Позови - и я с тобой

Примерно полчаса Сакура провела в обществе Цунаде, пытавшийся успокоить ее заверениями: она понимает как ей нелегко; что скоро она найдет выход, что надо потерпеть это унизительное сковывание; что Сакура ей очень дорога и потому Пятая не хочет вновь испытать горе от ее потери, держа в этом плену. Прибежала Шизуне с яблоками, которые Харуно съела с мнимой жадностью - играть так на глазах у двух превосходных медиков опасно, но, кажется, они восприняли аппетит девушки как признак стресса. Потом Шизуне с ней сидела, а Цунаде вынуждена была идти исполнять великий долг Хокаге: разбираться с подчиненными, читать отчеты, давать миссии, копаться в бесконечных хозяйственных проблемах деревни - и так далее и тому подобное. Шизуне ее подгоняла, а Цунаде так разворчалась, не желая идти, что Сакура поняла в какой-то момент: Пятая не прочь оказаться на ее месте на пару дней. Так и хотелось сказать – а давайте! Да кто ж даст? Наконец, та ушла, что-то прошептав помощнице, будто розоволосой нужен был слух, чтобы понять - говорили про нее. Наверняка что-то типа: не верь ее словам, держи с ней ухо востро, будь начеку… Сакура с Шизуне решили заняться весьма прозаичной вещью – сплетнями: что, как, да чего. Той же Цунаде косточки перемыли, в который раз обсуждая загадку века: как у плоскогрудой девчонки могла вырасти грудь шестого размера?! Потом Шизуне помогла Сакуре произвести некоторые интимные процедуры; встать и просто пойти в туалетную комнату для несчастной пленницы - непозволительная роскошь. Ей было неуютно, хотя как медик розоволосая никогда не чувствовала неловкости в момент, когда ее неходячим пациентам приходилось пользоваться уткой, катетером или калоприемником, но в роли пациента, тем более полностью обездвиженного – другое. Тут как-то не по себе. Пусть Шизуне она хорошо знала; славно, что та - женщина, а будь кто-то другой – м-м, не надо! В этот момент Харуно поняла, что совсем не умеет быть послушным и безропотным больным. Вот правда, словно и не ирьенин! Все это время Сакура держалась одной эмоциональной тактики – печальное веселье, желание верить в лучшее, желание отвлечься, пусть и от обсуждения романтических симпатий Шизуне и слухов кто с кем. Сакуре нравилась Шизуне, но они все же не так уж близки; всегда загруженные работой, просто поболтать им доводилось не часто и потому девушка словно в первый раз увидела помощницу легендарного саннина. Однако сейчас ее тяготило присутствие брюнетки, как, вероятно, и всех остальных; сложно каждый раз выжимать из себя смешки, удивление, недоумевать: как она-то не заметила, что некто неровно дышит к тому-то… Как девушка Сакура не прочь поболтать на такие темы, да только сейчас тошно до жути. Притворство – ужасно хлопотное дело. Потому она с радостью стала набивать рот принесенной едой, когда Шизуне, как маленькую, стала кормить ее. Она представляла себе как лежит с открытым ртом, в ожидании, когда заботливые руки угостят ее чем-нибудь. Так глупо, хотя она столько раз сама кормила пациентов. Сакуре хотелось расплакаться и потребовать отпустить ее, но невероятным усилием воли она и тут сдержалась. - ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!! – вдруг хлопнула дверь и Наруто подлетев на середину комнаты пыхтел и фыркал от негодования. В воздухе разнесся запах шампуня. Сакура, от окрика друга едва не подавившись куском яблока, с трудом проглотила его и улыбнулась, а рядом хихикала Шизуне. - Опиши его, - попросила девушка с зелеными глазами. - Хи-хи! – помощница Пятой игриво смеялась в ладошку. - Ну, он весь