Гасить огни (Kill the Lights, Sidetracks)

— А теперь пришло время для моей любимой награды. Вы долго ждали! Сегодня мы все собрались здесь и уже знаем, кто является обладателем этой грандиозной награды. Простите? Как, вы не знаете? Господи, о чем вы говорите? Уже на экране — о, боже. Привет, Хейли! Камера приблизилась к Хейли, который сидел в первом ряду со скрещенными ногами. Ооооо! Со всех сторон раздались свист, аплодисменты и крики собравшихся, в то время как Хейли, сидящий со спокойным и немного сонным лицом, приветствовал камеру легкой улыбкой. Эта красивая улыбка вызвала новую волну радостных криков. — Привет, Джеймс, — поприветствовал он сегодняшнего слишком драматичного ведущего в протянутый обслуживающим работником микрофон. — Вау, Хейли. Сегодня ты выглядишь просто ослепительно. Наши операторы весь вечер не могли отвести от тебя глаз и, наконец, уговорили меня взять у тебя интервью… Итак, где был пошит твой костюм? Это просто фантастика. Джеймс завистливо посмотрел на прекрасный темно-синий смокинг, идеально облегавший тело Хейли, и продолжил: — T&A? Brioni? Kiton? Zegna? Нет, я впервые вижу такой гладкий воротник. Он ручной работы? Это так? Джеймс продолжал указывать на него и подмигивать ему, словно говоря: «Я прав, не так ли?», и Хейли смущенно рассмеялся. — Ну, я тоже хотел бы это узнать. Он был куплен не мной… Я получил его в подарок. При словах Хейли публика оживилась, как будто уловив радостную сплетню, в то время как Джеймс сказал: — Верно, ты попался на крючок, — и сощурил уголки глаз в дружеской улыбке. — Дарить кому-то одежду, несомненно, имеет определенный смысл*. А когда дарят такой потрясающий костюм, смысл становится настолько очевиден, что у меня аж ноги дрожат… Как и ожидалось, это тот самый человек? Это мистер Рэйкарлтон? * Говорят, что если кто-то дарит вам одежду, это означает, что он хочет лично ее снять после того, как заставил вас надеть ее. На вопрос Джеймса Хейли пожал плечами, словно спрашивая: «Кто еще это мог бы быть?», и улыбнулся. — По правде говоря, есть один папарацци, с которым я близок, и он… Извини? О, верно. Он хороший парень, делает стильные фотографии меня за чашкой кофе, которые выглядят, будто снятые украдкой, … во всяком случае, когда я похвастался этому другу, что сегодня буду вести кинофестиваль, он купил мне свиных ребрышек на гриле и просто умолял взять у тебя интервью. Слова Джеймса ясно предвещали предстоящее короткое интервью, что вызвало аплодисменты в публике. В начале этого года, после сердечного приступа, который был ошибочно принят за попытку самоубийства, Хейли был чрезвычайно скуп на интервью. Несмотря на то, что он снялся в блокбастере Вика Проктера, встречался с Ноем, стал героем похищения, поймал и отправил в тюрьму сталкера, после серии таких крупных инцидентов он не стал ничего комментировать и отказался от большинства предложенных интервью. Поэтому признание, что он встречается с Ноем Рэйкарлтоном, сделанное во время продвижения фильма, было единственным, позволяющим заглянуть в его личную жизнь. Что еще хуже, Ной Рэйкарлтон до крайности ненавидел папарацци и очень неохотно появлялся в средствах массовой информации, что заставляло папарацци, а также СМИ и публику, жаждать историй о них. Было время, когда все думали о Хейли Ласке, как о никудышном, неисправимом человеке, но теперь все это было в прошлом. Он заслужил общественную похвалу, продемонстрировав свою страстную игру в невероятном блокбастере «Реальность», который останется в истории Голливуда. И после того, как он спас жизнь самого любимого человека Америки, Ноя Рэйкарлтона, и стал его любовником, он каждый день делал все более удивительные шаги. От лохмотьев к богатству. Золушка. Перед его именем сверкали все драматические названия и заголовки, которые так нравились людям. Естественно, были и те, кто проявлял зависть и ревность, сомневаясь, что его успех продлится долго, но ни у кого не вызывало сомнений, что самым популярным актером этого года был Хейли Ласк. — Как бы сильно ты ни хотел это скрыть, в такой день, как сегодня, ты не можешь отказаться от интервью, правда? В конце концов, это прекрасная ночь кинофестиваля! Публика зааплодировала уговорам Джеймса, и Джеймс вежливо поблагодарил их. — Так как это? Вы с мистером Рэйкарлтоном замечательно ладите и живете счастливо? Почему сегодня его нет с тобой рядом? Хейли слегка заколебался после вопроса Джеймса, прежде чем сказать: — К этому вы вели с самого начала, — а затем коротко рассмеялся. Его изящный и красивый смех был встречен вздохами и восклицаниями среди собравшейся публики, а на лицах Чейза и Вика, сидевших рядом с ним, появилось самодовольное выражение. Сегодняшний Хейли действительно был фантастически хорош. Все знали, что в прошлом у него был опыт работы в модельном бизнесе, но из-за его нелепого и ужасающего чувства моды, прихрамывающей походки, темных кругов под глазами, впавших щек и так далее, никому не приходило в голову называть его красивым или крутым. Однако, в последние несколько месяцев и особенно в этот день, невероятная внешность Хейли впечатляла. Прекрасный темно-синий костюм, — о котором так и хочется расспросить, даже если у вас нет желания разговаривать с Хейли, — сидел на нем как влитой, черные волосы были аккуратно расчесаны, а голубые глаза — полны эмоций. Его белая кожа, мягко сияющая на зависть любой ухоженной актрисе, и его красивое лицо были настолько привлекательными, что легко могли украсить обложку журнала мужской моды. И этот молодой и красивый мужчина, улыбнувшись достаточно очаровательно, чтобы привлечь внимание людей с первого взгляда, ответил на заданный вопрос: — Как можно не быть счастливым, встречаясь с таким человеком? Это похоже на сон… Он не пришел сегодня, потому что… ну, да. Потому что он немного сердит на меня. Он сказал, что не хочет идти со мной. Все ожидали простого ответа, например, что он занят или у него есть другие дела. Поэтому, когда Хейли внезапно сделал это громкое объявление, зал зашумел, в то время, как Джеймс, сверкая глазами, воскликнул: — Вау, ты признаешь, что между вами не все ладно? Я только что получил эксклюзив, какого никому раньше получить не удавалось? Что произошло? Что ты сделал не так, Хейли?! Сними тяжесть с души, и расскажи нам! Глаза Джеймса блеснули, и Хейли горько улыбнулся. Но даже эта горькая улыбка была настолько привлекательной, что вокруг послышались очарованные вздохи. Хотя это было всего лишь короткое интервью посреди церемонии награждения, все были сосредоточены на словах и выражении лица Хейли, крупным планом показываемого на большом экране, как если бы они смотрели фильм. — Ну, знаете, это долгая история… Мейсон негромко вздохнул, проглатывая конец предложения и отводя глаза в сторону. Да, это была довольно долгая история. *** Все началось сразу после съемок фильма. В то время он постоянно уставал до изнеможения и недосыпал, так что временами даже соображение отказывало ему. И, действительно, он не мог мыслить ясно. Мейсон так старался поймать сталкера, который долго преследовал его, что совсем не думал о последствиях. Предыдущее похищение было довольно серьезным делом. Оба преступника были уже мертвы, и было легко предсказать, что потрясение, испытанное потерпевшим, Ноем, пережившим уже второе похищение в своей жизни, было велико. Вот почему, боясь нанести ему какие-либо новые травмы, все — включая даже папарацци, обычно готовых рисковать своей жизнью ради эксклюзивности, — относились к Ною осторожно. Практически никто из них не задавал вопросов и не брал прямых интервью, а когда он предоставил им официальный ответ через Фила, каждый произнес свое унылое «Понятно», и после этого все только пережевывали, обсасывали и крутили на перемотке ранее обнародованные новости. Фактически, единственным, кто в то время мог бы дать интервью, был Хейли-Мейсон, но даже он получил серьезное пулевое ранение в ногу и лежал в больнице под защитой семьи Рэйкарлтон, так что интервью и репортажи об этом инциденте просто растворились в воздухе. Дело со сталкером, однако, было другим. Мейсон, раскрывший дело, был чист и не имел никаких ран, и, пусть палец сталкера был порезан так глубоко, что кожа свисала лоскутами, но он был жив и здоров. Суд также прошел, как ожидалось, поскольку были представлены неопровержимые доказательства того, насколько упорным и грязным был сталкер. И, хотя тот испуганно указывал на Мейсона, непрерывно крича: «Я думал, что этот ублюдок меня убьет!», никто его не слушал. Ему были предъявлены обвинения в преследовании, порче