. Он был потерян. Какая-то жуткая смесь эмоций душила его, поднимаясь из груди и забивая бронхи. Голова кружилась, глаза болели, будто он совсем не спал прошлой ночью, и мальчик осторожно, опасаясь быть замеченным, засунул руку в сумку, судорожно нащупывая знакомый дневник и прижимая его ближе к себе. Теплая, как будто живая, кожа едва ощутимо дрожала под пальцами, имитируя сердцебиение и капля за каплей высасывая из Гарри страх и сомнения. Усталость накатила на него волной, вымывая из головы все мысли. Он умиротворенно вздохнул. Должно быть, присутствие друга так хорошо на него действовало. Гарри решил, что с этого момента всегда будет держать дневник в руках, и счастливо улыбнулся, когда Том отозвался на это довольным мурлыканьем. *** Земля стремительно удалялась из-под ног, и Гарри немного покачнулся, почувствовав, как радостно стукнулось его сердце. Все-таки он был прав. Квиддич — это отлично. Ну и что, что Том ворчал. Том вообще много ворчит. Переживет. Он наклонился вперед, посылая метлу быстрее. В ушах засвистел ветер, верхушки деревьев пролетели на краю его зрения, солнце ударило в глаза, и Гарри счастливо рассмеялся, борясь с желанием раскинуть руки в стороны. Квиддич — это отлично. Снизу раздалось громкое «Поттер!». Гарри резко развернулся, тормозя в воздухе, точь-в-точь как это делали крутые парни в воскресных фильмах. Флинт закричал еще раздраженнее, но Гарри только хихикнул. — Свернет ведь шею, а. — Капитан качал своей большой квадратной головой и напоминал дуб в ветреный день. Очень ветреный день. — Долбан. — Сам как снитч отсюда, — согласился с ним Пьюси. Гарри Поттер и правда был очень хрупким и маленьким. Отлично для ловца, очень плохо для нервов окружающих. Как они выпустят ребенка на поле против бладжеров, он вообще не представлял. Пополам ведь переебут. Флинт громко засвистел. Младшекурсники не среагировали. Засвистел еще громче, а потом еще чуть-чуть и, наконец, покраснев и закашлявшись, зло замахал палочкой, отправляя свисток вверх. Там он, повертевшись на месте, засвистел в два раза сильнее, чем Флинт до этого, и даже подлетел прямо к Малфою, хвастающемуся о чем-то Нотту. Зависнув над его ухом, свисток взвизгнул в последний раз, едва не заставив того свалиться с метлы. Медленно, очень медленно, команды собирались в центре поля. Магически усиленный голос Маркуса Флинта прогрохотал в воздухе, заставив всех вздрогнуть и опустить головы вниз. Капитан постучал древком метлы по большому деревянному сундуку, который Гарри внимательно рассматривал. Сундук был сделан из дуба, потемневшего от времени и множества липких детских рук, лапавших его за все года его службы, с красиво вырезанным узором и тяжелой крышкой, которая сейчас нетерпеливо подпрыгивала на месте, готовясь выпустить игровые мячи. Такие сундуки Гарри уже видел у Уизли, но у них был не полный набор — один бладжер улетел, а золотой снитч заменяла специально зачарованная шишка, — и ему не терпелось увидеть все мячи в действии. — Сюда глядим, мелочь, — все и так уже смотрели, — щас буду вам все объяснять. Правила, надеюсь, все знают? Последовала гробовая тишина, прерываемая только свистом ветра. Маркус заорал еще громче: — Я спросил: правила все знают?! — Вместе с магией, сделавшей его голос в два (или может даже три) раза громче голоса нормального человека, это дало потрясающий эффект. Дети отозвали нестройным хором согласных голосов. — Отлично. Ну остальное фигня. Ща сыграете друг с другом, мы с Пьюси поглядим, может, Боул с ребятами подтянется. Потом сыграем с победившими, посовещаемся чуток и выберем лучших. Понятно? Молчание. Гарри услышал, как где-то вдали закричал петух, и внутренне поморщился. Петухов он впервые в жизни увидел только в этом году и, откровенно говоря, не против был больше никогда их не видеть. У него с ними была, как выразился Том, категорическая несовместимость и взаимная антипатия. Слово «антипатия» Гарри тоже впервые услышал только в этом году, но еще не разобрался в своем к нему отношении. Флинт рявкнул: — Не слышу! — так, что Гарри поторопился вынырнуть из мыслей и вместе со всеми прокричать согласие. — Чудно. Погнали. — Он скинул крышку с сундука одним точным пинком. Бладжеры тут же взвились в воздух, разлетаясь в разные края поля, квоффл Пьюси подкинул в воздух почти мгновенно, заставив игроков ринуться за ним в центр, будто стаю голодных псов, а снитч, не заметный в общей куче, быстро взлетел вверх, теряясь из виду. Гарри, захваченный врасплох, удивленно моргнул. А затем, не тратя ни единой лишней секунды, тоже поднялся выше, следуя примеру своей цели. Солнце било так ярко, что почти полностью слепило глаза; игроки вокруг него и под ним мельтешили невнятным калейдоскопом, а золотого снитча все еще не было видно. Гарри поднялся еще выше, уходя от толпы. Краем глаза заметил зависшего неподалеку Малфоя, также