***
За учебную неделю Тобираму утомили пары, Учиха, а ещё Изуна, а ещё Учиха Изуна. Это была первая за долгое время пятница, когда никаких съемок не было, а потому сразу после университета альбинос смотался домой. Развалившись в кресле перед компьютером с чашкой чая, он признал, что день удался: тишина, одиночество, никто не выносил мозг. В запасе было ещё много времени до прихода Хаширамы, а потому можно было спокойно заниматься делами. Дописать главу, например. Не домашкой заниматься же. Вопреки всеобщему мнению, Сенджу-младший никогда не делал учебные задания сразу после прихода из стен Альма-матер. Да, он никогда ничего не оставлял на последний момент, но также считал, что отдых тоже должен иметь место быть. У Торы в окружении хватало примеров того, как можно загнать себя, если не давать мозгу достаточной разгрузки. Тот же Мадара. Благодаря болтливому старшему брату Тобирама всегда знал, что и когда случилось в нелегкой судьбинушке вышеназванного Учихи. Сначала это дико раздражало, а потом стало прекрасным подспорьем для идей его работ. Фанфики же с неба не падают. И сами себя они не напишут. Хоть иногда и очень хотелось… Тора за последние несколько лет так привык к своему графику работы, что ворвавшаяся в его жизнь фотосъемка очень сильно покачнула зону комфорта. И нет, ему действительно нравилось. Иначе бы он уже давно забросил это дело. Многое происходило в жизни и голове Тобирамы в течение всех прожитых лет. Ещё больше он наблюдал за остальными, понимая, чего не хочет, чего боится, чего хотел бы избежать. Осознание причин, следствий и итогов чужих проблем заставили Сенджу загнаться в особые рамки, в которых он должен был контролировать хотя бы себя. Ведь шаг в сторону и, если не тёмная бездна, то очевидный провал, который сделает ещё хуже и больнее. А ещё нельзя было жаловаться. Отцу некогда было слушать младшего сына — он весь в работе, мать была готова выслушать, но её не хотелось расстраивать своимиглупыминедопроблемами. А Хаширама… ему если что-то тревожащее рассказать, то тот непременно впадет в панику или истерику, будет сокрушаться не пойми над чем, а потом ещё в уныние впадет. Выберется быстро и без видимых причин, но будет ещё с месяц ходить и вопрошать, не нужна ли его любимому отото поддержка или помощь. Помощь Тобираме конечно же требовалась. Были попытки хождения к школьному психологу, но когда выяснилось, что педагог всё равно сливал всю информацию родителям, доверия к этому человеку не стало. И парень решил, что будет во всём разбираться сам. Так и началось путешествие альбиноса в мир психологии, самопознания и анализа. И пусть копался он в этом мире уже лет десять, но с людьми отношения выстраивал крайне плохо, даже прекрасно осознавая, как можно вести себя с тем или иным человеком, чтобы было выгодно. Он так просто не мог, его выворачивало изнутри от этой фальши, он не мог обманывать себя. А вот Изуна мог, и это в какой-то мере восхищало. Самопознанием Тора занимался чуть ли не ежедневно. Познал ли он себя? Он считал, что совершенно нет. И это в равной мере расстраивало, и давало новые силы продолжать в том же духе. А анализ… он настолько сильно погрузился в жизнь парня, что Тобирама анализировал буквально всё. Причем не от большого детского желания понять «почему?» и «зачем?», а просто неосознанно. Иногда это забавляло, а иногда дико мешало, перевешивая все аргументы в сторону разума, когда так хотелось поддаться чувствам и поступить опрометчиво… Тобирама целенаправленно загонял себя в рамки, создавая из них клетку. И с одной стороны он это понимал, а с другой — ему было душно и противно. События последних