имущества, покушении на убийство и многих других преступлениях, он получил суровое наказание в виде 12 лет заключения и штраф в размере 450 000 долларов. Так что все это вылилось в легкую и волнующую историю со счастливым концом, как того и ожидала от звезды публика. Пользуясь благоприятным моментом, СМИ набросились на Мейсона, как рой насекомых. Черный плащ, рубашка, туфли и даже часы, которые были на Мейсоне в дни суда, попадали в заголовки газет, и истории расходились, как горячие пирожки. Репортеры хотели, чтобы Мейсон в подробностях расписывал свою героическую историю на камеру. Каждый человек, которого он встречал, спрашивал его о сталкере, а вокруг его дома все кишело папарацци до такой степени, что соседям даже пришлось вызывать полицию. Поэтому, естественно, Мейсон не мог ступить ни шагу из дома Ноя. И излишне говорить, что открыть свою кофейню он тоже не мог. Сначала Ной лишь почти безразлично сказал: — Ты наконец поймал этого парня? Я задавался вопросом, почему ты попросил машину. Но, когда Мейсону из-за этого пришлось целыми днями бездельничать у него дома, его это так осчастливило, что яркая улыбка просто не сходила у него с лица. Мейсон тоже, хотя и кипел от ярости из-за того, что потерял место для кофейни, на которое он положил глаз, но ему нравилось видеть улыбающиеся глаза Ноя, слушая, как он рассказывает о своем дне нежным голосом и с прекрасной улыбкой, или играть с Ноем в тривиальные игры, или завтракать, обедать и ужинать вместе с Ноем, или засыпать утомленным от секса, и просыпаться, видя крепко спящего Ноя… ему так все это нравилось, что он думал, что все обернулось совсем неплохо. Проблема возникла примерно в то время, когда он снова смог вернуться к работе, поскольку СМИ несколько успокоились, и фильм готовился к выпуску. Мейсону нечего было делать, и он проводил дни, гуляя и тренируясь, когда Тони пришел и принес предложения на работу, искушая его словами: «Давай просто сделаем это», «А вот это нам обязательно нужно сделать», «Это будет в последний раз», «Тебе же скучно, правда? Эта работа будет просто развлечением», «Это стоит 300 тысяч долларов на два часа, ты правда откажешься?» А Мейсон, тело которого зудело поработать, на самом деле жаждал чем-нибудь заняться и почти сходил с ума от этого, поэтому очевидно, что он заглотил наживку Тони и стал расспрашивать: «Серьезно? Может, правда, сделать это?», «300 тысяч за два часа? В смысле, 150 тысяч в час? Это что, порно? Ах, нет, никто не станет платить 300 тысяч долларов за порно… о, просто ток-шоу? И все, что мне нужно делать, это поболтать?», «С самым популярным сегодня дизайнером интерьеров? Стоит ли мне расспросить его про дизайн для кафе?» — Он специалист по дизайну кафе. Я слышал, чтобы встретиться с этим человеком, заказ нужно делать за полгода, — гордо заявил Тони, кашлянув. — За полгода? Он, должно быть, очень занятой человек, — воскликнул Мейсон, потом кивнул. — Хорошо, добавь и его. Мейсон просто загорелся идеей посоветоваться с этим дизайнером об интерьере его будущей кофейни. — Давай посмотрим, так, они сказали, что это шоу будет в пятницу… — Вы собираетесь взять все это? — раздался голос у них за спиной, и Тони, занятый корректировкой его расписания, встревоженно вскочил на ноги. При виде великолепного Ноя в костюме, вероятно, сразу после работы, Мейсон с улыбкой сказал: — Ты сегодня рано вернулся. Но вместо того, чтобы улыбнуться в ответ, Ной выхватил у него ежедневник Тони и, глядя в него, спросил Тони еще раз. — Думаете, у него двенадцать тел? Ной указал пальцем в таблицу расписания. — Здесь, здесь, здесь и здесь, и здесь. Эти графики пересекаются. Вы, похоже, не подумали о времени, которое потребуется, чтобы добраться туда и оттуда, и о папарацци, которые будут перекрывать дорогу, да? Тони, вы же не менеджер-любитель, — резко сказал Ной, возвращая ему дневник. Тони поежился от его слов и осторожно спросил: — Я действительно собирался поговорить с вами, э-э… не могли бы вы одолжить нам свой вертолет на вре… — Вы имеете в виду, может ли он одолжить и использовать мой вертолет? Услышав слова Тони, Ной оглянулся на Мейсона. Он внимательно смотрел на Мейсона и улыбался. — Вы просите о такой нелепости. Я не только одолжил бы ему вертолет, я бы с радостью купил ему даже частный самолет, если бы вы попросили. — Э-э… тогда…! — Но это было, конечно, до того, как я увидел этот необоснованный график. Ной рассмеялся, как будто находил это абсурдным. — Этот график разбит на минуты… как если бы Хейли был второстепенным актером, который может умереть с голоду, не заработай он немедленно эту небольшую сумму денег. Интересно, как вы могли прийти к нему с таким беспорядочным рабочим расписанием. Хотя он улыбался, укоризненные слова Ноя были полны издевательского сарказма, отчего лицо Тони покраснело. — Э-это потому, что было бы жаль упустить что-нибудь из этого… — Если он будет работать без сна и отдыха, вы можете упустить что-то, что было бы действительно жаль упустить, — холодно отрезал Ной, собрал разбросанные по столу вещи Тони и передал их ему. Это был сигнал для него поторопиться и уходить. Тони нерешительно принял вещи, глядя на Мейсона умоляющими о помощи глазами. Мейсон тихонько вздохнул и встал, потянув Ноя за руку. — Не будь так строг с Тони. Я тоже согласился с этим. Глаза преданного поклонника Ноя, Тони, наполнились готовыми пролиться слезами. Ной слегка нахмурился при словах Мейсона, но потом заговорил с ним снова. — Я одолжу вам вертолет, но… давайте почистим этот график. Оставим только то, что действительно будет жалко пропустить, и не больше трех в неделю. Глаза Тони забегали, когда он заколебался, обдумывая, что делать, и Ной выгнал его из комнаты. Вздох. Мейсон заметил, что Ной слегка нахмурился, и подошел к нему. Увидев приближающегося Мейсона, Ной расслабился и улыбнулся. — 300 тысяч долларов за два часа? — … Знаешь, когда я работал для Zii, моя годовая зарплата составляла 420 тысяч. Разве не естественно, что я испытываю искушение? — сказал Мейсон, пожав плечами. Ему приходилось в течение целого года крутиться в пустынях или джунглях, где в него стреляли, и его жизнь была на грани смерти, чтобы заработать 420 тысяч долларов. Так что, когда он слышал, что ему дадут 300 тысяч долларов, если он просто поболтает пару часов, попивая прохладительный напиток в красивом и прохладном месте, ему было нелегко отказаться. Ной коротко рассмеялся, и это прозвучало как «всего за 420 тысяч долларов?», а затем погладил Мейсона по щеке рукой. — Я мог бы заплатить тебе миллион или даже 10 миллионов за один твой час. Мог бы даже подготовить пустой чек, чтобы вписать любую сумму, которую хочешь. — … И что бы ты заставил меня делать в этот час? За что можно заплатить 10 миллионов в час? — спросил Мейсон, и Ной улыбнулся ему глазами. — Как ты думаешь, что я заставил бы тебя делать? — … Хм. В общем, было очевидно, что сделает мужчина, купив время своего возлюбленного. Мейсон закатил глаза, и Ной тихонько рассмеялся, поцеловав его в щеку и пробормотав: «Правда. Ты такой сообразительный». — Но ты не знаешь, что именно, не так ли? Ты знаешь, что конкретно я бы сделал? — спросил Ной многозначительно, делая шаг ближе, и Мейсон, улыбаясь, отступил на шаг. — Ладно… ты ведь не собираешься заставлять меня что-нибудь съесть, да?.. — Ну, видя, насколько тебе любопытно, думаю, ты готов выслушать это и подумать над моим предложением? Нет, я не это имел в виду… Мейсон был ошеломлен сладким запахом трав, когда Ной подошел очень близко, поэтому он сделал шаг назад, и Ной подошел еще немного ближе. И так они двигались шаг за шагом, пока Мейсон не зацепился за подлокотник дивана, споткнувшись и упав на него. — Следует ли мне использовать пустой чек прямо сейчас? — Нет, я не до такой степени люблю деньги… Как он мог предложить пустой чек за час? Когда Ной заходил так далеко, он даже не мог сказать, что с ним обращаются как с проституткой, и критиковать его. Мейсон неловко улыбнулся, и Ной сказал: — Для того, кто не любит деньги… — Он взглянул на несколько контрактных документов, лежащих на столе. — Вижу, ты уже подписал новый контракт на фильм с тем парнем, которого я хотел застрелить. Когда только что снятый фильм еще даже не… вышел на экраны. — … Э-э… — Дело, конечно, было не в деньгах, верно? Не может быть, что ты купился на 10 миллионов долларов и гарантию показа, верно? — спросил Ной, придерживая пальцем подбородок Мейсона. Десять миллионов долларов и гарантия показа. Оглядываясь на его предыдущие кассовые сборы, этот контракт, безусловно, обеспечивал