Что снится Тадеушу

— И-и-иэ-э-эх! Летят, летят вниз с холма санки, скрипит снег под полозьями, искрится на ветвях елей, густыми шапками укрывает кусты, весёлый, хрусткий, звонкий. Звенит над холмами смех, снуют туда и сюда санки, картонки и даже медный таз целая компания ежей приспособила для катания. Большой таз, всё семейство на десяток колючих в нём уместилось и парочка соседей, несутся вниз по склону, оставляя после себя глубокую борозду в снегу — широкую, выглаженную весом солидной ёмкости, в которой летом варят малиновое варенье, много-много, чтобы всем хватило на такие вот весёлые морозные деньки. — Там обрыв, за кустами! — кричит-предупреждает Поли, тянущий вверх обычные, видавшие виды санки, на которых радостно сверкает глазёнками Тини — в первый раз его взяли кататься, в первый раз сочли, что не такой уж он и маленький. — Понял! — отзывается глава семейства. — Ежи! Принять влево! И весь десяток дружно и слаженно перемещается в тазу, плотненько прижимаясь друг к другу, заставляя посудину повернуть, обойти опасный участок. — Ух, как они! — восторгается Тини и едва не падает с санок, потому что вертится и подпрыгивает, пытаясь проследить за ежами. Нани, толкающая санки сзади (а по большей части присматривающая за братишкой) едва успевает поймать его и водворить на место, попутно вытерев нос-морковку шарфом и поправив сбившийся колпачок. — А как им ещё, — авторитетно поддакивает Поли, размеренно шагая к вершине холма. — Они и летом на плоту так же плавают. — Ходят, — поправляет Нани. — Плоты по воде ходят. — Значит, так же ходят, — смеётся Поли, соглашаясь с сестрой. Он и так-то покладистый и с младшими не спорит, а сейчас ещё и день хороший, и Нани права. — Как ходят? — удивляется Тини. — Ножками? Поли смеётся: — Вот летом возьмём тебя покататься — сам увидишь. — А ведь и правда ножками, — задумчиво тянет Нани. — Шесты же. Они как ножки, по дну плюх-х, плюх-х… — Хочу! — вопит Тини и всё-таки падает с санок. — Хочу плюх-плюх! — Летом, — веско отрезает Поли и для верности рубит морозный воздух варежкой. Ну какие же плоты зимой, когда река замёрзла! — Ты уже плюх безо всяких ежей, — ворчит Нани, отряхивая братишку от снега и снова водружая его на санки. — Прямо с санок кувырком. Тини смеётся, машет руками, стучит валеночками по крепким жёлтым, выглаженным до блеска, дощечкам санок. — Но-но, санки-то не сломай, — фыркает Поли, пыхтя, тащит санки к оставленной ежиным тазом борозде — готовый путь, с него никуда не деться, первый раз лучше скатиться по нему. Нани одобрительно машет варежкой, поправляет свой колпачок, колпачки братцам — вот заботливая! — и устраивается на санках позади Тини, прижимая его к себе: — Держу! — Держусь! — пищит Тини и добавляет: — А мне совсем-совсем не страшно! — врёт немножко, холм такой высокий оказался, а кругом, сколько видно, снег, снег, снег, пятна кустов и ёлок, волнистая лента реки и санки, санки, санки, а на санках снеговички, мыши, зайцы, ежи… нет, ежи в тазу, поправляет себя Тини и гордо объявляет: — Я готов! Нани снова смеётся, весело и по-доброму. — И-и-иу-у-ух! — Поли, примерившись, толкает санки вниз по снежной борозде и в последний миг запрыгивает на них позади Нани, перехватывает у неё управлятельную верёвку, накрепко привязанную к передним углам санок, внимательно смотрит поверх плеча сестры на путь впереди — мало ли что. — И-и-иэ-э-эх! — кричит Нани. — И-и-ио-о-ой-й-й! — вторит ей Тини. — И-и-иу-у-уи-и-и-и! — пищит кто-то рядом. Поли скашивает глаза: Тин-Тин, взгромоздившись на дощечку, стоя, безо всякой верёвки, летит вниз по борозде рядом с ними, раскинув лапы и ловко маневрируя хвостом. Мастер, думает Поли, и тут дощечка наскакивает на едва заметный бугорок и вместе с потерявшим равновесие мышонком вылетает прочь