пары месяцев значительно так расшатали каркас этой конструкции, и — о чудо! — Сенджу почувствовал свежий воздух. Он начал понимать, что даже если не держать всё под контролем, то можно быть вполне счастливым, радоваться и улыбаться. Улыбаться Кажется, работа на камеру воскресила это умение в парне. Ведь он сам думал, что давно утратил этот навык. Всё, на что его хватало обычно, — легкая ухмылка. И то только для брата. Даже странно было порой пересматривать свои снимки и видеть на собственном лице улыбку. Будто бы это был совершенно другой человек. Тобирама тряхнул головой и решил, что мысли про себя любимого могут подождать до ночи, а сейчас надо было разобраться со всем, что осталось в его плане. Пальцы привычно открыли несколько вкладок в браузере, а глаза быстро оценили фронт работы: как всегда его радовал своими мыслями один человек. «Загадочный О.» Сенджу считал его и вправду загадочным, ведь в одном человеке соединились такие качества, которые он всегда искал в людях: проницательность, мудрость, вдумчивость и юмор. Парня иногда расстраивало то, что такие вот замечательные люди находятся так близко и так далеко одновременно. Ведь несмотря на его интровертную натуру, он был бы рад проводить вечера в компании такого же человека, как его замечательный читатель. — А что же ты скрываешь? — вслух произнес Тобирама, гипнотизируя знакомый ник. — Что в тебе такого загадочного? И кто… Тора вдруг понял, что за последние три или четыре года ни разу не задумался над тем, что может значить никнейм этого человека. «Загадочный» кто? Что скрывалось за этим «О.»? Повинуясь порыву дикого интереса, альбинос тут же полез строчить личное сообщение человеку, с которым до этого момента общался лишь через комментарии к собственным работам. Да, прошло почти четыре года, а он с ним ни разу не списался. «День добрый. А Вы не расскажете, что значит ваш ник?» Всё же интернет был прекрасной вещью, где не нужно было настоящее имя и твоё лицо, потому Тобирама пользовался благами цивилизации по полной программе, не желая рассекречивать свою личность. Ему так было комфортно, и это было главным. Да и… как-то было боязно — вдруг кто-то из знакомых тоже занимается тем же? Надеяться на быстрый ответ не приходилось, а потому парень тут же отвлекся на редактирование главы. Впрочем, читал он её через слово, ведь внутри ураганом нарастал какой-то невероятный интерес. Сначала Тобирама ничего и не почувствовал — написал и написал. Но теперь… какие-то непонятные эмоции клубком крутились в его груди, заставляя нервничать из-за непонимания случившегося. Да, он, взрослый человек, написал другому человеку, но… внутри горело нетерпение и желание знать ответ, будто бы от этого зависела чья-то судьба. Хотелось узнать, поскорее узнать его. Каким он будет? Сразу ли ему всё объяснят? Оставят ли тайное тайным? От созерцания собственных ярких эмоций парня отвлекло оповещение на телефоне. Посчитав это за отличный способ отвертеться от самоанализа, он полез смотреть, кому понадобился. Блага современных технологий оповестили его на почту о том, что он получил личное сообщение от своего читателя. Вот так быстро и ответ. Прошло всего минут десять. Тобирама глубоко вздохнул: сейчас он напоминал себе школьницу, которой надо было почему-то срочно в любви признаваться, а не взрослым парнем, который просто задал интересующий его вопрос.«Здравствуйте. В целом, он сложен и прост одновременно. Сложен тем, что сразу понять его истинное значение нелегко. А прост он тем, что полностью звучит как «Загадочный Оракул». Да, объясняю я, наверное, не очень последовательно и логично, но вот так есть».