ему несколько миллионов долларов, так что Мейсон подписал его, завороженный. Не имея возможности больше избегать его взгляда, он посмотрел в лицо Ноя и одарил его заискивающей улыбкой. — … Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Уверен, ты возненавидел бы меня, если бы я заставил тебя сделать все, что хочу… так что, мне интересно, что будет приемлемо… ладно. Как насчет немного поиграть на свежем воздухе? «…» Ты изо всех сил старался выбрать игру, которая не вызвала бы к тебе ненависти, и лучшее, что пришло тебе в голову, было поиграть на свежем воздухе? Вопрос ясно читался на лице смотревшего на него Мейсона, и Ной усмехнулся, сексуально прищурившись, и, медленно проведя языком по губам, прошептал: — Любое место подойдет. Например, темный переулок был бы стимулирующим. Шепот Ноя, склонившегося нос к носу с Мейсоном, звучал соблазнительно. Его руки двигались, медленно, пуговицу за пуговицей, расстегивая рубашку Мейсона, и когда, после четвертой пуговицы, стали видны его соски, Ной убрал руки и улыбнулся. Словно заниматься этим снаружи, вне всяких сомнений, было тем, чем они должны заняться. Ной потянул Мейсона, которого бросило в краску, за руки вверх и заставил его наклониться в узком пространстве у окна, рядом с кроватью. — Нет, я… — В узком и темном месте без всякого света. Раздался щелчок, Ной нажал на выключатель. — Ной… — Тссс… Веди себя хорошо, ладно? — прошептал Ной в затылок Мейсону, толкая и заставляя его опереться на стену. Его рука двинулась вниз, чувственно прикасаясь к бугру на передней части брюк Мейсона. Другой рукой он распахнул окно, впуская в комнату ветер. Через открытое окно внутрь просочился внешний шум. — ..! Мейсон с шумом втянул воздух, потому что Ной, открыв окно, одновременно потянул вниз переднюю часть его брюк. Мейсон почувствовал прилив крови к лицу и прислонился лбом к стене. Холодные пальцы Ноя обхватили его промежность. Уххх… Он вздрогнул от холодного прикосновения, вжимаясь лбом в стену. Ной усмехнулся и выдохнул ему в шею. — Это тело такое чувствительное, — сказал он, наблюдая легкую дрожь его плеч и лаская рукой его член. Своим собственным членом он терся о складку брюк на заднице Мейсона в ритме ладони, эротично массировавшей член Мейсона, будто пытаясь выдавить из него сперму. — Нгххх… Ощущение твердой эрекции Ноя, трущейся между его ягодицами, заставило Мейсона намокнуть внутри, как будто тот действительно уже вставил ему. Он крепко зажмурился, чувствуя, как рука Ноя ласкает и подбрасывает его яйца, поглаживает его ствол и растирает отверстие. Его штаны спустились еще ниже, а трусы повисли на бедрах. Ной сильно ущипнул его за сосок одной рукой, одновременно сжимая и растирая его яйца другой, прежде чем двинуть руку чуть глубже и прижать, чуть закрутив, бриллиант пирсинга. — Хааххх, уххх, это… — Это, почему ты не снимаешь его? — спросил Ной, выпуская горячее дыхание на его затылок. Его влажный голос и щекочущее ощущение дыхания на шее заставили Мейсона, чувствующего, как слабеет тело, прикусить губу. Ной слегка потянул пирсинг, призывая его к ответу, и Мейсон пробормотал, заикаясь: — Я-я не знал, как его вынуть… Мейсон, который никогда не делал пирсинг, не имел ни малейшего представления о том, что делать с камешком, застрявшим в нежном углублении между его яйцами и задницей. Когда он попытался вытащить его, вещица, которая, казалось, уже срослась с его кожей, не поддалась, оставив лишь странное ощущение испуга и боли. А пойти куда-нибудь, чтобы его вынули, было… ну, поскольку лицо Хейли было слишком хорошо известно, если бы они позже продали этот пирсинг на каком-нибудь аукционе, даже Мейсон, при всей своей наглости, был бы крайне смущен. Они жили в мире, где волосы звезды, остригшей их в приступе ярости на папарацци, были проданы по высокой цене. Излишне говорить, что довольно большой бриллиант, торчавший когда-то между ног звезды, наверняка будет желанной добычей для фанатов за любую цену. — Ты не знаешь, как это вынуть. Ной улыбнулся, как будто был доволен ответом Мейсона. — Так что, если я тайно сделаю тебе пирсинг, пока ты спишь, у тебя не останется другого выбора, кроме как продолжать носить его. На самом деле, мне нравятся эти места, — заявил Ной, болезненно потирая левый сосок Мейсона и кончик его члена. — Пожалуйста остановись… Грязный и вульгарный вкус Ноя в сексе настолько контрастировал с его изящной и невинной внешностью, что Мейсон ахнул и схватил Ноя за правую руку. Он попытался оттолкнуть его, но Ной соскользнул рукой, державшей его грудь, вниз и осторожно протолкнул внутрь него свои пальцы. Его уже влажная дырочка слегка раздвинулась и поглотила пальцы Ноя. — Хааххх… Ной улыбнулся этой реакции и вонзился зубами во влажную шею Мейсона. Движение пальцев Ноя внутри него вырывало у Мейсона непроизвольные и весьма непристойные стоны, которые он изо всех сил пытался подавить, закусывая губы. — Это тело было от природы соблазнительным, но… может быть, за столько раз оно привыкло к моему члену, мне даже кажется, что теперь оно просто идеально подогнано под него. Пальцы, которые небрежно разминали его внутренности, исчезли, и следом туда ворвался член Ноя, вбиваясь и заполняя его изнутри. Мейсон глубоко вдохнул, полностью прижатый к стене. Стоило пенису Ноя толкнуться в него до упора, он задрожал, будто пронзенный электрическим током. — Ахххннн… п-подож… Мейсон содрогнулся, чувствуя тепло тесно прижавшегося к нему тела Ноя. — Отпять свою… задницу… еще немного, — горячо выдохнул Ной, подтягивая его к себе за бедра. — Ннн! Аххх, уугх! В таком положении пенис Ноя проник внутрь еще глубже. Мейсон чувствовал, как его спина покрывается потом. Он попытался приглушить свои стоны рукой и плотно зажмурил глаза. Его кожа покалывала, как будто была заряжена электричеством; стоило Ною слегка толкнуться в него, он почувствовал, как перед глазами поплыло от головокружения, и он бурно кончил, забрызгивая семенем стену. — Хааа, ты знаешь, какой, в самом деле, ты сексуальный, когда кончаешь? Какую цыпочку ты вжимал в кровать, делая такое лицо, а? Ной ущипнул Мейсон за поднявшиеся соски, в то время как Мейсон съежился, дрожа всем телом, а затем Ной начал с силой вбиваться в него, будто хотел свести с ума. — Хаах, уугх, ааххх! Аааххх, ааххх, аххх! Слезы и сперма летели на пол. Пропитанная потом кожа обоих мужчин сталкивалась со шлепками, в то время как влажные, мягкие звуки и подобные крикам стоны вырывались изо рта Мейсона, даже когда он пытался их прикрыть, поэтому он закусил губу и закрыл рот рукой. От одной мысли о том, что эти грязные звуки просочатся через открытое окно, у него покраснели уши, а глаза затуманились, но закрыть окно он не мог. Вместо этого Ной оттащил его руку ото рта и прижал ее к стене, заставил его сильно наклониться вперед и с силой продолжал врезаться в него. — Аахх, хаааххх, уугх… аахххнн… ааххх! Член Ноя двигался подобно мощному поршню, готовому перемолоть его внутренности. Ной стиснул зубы и зарычал, чувствуя, как его член непристойно сжимается плотными внутренними стенками. — Аххх…! Мейсон тяжело дышал, царапая пальцами стену, в то время, как талию его сжимали сильные руки. Потные руки Мейсона соскользнули, и, прежде чем его плечи ударились о стену, Ной снова потянул его на себя и вбился глубоко внутрь. Мейсон закричал и двинул бедрами. Он чувствовал, как сперма извергается и капает с его члена. — Похоже на молоко, текущее из твоей груди, — сказал Ной, лаская рукой мокрую задницу Мейсона. Хотя Мейсон уже был распален, но от того хриплого голоса за спиной его тело покраснело еще больше. — Было бы классно, будь мы сейчас снаружи, но… Ной глубоко вдохнул, выдохнул и вытащил свой пенис с грязным, чпокающим звуком. Мейсон тяжело вздохнул и вздрогнул, чувствуя, как потянулись следом его внутренние стенки. Ной убрал свои руки с его талии, и он повалился на пол, не в состоянии удержаться на ногах, превратившихся в студень. Но прежде, чем его колени коснулись пола, Ной схватил его за руки и, прислонив к стене, встал прямо перед ним. Мейсон нахмурился, когда пульсирующая длина Ноя прикоснулась к его щеке, и в тот же момент Ной, глядя прямо на Мейсона, кончил, последний раз проехавшись рукой по своему члену. — Хаа… «…» Ной кончал, эротически жмурясь, а Мейсон молча замер на месте, глядя на его полное похоти лицо, по-видимому, не находя слов: теплая и скользкая сперма стекала по его носу и щекам. Ной эякулировал ему на лицо и так обильно, что сперма непрестанно стекала по его губам и подбородку. «…» Мейсон уставился на аккуратное и довольное