Сорви мои маски

Изуна, казалось, пришёл в некое подобие нормы. По крайней мере, его уже не трясло от холода, и он не шатался из стороны в сторону, будто свежеиспеченный маньяк. Но теперь за ним хотел повторять Тобирама. Впрочем, Сенджу годами тренировался скрывать эмоции и держать лицо, потому достаточно быстро взял себя в руки. При этом парень признавался себе, что сейчас было особенно тяжело это делать. Тобирама прикрыл глаза и досчитал до десяти. Изуна только что прямым текстом сказал, что ему нравятся парни. И что Сенджу похож на его первую любовь. Вздох. «О, теперь я осознал спектр эмоций своих персонажей, которым внезапно очень надо покурить», — Тора мысленно фыркнул. Никогда ранее в жизни у него не возникало желания затянуться. — Тобирама, — осторожно позвал Изуна спустя пару минут молчания. Голос его звучал неестественно, как будто он весьма плохо пытался скрыть свои эмоции. Впрочем, скорее всего так и было. Тобирама открыл глаза и посмотрел на собеседника. — Кхм, — Учиха отвел взгляд, — я хотел спросить… вернее, хотел извиниться. Я наверняка не должен был всего этого тебе говорить. Не твои ведь заботы, ну и… — он закусил губу. — Надеюсь, ты не станешь относиться ко мне гораздо хуже, если только самую малость. Тогда я был бы спокоен. С одной стороны, Тобирама понимал, что у него просто отходняк после истерики, и Учиха может наговорить чего угодно сейчас. С другой, он немного не понимал логики, по которой должен обязательно начать хуже относиться к Изуне после услышанного. Неужели в глазах других Тора настолько плох? — Неужели тебя волнует, что я по этому поводу думаю? Что волновало Изуну — непостижимая загадка века. В редкие моменты, когда парень был серьезен и сосредоточен, что чаще всего происходило, когда тот работал, его эмоции относились только к делу. Но Учиха и правда был прекрасным актером, эмоции которого всегда показывались ярко и естественно. Не перепутать с настоящими. Но сколько Тобирама не старался, он никак не мог понять, какое из множества амплуа является настоящим Изуной. Даже смотря на его поведение рядом с Мадарой, он не всегда улавливал, когда Изуна был искренен на все сто процентов, а когда просто выглядел милым, чтобы не доставлять в гостях неприятностей. Делать последнее, впрочем, он начал лишь недавно. — Как бы объяснить, — Изуна счёл очень интересным разглядывание цветка на подоконнике. — Это всё зависит от того, под каким углом мы будем смотреть: может и не заметно, но ты для меня довольно близкий человек, да, — он усмехнулся, — звучит бредово. Бредово — это мягко выражаясь. Они почти не контактировали, если не считать подколок Учихи в сторону альбиноса в университете и местами дома у Сенджу. Проекты по учебе были вообще не в счёт, потому как были вынужденной мерой. А тут такие заявления поплыли. — Близкий не в привычном нам плане, — продолжил брюнет. — Не как «лучший друг», а скорее… страдалец по разуму. Мы мыслим схожими категориями, разве нет? И, если ты не заметил, то друзей у меня нет. Только кучка воздыхательниц и воздыхателей, а также безликих людей вокруг, которых привлекает моя занимательная натура. А с тобой я общаюсь больше всех, после брата конечно. Так что да, на таком фоне, — на последнем слове он взмахнул руками, — ты довольно близок мне. Сенджу старался медленно и размерено дышать, хотя сердцебиение ощутимо усилилось. — Это… странное чувство, — Тора взглянул в сторону дверного проёма. — Будто ты кто-то и никто одновременно. — Прости, — тут же сказал Учиха, подняв на него взгляд. — Знаю, что ты много анализируешь и обращаешься к логике, но совершенно не знаю, как ты все переживаешь внутри себя на самом деле. В смысле, насколько тебя это действительно задело… — Не часто тебя увидишь таким… — Тобирама, казалось, не мог подобрать нужные слова. Он действительно был удивлен поведением Учихи. И казалось бы, что вот он, настоящий Изуна сейчас перед ним. Такой