Что снится Тадеушу

— Тишшик, выходи! — Марик, как всегда, начинает кричать ещё на подходе к калитке. — Выходи, снеговика лепить будем! Тишшик вздыхает, печально смотрит на дверь и поправляет шарф. Шарф тяжёлый и кусачий, но очень-очень тёплый. И он унимает кашель. — Тишшик! — Марик топчется у калитки и размахивает лапами. Рядом с ним подпрыгивает Фим, лепит снежок, показывая, какой хороший снег. На плече у него, держась за воротник, сидит Пика и тоже что-то вопит, но её тонкий голосок теряется в крике Марика. На заборе свернулась большим мохнатым клубком Мурёна и усмехается в усы. Тишшик снова вздыхает. Обычно он выбегает во двор, едва только слышит первый Мариков возглас, на ходу впрыгивает в валенки, натягивает шубейку, не попадая в рукава, и стремглав несётся открывать. Но, видимо, идея проверить на прочность свежий ледок на ручье была не самой хорошей. Тишшик вымок, от мамы за мокрые лапы влетело, а потом пришла в гости простуда. Принесла кусачий шарф, тяжёлое одеяло и горячее молоко с мёдом. И скуку. Книжки Тишшик все перечитал, тетрадку изрисовал, и заняться было больше нечем. Так ждал снега — а теперь первого снеговика будут лепить без него… А ведь этой зимой первый снеговик должен стоять у него! В прошлом году у Фима лепили, в позапрошлом — у Марика… Но как же без него, Тишшика, в его дворе снеговика ставить? К Мурёне, наверное, пойдут. — Тишшик! — Марик снова машет лапой. Тишшик вздыхает в третий раз и тянется за тёплым папиным халатом — мама, наверное, в кухне и не слышит, что к нему ребята пришли. Надо ей сказать. А то что они ждать будут зря? В окне внезапно возникает хитрая чёрно-белая мордочка, сверкает зелёными глазищами, утыкается носом в стекло. Мурёна! Тишшик роняет халат на пол и подкатывается к самому окошку, тычет лапой в шарф, качает головой. Мурёна фыркает, дёргает ухом и, спрыгнув в снег, скачет к калитке. Крутится на верхней перекладине и, кувыркнувшись через голову, снова мчится к дому — теперь уже к двери. — Тишшик! Выздоравливай! — вопит Марик, а дверной колокольчик весело звенит. Торопливо шелестят мамины шаги, скрипит дверь… Ну вот и всё, сейчас мама скажет, что Тишшик не выйдет, и ребята уйдут. Тишшик снова вздыхает, подтаскивает к себе подушку, вознамерившись уткнуться в неё и реветь от обиды до самого вечера. Глупая простуда, зачем она пришла?! Он даже всхлипывает два или три раза, а потом в раму рядом со стеклом ударяется снежок, и реветь Тишшик временно раздумывает. Потому что снежок — это уже интересно. Они что, решили дом обстреливать, будто бы Тишшик в крепости сидит, оборону держит? А ведь он им только подушкой погрозить может! Двумя… Тишшик, сопя, подгребает «боеприпасы» поближе и опирается лапами о подоконник. — Ура Тишшику! — кричит стоящий во дворе Марик и принимается собирать снег. Тишшик моргает: его не осаждать, а спасать решили? Так он отбиваться будет! Он перехватывает подушку поудобней, готовясь к атаке. Хорошо, что папа не стал снег со двора убирать, оставил Тишшику полюбоваться, а то ребятам и снежки бы не из чего лепить было. А много они снежков делать собрались, вон, Мурёна уже и квадрат прыжками отмерила — не иначе, ещё и крепость будет. Или не крепость? Тишшик удивлённо трёт глаза, но Марик во дворе продолжает сминать снег в большой ком, катая его по кругу в очерченном Мурёной квадрате. Рядом с ним над комом поменьше пыхтит Фим. А Мурёна ускакала — только хвост пышным флагом мелькнул над забором. Куда это она? — И-э-эх! — Марик качает ком из стороны в сторону и надёжно устраивает его на месте. — И-э-эх! — Фим подпихивает наверх свой ком, поменьше. — И-и-их! — Пика прикатывает маленький — всего-то с неё ростом — снежок и берётся за второй. Тишшик хлопает глазами, силясь не разреветься — вот какие молодцы, и с ним лепят, и у него первый снеговик стоять будет! Как договаривались! Только где ж они морковку возьмут? Тишшик решительно спрыгивает с кровати и мчится в кухню: — Мама! Мама! Дай морковку! Снеговику нос нужен! — и заходится в кашле. — Ох ты ж! — мама выбегает из кухни с большой морковкой в одной лапе и своим красным шарфом в другой. — Быстро в кровать! Будет ему нос, что ж я, не знаю! — легонько подталкивает Тишшика к комнате и спешит к двери. Выглядывает наружу, пустив по полу колкий сквознячок, что-то говорит кому-то и снова подбегает к Тишшику — уже без морковки и шарфика — подхватывает его: — Я кому сказала? Ты подольше поболеть хочешь? — и — р-раз! — и уже сгружает Тишшика на его кровать. И когда мамы всё успевают? Ещё и в одеяло укутывает! И по носу щёлкнает легонько — и опять куда-то спешит. Тишшик фыркает, чихает, возит по носу большим платком в горошек и снова поворачивается к окну. Марик уже прилаживает снеговику пуговицы-снежки — одну, вторую, третью… а Пика деловито катит ему четвёртую. Мурёна, взгромоздившись снеговику на голову, рисует угольками улыбку, а Фим тащит ветки — будут снеговику руки всем на зависть. Тишшик шмыгает носом, обнимает подушку. Какие ребята молодцы! Такой снеговик красивый! Жаль, Тишшик его не лепил, но он же вместе был? Вместе же? — И раз! — Фим подпрыгивает и ловко втыкает нос-морковку. — И два! — Марик повязывает снеговику мамин шарф. — И три! — Мурёна соскакивает на землю, и оказывается, что на голову снеговика нахлобучена старая супница с трещиной и яркими незабудками на глиняном боку. — Четыре! — Пика с разбега прилепляет последнюю пуговицу. — А кто чаю хочет? — кричит с крыльца мама. — И пирог с голубикой? — Я! — вопит Тишшик и опять кашляет. — Я! — хором отвечают Марик, Фим и Мурёна с Пикой. — Тогда милости прошу! — отзывается мама. — Лапы мыть и за стол! Буду вас греть-сушить! Пирог очень вкусный, мёду съедают целый горшок, а уж чаю уходит два самовара. И смеются, шутят, мама с папой, оказывается, тоже снеговиков в детстве лепили, и ещё с удовольствием слепят. Вместе с мамами и папами Марика, Мурёны, Фима… И родители Пики, пришедшие за загостившейся дочкой, тоже с радостью принимают приглашение на Большие Снежные Лепилки в следующее воскресенье. Обязательно с чаем и пирогами. — Ты же не думал, что мы с папой сразу были взрослыми и скучными? — весело спрашивает мама, целуя Тишшика в лоб перед сном. Тишшик приоткрывает слипающиеся глаза и мотает головой. Снеговик за окном весело подмигивает. А простуда утром уходит. Мама, конечно, ещё несколько дней не разрешает Тишшику гулять, чтобы убедиться, что простуда не обманула, но это уже не страшно. И Большие Снежные Лепилки удаются на славу. А снеговик стоит до самой весны!