Прах к праху

Кловис Брей не похож на рыцаря, даже на старого обрюзгшего тамплиера не тянет, он слишком рационален и неромантичен для для этого — ему было приятно полагать себя таким, — хотя человек начисто лишенный патетической романтики вряд ли смог бы поставить себе такие амбициозные задачи, вроде тотального господства династии в области тонких технологий и космоса, и уж тем более! их достичь. Но надо признать, если сравнивать с его сыном Кловисом II, ему недоставало харизмы, и окружащие находили старшего Кловиса… жутковатым. Его это не волновало. Он отрезал ножом еще один один кусочек великолепно прожаренного на открытом огне свиного стейка и положил его в рот. Bellissimo. Лучше не думать, о мнении окружающих, особенно, что на этот стейк скажет когорта личных врачей вместе с ИИ. Мистер Брей, вам нельзя такую ужасно приготовленную пищу, мистер Брей, вы разваливаетесь, мистер Брей, у вас откажет от такой жирности печень и слезезенка — бла-бла-бла. Будто он прилетел на Европу, чтобы скончаться от свиного стейка. Клоуны. Все самое вкусное и прекрасное — небезопасно. Как Ясность. На мгновение вилка, готовая снова воткнуться в стейк, замерла. Кловиса поразило, сколь внезапно ему пришла мысль об артефакте… о ней — машинально поправил он себя и осекся. Вилка решительно воткнулась в стейк, и Кловис отрезал еще один кусочек, с коротким противным звуком чиркнув по тарелке. Почему он вообще думает об артефакте неизвестной расы человеческими смысловыми категориями — мужчина, женщина, он-она? Стейку суждено было остаться недоеденным на радость его личному медицинскому корпусу. Кловис отложил приборы, захваченный этой мыслью. Он задумчиво смял салфетку, лежавшую на коленях. Это довольно интересно, как связаны в человеческом сознании примитивные сытость и мысли о размножении, вызванные чем-то антропоморфным. Возможно, его спровоцировали. — Приготовь моего ассистента, Ханну, — он бросил салфетку на стол и резко встал. — Я хочу взглянуть на Ясность лично. Кловис Брей не похож на рыцаря, хоть у него и уже почти все органы выращены в свиньях-донорах, да и жутковатая Ясность не особо тянула на Мадонну, даром, что женская статуя в драпировке, но учитывая, что Брей гонялся за ней по всей Солнечной Системе, можно было сказать о долгой общей истории, их связывающей. Поэтому для первой личной встречи с внеземным разумом, который возможно идентифицирует себя в человеческих концептах как женщина, Кловис решает взять универсальный знак внимания среди людей — цветок. Свежесрезанную розу доставляют из оранжерей Титана в специальном тубусе через несколько часов. Тех самых, которые понадобились Кловису для синхронизации с помощником. Надо признать, что он слегка нервничает, постукивает тубусом с розой по бедру экзо, — с женщинами ему всегда сложно, особенно с внучками. Он заходит в зал и осматривает Ясность. Кажется, она осматривает его тоже. Вуаль на… ее голове — определяется Кловис — чуть пошевелилась. Или нет? Что это? Обман зрения? Надо потом проверить записи с камер и датчики. — Я, Кловис Брей, — разрывает он повисшую тишину, — величайший из людей, пришел засвидетельствовать свое почтение. Звучит глупо, абсолютно мальчишеское бахвальство. И перед чем? Перед статуей. Он гонит эти мысли, вскрывает тубус, салютует розой и кладет ее к подножию статуи. Статуя остается безмолвной и бездвижной. С минуту он стоит, смотрит, ожидая какой-то реакции — или видения, которое снизойдет на него, чего-нибудь в конце-то концов, — но, увы, ничего не проиходит. Он разворачивается и уходит из зала. Нет, он не разочарован, он уверен, что сделал все абсолютно правильно. Никто не заметил, как вуаль Ясности чуть всколыхнулась и она еле-еле повернула голову в сторону уходящего Кловиса Брея, но все заметили другое. Майя Сундареш приблизила изображение с камер, направленных на розу, которую оставил мистер Брей. Роза была вся покрыта тонким слоем льда.