The boy

Посреди магазина, странно выделяясь на фоне невысоких книжных полок, стояла женщина. Ее прямая, буквально несгибаемая спина будто продолжалась в длинную тяжелую юбку старомодного платья, собиравшего подолом всю валявшуюся тут и там грязь, а огромная шляпа с чучелом какой-то неизвестной Гарри пыльной птицы, казалось, подпирала собой потолок, добавляя женщине как минимум метр к ее и без того немаленькому росту. Рядом с ее высоким лбом и длинным горбатым носом Невилл казался еще круглее и мягче. Там, где у женщины были острые, яркие черты, у Невилла были пухлые щеки и большие голубые глаза, распахнутые в вечном испуге. Ее длинные костлявые пальцы, скрюченные от долгих лет жизни, неприятно смотрелись на его мягком плече. Гарри она не понравилась с самого начала. И если ее холодные глазки-льдинки о чем-нибудь и говорили, так это о том, что неприязнь была более чем взаимной. — Мистер Поттер, я полагаю. Вопросом это не было, так что Гарри не стал утруждать себя ответом, полностью проигнорировав толстый слой осуждения, лежащий под ее фразой. Вместо этого он обратился напрямую к Невиллу: — Привет! — Изображать улыбку не понадобилось: впервые за долгое время он был искренне рад кого-то увидеть. — Давненько не виделись, да? Невилл капельку вздрогнул. Взгляд женщины — леди Лонгботтом, если Гарри хоть что-нибудь понимал, — стал еще холоднее. Как-то внезапно он вспомнил, что в последний раз они виделись еще при Томе. Ой. — Закупаешься к новому году? — Гарри бросил быстрый взгляд на содержимое котла Невилла, полного всяких книг, отчаянно пытаясь найти тему для разговора в непривычной холодно-неловкой обстановке. — Жалко, что ты не смог присоединиться к нам на неделе. Видел бы ты, какого кота Гермиона себе купила! Это просто… — Он осекся. Невилл теперь выглядел еще грустнее, чем до этого. О боже. Гарри что, его чем-то обидел? Его мысли быстро, испуганно скакнули назад, в холодное влажное подземелье. Нет- Не может же быть, что Невилл все еще припоминает ему это? В смысле, Гарри бы не удивился — он бы припоминал кому-нибудь попытку своего убийства, — но… Но! Ведь Невилл прислал ему подарок на день рождения! И вовсе не казался злым или обиженным в письмах, которыми они успели обменяться летом. Не то чтобы Гарри думал, что он не имеет права злиться — он реально облажался. Если это вообще можно так назвать, конечно. Тяжелый камень, способный посоперничать в холодности и с миссис Лонгботтом, и с полами Тайной комнаты, упал на дно его желудка, утягивая с собой все остатки надежды. Ну конечно Невилл злится. А кто бы не стал. А в письмах притворялся, конечно же. И вообще больше друзьями быть не желает — оттого и не пошел с ними за учебниками. Ему пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы прервать затянувшуюся цепочку паникующих мыслей до того, как на глаза выступят горячие слезы. — Прости. — Голос Невилла, исходивший от его скукожившегося тельца, был тихим и маленьким. Сам мальчик производил впечатление побитой собаки. — У меня не получилось. — Н-нет, — из голоса самого Гарри, будто растворившись, исчезло все недавнее веселье, — это ты извини, я- Он не знал, что собирался сказать. Не по-старчески чистый голос, командный и громкий, прервавший его, показался почти благословением. — Юноша. Невилл, до этого почти даже с каким-то отчаяньем смотревший на Гарри, вздрогнул и уткнулся в пол. — Мы весьма торопимся. Миссис Лонгботтом сжала руку на его плече еще сильнее. Другой она, не терпя возражений, отодвинула Гарри чуть в сторону, и вместе с Невиллом они вышли из магазина, явно не закончив покупки, не оставив ничего, кроме тихого поспешного «прости», горячим, чуть влажным шепотом