беззащитный, растерянный и поломанный жизнью. Но Тобираме вдруг начало казаться, что это тоже может быть очередной спектакль. Когда человек слишком много притворяется, начинает казаться, что он всегда ненастоящий. И потом поверить в его искренность весьма тяжело. — Тебя тоже обычно не увидишь сочувствующим. Нет-нет, — Изуна замахал руками, испуганно распахнув глаза. — Понимающий-то ты всегда. И слушаешь постоянно всякий мой бред. Или не слушаешь, но, в любом случае, мне это помогает. «Так тебе действительно некому выговориться», — Тобирама понял, что с этим умозаключением наверняка попал в точку. — Я тебе очень благодарен за это, — он немного склонил голову в поклоне. Альбинос по чуть-чуть начинал терять ощущение реальности происходящего. Парню казалось, что он спокойнее воспринял бы летающий поезд сейчас, чем такие откровения Учихи. Противоречивые чувства охватили его, призывая остановиться и хорошенько подумать. Длительные паузы в разговоре особенно этому способствовали, но так Сенджу мог окончательно погрузиться в себя. И потом не вынырнуть в нужный момент. — Тобирама. Спустя какое-то время разговоров о природе и плохой погоде за окном Изуна позвал собеседника. В голосе Учихи отчетливо слышалась напряженность. — Да? Тора поднял на него взгляд. Откровенно говоря, Сенджу порядком устал за последние несколько часов. Слишком много информации, слишком много эмоций, слишком много Изуны. — Прости за сегодня, правда. Я понимаю, что ты не рад был слушать всякое нытье на подобные темы. Сенджу, совершенно не мигая, смотрел на Учиху. На лице альбиноса, казалось, уже не отражалось никаких эмоций. Брюнет же бегал взглядом по всем близлежащим поверхностям, не желая смотреть на собеседника. Изуна начал нервно стучать пальцем по столу. — Спасибо тебе, я очень… — Меня не должно волновать, кто тебе нравится, — вдруг прервал его Тора. Не самое умное решение — прерывать человека, когда он благодарил тебя. Но Тобирама не хотел терять свою мысль. К тому же, его уже поблагодарили ранее. — И даже после всего сказанного ты придерживаешься этого мнения? — А мне есть над чем задуматься? — голос его звучал совершенно бесцветно. — Ты хочешь, чтобы в тебя был влюблен парень? — нахмурившись, Изуна всё же поднял взгляд. — Не съезжай с темы. — Полагаю, что нет. — Полагаешь? — Уверен. Тора пожал плечами и сказал, что в таком случае проблем он не видел.

***

В субботу с утра нормальные люди спят. Обреченные — работают. Идиоты — делают дела. К какому типу людей относился Тобирама? Точно не к первому. Парень устало потёр глаза и облокотился о стойку администратора. Он пришёл в «Затмение» с утра пораньше отнюдь не по воле своей — документы забрать он мог в любое другое время. Но обстоятельства его вынудили. Благо, что всё было почти готово, и их нужно было сейчас лишь дождаться. Нормальных людей, впрочем, как и больных на голову, всегда отличал тот факт, что они с легкостью находили подобных себе. — Тоже с утра не спится? — со стороны входа донесся знакомый голос, и Тобирама оторвался от созерцания маленького аквариума. — Сбежал от очередной беспощадной уборки Хаширамы, — тут же ответил альбинос. Грандиозные беспорядки, разводимые Сенджу-старшим, чтобы навести порядки, были притчей во языцех в определенных немногочисленных кругах. Потому понимать друг друга все жертвы бурной деятельности Хаширамы могли почти без слов. — Тобирама-сан, проверьте, пожалуйста, данные, — администратор показалась в коридоре и только после этого заметила Учиху. — Добро пожаловать, — девушка поклонилась гостю. — Чем могу помочь? — Я подожду, пока вы закончите с Тобирамой. Администратор улыбнулась и почтительно поклонилась. — Хаши вроде праздник устраивает? — поинтересовался Тора, пролистывая документы. — Вроде. У него относительно засекреченные идеи. То есть узнаем день в день, когда он начнёт бегать и всё делать, — Мадара согласно кивнул. Хаширама был полон внезапных идей. Внезапных