лицо Ноя, а затем поднял руку и стер сперму, готовую просочиться ему в рот. Но Ной взял эту испачканную руку и размазал сперму по лицу Мейсона, прежде чем произнести его имя. — Мейсон. Мейсон не ответил, опасаясь, что семя Ноя затечет ему в рот, стоит его открыть. Ной понимающе похлопал его по щеке и сказал: — На самом деле не имеет значения, как ты распродаешь Хейли. Потому что у меня есть ты. Так что более чем нормально будет позволить Хейли жить как Хейли. Снимаясь в драмах или снимая фильм с этим ублюдком, которого мне хочется пристрелить, что угодно. Я могу понять, но… Ной высунул язык, облизывая и посасывая плотно сжатые губы Мейсона. — … это только мое. И если дойдет до того, что ты об этом забудешь, тогда начнутся проблемы. — Предупреждаешь, что снова будешь делать подобные вещи, если до этого дойдет? — вздохнул Мейсон, чувствуя проскользнувшую в рот сперму. Ной улыбнулся уголками глаз, как ни в чем не бывало. — Думаешь, этим все закончится? «…» — Только заставить твой зад и рот проглотить немного спермы будет недостаточно. Ной произнес непристойные слова с невинной улыбкой. Мейсон пробежался взглядом по лицу, на котором не было ни тени смущения или стыда, и, наконец, опустил взгляд. — Может, пойдем мыться? Хотя мне и так нормально, — сказал Ной с веселой улыбкой, и, неприятно ощущая подсыхающую на щеке сперму, Мейсон вздохнул и протянул ему руки. Ной на руках отнес его в ванную, где, облапав повсюду предварительно под предлогом мытья, раскрутил его на новый раунд секса. И только после того, как небо просветлело, а сперма стала слишком водянистой, Мейсону было дозволено потерять сознание. *** — Это долгая история… Мейсон проглотил конец фразы и улыбнулся, глядя на сверкающие глаза людей, которым было любопытно, почему такой мягкий и добрый Ной разозлился. — И было бы слишком личным и удручающим рассказывать ее на кинофестивале. Такие вопросы следует задавать хотя бы за стаканом чего-нибудь горячительного, понимаете? … О, вы приготовили напиток? — спросил Мейсон с легкой улыбкой, увидев сигнал руки обслуживающего работника, и люди разразились смехом. Он сделал лицо, словно размышляя, следует ли в самом деле попросить принести ему выпить, а затем, как будто ему только что пришло в голову, спросил: — Но эта награда… ее получу я? — О, Хейли, — Джеймс сдвинул брови домиком и засмеялся. — Ты хочешь сказать, что тебя устроит любая награда? Конечно, это почетная награда, но… — Все награды хороши, естественно, однако… неужели никто никогда не извинялся перед своим возлюбленным во время благодарственной речи? Мейсон сказал, что хочет поскорее получить хоть что-нибудь, чтобы иметь возможность извиниться, и люди снова засмеялись над его словами. По легкому тону его голоса было понятно, что ссора между этими двумя не была такой уж серьезной. — Думаю, такого еще не случалось, но я дам тебе достаточно времени, чтобы сделать это позже. Поскольку у этой награды другой владелец. … Награда за лучшую женскую роль второго плана! Салли Барт! Поздравляем! Раздались громкие аплодисменты, и пожилая актриса в элегантном платье поднялась сбоку от сцены со взволнованным выражением лица. Все сердечно зааплодировали ей, и Мейсон, сдерживая зевоту, тоже захлопал. — … Вы действительно поссорились? — таясь, негромко спросил Вик, сидевший рядом. — Мы не ссорились. Это Ной разозлился, — поправил его Мейсон. Вик присвистнул, делая вид, что подбадривает актрису, получившую награду, и спросил: — Почему? Что ты натворил? — Думаю, я знаю, из-за чего… — пробормотал Чейз, демонстрируя яркую улыбку на камеру. — Думаешь, что знаешь? Почему? Почему? Вик настаивал и уговаривал его, говоря, что его волосы встанут дыбом от любопытства, и Чейз посмотрел на Мейсона с горькой улыбкой. Мейсон лишь слегка вздохнул. *** Он попытался до некоторой степени сократить и сократить свой график, но после одной или двух работ появились новые работы, связанные с первыми, и время, которое он должен был проводить, работая, увеличилось. Работа стала довольно напряженной, и на лбу Ноя появились первые морщинки. Мейсон знал, что Ной раздражен, но, будучи все более занят, он полностью погрузился в текущее расписание. Однако, по-настоящему Мейсон увяз в работе только когда фильм вышел на экраны. Сначала его расписание было забито мероприятиями по продвижению фильма. От премьеры до мероприятий с автографами для фанатов… он побывал во всех крупных кинотеатрах Соединенных Штатов, махал рукой, раздавал автографы Хейли, которые специально оттачивал, и делал другие подобные вещи. Примерно через десять дней после выхода фильма на экраны, с необычайным бумом кассовых сборов, количество мест, где хотели бы видеть ведущих актеров фильма, значительно увеличилось. Фильм «Реальность» далеко обошел предыдущие фильмы Вика, захватив мир и установив рекорд кассовых сборов задолго до окончания периода проката. Он стал не просто кассовым хитом, но невероятным, подобным торнадо, доходным предприятием. Вик торжествующе хвастался: «Видишь? Что я тебе говорил?», на что Мейсон, холодно улыбаясь, отвечал: «Я вижу, что вы единственный, кто действительно разбогател». Вик, конечно, уже был чрезвычайно богат, но получил еще больше, как и сказал Мейсон, в то время как Мейсон не стал чрезвычайно богатым, как предсказывал ему Вик, а просто превратился в главную звезду. Главная звезда… Мейсону это было не совсем по нраву, но после того, как он произвел сильное впечатление на публику спасением Ноя и поимкой сталкера, а также под впечатлением, которое он оставил, сыграв устрашающего и хладнокровного Палача в фильме «Реальность», у Мейсона начали появляться так называемые фанаты, которых до этого у него не было. И, согласно общему мнению людей, следивших за ним, поклонники Хейли выражали свою привязанность таким уникальным и экстремальным способом… что это очень сильно раздражало Ноя. Это произошло буквально вчера. Вчера Ной тоже был не в очень хорошем настроении. Мейсон в последнее время был очень занят, и для продвижения фильма он не только исследовал Нью-Йорк, Аризону, Бостон, Майами и все Соединенные Штаты, но также и Канаду, Англию, Францию, Корею, Тайланд… поездив по всему миру. — Вау, кого мы здесь видим? Ной, который ждал в своем доме, в своей спальне и, наконец, встретил его спустя десять дней, сказал это с широкой улыбкой и лицом, на котором было написано, что он пытается подавить гнев. Вместо того, чтобы искать оправдание, Мейсон крепко обнял его. Частично из-за того, что действительно хотел обнять Ноя после долгой разлуки, частично из-за того, что боялся смотреть в его лицо. — Я почти забыл твое лицо. И какое же дело привело тебя домой? … О, может быть, это из-за завтрашней церемонии награждения? Мейсон услышал холодный голос Ноя и дал ответ, казавшийся ему правильным: — Нет, я скучал по тебе. — … думаешь, это развеет мой гнев? — Ха-ха… — тихо рассмеялся Мейсон вместо ответа. Холодность в голосе Ноя немного уменьшилась. Ной выглядел как рассерженный кот, и Мейсон глубоко вдохнул, обнимая его за плечи. Этот уникальный запах трав заставил его плечи расслабиться. — Во имя всего святого… что ты, черт возьми, делал? Ной тихо вздохнул, затем быстро поднял Мейсона на руки и бросил его на кровать. — Я… подожди… — Мейсон поднял обе ладони, чтобы остановить приближающегося Ноя, который уже расстегивал рубашку, даже не приняв душ, как будто еле терпел все это время. — Почему? — нетерпеливо спросил Ной, тут же нахмурив брови, и Мейсон сказал, избегая его взгляда: — Ну… у меня сегодня днем съемка. — Я буду нежным, — сказал Ной с дружелюбной улыбкой, но на самом деле он имел в виду: «Не могу поверить, что у тебя снова съемка днем, и мне очень досадно видеть тебя таким занятым, но в любом случае прямо сейчас мы будем трахаться». Мейсон настаивал на своем, качая головой. — … Не то чтобы я не верил твоим словам, но даже если бы я и поверил, на сегодняшней съемке мне придется снимать одежду, так что… — … Мейсон. Ной дотронулся до щеки Мейсона и посмотрел ему в глаза. Мейсон увидел зеленые глаза Ноя, наполненные гневом, страстью, завистью и другими эмоциями, и тяжело сглотнул. — Мне очень жаль. Я тоже не знал, что все будет так… Услышав извинения Мейсона, Ной сильно прикусил губу, а затем вздохнул и медленно выдохнул. — Но я скоро разберусь со своим расписанием, так что… — Ах, ты же знаешь, что говоришь это с прошлого месяца, не так ли? — резко спросил его Ной, ухмыляясь. — Но на этот раз все по-настоящему… — сказал Мейсон, хватая его за руку, и Ной многозначительно уставился на него. — Поскольку