из борозды прямо в открытое небо. — Я в порядке-э-эи-и-и-иу-х-х! — вопит Тин-Тин откуда-то с просторов холма. — Кто-нибудь, выньте меня из сугроба! Тини смеётся, Нани смеётся, Поли тоже смеётся, но ещё и следит за дорогой, чтобы не вылететь вот так, как Тин-Тин только что. — Ежи! Навались! — доносится из-за борозды. — Шибче! Стой! Тин-Тин, давай-ка в таз, до вершины подбросим! И-и навались! — и, судя по звукам, колючее семейство, приняв на борт бесстрашного мышонка, продолжает выглаживать снег уже снизу вверх, к вершине холма. Где-то смеются зайцы и Толи с Фали, на соседнем холме воинственно пищит Пика, а гладкий снежный путь ложится под санки, летящие уже, будто птицы-синицы. — Влево! — командует Поли, приметив впереди прочерченный ежами поворот, и наклоняется вместе с Нани набок, заставляя санки повернуть. — Влево! — радостно повторяет хохочущий Тини. — О-о-ой! Поли ловит в голосе братишки нотки паники, выпрямляется, смотрит вперёд… И правда — ой! Слева, наперерез борозде неторопливо тянет большие расписные сани Урса, добрая, застенчивая Урса в стёганной жилетке, полосатых носках и берете с закреплённым на нём бубенчиком. А в санях сидят Их Снежейшества Снег Буранович и Снеженика Сугробовна, кокетливо прикрывшаяся от яркого солнца ёлкой-зонтиком. Тоже не усидели в своём ледяном дворце в такой хороший день, выехали покататься, тоже смеются, озираются вокруг, полны сани сладостей к чаю, который непременно будет после катаний. И за смехом и гомоном не слышно ни висящих на санях бубенцов, ни панического «О-о-ой!» с санок, летящих вниз с холма прямо в расписной бок на резных полозьях. Вот как разлетятся сейчас сласти по всем холмам! Как сломается зонтик-ёлка Снеженики Сугробовны! Как погнётся высокая, самоцветами изукрашенная корона Снега Бурановича! — О-о-ой-й-й! — пищит Тини уже совсем испуганно, закрывая глаза варежками. — Ой-ой-ой-ой-ой-ой-ой! — причитает Нани, нервно оглядывается, а потом ловко перебрасывает братишку себе за спину, пряча его между собой и Поли. А санки летят по гладкой борозде, не свернуть, не хватит веса, и Поли кажется, что все холмы застыли, лишь Урса неторопливо тянет королевские сани вдоль берега замёрзшей реки. — Падаем! — решает Поли, выпускает из рук управлятельную верёвку и крепко-накрепко обхватывает младших, кувыркаясь вместе с ними в утоптанный снег. — Ой! Ставшие лёгкими санки летят дальше по борозде, а вцепившиеся друг в друга снеговички кубарем катятся по склону, ойкая, айкая, охая и постепенно замедляясь. — Уф, — Поли поднимает голову, стирает варежкой снег с лица и видит, как Урса подпрыгивает, пропуская никем неуправляемые санки под собой, и приземляется на все четыре лапы, взметнув облачка колкого снега. А потом решительно топает к барахтающимся в снегу Поли, Нани и Тини, а алые шёлковые поводья тянутся за ней.И следом семенит сам Его Снежейшество Снег Буранович, а Снеженика Сугробовна застыла в санях, комкая шаль, и, кажется, не моргает даже. — Целы ли, пострелы?! — кричит, отдуваясь, запыхавшийся Снег Буранович. — Целы, — неуверенно отзывается Поли, уже готовый вопить от радости, и страха, и чего-то непонятного, но большого и яркого, что ширится внутри. — Целы, — подтверждает Нани, отряхивая курточку Тини и поправляя ему колпачок. — Ещё хочу! — верещит Тини, вертясь на месте. — Ну уж нет, — Урса решительно сгребает их передними лапами, прижимает к расшитой ёлочками жилетке. — Ишь, чего удумали, летать, как воробьи, да без крыльев! Напугали — мочи нет. — Эт мы, Ваше Снежейшество, виноваты, — старший ёж переминается с лапы на лапу уже совсем рядом — и когда успел-то, ведь на холм таз тащил! — И ничего не виноваты, — возражает Поли, это же он придумал по ежиной борозде скатываться! А вокруг собрались уже все-все-все, кто на