настолько, что сам обычно не знал, насколько невероятным может оказаться. Проблема заключалась в том, что все свои идеи ему стремительно требовалось реализовать. А это могло плачевно закончиться для окружающих. — Мадара, ты в курсе, что он хочет устроить выезд на природу? — Да? — Учиха в удивлении приподнял брови. — Видимо, нет, — Тобирама принялся что-то писать на листке бумаги. — В горы он хотел выехать. Сообщил мне об этом сегодня ночью. — До меня эта светлая мысль ещё не дошла, — задумчиво ответил он. Тобирама вернул подписанный экземпляр документов администратору. Вместе с ним он отдал ей и записку, которую быстро набросал: «Это Учиха Мадара. Не говорите ему про Изуну ни слова. Сделайте вид, что вообще его не знаете». К большому счастью, фотографий Учихи-младшего нигде не висело. Проблема была скорее в том, что если Изу узнает, что его нии-сан в курсе походов младшего в фотостудию, то, скорее всего, свернет эту лавочку и будет искать себе новое занятие. Девушка быстро прочла написанное, делая вид, что проверяет бумаги. — Всё в порядке, Тобирама-сан. Спасибо. Тобирама повернулся к Учихе и кивнул ему в знак прощания. В конце концов, разговаривать им было не о чем. Хотя возможно, что они могли бы прекрасно проводить время, но обоих, казалось, вполне устраивало все свои беседы сводить к Хашираме. К возвращению Тобирамы дом блестел чистотой и благоухал свежестью. То есть ничего, в принципе, не изменилось. Радостный Хаширама сиял аки медный тазик и давил лыбу. — Тора-чан, Тора-чан, — с порога налетел шатен. — Ты представляешь? Нет, ну ты представляешь? — Совершенно нет, потому что моя фантазия гораздо ограниченнее твоей, — спокойно ответил альбинос и направился мыть руки. Хаши, что очевидно, увязался за ним хвостом, продолжая рассказывать последние новости. Тобирама несомненно радовался приподнятому настроению брата, но ему это могло ещё выйти головной болью. Самое время было включать функцию «личного тормоза Сенджу Хаширамы». — Так вот! — Хаши щекой прислонился к дверному косяку. — Мадара решил устроить мне фотосет! — Тебе или вам? — спокойно уточнил Тора. Он не спрашивал Мадару, зачем тот пришёл в «Затмение». Его, в целом, и не должно было это волновать, ведь у Учихи свои дела. Более того, Тобирама не беспокоился о том, что Мадара расскажет Хашираме о нахождении его драгоценного отото в фотостудии. Во-первых, для Сенджу-младшего это не являлось проблемой и тайной. Просто он не упоминал об этом от слова совсем. Во-вторых, ему отчего-то казалось, что Мадара и так ничего не скажет, ведь этот человек обладал завидной долей тактичности. — Э-э-э… Я не знаю! Он просто сказал, что будет съемка, — Хаширама приложил руку к подбородку и принял задумчивый вид. Тобирама передислоцировался на кухню, а шатен отправился за ним. — Кстати, ты даже не удивлен! — И чему я должен был удивиться? — Тора налил себе чай. — Хм, — Хаширама, нахмурившись, почесал затылок. Казалось, логическая цепочка разговора, поселившаяся в его голове, была порушена. Брошенный на стол телефон звонко пиликнул, оповещая о новом сообщении. Сенджу-младший обреченно посмотрел на смартфон, но всё же разблокировал его, чтобы прочесть сообщение. В субботу Тобирама был никому, к счастью, не нужен. Могли написать только из «Затмения» или, что редко, по учёбе. И ему действительно написала администратор фотостудии. «Янкиру умудрился упомянуть Изуну-сана в разговоре с Мадарой-саном. Но я быстро свела тему к тому, что он просто интересовался стоимостью съемок. И ничего более». Всегда люди молчали, когда нужно было говорить, и говорили, когда нужно было молчать. Тора вздохнул и прикрыл глаза. — Кстати, Тобирама, — Хаши широко улыбнулся, — а ты не хочешь себе тоже заказать съемку? — Мне внимания к своей персоне и в жизни хватает. — Бака, — старший покосился на открытую шоколадку. — Могли бы потом родителям отправить. — Твоих фоток за двоих хватит, — усмехнулся альбинос.