показ фильма в кинотеатрах скоро закончится… у меня появится свободное время, а потом я действительно открою кофейню и буду дома. — Мейсон, — повторил Ной, как бы говоря: «Как ты думаешь, я позволю обмануть себя снова?» Мейсон хотел было твердо сказать, что на этот раз он серьезно собирается разобраться в своем расписании, но… с поступающими графиками было в самом деле нелегко. Если не отказываться ото всех сразу, они превращались в непрерывный и бесконечный поток. — … Сегодняшняя съемка закончится рано. — Конечно, рано. Тебе все-таки нужно готовиться к завтрашнему награждению, — ледяным тоном процедил Ной и встал с кровати. Мейсон поджал губы, испытывая сожаление, что Ной поднялся с кровати, хотя сам же и отказал ему, и встал вслед за ним. Он подумал, что Ной выйдет из комнаты, и собирался последовать за ним, но Ной поднял большую коробку, стоявшую на столе. — Вот. — Что это? — с сомнением спросил Мейсон. Ной сунул коробку ему в руки, и тогда он открыл ее. Внутри лежал костюм, явно высокого качества. — Изначально ты должен был пойти к портному на примерку, но… поскольку ты у нас такой занятой, да? Портной снял мерки с другого твоего костюма, и сшил на глазок. Ной казался немного раздраженным даже этим фактом, но Мейсон достал костюм и, приложив его к своему телу, спросил: — Хорошо смотрится? — … хм, ответственность за выяснение этого лежит на тебе. Ной прошелся взглядом по его телу, как будто хотел немедленно сорвать с него одежду и надеть новую. Мейсон с тихим смехом положил костюм на место, а Ной открыл еще одну коробку. — Туфли и часы… ты сам их выбирал? — спросил Мейсон, подумав, что у Ноя явная склонность к роскоши, когда достал из коробки Breguet и Berluti. — Естественно. Почему? Думаешь, я слишком показушничаю? — Немного… Эта комбинация просто кричала, что у его парня чрезмерно много денег. Ной рассмеялся, прищурившись. — Это даже нельзя рассматривать как хвастовство… — произнес он тоном, говорящим: «можно подумать, эти вещи дорого стоят», а затем добавил, — Самый дорогой аксессуар, который у тебя будет завтра, с ними не сравнится, понимаешь? После этого он потянул за руку Мейсона, ласкавшую часы, и поцеловал его в губы. — В смысле? — Я имею в виду, завтра, кроме меня, с тобой пойдет еще кто-нибудь? Только не говори, что пойдешь вместе с кем-то вроде Вика или Чейза? Мейсон почувствовал, как его уши стали немного горячими от вопроса Ноя, и выдохнул: «Конечно, нет», прежде чем поцеловать его красивые губы. Несколько дней назад Вик и Чейз в самом деле предложили пойти туда вместе, но Мейсон думал только о том, чтобы пройти по красной дорожке с Ноем. Это не означало, что он ненавидел Вика и Чейза, но они были немного шумными и раздражающими, к тому же, войти вместе с Ноем было то, чего он очень ждал. Думать, что Ной, — который и так был достаточно ослепительным каждый день, — оденется в великолепный костюм и будет стоять на красной дорожке под сияющими огнями, сверкая красивой улыбкой… сейчас, это было бы, честно говоря, слишком сексуально. Было легко предсказать, что он будет самым прекрасным и потрясающим среди актеров или любых других звезд, которые появятся завтра. Ной, казалось, выглядел лучше после того, как вручил Мейсону свои подарки и получил поцелуй. Мейсон также был очень счастлив при мысли о том, что пойдет на церемонию награждения с Ноем. Именно в тот вечер все пошло наперекосяк. *** — Ну, почему? А? Почему он разозлился? … Почему ты единственный, кто знает, Чейз? У вас двоих был роман? Поэтому только вы двое знаете об этом? — Режиссер, камера. К ним приблизилась камера. Чейз положил руку на плечо взволнованного Вика и усмехнулся. Мейсон также показал камере улыбающееся лицо, сдерживая вздох, и начал говорить «Нет, это…», сводя предложение на нет в невнятном бормотании. — Он злится из-за фанатов, верно, Хейли? — сказал Чейз, глядя на Мейсона обеспокоенными глазами. — Фанаты? Он разозлился из-за фанатов? Почему? — Вик аж притопнул ногой, возмущенный тем, что они медлят и не торопятся делиться с ним информацией. Мейсон лишь слегка вздохнул, не отвечая, поэтому Чейз сказал: — Понятно… так я и думал, — прежде чем повернуться к Вику. — Э-э… знаете, фанаты Хейли немного, нет, на самом деле, очень… экстремальны. Они грубы и… обременительны, — заявил Чейз с содроганием. И да, они просто перебарщивают. Вик, который не сопровождал их на продвижении фильма, растерянно моргнул. — ...? Что ты имеешь в виду? «…» Мейсон не хотел ничего говорить, поэтому держал рот на замке и с отсутствующим видом смотрел на актрису, которая спускалась со сцены после того, как закончила свою благодарственную речь. Джеймс, ведущий, помахал актрисе вслед и послал ей воздушный поцелуй. — Салли Барт, еще раз поздравляю с наградой за лучшую женскую роль второго плана. Я хочу сказать, что по-настоящему наслаждался фильмом. Наблюдая за историей Брайт, я пролил немало слез… Джеймс сделал вид, что вытирает слезы, и изобразил взгляд, наполненный любовью и уважением. — Далее у нас, конечно же, награда за лучшую мужскую роль второго плана, верно? Это мужчины-актеры второго плана, которые так же, а в чьих-то сердцах даже и больше, чем ведущие актеры, запомнились своей игрой и… Встречаем номинантов! Как только Джеймс закончил говорить, на большом экране снова появилось лицо Мейсона. Мейсон пожал плечами и помахал, а Джеймс представил его с яркой улыбкой. — Может быть, это потому, что, как мы слышали, что ты поссорился со своим возлюбленным, но ты выглядишь более меланхоличным, чем несколько минут назад. Наш первый номинант, Хейли Ласк, сыгравший Палача, одинокого убийцу в фильме «Реальность»! Короткий видеоклип с лучшими сценами Хейли из фильма «Реальность» был показан во всем его великолепии, а потом лицо Хейли снова вернулось на большой экран. Хотя это было только представление номинанта, Вик и Чейз аплодировали так, словно он уже выиграл награду. — Хорошо, хорошо… Вик, Чейз, все в порядке. Хейли номинирован. Успокойтесь, парни, — попытался сдержать их Джеймс, и Мейсон рассмеялся, словно это было забавно, но в глубине души он чувствовал огорчение. «Мой самый дорогой аксессуар», — подумал он. Он собирался войти в зал награждений восторженно, с сияющим и великолепно одетым Ноем на его стороне. Почему же все так сложилось? — Думаю, я могу уже представить следующего номинанта, чтобы успокоить вас, друзья. Наш следующий номинант — это человек, который с энтузиазмом сыграл вместе с актрисой Салли Барт, только что получившей награду за лучшую женскую роль второго плана. В фильме он — возлюбленный Брайт… Пока Джеймс представлял следующего номинанта, Вик и Чейз быстро сели и возобновили разговор. — Так что насчет фанатов Хейли? Экстремальные? Они кого-то избили или что-то в этом роде? — Нет, было бы лучше, если бы это было что-то подобное, но фанаты Хейли… Мейсон слушал, как Чейз рассказывает о его фанатах, прилагая большие усилия, чтобы держать открытыми свои сонные закрывающиеся глаза, а затем пытался слушать про следующих номинантов. Он не мог думать ни о чем другом, кроме того, что Ной выглядел бы сейчас очень красиво. Дрррр, раздался в кармане звук входящего сообщения, и Мейсон безучастно достал телефон. Может, Ной смотрел телевизор и заранее отправил ему поздравительное сообщение? Хороший вопрос. — … и я был так удивлен, а они стали расстегивать блузки и обнажать грудь и… Хейли? Чейз, рассказывавший Вику о фанатах Хейли, встревоженно окликнул его, потому что Хейли внезапно замер, оглушенно уставившись на сообщение в телефоне широко раскрытыми глазами. — С тобой все в порядке? — Я в порядке, — дал Мейсон надлежащий ответ и, еще раз прочитав сообщение, окинул взглядом зал. Он знал, что камера все еще направлена на него, но не мог перестать оглядываться. *** Вчера, после окончания фотосессии, выходя из здания на пути домой, Мейсон увидел толпу девушек, толпившихся перед зданием, и вздохнул. Как, черт возьми, они узнали о его расписании? Неужели Тони проболтался?.. По словам Чейза и Тони, у каждой звезды был фандом со своим характером. И если одни фанаты были послушны, внимательно слушали и следили за тем, что говорит их звезда, были также и такие, про которых сложно было сказать, являются они фанатами или антифанатами. Эти фанаты нападали, разбойничали и зачастую даже оскорбляли свою звезду. Имелись также фандомы, которые были безразличны к своей звезде, фандомы, которые по-матерински заботились о ней, фандомы, признающие глупость своей звезды и приносящие извинения вместо нее, и… ну, фандом Хейли в целом был таким: — Посмотри