осевшего у растерянного Гарри на ушах. Он глупо моргнул, оглядываясь по сторонам, будто ожидая, что поспешный уход Лонгботтомов ему просто почудился. И что это было? Что еще за «прости»? Гарри потряс головой. Это же он тут виноват? За что это обиженный Невилл перед ним извиняется? Он нахмурился, с благодарностью воспринимая легкую боль в напрягшихся мышцах. Все непонятнее и непонятнее. Это что, еще одна чистокровная штучка, для которой он не вышел происхождением? Гарри фыркнул. Неприятная смесь грусти, стыда, иррационального раздражения и почти истерической смешливости, копившаяся в нем с самого начала лета, пополнилась еще на капельку, заставив его отвлеченно понадеяться, что все вот это вот не взорвет его изнутри. События последних дней — последних лет даже, если быть совсем уж откровенным, — следовали друг за другом с такой скоростью, что он совершенно не поспевал за ними ни умом, ни сердцем. Ему было интересно, что нового принесет ему третий курс. *** Гермиона захлопнула газету с ненормальным для тонкой бумаги хлопком. — У нас будет новый учитель, — проинформировала она их так, будто была диктором из радио, плотно сжав губы и выпрямившись еще сильнее. — И Невилла нигде не видно. — Этот факт упал в копилку ровно с тем же самым тоном — будто непонятности, творящиеся с их другом, были не более чем строчкой в новостной сводке. Это заставило Гарри раздраженно вздохнуть и обменяться парой многозначительных взглядов с Роном. Она всегда так делала — стоило Гермионе столкнуться с чем-то, чем угодно, правда, что пугало бы, удивляло или еще каким образом причиняло ей проблемы, и все. С концами. Она начинала классифицировать, анализировать, обрабатывать и структурировать, превращая непонятки с другом в целую научную проблему. — Про учителя я так ничего и не смогла узнать. — Ее темные сильные руки в нервозном жесте зарылись в густую шерсть лежащего на ее коленях Живоглота. Короткие, аккуратно обрезанные ногти почесали его за ухом, и гигантская ненормальная животина оглушительно замурчала. — Должно быть, Дамблдор хочет сохранить его личность до самого торжественного ужина. Интересно, зачем? На этом моменте она уперла испытующий взгляд в них. Гарри и Рон одновременно пожали плечами — они тоже понятия не имели, что там происходит с хогвартским преподавательским составом. Ведьма кивнула. — Но это не так важно. — С каждым новым словом ее и без того излишне четкий, громко-командный голос все прибавлял в сходстве с диктором. — Что важно, так это другие новости. Ты так и не рассказал нам нормально, как прошла твоя встреча с Малфоями, Гарри. И что там с Блэком? В маггловских газетах ничего путного не пишут, а «Пророк» не доходил до меня все лето. Гарри пожал плечами. В прошлый раз он смог отбрехаться от любопытствующих друзей, заявив, что такие разговоры — вовсе не тема для середины торговой улицы, но теперь это явно не сработает. Он чуть скривился, приготовившись к допросу. Впрочем, прежде чем Гермиона успела задать хоть один вопрос, вклинился Рон. — Погоди! Может, стоит обсудить это всем вместе? Невилл еще не пришел. Вместо того, чтобы почувствовать ожидаемое облегчение, Гарри скривился только сильнее. Поезд уже двинулся — быть не может, что Невилл их еще не нашел. Куда вероятнее, что он просто не захотел к ним присоединяться. И, если никто другой не подверг его смертельной опасности за прошедшее лето, не захотел он именно из-за Гарри. Он думал над этим всю неделю — все-все то время, что прошло с момента их встречи во «Флориш и Блоттс». Гарри вроде как предположил, что между ними не было никакой проблемы. Сразу после инцидента он был немного занят осмыслением того, как он сам себя