***

— Изуна-кун, чаю хочешь? Кофе? Сок? Может… — Хаширама, — с нажимом произнес Тора, глядя на гиперактивного брата. — Ну что? Посмотри, какой он бледный! Ему явно надо что-то съесть! Например… — Вот печенье, — Учиха быстро схватил миску со сладостями и чуть улыбнулся. — Сэмпай, не нужно, я просто зашёл по делам. — И мы как раз идем с ними разбираться, — Сенджу-младший кивнул своему гостю в сторону коридора. Учиха растеряно посмотрел на печенье и Тобираму: альбинос не любил, когда кто-то таскает еду в его комнату. Уж об этом Хаширама растрещал им давно, жалуясь на очередной подзатыльник от своего отото. Тора лишь кивнул, а потому Изуна быстренько сбежал в нужном направлении и сел на притащенный с кухни стул. Спустя минуту пришёл и хозяин комнаты, закрыв за собой дверь и тяжело вздохнув. — Иногда я радуюсь тому, что Мадара у меня спокойный, — не сдержав улыбки, прокомментировал брюнет. — Вот и я бы предпочел общаться с Мадарой, — задумчиво сказал Тобирама, вглядываясь в окно. — Тц, странный какой. Не был ты таким раньше, — Изу вопросительно вскинул бровь, наблюдая за поведением Сенджу. Тобирама и сам знал, что не был таким раньше. Точнее был, но не показывал подобного. Идея не прятаться за придуманным на всякий и не всякий случай образом посещала его светлую голову давно. Но нужная степень просветления пришла к нему недавно. Тяжело было переучиться делать всё иначе, даже с учетом того, что всё теперь было искренним. Но он старался. Сенджу позволял себе говорить то, что ранее он мог лишь писать на просторах Всемирной паутины, будучи Автором каких-то работ. И у него получалось. По чуть-чуть. — Все мы меняемся, — Тора многозначительно посмотрел на своего гостя. Изуна выдавил из себя извиняющуюся улыбку. Сенджу закатил глаза. — Ты такой чудесный человек, — Изуна подпер голову рукой. — Ты адресатом не ошибся? — Тора скептически вскинул бровь. Казалось, впервые в жизни он не услышал в данной фразе Учихи сарказма. Совсем. — И вредный. — Это не новость. — Я серьезно. — Именно это меня и пугает. Изуна вдруг тихонько рассмеялся. Вот что у него в голове творится? Сегодня отыгрывает милого и покладистого мальчика? Вдруг у него есть расписание? Например, «быть милым во второй четверг месяца», «быть стервой каждый понедельник», «безостановочно шутить тупые шутки по вторникам» или «быть несчастным в третье воскресенье каждого квартала». Изуна шумно выдохнул. — Я пытаюсь вести себя нормально. — Не пытайся, а просто делай. — М, — Учиха вытащил из кармана маленький крабик и собрал волосы. — Возможно, прозвучит странно, но это довольно сложно. Я и сам иногда не понимаю, где я искренен, а где не очень. — Вот как, — многозначительно выдал Тобирама, загружая нужные файлы на ПК. — Возможно прозвучит также странно, но я тебя прекрасно понимаю. Учиха недоверчиво глянул на своего собеседника. — Вот такой у нас занятный вечер откровений, — произнес Сенджу, набирая запрос в поисковике. — Предлагаю свернуть его на время, потому как нужно работать. Потом поболтаем. На лице Изуны читалось явное удивление. До этого времени Тобирама мог только криво ухмыляться, отпуская ответные шутки, и беситься с выходок Учихи-младшего. А сейчас без тени недовольства или сарказма выдавал такие вещи. Кажется, какая-то точка невозврата была успешно пройдена.