— Так, — Сенджу устало помассировал глаза, — мне ответили, теперь я знаю, что это был «оракул». Я доволен? — альбинос взглянул на свое отражение в экране смартфона. — Конечно я не доволен. Теперь Торе хотелось знать, что же там за истинное значение у ника? Что в нём вообще такого? Что это может обозначать? Или кого? Парень цыкнул и сохранил проверенный текст — остальное на потом, теперь он не сможет думать над возможными ошибками ещё пару часов. Редкий случай, когда Тобираму охватывал такой интерес, что приходилось откладывать дела, ведь новая вещь полностью захватывала его разум. Парень прекрасно понимал, что если даже и начнет задавать вопросы по поводу смысла никнейма, то… в лучшем случае, его втянут в долгую «угадайку», а в худшем — просто проигнорируют. При любом из раскладов Тора будет прокручивать миллионы вариантов в своей голове и приводить к каждому из них аргументы «за» и «против». — Покой мне только снится… — устало протянул парень и направился на кухню за очередной чашкой чая. Вспоминать такие моменты, когда до искр в глазах охвачен какой-то идеей, было очень забавно. Но пребывать в них — весьма паршиво. Ты хотел бы знать правильный ответ, хотел бы поймать, вытянуть из тысячи неверных и притянуть его к себе. Но он всегда будет ускользать, потому что истина всегда за другим разумом, за другим человеком. Ведь особым смыслом ник наделил живой человек, личность. А значит, у него были свои мотивы. Это раздражало и восхищало одновременно. Как просто чужая идея захватывала разумы других. «Почему «загадочный» предположить можно: только тот, кто окутан тайной, может говорить о том, что грядет. Если, конечно, «оракул» — тот, кто предсказывает будущее. Прав ли я?» Иногда довольно мало требовалось, чтобы заставить душу трепетать и радоваться. Тобирама понимал это, читая чужие работы, проживая с персонажами их взлеты и падения. Он научился радоваться хорошему, прекрасному, плохому — всё это был бесценный опыт, который рано или поздно пригодится ему в жизни. Но как нужно было реагировать на подобные скачки настроения? Тобирама помотал головой, осознавая, что счастлив как малый ребёнок: с ним общался человек, который поддерживал его долгое время и не давал забить на работы, призрачной рукой уводил от депрессии и заставлял улыбаться. И пусть это ни разу не было похоже на общение простых людей, тем оно и было прекрасно — с удивительными людьми можно было говорить о чем угодно.«Где-то вы правы. «Загадочный» он потому, что в любом живом существе всегда есть какая-то загадка. Познать другого полностью невозможно, равно как и себя. А «оракул»… он дает ответы на вопросы. Да, определенно так».
Тобирама усмехнулся. Да, ему определенно не хотели говорить прямой ответ, предлагая подумать или… просто пытались вежливо слиться с темы. Но всё же этой информации было уже вполне достаточно. Пища для раздумий получена, причем как всегда неоднозначная и интересная. В каждом человеке действительно была хотя бы одна загадка. Даже в тех, кого, казалось бы, знал вдоль и поперёк. Кто-то же из них целиком и полностью состоял, даже несмотря на то, что человек мог казаться простым и понятным. Вон Изуна, например. — Ах, опять Учиха, — Тора растрепал волосы и помотал головой. В последнее время Изуна слишком часто посещал его мысли. Да, он работал над персонажем, обращаясь всё больше и больше к личности брюнета для этого. Но… были вещи, которые начинали напрягать. И совершенно не хотелось с ними встречаться лицом к лицу, определять причины и разбирать последствия. В коридоре преступно скрипнула дверь: с такими жалобными воплями в квартиру заходил только Хаширама. Даже Мадара двери тихо открывал. И судя по недовольному ворчанию, Хаши один. Что ж, хотя бы не придется разбираться с нежданными гостями. Одного бы старшего брата выдержать.***