чувствовал, и, откровенно говоря, о Невилле вообще не подумал. Потом они переписывались все лето — Гарри и в голову не могло прийти, что Невилл обижен или, того хуже, не хочет с ним больше общаться. Хотя, наверно, стоило об этом подумать. Гарри пытался его убить, в конце концов! Типа да, он был под гипнозом, но все равно. Вины это ни капельки не умаляло. Он ведь и под этот гипноз-то только из-за своей дурости и попал. Теперь, когда он утрудил себя мыслями о самочувствии своего лучшего друга, Гарри понял, какой невыносимой задницей был все это время. Он даже не извинился! Неудивительно, что Невилл его и видеть не хочет. Да и к тому же… Это ведь далеко не первый раз, когда Гарри подвергнул его смертельной опасности. Чего только стоит первый курс! Не только не привел профессоров, как договаривались, но еще и на такой скорости убежал от Снейпа, что тот и найти их потом не смог. А тот случай в лесу? Спихнул беднягу вниз, как мешок картошки. Счастье, что Невилл ничего не сломал, а не то жуткая миссис Лонгботтом точно бы его засудила. Да и вообще, если так подумать, Лорд вполне мог напасть на них именно из-за Гарри. Еще один его косяк в копилку. И если уж они говорят о Лорде — это ведь из-за Гарри, и только из-за Гарри его еще никто не разыскивает. Именно он скрыл от всех, что тоже видел Волдеморта в подземелье. Хотел сохранить доброе имя, тупица. Так его достали в тот раз все эти разговоры об их с Лордом связи, что он буквально наврал всем вокруг, лишь бы только никто не узнал, что они правда встречались. И все ради чего? Только ради того, чтобы теперь породить в три раза больше слухов. Гарри зло нахмурился, проклиная одиннадцатилетнего себя. И чем он только думал? Теперь никто не знает, что Волдеморт правда жив. Невиллу не поверили — и все из-за него. Скажи Гарри правду с самого начала — может, и не было бы уже никакого серийного маньяка на свободе; может, Лорда бы уже давно поймали. А теперь — кто знает сколько еще проблем он причинит, прежде чем Министерство наконец-то спохватится. Еще и Блэк тоже где-то неподалеку. И снова, кстати, из-за Гарри. Может, Невилл услышал, что еще один маньяк собрался по душу его друга, и решил, что с него хватит. Это было бы справедливо. Если бы ему сказали, что весь год ему придется провести рядом с дементорами, просто потому что какому-то придурку пришла пара угроз, он бы тоже разозлился. Гарри закусил губу и подавил разочарованный стон. Рон и Гермиона, посовещавшись, приняли решение разыскать пуффендуйца. На долгую секунду Гарри серьезно порывался остаться в купе и избавить друзей от своего обременительного общества. Он уже почти решился, но тут Гермиона крепко схватила его за руку и, не слушая никаких протестов, потащила в коридор. Рон, прикрывая тылы и бормоча что-то нелицеприятно-поторапливающее, уперся ладонями ему в спину и отрезал вообще все пути к отступлению. Гарри пришлось смириться. Этаким образом они прошагали добрых полтора вагона — проверяя каждую попадающуюся на их пути дверь. Невилла не оказалось ни в одном из десяти проверенных ими купе, ни в кладовке, ни даже в туалете. Когда Гарри уже готов был сдаться и даже Гермиона снизила темп до разочарованно-ожидающего, Рон с восторгом ткнул пальцем на последнюю дверь второго вагона, из которого на полной скорости выпрыгивала хорошо знакомая им жаба. — Тревор! — Невилл, привычно нервный, вылетел вслед за ней. Его и без того послушные пшеничные волосы были уложены настолько хорошо, волосок к волоску, что он казался лет на двадцать старше — этаким глубоко женатым профессором. Новенькая мантия сияла пуффендуйскими нашивками, а воротничок его рубашки стоял так твердо, что не давал Невиллу опустить