высматривающего снитч. К черту. Так у него ничего не выйдет. Он полетел вперед, медленно огибая поле, пытаясь найти знакомый блеск сначала по бокам, а потом в общей куче, перекидывающейся квоффлом. Ускорился, позволяя ветру снова засвистеть в ушах, и, пролетев еще один круг, наклонил древко метлы вниз, уходя в пике. Малфой тихо вскрикнул. Гарри летел так быстро, что со стороны казалось, словно он падал. Флинт подготовил палочку, готовый ловить, Пьюси обеспокоенно нахмурился, но Гарри ловко выровнял метлу у самой земли, заканчивая свое небольшое представление широкой победной улыбкой. Флинт выругался себе под нос, снова опуская палочку. Эти ему дети, блин. Гарри, все еще усмехаясь, сделал еще один круг, в этот раз уже понизу, едва не царапая землю прутьями метлы. Снитча не было и здесь. Разочарование и легкий испуг кольнули в груди, но мальчик только сжал зубы крепче. Ничего. До конца матча, если судить по, откровенно говоря, весьма слабым успехам загонщиков, время еще было. Он сделал глубокий вдох. Окей, Поттер. Соберись. Снова поднявшись выше, он внимательно осмотрел поле. Поднял голову, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в ярком свете солнца. Повертелся на месте, оглядывая сначала тот бок поля, который граничил с Запретным лесом, потом обе стороны с кольцами для мяча, и переводя взгляд на пустующие трибуны. Он был уже готов отвернуться, когда внезапно на краю его зрения мелькнуло что-то подозрительно яркое. Гарри прищурился. Между деревянными скамейками непринужденно порхал крылатый мяч. Он не стал думать долго, тут же посылая метлу в полет. К сожалению, Малфой, кажется, тоже его заметил — и теперь летел туда же с противоположной стороны. Гарри закусил губу, ускоряясь. Плохо. Плохо-плохо-плохо. Драко уже успел прожужжать уши абсолютно всем о своей новейшей супер быстрой метле, и сегодня Гарри смог лично убедиться в том, что это было не пустое хвастовство. Его метла была быстрая. Типа, быстро быстрая. У команды Слизерина было несколько хороших метел, одна из которых традиционно всегда доставалась ловцу, но все-таки они не шли ни в какое сравнение с Нимбусом-2001. В прямой гонке он точно не выиграет. Стоило ему об этом подумать, снитч резко вильнул в сторону, уходя вниз, петляя между учительскими трибунами и спускаясь к месту комментатора. Гарри едва сдержал победный крик, вместо этого направив силы на новое пике. Он научился ему еще на первом курсе и отточил до блеска в Норе, едва не доведя бедную миссис Уизли до инфаркта. Справедливости ради, Драко и вправду летал весьма неплохо, так что в пике они вышли практически одновременно. Но с Гарри ему было не тягаться. То ли он не делал его так же часто, то ли просто испугался, но, когда метла Малфоя начала опускаться вниз, Гарри уже падал. Практически вертикально, практически в свободном падении, точно зная, что если не использует гравитацию в свою пользу, то ни за что не сможет обогнать Нимбус. Скамьи стремительно приближались. Малфой, выругавшись, резко затормозил, не рискуя. Гарри вытянул руку вперед. Теперь его метла просто падала, не поддерживаемая и не направляемая. Он напрягся, вытягиваясь всем телом, чувствуя струну, в которую превратился от спины до самых кончиков пальцев, и внутренне сжался, готовясь к удару. — Блять! — закричал Флинт, приковывая внимание остальных игроков к происходящему на трибунах, пытаясь успеть поймать ребенка. Безрезультатно. Дерево обвалилось с громким треском. Флинт побежал вперед с такой скоростью, будто уматывал от голодной мантикоры, попутно останавливая игру оглушительным свистом и руганью. — Поттер? — Малфой прозвучал нехарактерно обеспокоенно. — Поттер! Слизеринец быстро приземлился, осторожно вставая на не пострадавшую часть трибуны и вглядываясь в обломки скамей, окруженные облаком опилок. Откуда-то сзади послышался громкий топот и взволнованные голоса. Из огромного провала в полу внезапно высунулась тощая, бледная и чуточку кровоточащая рука. Драко облегченно выдохнул. — Совсем дурак?! Хочешь, чтобы все говорили, что Слизерин пристукнул национального героя или что? Придурок, — последнюю часть он выплюнул, надевая привычную холодно-брезгливую маску. Однако Гарри, чья еще более встрепанная, чем обычно, голова показалась вслед за рукой, не только не казался виноватым, но и вообще, кажется, не волновался о происходящем. Даже наоборот — он улыбался. Широко и так довольно, что Драко тут же захотелось пинком отправить его обратно в этот провал. Реально придурок. Сзади подлетала остальная часть команды, и капитан наконец взобрался по лестнице, теперь пытаясь перевести дыхание для прочувствованной гневной лекции. Однако прежде, чем кто-нибудь успел сказать хоть слово, Гарри раскрыл крепко сжатый кулак, выпуская из груди тихий, дрожащий от эмоций, смешок. На его ладони, слабо трепыхая крылышками, лежал золотой снитч.