На часах была половина двенадцатого ночи: Тобирама редко когда приходил домой в столь позднее время, однако сегодня у него был веский на то повод — Учиха. Хаширама его ещё с утра известил о том, что в обед к ним нагрянет сей «прекрасный человек». И Тора понял бы, если б это был Мадара. Но его нии-сан говорил про Изуну. Какие у них общие дела, альбинос не знал и знать не хотел. Здраво рассудив, что Учиха допоздна засиживаться у них не будет, так как до дома сложно будет добираться, Сенджу-младший, выждав для верности часик от задуманного времени, возвратился домой. План его явно кто-то подслушал, потому как тот с треском провалился — Изуна до сих пор был у них в гостях. Это злило и обескураживало одновременно. Злило потому, что… а какого хрена этот чёрт торчит у них дома до ночи? Чем они тут, блять, занимались? Изуна много чего умел, но лучше всего — чесать языком. День рождения у Мадары далеко не скоро, потому просить помощи с организацией подарка Учиху-младшего было рано. А обескураживало потому, что Хаширама совершенно не пытался выставить гостя за дверь, хотя ему скоро будет не на чем добираться домой. «А теперь меня волнует, доберется Изуна домой или нет. Восхитительно», — Тора закатил глаза и мысленно выругался на себя. Из-за угла появилась голова Хаширамы, которая, видимо, искала источник шума в коридоре. — О, отото! Ты уже вернулся, — шатен вырулил из-за угла и оперся плечом о стенку. — Я думал, что ты где-то потерялся, ха-ха! — Заранее решил меня похоронить? — Тобирама лишь скептически выгнул бровь, оценивая уровень волнения в голосе старшего брата. — Да ты всех нас ещё переживешь, Тора-чан, — рассмеялся Хаши и указал на пальто на вешалке. — Да, гость ещё у нас. Да, уже офигеть как поздно, но не переживай. Ты чай будешь? Тобирама лишь кивнул. Логика в речах его старшего брата отсутствовала регулярно: он мог скакать с одной темы на другую без задней мысли, часто даже не осознавая, что переключился на другую вещь, а его собеседник успел потерять нить разговора. — Привет, Тобирама, — Изуна мило улыбался и пил чай из ярко-красной кружки. Единственной красной кружки в этом доме. — Как твой вечер? — Восхитительно, — коротко ответил Тора, наливая себе чай. — А вот, — Хаширама прилетел из соседней комнаты с охапкой конфет и протянул их младшему брату, — это для настроения. Альбинос окинул не самые любимые конфеты холодным взглядом: — Кажется, я помешал какому-то важному разговору. Так что, пожалуй, удалюсь к себе и не буду вам мешать. — Ну что ты, отото! Мы обсуждали всякую фигню! — честно признался Хаширама. — Да я не удивлен. — Тора-чан, ну вот что ты… Договорить Хаширама не успел из-за раздавшейся в соседней комнате мелодии. До Сенджу-старшего не сразу дошло, что звонил его телефон, потому он ещё несколько мгновений переводил недоуменный взгляд с брата на Изуну, а потом, в ужасе расширив глаза, умчался отвечать на звонок. Впрочем, кажется, звонивший хорошо знал Хаши, раз так долго не сбрасывал вызов. Ведь Хаширама частенько так зависал. — Тобирама-кун, ты не рад меня видеть? — игриво позвал парня Изуна. Сенджу устало глянул на довольную морду лица брюнета и лишь неопределенно передернул плечами. А что он должен был ему сказать? Гостей вроде палками не принято было гнать, да и пришел Изу не к нему. К счастью, не к нему. — Мог бы просто сказать, что томился в мучительном ожидании встречи со мной, — страдальческим голосом продолжил Учиха. Тобирама решил выбрать свою самую излюбленную тактику — игнорирование. Да и нужно было просто уйти в свою комнату: туда Учиха без приглашения не заходил. А так как приглашение он получал лишь временное, когда они занимались общими проектами по учёбе, то беспокоиться о сохранности своего спокойствия не приходилось. Изуна, видимо осознав, что реакции не дождется, вышел из образа и расстроенно произнес: — Сенджу, ты такой скучный. Попробуй хоть раз действовать не по привычной схеме. Я тебя уверяю — результат поразит до глубины души. — Спасибо за совет и, — Тора, развернувшись вполоборота, кивнул Изуне в знак прощания, — спокойной и тихой ночи. Сенджу-младший прошел в свою комнату, где поспешил закрыть дверь. Нужна была внеочередная доза музыки.