холмах катался, и Поли удивлённо таращится вокруг — он и не думал, что тут столько народу! — Виноваты, — упрямо топает лапой старший ёж. — Эт мы в тазу катались, Ваше Снежейшество, да борозду эту и проделали, будь она неладна. А с неё ведь не свернёшь никуда, вот и… — Это мне надо смотреть, куда правлю, — улыбается Снег Буранович. — А вы не вздумайте от веселья отказываться! — А мне, куда тяну, — ворчит Урса, легонько встряхивает снеговичков и аккуратно ставит их на землю. — Точно целы? — Ещё хочу! — подпрыгивает Тини. — Это лучше плюха! И Нани с Поли, а за ними и все-все-все смеются. Даже Снеженика Сугробовна, которая тоже прибежала, опомнившись, и теперь пытается казаться строгой: — Нет-нет-нет, сегодня никаких больше плюхов и полётов! Это хорошо, что все целы, даже санки, а если б вы не успели? Или Урса не подпрыгнула? А ехали бы мы побыстрее? Что было бы? — Бум-м-м, — звонко говорит кто-то, кажется, Тишшик, и все смеются. — Никаких бумов! — СнеженикаСугробовна упирает руки в боки. — Или вы хотите Тадеуша разбудить? От бума он непременно проснётся — и кто тогда будет снить? Снеговички и зверушки затихают, переглядываются. — А пищать можно? — Тин-Тин подпрыгивает, боясь, что его не заметят. — А петь? — мурлычет Мурёна. — А смеяться? — с разных сторон одновременно спрашивают Толи с Фали, Марик и прибежавший от саней Тилли Пин, размахивающий бубенчиком. Снеженика Сугробовна делает вид, что задумалась, а сама улыбается, добрая, красивая. — Несподручно-то всей семьёй на одних санках, — ворчит старший ёж себе под нос, — чем бы таз заменить… — Ничем не надо, — решает Снеженика Сугробовна, выпрямляется и звонко объявляет: — Петь, пищать и смеяться можно! Даже нужно, обязательно! И кататься на санках, дощечках и тазах — тоже! Только будьте внимательны! — Будут, будут, — гулко смеётся Снег Буранович. — И мы будем внимательны. И надо всем вместе подумать и сделать городок для катаний, чтобы всем было и весело, и неопасно. Хорошо я решил? — Уж как хорошо, Ваше Снежейшество, — светлеет старший ёж. — Всё сделаем в лучшем виде, только схемку б надобно начертить. — Начертим, — кивает Снег Буранович. — Вот за чаем вместе и начертим, чтобы всем хорошо было. А уж вы, ежи, мастера изрядные, вы всё сделаете так, что лучше и не представить. — Все сделаем. Все вместе, — поправляет Снеженика Сугробовна. — И тогда совсем замечательно получится. А сейчас мы поедем на Большую поляну ставить самовар, через полчаса чаепитие! Идёмте-ка, — и взяв за руки Поли и Нани степенно шествует к саням. Урса топает следом, делая вид, что совсем не замечает, как хитро улыбающийся Снег Буранович подсаживает ей на спину сначала Тини, а потом Тилли Пина. Остальные провожают их весёлым и немного завистливым гудением и возвращаются к своим санкам и картонкам. — Варенье на поляне-то уже! — кричит старший ёж и принимается раздавать команды своему семейству — всё-таки решил ещё одну борозду проделать, под каким-то хитрым углом к первой. — Не упал бы, — шепчет Нани, устраиваясь в санях — в королевских санях, кто бы мог подумать! — и косясь на подпрыгивающего на спине УрсыТини. — С Урсы он точно не упадёт, — так же шёпотом отвечает Поли, вздыхает: — Эх, я тоже хочу, — и вдруг выскакивает из саней. — Я за санками сбегаю! На поляне встретимся, не ждите! Снеженика Сугробовна, смеясь, берётся за поводья, Снег Буранович поправляет над ней ёлку-зонтик, Тини и Тилли Пин подпрыгивают на спине неторопливо идущей Урсы… А Поли бежит за санками, улетевшими аж на другой берег реки, и точно знает, что и на Урсе они все по очереди покатаются, и городок снежный построят замечательный. Раз уж сам Снег Буранович помочь обещал! — Шумят, шумят, — бормочет Тадеуш, натягивает повыше одеяло. — Бегают, скачут, а ты их сни, шустрых таких.