сюда! Хейли! Хейли! Хотя они были в Лос-Анджелесе, стояла середина зимы, и погода была немного прохладной. Однако, кричавшая девушка стояла в такую погоду с голыми ногами. Сняв трусики, она швырнула их в Мейсона. Он увернулся и вздохнул. Следом полетели бюстгальтер и даже чулки. — Хейли, порви с Ноем. Ты не гей. Ты не можешь быть геем! Другая девушка набросилась на него, решив, очевидно, познакомить его с телом женщины. Сам Мейсон, конечно, геем не был. Но Хейли был геем на 100%. Нет, на 120%. У Хейли, естественно, среди поклонников были и мужчины, но большинство его фанатов составляли молоденькие девушки. И эти девушки хотели, вообще говоря, заняться сексом с Хейли, поэтому они прицельно атаковали его раз за разом подобно человеческим пулям. Это было довольно обременительно. Он понятия не имел, почему они делали это, но Тони и Чейз провели анализ и пришли к выводу, что, вероятно, это было связано с тем, что, по мнению фанаток, персонаж фильма «Палач» был сексуальным, к тому же, настоящий Хейли, справившийся с похитителями и поймавший сталкера, должен был быть сильным, а следовательно, нормальным мужчиной. Мейсон встречался с Ноем, но, поскольку в душе он был натуралом, в какой-то мере он был даже не против действий своих фанаток. В конце концов, скольким мужчинам было бы ненавистно, выйдя из здания, увидеть сладострастные фигурки стайки девушек, которые, несмотря на холодный ветер, ожидали у входа в одних купальниках? Но когда они переходили границы, пробираясь ночью в его комнату и оставляя фото своих гениталий в его карманах… да, вот это он находил пугающим. — Хейли, Хейли! Мейсон попытался пройти мимо них, чтобы сесть в ожидавшую машину, но одна из девушек удержала его. Телохранители Мейсона тоже были здоровыми мужчинами, поэтому, когда девушки льнули к ним с откровенно обнаженной грудью, они, казалось, не знали, как удержать их на расстоянии. — Дай мне автограф. А? Дай мне автограф! — нетерпеливо сказала фанатка, протягивая ему черный маркер. Девушка была слишком худой, чтобы даже оттолкнуть ее, так что Мейсон взял маркер из ее рук. — А как насчет бумаги? Когда Мейсон спросил, вместо того, чтобы протянуть бумагу, она обнажила грудь. Выпячивая грудь, она сексуально облизнула губы. Мейсон посмотрел на ее молочно-белую грудь и, закатив глаза, занес маркер над ней. Девушка тихонько застонала, и Мейсон вздохнул, отводя маркер в сторону. Вместо этого он взял ее за запястье, начеркал автограф на внутренней стороне ее руки и вернул маркер. Крики зависти заполонили пространство, а глаза фанатки, получившей автограф, загорелись восторгом и любовью. «…» Он действительно не мог понять женщин. Они кричали и суетились, прося, чтобы их тоже взяли за запястья, в то время как его телохранители потели, как кони, пытаясь их удержать. Мейсон нахмурился, и как раз тогда, когда он попытался обогнуть девушек и ускользнуть в окружении телохранителей, на него что-то набросилось. — Угхх, хммм! Мейсон схватился за телохранителя, чтобы не упасть, но не удержался под толкающей вниз тяжестью, и, прежде чем успел опомниться, ко рту его прижались мягкие губы. Проклятие! Он почувствовал прикосновение длинных вьющихся волос к лицу и с мрачным видом толкнул девушку, но она присосалась к его губам и успела несколько раз лизнуть его лицо, прежде чем охранникам удалось оторвать ее от него и оттолкнуть в сторону. Мейсон поднялся, с болезненным покалыванием в ягодицах, вытирая губы. Затем он бессознательно повернул голову и… «…» Среди неистовства фанаток и кричащих телохранителей, расчищающих путь, Мейсон и мужчина — Ной, стоявший перед машиной на обочине дороги, были единственными, кто смотрел друг на друга с закрытыми ртами. — Аах… С какого момента он наблюдал? — Когда через некоторое время Мейсон слегка приоткрыл губы, Ной пристально посмотрел на эти губы чрезвычайно сердитым взглядом, а затем свирепо перевел взгляд на девушку, которая его поцеловала. Мейсон прикрыл губы рукой, и Ной в мгновение ока оказался рядом, быстро пробившись к нему через толпу и безразлично растолкав девушек, преграждавших путь. Затем, обхватив испуганного Мейсона за шею, он наклонил голову и властно поцеловал его в губы. — ...! Мейсон вздрогнул и ухватился за его одежду, в то время как отовсюду послышались протестующие крики. Ной не остановился ни на мгновение, не обратил ни малейшего внимания, увлекая Мейсона в страстный поцелуй. Поэтому Мейсон, попытавшийся сначала оттолкнуть его, использовал свои руки, чтобы поглаживающе провести ими по его спине. Успокоенный прикосновением, Ной медленно отстранился. Слегка зардевшись, Мейсон поднял на него взгляд, и Ной холодно произнес: — Я ведь предупреждал? Забудешь, что это принадлежит мне, и у тебя будут неприятности. — А, дело в том… — Мейсон открыл было рот, чтобы извиниться, но, по правде говоря, сказать ему было нечего. Пусть все произошло помимо его воли, увидеть такое никому бы не понравилось. Если бы Мейсон оказался в подобной ситуации, он был уверен, что тоже рассердился бы на Ноя. Ной окинул Мейсона и толпу полуобнаженных девушек вокруг взглядом, горящим от ярости, и, раздраженно посмотрев на телохранителей, которые не смогли защитить Мейсона, повернулся и зашагал обратно к своей машине. Мейсон бросился за ним, но машина сорвалась с места, оставив Мейсона позади. Он поспешно сел в машину Тони и направился к дому Ноя, но Ной, на самом деле, не поехал домой. Потом Мейсон всю ночь сидел в спальне Ноя и ждал его в напряжении, но он так и не вернулся. Вместо этого, когда уже почти подошло время отправляться на церемонию награждения, он передал через Фила, что не сможет пойти вместе с ним, так как занят, но надеется, что он замечательно проведет время на церемонии, а также желает ему всего наилучшего в получении награды. Мейсон был обеспокоен, опасаясь, что Ной, возможно, снова страдает от головной боли, как в один определенный день в недалеком прошлом, но Фил твердо сказал ему: — Он работает очень хорошо и со всей страстью. После этого он безучастно уставился на Мейсона с очень усталым лицом. В его глазах Мейсон читал: «Из-за тебя только добавилось хлопот»… В любом случае, как бы то ни было, Мейсон был вынужден идти с Виком и Чейзом. На красной дорожке не было сногсшибательного Ноя, как он ожидал, а вместо этого весь вечер рядом с ним болтали Вик и Чейз. На протяжении всего представления, объявления победителей, великолепной церемонии награждения и слезливых благодарственных речей, Мейсон дремал, тревожился, снова дремал, тревожился, давал интервью, снова задремывал… и был как бы наполовину в отключке. Пока не получил текстовое сообщение. *** — Это награда за лучшую мужскую роль второго плана в этом году! Хейли Ласк из фильма «Реальность»! Объявляющий победителя ведущий выкрикнул имя Хейли, и зал наполнился аплодисментами и восторженными криками. Камера приблизилась к месту Хейли, чтобы уловить, как он будет вставать со своего места со смущенным видом, и вскоре со всех сторон посыпались шепотки и любопытствующие восклицания. — … Хейли? Куда он делся? Место, на котором Хейли Ласк сидел и смеялся, давая интервью всего несколько минут назад, было пустым. Публика решила, что Хейли исчез ради какой-то шутки или розыгрыша, но производственный персонал, знавший, что это не так, засуетился в поисках. — Вик? Чейз? Вы знаете, куда он пропал? — спросил Джеймс, который спустился со сцены, чтобы помочь сбитому с толку объявляющему победителя ведущему. Вик и Чейз пожали плечами, не имея понятия. Они только видели, как Хейли сорвался с места и куда-то поспешил, прочитав текстовое сообщение. — Боже мой. Он бы не побежал в туалет до того, как мы объявим победителя… У него были какие-то срочные дела? … Что, простите? Даже такой ветеран, как Джеймс, который годами был ведущим этой кинопремии, слегка растерялся от исчезновения победителя, сидевшего здесь совсем недавно. К счастью, ему очень быстро передали карточку с подсказкой, и, пока он читал ее, в зале награждений царила неловкая тишина. Закончив читать подсказку, Джеймс хлопнул себя по лбу и рассмеялся. — О, славно, ему пришлось внезапно уехать по независящим от него обстоятельствам, поэтому он сказал персоналу, что мистер Вик Проктер займет его место в получении награды. Вик, поднимайтесь. Я не знаю, что случилось, но это должно быть было очень срочно… Джеймс постарался устранить замешательство и прояснил ситуацию мягкой речью. Награждение за лучшую мужскую роль второго плана, которое должно было стать кульминацией сегодняшнего дня, прошло скучно, а затем последовало награждение в