такой взмыленный. Причем в прямом смысле. - О, нет! Он что, голый?! – раздраженно крикнула Сакура. - Ну, не сказать, чтобы одетый… Хи-хи-хи! - НАРУТО!!! – проорала Сакура во всю мощь ослабевших мышц горла; только вот как прежде залепить ему оплеуху не могла, а руки так и тянулись привести его в чувство. – Что, пользуешься положением, бака?! Вон отсюда, не приходи ко мне голым, придурок! - Сакура-тян, я не голый! – возмущался Наруто и стал оправдываться. – Я успел только трусы надеть, но это ведь не голый! - НА-РУ-ТО!!! – как рассерженная кошка взвизгнула Сакура, всем телом желая хоть как то двинуть по тупому Узумаки. Теперь ее беспомощность доводила ее куда больше прежнего. - Сакура-тян, я очень волновался за тебя! Я не могу не знать, что с тобой! Все ли в порядке? Как ты не понимаешь, я сам… сам должен видеть! Харуно поджала губы – не убедительно. - Что ж тогда пошел мыться? – фыркнула девушка под непрекращающееся хихиканье Шизуне. - Я никуда не шел!!! – заорал Узумаки. – Меня Какаши-сенсей оглушил, когда они вышли от тебя! Я и очнулся только от того, что мне Сай тер мочалкой… - Наруто запнулся, а Сакуре стало жарко: так покраснел ее друг. А потом она нутром почувствовала, что притихшая Шизуне представляет ту же пошлость, что и она. Теперь раскраснелась и Сакура, а Наруто заходил по палате туда-сюда, фыркая и ворчливо бубня под нос вроде «не просил, как посмели, отомщу». Харуно хотелось рассмеяться, но только и было сил, что плотно сомкнуть губы, дабы не обидеть друга. Видимо Шизуне мучилась тем же. Еле утихомирив свою фантазию, девушка поборовшись с голосом, так и порывающимся захохотать, заявила: - Как бы то ни было: я не хочу, чтобы ты рассиживал у меня в таком виде! Иди домой и оденься! - Нет, я останусь здесь. - Какого черта?!! - Я не брошу тебя одну! – упрямо бубня под нос, недобро заявил Наруто. - Я – не одна, уходи! – повысила тон голоса Сакура. - Нет! - Оставь меня в покое, Узумаки! - НЕТ! - Я же не прошу тебя совсем уйти, но ты не можешь сидеть тут в трусах – иди домой и оденься, дурак! – растерялась Сакура – чего это он упрямится?! - Не пойду, я не оставлю тебя одну. – Заладил Наруто. - Д-да… Да пошел ты к черту - убирайся! – потеряла всякое терпение девушка, чувствуя: смогла бы она пошевелиться – живой Наруто от нее не ушел бы! - Нет, Сакура-тян, я останусь с тобой! - Я сказала – уходи, значит – уходи!!! – взвизгнула Харуно. – Хватит изображать из себя заботливую мамочку! Ты не знаешь что это! - Сакура! – рука Шизуне сжала ее забинтованное запястье, а в воздухе повисло гнетущее напряжение. Сакура и сама замолчала, поняв, что перегнула палку. Она не хотела – само вырвалось, это он ее довел… Но… она не должна была говорить такое… До боли прикусив нижнюю губу, розоволосая пленница не могла понять как донести до него, что волноваться не стоит, что он должен жить как жил прежде, что, в конце концов, его опека оскорбляет ее… - Наруто, - смирно обратилась она к притихшему парню. – Я – в порядке. Я не стану ничего делать: ни вырываться отсюда, ни прыгать с башен, ни травиться. Я обещаю, верь мне. А теперь уходи, пожалуйста. И приходи ко мне завтра, я буду ждать - честно. Не выводи меня, ты должен понимать, что я не в лучшем состоянии, но я хочу жить и мне не станет лучше и больше хотеть жить, если ты как прежде будешь своим недоверием напоминать мне о том, что я почему-то хотела умереть… Наруто, пожалуйста… - Сакура-тян…, - после непродолжительного молчания произнес Узумаки и его голос, серьезный, хмурый, тоскливый окончательно добил Сакуру – она так обидела его, а