голову, вынуждая искать Тревора на ощупь. Гарри так опешил от такого зрелища, что даже как-то подзабыл все свои протесты и поторопился подхватить жабу на руки, пока та не упрыгала еще дальше. Невилл, явно намного больше обеспокоенный Тревором, чем его благодетелем, с поспешными благодарностями выхватил жабу из рук Гарри и запихал ее назад в банку. Только после этого, убедившись, что ее сетчатая крышечка приделана на совесть и ни за что больше не откроется, он поднял взгляд на Гарри. За считанные секунды в его глазах проскочили удивление, страх и стыд. Гарри тоже как-то сразу вспомнил, почему не хотел сюда идти. Он резко отвернулся, отчаянно надеясь скрыть вспыхнувшие кончики ушей, и снова заругался на себя, вопреки всякой логике злясь при этом на Невилла. Что это еще за страх такой на лице? Что Гарри, по его мнению, собирается делать? Проклинать его прямо посреди коридора? Дурила. Гарри фыркнул и независимо уставился взглядом в стену, позволяя Рону и Гермионе разбираться и с приветствиями, и со смущенным взглядом Невилла. Отчего-то этот стыд разозлил его еще сильнее. Гарри тут виноват! Гарри! Он должен злиться! Но не-е-ет, конечно же мистер Невилл Лонгботтом до такого не опустится. Он будет смотреть на всех вокруг глазами побитой собаки, демонстрируя, насколько на самом деле он лучше всех морально. Будто отвечая его мыслям, Невилл смущенно пригласил их к себе в купе. Ну вот — теперь он не только более хороший человек, но еще и более вежливый человек. Гарри сжал зубы и хмуро последовал за друзьями внутрь. Просто чудесно. Внутри, к всеобщему удивлению, оказался кое-кто еще. Компанию Невиллу составлял не только Тревор, но еще и какой-то неизвестный спящий мужик. Мужик явно был не студент — даже старшекурсники не выглядели такими замученными. Его осунувшееся лицо выглядело чуть ли не смертельно-больным в желто-синем освещении въехавшего в туннель поезда, а потрепанная одежда явно была велика. Длинные толстые белые шрамы расчерчивали всю открытую взгляду кожу — будто мужчина побывал в самом сердце волчьей своры. И вышел из нее… немного надкусанным. Ребята удивленно переглянулись, все неоговоренные проблемы на секунду забылись. Видеть взрослых в Хогвартс-экспрессе они не привыкли. — Эм, — голос Невилла, и без того достаточно мягкий, упал до едва-едва различимого шепота, — я тоже не знаю, кто это. Он уже спал, когда я зашел. А больше свободных мест не было. Гермиона, с явным трудом оторвав от неизвестного любопытный взгляд, вернула себе свой профессионально-дикторский вид. — Кстати об этом. Что случилось? Ты что, не смог нас найти? Невилл, если это возможно, стушевался еще сильнее. Гарри морально подсобрался, как если бы готовился к хуку Дадли. Ну все. Вот он момент истины. — Бабушка, — смущенно сказал пуффендуец, будто придавленный к земле весом своего признания. Гарри побеждено закрыл глаза. Вот так. Вот и закончилось его недолгое счастье. Правильно Дадли говорил — никто в здравом уме не захочет с ним таким дружить. С проблемным. — Бабушка? — удивленный голос Рона, как-то неорганично звучавший в полутьме купе, поймал его без защиты. Что еще за бабушка? — Бабушка меня провожала. Она сказала… — Невилл виновато скривился и густо покраснел, опустив голову, — сказала, что не хочет, чтобы я с вами сидел. И-или говорил. Гермиона возмущенно втянула воздух. Рон гневно порозовел. Гарри, не спуская с Невилла широко распахнутых глаз, пытался уложить новую информацию в голове. Будто почувствовав его недоумение, мальчик поторопился продолжить: — И на Косую аллею тоже идти запретила! И письма писать… — Он вскинул голову. — Мне правда очень жаль! Я пытался ей сказать, но она… — Резкий судорожный вздох