другой категории. У каждого оставался вопрос, куда исчез Хейли Ласк и по какой причине, но узнать это им было не дано. *** [Обещание из прошлого, на яхте, ты помнишь? — Я у заднего входа.] Было предсказуемо, что уход с места до объявления победителя доставит людям неприятности, но Мейсон торопился. Потому, что он был не Хейли, а Мейсон, и, даже без упоминания об обещании на яхте, Ной всегда был его высшим приоритетом. Выйдя из здания, Мейсон увидел мужчину, стоящего в конце красной дорожки со стороны заднего входа. Он выглядел даже более потрясающим, чем Мейсон себе представлял. Прежде чем Мейсон смог по достоинству оценить такое зрелище, он быстро схватил его за руку и усадил в машину. Машина немедленно тронулась с места, в мгновение ока прибыла в аэропорт, и, не успел Мейсон даже подумать о причине, его посадили в роскошный частный самолет Ноя. — Э-э, куда мы летим? — спросил Мейсон, но, вместо ответа, Ной поспешно уложил его в постель и беззаботно сказал: — Ты выглядишь так, будто не спал ни секунды, так что поспи немного. Нам все равно долго лететь. Он вызвал человека, который вот-вот должен был быть награжден, из зала награждения, неожиданно посадил его в частный самолет, летевший теперь в неизвестном направлении, и все же у Ноя не хватило доброй воли ответить, куда они летят. Он просто поторопил его закрыть глаза и поспать. «…» Мейсон хотел было еще раз спросить его, куда они направляются, но затем закрыл рот и расслабился. Потому что, видя перед собой целого и невредимого Ноя, он почувствовал, как на него наваливается сонливость. Он успел подумать: «Какая разница, где это?» — ведь куда бы Ной ни хотел пойти, где бы это ни было, в любом случае, это не играло никакой роли. «Но было бы здорово, если бы там было прекраснее, чем на красной дорожке», — промелькнула в сознании Мейсона последняя неясная мысль. Он заснул в мгновение ока. *** Когда Мейсон снова открыл глаза, в ушах его звенело. Вокруг было темно, и его куда-то несли. — Аххх… — удивленно выдохнул он, поняв, что кто-то держит его на руках. — Н-Ной? Мейсон произнес имя, чувствуя знакомые плечи и едва ощутимый сладкий запах трав, ласкающий обоняние, и Ной ответил: — Так ты уже проснулся? — Г-где мы? — Хм, перед виллой. Он указал вперед с легкой улыбкой и, проследив за его пальцем, Мейсон увидел невдалеке действительно потрясающее здание; вилла была ярко освещена, и перед ней стояли, выстроившись в шеренгу, служащие. — Думаю, я могу идти сам… — Знаю. Что ты можешь. Ты в самом деле уже некоторое время ходишь до такой степени хорошо, что мне хочется сломать тебе ноги… — сказал Ной с улыбкой, от которой его прищуренные глаза превратились в два полумесяца. Мейсон хмыкнул и закрыл рот, закатывая глаза. Он был немного смущен тем, что его держали на руках. Но около дюжины служащих склонились в приветствии, даже не поднимая глаз. — Не беспокойся об этих людях. Все они скоро покинут этот остров. — … Что? Ной мило улыбнулся ошарашенному Мейсону, прежде чем пройти мимо служащих внутрь. — Ты арендовал остров? Целый остров? Когда Мейсон произнес эти слова, Ной наклонил голову и задал встречный вопрос: — Зачем арендовать, если у меня своих полно? — … Так это твой частный остров. И у тебя таких островов много, все понятно. Мейсон неловко засмеялся, в очередной раз пораженный величием Ноя. — Хочешь этот? Или, может, дать тебе другой? — Ной сказал это так, будто предлагал бесплатную ручку, и Мейсон тихо вздохнул. — Нет. В такое место я бы все равно отправился вместе с тобой, владеть им было бы лишней заботой… Ной усмехнулся словам Мейсона. — Ты говоришь такие милые вещи. Он поцеловал Мейсона в лоб и отнес его в спальню, где, за исключением одной, все стены и даже потолок были выполнены из стекла. Сначала он даже подумал, что они вышли наружу, на полностью открытую веранду. Довольно долго Мейсон оглядывал обволакиваемую черным как смоль морем и угольно-черным небом комнату в полном изумлении. — … Просто фантастика, в самом деле. Он повалился на кровать — хотя Ной и не просил его об этом — и уставился на темное небо. Исключая несколько горящих свечей, вокруг было так темно, будто все огни на планете были погашены, и скопления звезд на небе светились пугающе ярко. Он слышал плеск накатывающихся одна за другой волн. Он ощущал под собой свежие, хрустящие простыни и цитрусовый аромат, отгонявший насекомых. Мейсон не знал, почему он внезапно оказался здесь и о чем думал Ной, но в этот момент он чувствовал себя расслабленным и довольным. — Я рад, что тебе понравилось. Мы проведем здесь неделю. Ной присел рядом с лежащим Мейсоном, врываясь в его поле зрения и улыбаясь. — … Неделю? — Да. Совсем недавно я закончил всю работу, которую было возможно сделать, и взял отпуск. На месяц. Мы проведем неделю здесь, а на остальное время я подумаю о других местах. Если тебе нравятся острова, у меня есть и другие, или можно на яхте… В море довольно тихо и приятно, не так ли? — Ной сладко улыбнулся. — … ты имеешь в виду, вместе со мной? Не просто неделю, а целый месяц? Когда у меня, вероятно, уже завтра есть что-то в расписании? Мейсон моргнул и посмотрел на него, и Ной, ослабляя галстук-бабочку на шее Мейсона, ответил: — Конечно, с тобой… Я же говорил тебе, помнишь? Что это — мое. Ты сказал, что отдашь его мне, верно? — спросил Ной шепотом, в котором сквозила угроза. Мейсон слабо застонал и ответил: — Верно. — И я устал отдавать тебя другим. Думаю, я был достаточно терпелив, сдерживаясь так долго и до такой степени… ты так не думаешь? — спросил Ной, глядя прямо на него в темноте, и Мейсон повторил, кивая: — Верно… верно. Если подумать, Ной действительно терпел сколько мог. Примерно два месяца подряд Мейсон жил, слыша только имя «Хейли Ласк», в то время как Ной, тот, кто владел Мейсоном, оставался с пустыми руками вдалеке и только ждал. Мейсон снова и снова думал: «Я должен вернуться», но продолжал странствовать, все время уносимый потоком работы и новых впечатлений, поэтому было вполне естественно, что Ной, в конце концов, взорвался. — Хочешь вернуться туда? На ту модную церемонию награждения? В тот сияющий мир? — спросил его Ной с ленивой улыбкой. Его глаза поблескивали в темноте. Мейсон решительно покачал головой. — Я бы даже не вышел, если бы и вернулся. Его не волновали награды или что-то еще. Потому что с того момента, как Ной вчера исчез, уехав на своей машине, в его мыслях на протяжении всего дня был только Ной. Мейсон беспокоился, что Ною будут сниться кошмары, что он будет страдать от головной боли, плача в одиночестве в каком-нибудь темном месте, как в прежние времена. Поэтому экстравагантная и блистательная церемония награждения не могла привлечь его внимание. — … Я так ждал сегодняшнего дня, чтобы увидеть тебя улыбающимся на красной дорожке… Под шквалом вспышек фотокамер, в сиянии огней и… — с сожалением пробормотал Мейсон, разглаживая руками костюм Ноя. Ной усмехнулся. — Тебе грустно? — Ну да, но… здесь тоже хорошо. Мейсон смотрел на звезды, — такое множество, что казалось, они вот-вот потоком потекут вниз, — в угольно-черном небе позади Ноя, и думал, что это действительно восхитительное зрелище. Свет звезд касался светлых волос Ноя и заставлял их сверкать, как серебро. — Какое облегчение. Знаешь, мне здесь тоже немного больше по душе. Поскольку я купил его для этого. Ной резко, срывая пуговицы, распахнул рубашку Мейсона, стащил с него пиджак. Мейсон тоже избавил от одежды Ноя. Ной впился губами в губы Мейсона, облизывая и посасывая их, его язык проник в рот Мейсона, поглаживая и обвивая его язык. Мейсон закрыл глаза, наслаждаясь сладким поцелуем. В темноте Ной осыпал его прикосновениями своих рук, поглаживая его лицо, его шею, его плечи, его грудь… как будто убеждаясь, что Мейсон был здесь, с ним рядом. — Хаа… — тихо рассмеялся он, обследовав так все тело Мейсона. — Я все же удивляюсь на себя. Это… Я задаю себе вопрос, как можно было так долго отказываться от этого и заставлять себя ждать. А затем, будто прикосновение к Мейсону пробудило в нем невыносимую жажду, Ной снова притянул голову Мейсона к себе и смял его губы новым жадным поцелуем. Он обхватывал, кусал и посасывал его губы, снова и снова. Руки и губы Ноя, которые сначала казались нежными, становились все более беспокойными и грубыми. Он несколько раз прикусил его шею, наставил засосов на плечах, оставил глубокие отметины зубов на его груди, будто пытался вырвать из нее кусок, при этом расцарапывая руками его спину. — Ахх, Н-Ной, помедленнее… Мейсон схватился за плечи Ноя, пытаясь замедлить его, но Ной перехватил