бедный Наруто всего лишь боится за нее. – Прости, не могу… - Шизуне-сан, вы не могли бы оставить нас, - попросила Харуно. - Я буду в кафетерии, - Шизуне быстро покинула палату Сакуры, прикрыв за собой дверь. - Наруто, подойди. – Тихо попросила Сакура, но мгновение спустя грозно добавила. – Только, если ты все-таки голый – молись всем богам! - Да в трусах я! – возмутился Узумаки. – Хочешь потрогать, убедиться? - Фу! Сейчас точно врежу! Не смей мне такое предлагать! Ты просто какая-то заноза, Наруто! Бака! – Сакура на самом деле не так сильно злилась, потому что чувствовала за собой вину за недавно оброненные в гневе ужасные слова, тем самым пытаясь как-то заставить его забыть… И все-таки придется извиняться. Наруто подошел, все еще насупленный и упрямый, судя по резким выдохам и скрипящим зубам. - Дай руку, - ласково попросила девушка с зелеными как изумруды глазами, которые Узумаки, даже не видя их, помнил до мельчайшей подробности. Он не мог на нее обижаться, слишком ценно для него любое ее слово, любой жест, любое внимание – потому на руку девушки легла его и Сакура почувствовала, как друга пробил озноб – неудивительно, на дворе зима, а он по Конохе в трусах бегает. Хотя скорее всего Сай мыл Наруто в душевой госпиталя... - Дурачок, - грустно улыбнулась Сакура и кротко стиснула пальцы Наруто, он мигом сделал тоже самое. - Наруто, подскажи: что я должна сказать, сделать… Скажи, как ты сможешь верить мне? Узумаки Наруто сердито молчал и Сакура хотела еще что-то сказать, но, поразмыслив, тоже замолчала. О чем он думает: неужели какие-то нелепые условия сочиняет, чтобы только не отлипать от нее? Она дала ему много времени на обдумывание его требований, но он все молчал. Харуно сейчас не могла понять что с ним кроме беспокойства за нее? Да, обычно в роли мумии оказывался Наруто, а теперь поменялись ролями – им обоим непривычно. Однако это его необычное безмолвие пугало… - Наруто, ты заснул? – всерьез заподозрила розоволосая. - Нет, - хмуро ответил блондин. - А ты собираешься мне отвечать? – нетерпеливо пожевала ссохшиеся губы Сакура. - Я не знаю, что тебе сказать… - Почему? - Ты уже говорила мне подобное, а потом… Я успел только благодаря тому, что во мне живет чудовище… Как я счастлив теперь, что он у меня есть… - Прости, Наруто, - виновато выдохнула девушка и хотела что-то добавить, но ком подкатил к горлу, и она лишь сильнее сжала его обветренные пальцы. Они некоторое время молчали и, казалось, их совсем не угнетала тишина, но тут Сакура произнесла: - Я могу поклясться благополучием Конохи, что буду вести себя хорошо! Так ты поверишь мне? Ведь Коноха – самое дорогое, что есть у нас всех. Я не посмею нарушить клятву нашего дома… - … Коноха не самое дорогое, что у меня есть… - угрюмо пробубнил Наруто. - Нет?! Ну, тогда… Конечно! Клянусь раменом Ичираку, что не буду сводить счеты с жизнью!.. Сойдет? – улыбнулась девушка – ну же, Наруто, посмейся! - Сакура-тян, я клянусь никогда в жизни не есть рамен, если ты выполнишь обещание лапше… Не говори так, Сакура-тян… - Я просто хочу, чтобы ты не волновался за меня попусту, хочу, чтобы ты понял, как дорог мне, что я не посмею, я во чтобы то ни стало исполню клятву… – ей хотелось добавить: ты видишь в каком я положении – я и комара не смогу убить, не то что себя! Почему не доверяешь? - Скажи, что у тебя самое дорогое и я клянусь этим бесценным сокровищем, что буду жить! Наруто молчал, а потом тихо, убитым голосом произнес: - Это невозможно, Сакура-тян… - Почему??! - … Мое бесценное сокровище…, - тоска в голосе Наруто так напугала