прервал его застрявшую в горле речь. Обида и стыд отошли на второй план, и Гарри с беспокойством подошел к другу ближе, готовый поймать его, вздумай Невилл вдруг упасть. Пуффендуец устоял. — Она наслушалась каких-то слухов. И в «Пророке» тоже читала. Я ей говорил, что все это неправда, что вы хорошие, а она все равно не поверила! Теперь он выглядел злым. Гарри к такому не привык. Он открыл рот, с разочарованием готовясь предложить свою помощь — если из-за дружбы с ним у Невилла будут проблемы, то он уж лучше вообще с ним друзьями не будет. Подставлять друга под гнев жуткой миссис Лонгботтом казалось нечестным. Прежде, чем он успел сказать хоть что-нибудь, Невилл снова заговорил. — Только мне все равно! Гарри отлично слышал дрожание в его решительном голосе. Ему не надо было приглядываться к его слезящимся глазам, чтобы знать, что Невилл врет. Все равно ему явно не было. — Пусть говорит, что хочет! Я уже не маленький! Сам могу разобраться, с кем мне дружить. — Он гордо хлюпнул носом, ставя точку в воображаемом споре. Рон гордо просиял: — Правильно! Не слушай никого. В наши дни все только и делают что языками чешут — мама так всегда говорит. Куча бездельников. — Знакомые нотки миссис Уизли вернули Гарри к реальности. Неужели все правда было из-за предубеждений какой-то старой карги? Теперь, зная, что друг вовсе не зол на него, Гарри начал понемногу приходить в себя. Ощущалось странно. Хотелось предложить вообще к нему больше не подходить, лишь бы только Невилл не ссорился с бабушкой, но пуф явно был настроен решительно. Если уж на то пошло, догадывался Гарри, это предложение сейчас будет расценено как предательство и дезертирство. Дезертиром Гарри не был. Эмоции, занимающие его грудь, судя по всему, не были тоже. Осторожно, чтобы никто не увидел, он утер рукавом нос. — Хочешь, я покажу тебе, какой календарь купил на Косой аллее? Он крутится! Сам. Гарри подумал еще немного и добавил: — Или новую клетку Букли. Там даже есть специальный ящичек — для еды и щеток. При упоминании животного Гермиона оживилась, наконец выскочив из своего взволнованно-обеспокоенного режима, и радостно хлопнула в ладоши. — А я покажу тебе своего кота! — Страшная зверюга, — фыркнул Рон и крепче прижал к себе крысу, отказавшуюся оставаться наедине с Живоглотом. Гермиона фыркнула в два раза громче: — И вовсе не страшная. Живоглотик — очень милый кот. Твоя крыса, Рональд, просто совсем не социализированная. — Короста чудесно соципузирована! — Социализирована. — Именно! Поезд резко дернулся. Гарри и Невилл, ужасно занятые многозначительными переглядываниями, одновременно говорящими и что им жаль, и что теперь все хорошо, и что их друзья полные идиоты, ойкнули, хватаясь за руки. Гермиона, чуть не свалившись на все еще спящего мужика, оперлась на столик, а Рон, трепетно прижав к себе крысу, рухнул на сиденье и, кажется, сломал своей задницей бедную скамейку. Хогвартс-экспресс встал. За время разговора они успели выехать из туннеля и теперь стояли посреди поля. Освещение от этого ни капельки не изменилось: небо, еще пару часов назад обещавшее чудесный день, теперь было затянуто серыми тучами, а дурно-желтое освещение купе, которое обычно никогда не включали, мигало, работая на последнем издыхании. Будто этого было мало, все вокруг затянуло густым туманом, пряча корни окружавшей их высокой желтой травы в непроглядном ватном вареве. Гарри выдохнул. Из его рта вырвалось облачко пара. — Мы что, — Невилл говорил тихо, почти шепотом, и как-то осипло, — приехали? Его руки в хватке Гарри были холодными и влажными. До замка оставалось не меньше нескольких часов пути. Остановок Хогвартс-экспресс никогда прежде не делал.