его запястья и поднял их, с силой продолжая всасываться в его шею. — Ххх… ахх! — Мейсон… Ной резко стащил с Мейсона брюки, едва не разорвав их. Мейсон задохнулся в его грубых руках, и в тот же момент, вот так просто, Ной в одно движение затянул в рот набухший пенис Мейсона. — Хннгх… ууххх! Мейсон задрожал, чувствуя сосущие губы Ноя на всей длине своего члена. Удовольствие было настолько сильным, что он попытался оттолкнуть Ноя, но тот продолжал ненасытно и с жадностью отсасывать ему. Облизывая и массируя головку члена Мейсона, он обхватил его яйца, сжимая и лаская их рукой. — Ннн… ааххх! Совсем скоро Мейсон почувствовал, как зрение его затуманилось, потекла сперма, и Ной стал глотать ее, не пропуская ни капли. Слыша пошлые звуки, с которыми он проглатывал ее, Мейсон в смущении закрыл лицо руками, безудержно краснея всем телом. «Блядь!» — выругался Ной, в спешке зацепив зубами его яйца. — Я же не единственный, кто торопится? Ты тоже, тут внизу… смотри, как тут внизу подергивается. Как будто для того, чтобы показать ему, Ной широко раздвинул ноги Мейсона, и тот с резким вздохом втянул воздух, прикусив губу. — Как, черт возьми, ты держался, с этим твоим телом? … Нашел другого сукина сына, а? Мейсон задохнулся от злобных слов Ноя, который прекрасно знал, что такого не могло быть. — Мой член, ты же хочешь, чтобы он вбивался в тебя? — раздался у него над головой вульгарный вопрос Ноя, и Мейсон испытал сильное желание спрятаться в крысиной норе или где-нибудь еще, или заткнуть этот рот, но это было невозможно. Трахая пальцем его мокрую задницу, Ной потребовал: — Скажи это. Его голос был низким и полным похоти. Казалось, он соблазняет его, запугивает его. Пока его палец непристойно двигался внутри Мейсона, ноги того дергались и дрожали. — Скажи это, давай… говори, что чувствуешь. Ной всунул внутрь второй палец и потянул за пирсинг. Постепенно, придавливая и закручивая пирсинг, словно угрожая ему, он увеличивал количество пальцев, и Мейсон плотно закрыл глаза. — … попроси меня вставить тебе, скажи, давай же. Низкий голос Ноя прозвучал прямо у его уха. Горячее дыхание коснулось его шеи, заставив Мейсона задержать дыхание, в то время как Ной поддразнивающе покусывал его ухо. Прежде чем он осознал это, количество пальцев, которые терли его внутренности, увеличилось до четырех, и они грубо мяли и растягивали его. — … Мейсон… — прошептал Ной, и губы Мейсона дернулись. — Вставь… Вставь мне, Ной… — задыхаясь, выдохнул Мейсон, и едва он закончил эти слова, Ной вытащил из него пальцы и сильно толкнулся в него своим каменным от эрекции, пульсирующим членом. — Ххх… В тот момент, когда Ной погрузился в него, Мейсон кончил. Слезы непроизвольно выступили в уголках его глаз, и Ной слизал их языком. — Сладко… — жарко выдохнул Ной, и Мейсон со стоном закусил губу. Толстая плоть продолжала тереться и двигаться внутри него, беспрерывно и мощно, и его голова готова была расколоться от непрерывного и нарастающего удовольствия. — Ууу! Ооаааххх! Хххннннн! Резкое дыхание Ноя задевало изгиб его шеи. Мейсону казалось, будто он вот-вот упадет в глубокое море, поэтому он отчаянно цеплялся за его плечи. Даже когда его руки соскальзывали в поту, он продолжал цепляться за него. — Уугх… Ной… — закричал Мейсон, притягивая Ноя в свои объятия, а Ной продолжал вбиваться в него с влажными хлюпающими звуками, будто сорвавшись с катушек. Низ Мейсона стал весь мокрым от жидкостей и пота, и он кончил еще раз. — Мейсон… Среди обрушившегося на него оргазма он услышал, как Ной зовет его, словно утопающий. «Мейсон, Мейсон», — кричал Ной, тяжело дыша, и Мейсон обнял его, почувствовал, как Ной извергается внутри него, и закричал, принимая его еще глубже. *** До него доносился плеск разбивающихся вдалеке о берег волн. Когда он открыл глаза под звук волн, с ошеломленным выражением лица, задаваясь вопросом: «Где я?», то увидел перед собой странную картину, на которой небо сливалось с морем и белым песком. — … Ах. Какое-то время он пребывал в оцепенении, задавая себе вопрос, где находится, и моргал, но вскоре пришел в себя и поднял голову. Это был остров Ноя. … И белый песчаный пляж. Секс, начавшийся прошлой ночью в спальне Ноя на вилле, продолжался еще долго. После первого раунда член Ноя тут же опять затвердел, — как бы стремясь поскорее утолить жажду, порожденную длительным воздержанием, — и он заставил Мейсона кричать еще раз. Они занимались сексом снова и снова, и даже когда солнце взошло, небо просветлело, и наступило утро, Ной не подумал отпустить Мейсона. Он обещал, что одним этим дело не кончится, и честно держал свое обещание. Мейсон подумал, что никогда больше не сможет забыть Ноя. К полудню Мейсон умолял и снова умолял его остановиться, пока Ной, наконец, не сказал: «Последний раз» с легкой улыбкой. «Снаружи». Мейсон не мог не кивнуть при словах «последний раз», и вот так получилось, что он проснулся на засыпанной песком простыне. Мейсон огляделся в поисках Ноя. Но того нигде не было видно, что заставляло задуматься, куда он мог уйти, оставив его одного в таком месте, даже если на острове больше никого не было. — Уугхх. Он собирался встать, но у него не осталось даже сил подняться. Немного подвигав конечностями, Мейсон вздохнул и, пробормотав «Ах, наплевать!», снова улегся. Неважно, что он был голым. Ной сказал, что здесь никого нет, поэтому он подумал: «Какая разница, кого это волнует». И, лежа так, он незаметно заснул. Когда по глазам ему ударили огненные блики, пробудив его, солнце уже садилось. «…» Мейсон почувствовал, как быстро бьется его сердце, и приподнялся. Над белым песком изогнутого побережья, по ту сторону темно-синего моря к горизонту медленно опускалось багровое солнце. Плывущие в небе облака были окрашены в красный цвет, а поверхность воды завораживающе блестела. Когда он поглядел вверх, звезды начали появляться над ним, с другой стороны от заходящего солнца. Солнце уже наполовину опустилось за горизонт, красный закат постепенно угасал, и звезды замерцали там, где небосклон охватила тьма. — Ты проснулся? — услышал он за спиной мягкий голос. Ной подошел к нему, держа в обеих руках по коктейлю. — … Ной. Мейсон назвал его имя, и Ной улыбнулся в ответ, сощурив глаза в маленькие полумесяцы. Мейсон снова посмотрел на заходящее солнце. Мейсон уже видел конец света. Он наблюдал их много раз, не на маленьком острове, как этот, а в природных заповедниках Африки или в южной части Тихого океана. Мейсон встречал их бесчисленное количество раз. Потрясающие виды мира — настолько потрясающие, что даже у него, бесстрастного и одинокого, захватывало дух и вызывало дрожь. В таких местах он думал: «Если мне придется умереть, я бы хотел вернуться сюда и умереть, наблюдая этот вид». — … Солнце садится, — сказал Мейсон, и Ной улыбнулся, давая понять, что осознает это. Он подошел к нему и протянул стакан с напитком. — Я подумал, ты захочешь пить. Мейсон взял стакан из его руки, и Ной повернулся к морю, которое наблюдал Мейсон. Чтобы увидеть, как море поглощает солнце. «…» Среди пейзажей, которые видел Мейсон, было много захватывающих видов, которые согревали его сердце больше, чем этот. Однако, глядя на нежную улыбку Ноя, когда тот говорил с ним в этом прекрасном пейзаже, Мейсон тихо произнес: — Я рад. — … чему? — спросил Ной, снова оглядываясь на него, когда услышал эти слова. Мейсон смотрел на Ноя, наблюдал, как развеваются на ветру его волосы, и на лице его засияла улыбка. — Что жив. Вместо того чтобы думать о «смерти», наблюдая за этим прекрасным пейзажем, Мейсон думал о «жизни». В голову ему пришла такая мысль: Это действительно здорово, жить с тобой в таком прекрасном мире. «…» Ной посмотрел на улыбающееся лицо Мейсона, затем проследил за его взглядом и посмотрел на море, на небо, и снова оглянулся на Мейсона. После этого, чувствуя, что им действительно есть чему радоваться, он облегченно выдохнул и сказал с улыбкой: — … это хорошо. И, слушая его сладкий голос, Мейсон подумал, как ему повезло — снова и снова оставаться живым. Какое счастье, что он не умер и не исчез из этого мира, когда Аарон застрелил его. Как удачно, что он снова вот так встретил Ноя после того, как превратился в Хейли. Каким счастьем было то, что он спас Ноя из той маленькой сумки. И как хорошо было то, что Ной выдержал, не поддавшись желанию покончить жизнь самоубийством, — чтобы они могли быть вместе, как сейчас. — Это такой теплый и приятный пейзаж, когда ты рядом со мной. Ной широко раскрыл глаза, словно немного удивленный словами Мейсона, и затем светло улыбнулся. КОНЕЦ