Харуно, что та затаила дыхание, ожидая ответа. И после непродолжительной паузы, Узумаки еле слышно сказал… - Ты… Сакура-тян, ты мое бесценное сокровище… Наруто запнулся и попытался отобрать у Сакуры свою руку, но она не дала ему это сделать. Она знала о чувствах блондина Узумаки; он часто приглашал ее на свидания, прогулки, пообедать, но ей это все воспринималось так нелепо и глупо будто к ней подкатывает брат – и потому сердилась, обращала в шутку, она представить не могла, что Наруто может так любить ее!.. Что же это!? Она – самое дорогое, что у него есть? Невозможно… - Наруто, я задам страшный вопрос, но от ответа многое зависит. Скажи, если опасность будет грозить мне и Конохе и можно помочь только кому-то одному: кого ты выберешь? Харуно не думала унизить парня или проверить его чувства, но от этого жестокого вопроса и соответственно ответа зависело ее дальнейшее поведение с ним. Нормальный человек должен между одной, пусть и любимой жизнью и между тысячами жизней беспомощных, невинных людей выбрать второе, так считала розоволосая. Так ее учили считать как медика. - Я спасу вас обоих. – Уверенно заявил парень. - Нет, так нельзя, надо только кого-то одного, - возразила девушка. - Я спасу вас обоих! – повторил он тем же тоном, что обычно обещал стать Хокаге. - Бесполезно, - сама себе сказала девушка. - … Слушай, а есть у тебя какие-нибудь предложения? – добавила Харуно. - Сакура-тян… Я… Ты мне… - Наруто мучительно взвыл и яростно подпрыгнул – что-то мешало ему сказать подруге очень важные слова. – Прости… - Наруто, иди домой, я боюсь ты простудишься. Тогда ты точно долго меня не увидишь, а я буду переживать, что не в состоянии вылечить тебя… Пожалуйста, сколько можно уже упрашивать тебя? Снова безмолвная тишина от джинчурики девятихвостого и вдруг он сказал: - Есть кое-что, что меня немного успокоит… - Так не томи! – устало поторопила Сакура. Ей так хотелось встать и уйти от этого разговора, хотелось побыть одной, хотелось вырваться из оков и спрятаться ото всех. - Сакура-тян, обещай мне, что чтобы ты не замыслила, ты позовешь меня с собой! Харуно плотно сжала губы, пытаясь сдержать ругань и прийти в себя, и выдохнув, сквозь зубы, больше чем за все время жалея, что никуда не может убежать, сказала: - … Наруто… Ты думаешь я, решившись умереть, потащу тебя с собой как на веселый аттракцион – друзьям скидки?! Ты с ума сошел!?? - Только так. Я прошу тебя о том, чтобы ты, куда бы не отправилась – взяла меня с собой, Сакура-тян… У Сакуры были причины подвергнуть свою жизнь нелепой опасности, но она их не помнила, потому без зазрения совести хотелось сказать: да, конечно, валяй, придет время – позову умирать. Но той, Сакуре с прошлым, если она вспомнит все, сможет ли она не потерять голову, сможет ли она хотеть жить как сейчас и что более важно оставить Наруто в покое – в живых чтобы не творила она сама…? Что с ней такого могло произойти, из-за чего девушка так обезумела, не один раз пытаясь свести счеты с жизнью?! Теперь она не знала; не помня трудно судить о чем-то. Но сейчас у нее есть преимущество: она знает какого это мыслить без того сумасшествия в голове и случись это все вернуться, она должна вспомнить о теперешнем желании жить… - Наруто, я обещаю, что если соберусь сделать глупость, посоветуюсь с тобой. - И возьмешь меня с собой, если я не смогу остановить тебя? – натужно спросил Узумаки. - И возьму тебя с собой… А теперь надень какой-нибудь халат у меня в кабинете, чтобы окончательно не замерзнуть, и иди домой. И еще, чтобы тебе и вовсе было спокойнее – позови Шизуне-сан.